Но считаем мы, что храбрость в простой драке достойна похвалы, или нет, мы должны признать, что в сражении это высочайшее личное качество, потому что без него сила пропадает, а мастерство подводит. Во многих поединках, особенно с участием неподготовленных людей, победа была одержана не потому, что проигравший умер или был физически истощен, а потому, что его храбрость или нравственные устои были низведены до такой точки, когда он не хотел или не мог больше биться. Он, в сущности, сказал себе: «Я уже измучен, какой смысл дальше драться? Чем дольше я сражаюсь, тем хуже мне будет». По этой причине в подготовке всех бойцов, как отдельных людей, так и рядовых армии и флота, большая часть обучения посвящена развитию храбрости. Искусство тренера в одном случае и командования в другом посвящено поощрению в бойцах храбрости.
Во время драки только кулаками и руками редко появлялась возможность – в случае, если нужно добиться какой-то цели или помешать противнику добиться своей, – достичь результата. Пока использовались лишь эти средства, противник сохранял свободу движений и всегда мог отступить или сместиться вправо или влево так, чтобы уменьшить силу удара или вовсе избежать его. По этой причине кто-то предпринимал попытку схватить своего противника и уменьшить его свободу действий, чтобы удары нельзя было ни смягчить, ни избежать их. На каком-то этапе борьбы один из противников обычно хватал другого и пытался бросить его на землю и сделать его неспособным ни наносить удары, ни уклоняться от них. Когда беспомощный соперник лежит на земле, победитель может наносить удары с наибольшей силой до тех пор, пока его жертва не покорится; а в некоторых случаях победитель получает возможность схватить соперника за горло и задушить. Аналог этого мы видим во многих военных операциях флотов и армий, в которых одна сторона получила возможность обойти, или окружить противника, или загнать его в такое положение, в котором свобода его действий настолько ограниченна, что он становится практически беспомощным.
Иногда в поединке между двумя людьми один участник схватки ищет спасения в бегстве, а другой преследует его. Если беглец проворнее своего преследователя, он может спастись; но если он не настолько быстр, то обречен на уничтожение, потому что преследователь наверняка нападет на него сзади, с направления, в котором убегающий не может дать отпор, и таким образом беглец будет получать удары, не имея возможности нанести ощутимый урон в ответ. Аналогично во время сражений армий или флотов одна сторона обычно отступает. Если она способна отступать со скоростью большей, чем скорость продвижения вперед врага, она уйдет в безопасное место; если же она не может отступать с такой скоростью, то обречена на поражение, потому что преследующий ее враг может нанести ей значительный урон с небольшим для себя риском.
Другая опасность отступления, которая касается как отдельных людей, так и флотов и армий, состоит в том, что храбрость или боевой дух, который столь необходим для эффективного ведения боя, сильно уменьшается от самого факта отступления и от осознания вызванной этим относительной беспомощности. Поэтому к отступлению следует прибегать только по настоятельным причинам. И все же если к нему прибегают, то его надо осуществлять быстро после признания желательности отступления, чтобы сделать это организованно и планомерно.
Оружие. На протяжении всей истории человечества, как нам известно, человек дополнял силу своих кулаков и рук палками и дубинками. Невозможно себе представить, чтобы почти с самого начала люди не делали себе грубые дубинки из сучьев, выломанных из деревьев. Дубинка была полезна просто потому, что она давала возможность человеку доставать противника с расстояния большего, чем вытянутая рука, а также наносить более мощные удары. Причина, по которой удар становился сильнее, была двойной: во-первых, дубина крепче кулака, а во-вторых, ей можно придать большую скорость, чем кулаку, размахивая ею.
Другим средством, дополнявшим силу кулаков и рук, был камень. Человек либо держал камень в руке и использовал его для нанесения им удара, эффективность которого была высока благодаря твердости и остроте камня, либо применял его как метательный снаряд. В последнем случае результативность зависела от четырех вещей: твердости камня, его остроты, приданной ему скорости и расстояния, с которого он был брошен.
Усовершенствование дубины и камня происходило в течение многих веков с того момента, когда люди впервые их использовали. А по мере развития цивилизации эти грубые приспособления превратились в гораздо более мощное оружие. Но всякое оружие, которое используется в самых высоко оснащенных армии и флоте в настоящее время, обязано своей эффективностью тем же четырем качествам, которые делали результативными удары дубиной и камнем: твердости, остроте, приданной скорости и расстоянию, с которого его можно использовать[1]. Однако чем более развитыми становились эти качества, тем больше трудностей и сложностей возникало при их использовании. Сложность эта стала настолько велика, что для изучения оружия и применения его на практике потребовались две отдельные профессии – армейская и военно-морская.
За сражениями первобытного человека, которые он вел с помощью рук и кулаков, а также палок и камней, последовало применение менее грубых орудий, имевших определенную форму и использовавшихся с определенными целями. Эти орудия были сначала каменные, позднее – медные, а еще позже – из других металлов. Во время палеолита (древнего каменного века) некоторые орудия изготовлялись из костей, рогов и бивней. Все они имели острие или острый край, предназначенный явно для преодоления защиты противника для достижения главной цели всех людей – добывания пищи и охраны добычи. Здесь мы видим, что, если орудие использовалось для защиты или нападения, оно становилось оружием, то есть инструментом для достижения военных целей.
В древнем каменном веке орудия были грубыми и, очевидно, сделанными путем отбивки или скалывания чем-то твердым, но в период неолита, или нового каменного века, орудия оттачивали или шлифовали, что свидетельствовало о возросшем интеллекте людей, который в настоящее время мы не можем верно измерить. Гладкие инструменты обладали, конечно, большей пробивной способностью, чем грубые инструменты предыдущего века, и поэтому они были более эффективными и в военное, и в мирное время. На самом деле в те времена промежутки между войной и миром были такими короткими, что между ними не было большой разницы. Это не означает, что в те времена было больше войн, чем сейчас; просто тогда условия были таковы, что война и мир сменяли друг друга более быстро. Тогда не требовалось десяти лет напряженной подготовки, чтобы быть готовым к войне, или даже одного года, чтобы вести ее.
Следует отметить, что цель нанесения удара кулаком или дубинкой состояла в том, чтобы поставить синяк, или травмировать поверхность тела, или нарушить равновесие, или вызвать такое потрясение всего внутреннего механизма, чтобы он был менее способен к враждебным действиям; цель же нанесения удара острым орудием состояла в том, чтобы пробить защиту, которую давала телу кожа. Позже мы увидим, что последствия от нанесения ударов самым современным оружием по флотам и армиям по сути своей точно такие же.
Оружие и цивилизация. Так как одним из элементов, сопутствующих развитию древней цивилизации, было улучшение действенности оружия, интересно было бы определить, в какой мере совершенствование оружия было причиной этого развития, а в какой – результатом. Точно сделать это невозможно, но ввиду того, что борьба за достижения цивилизации всегда была чрезвычайно острой и неизбежно влекла за собой кровопролитные сражения с варварами и дикими зверями, вероятнее всего, что совершенствование оружия было причиной развития цивилизации в большей степени, нежели его результатом; без него человек не мог бы достичь цивилизованного состояния.
Глава 2
СРАЖЕНИЯ МЕЖДУ ПЛЕМЕНАМИ
Тот факт, что оружие постепенно совершенствовалось, указывает на то, что среди людей в значительной степени развилось сотрудничество, потому что для совершенствования оружия были необходимы различные умения. А если различные умения были направлены на достижение одной цели, то несколько человек, очевидно, трудились совместно. Это сотрудничество, очевидно, было вызвано общностью интересов групп людей. А так как самой насущной потребностью в те времена было обеспечение защиты, то можно не сомневаться в том, что данная общность интересов в этом и состояла. Чтобы группа людей могла обеспечить себе защиту, первым необходимым шагом становилось какое-то объединение.
Самым древним объединением была, конечно, семья, во главе которой стоял мужчина, на которого природой была возложена ответственность за обеспечение пищей и кровом своей жены и детей и защиту их от нападений зверей и людей. Кажется вероятным, что первые сражения произошли от необходимости обеспечивать пищу и кров и охранять их после обретения. Единственный способ, с помощью которого человек мог добыть себе пищу, состоял в том, чтобы убивать животных, лазать на деревья за плодами и орехами, возделывать землю и ловить рыбу в водоемах – или красть у других людей. То, что люди иногда прибегали к кражам, показывают исторические записи; так поступают дикари и в наши дни. На самом деле поступки людей, живущих в настоящее время в самых высокоразвитых христианских странах, указывают на схожую тенденцию, если в какое-то время или в каком-то месте закон можно обойти или не соблюдать.
Этот момент более важен, чем может показаться на первый взгляд, потому что мы можем изучать цели человека как такового, а следовательно, цели племен и народов лишь путем изучения человека, свободного от влияния цивилизации и ограничений закона. Люди постепенно начали понимать, что для них будет лучше, если ими будут править определенные законы: даже самый большой грешник понимает, что для него лучше всего, если другие люди будут добропорядочными; даже вор хочет, чтобы другие люди были честными; и даже бессовестный должник хочет, чтобы другие люди возвращали ему то, что должны. Общественные законы насильно ограничили отдельных людей, но не было таких международных законов, которые могли насильно ограничить народы и племена.
Если самой древней причиной сражений было получение и сохранение средств существования для женщин и детей, то, вероятно, с той поры эта причина и стала основной, хотя ее заглушили другие, более очевидные. Точно одно: человек всегда участвовал в схватках. Точно и то, что ему не нужно было много пищи и крова для одного себя. Несомненно то, что на него всегда была возложена ответственность за добывание пищи и крова для женщин и детей, и эта обязанность требовала от него всего усердия, труда и способностей, которые его можно было заставить применить. Потребности женщин и детей возрастали от века к веку, и пропорционально им увеличивались и усилия мужчин.
Это означает не то, что потребности самих мужчин не выросли, а то, что они выросли не в такой пропорции, как потребности женщин и детей. Это также означает, что потребности мужчин, если их тщательно проанализировать, окажутся так тесно связанными с потребностями женщин и детей, от них зависевших, что мы не можем безошибочно заявить, что то, что хочет мужчина, ему нужно для себя одного. Потребности большинства мужчин, если рассматривать их в отдельности, чрезвычайно просты, и их легко удовлетворить.
Так как каждый мужчина нес ответственность за пропитание и защиту своей семьи, то можно легко понять, как двое мужчин договорились действовать совместно в целях обеспечения своих семей пищей и защитой, потом трое, и как таким образом образовались племена. Эти племена, вероятно, сначала состояли из семей, родственных друг другу и поэтому связанных друг с другом сильными узами унаследованной ненависти и страхов перед врагами. Даже в наше время в высокоразвитых странах иногда можно услышать о наследственной семейной вражде. Поскольку племя образовывалось ради достижения общих интересов по добыче пищи, обеспечению кровом и охране того и другого, то легко понять, что способы, с помощью которых члены племени могли действовать вместе наиболее эффективно при наступлении и обороне, должны были обсуждаться и проверяться на опыте. Также понятно и то, как желание заполучить какой-нибудь водоем для ловли рыбы, находящийся во владениях другого племени, или место для деревни в плодородной долине, или какой-нибудь замечательный скот, или что-то другое должно было приводить к решению отнять это силой. Однако даже в самой первобытной культуре, которая существовала много веков назад и существует на большой части поверхности Земли в настоящее время, нападение не совершалось до составления некоего плана действий под руководством одного человека в роли вождя. Иными словами, сначала нужно было наметить план военной операции и определить стратегию.
Аналогично любое племя понимало, что все, чем оно владеет, всегда может подвергнуться нападению соседнего племени, и имело свои стратегические планы действий на этот случай. Некоторые племена были предусмотрительными, а другие недальновидными, и поэтому первые процветали и сохраняли независимость, тогда как вторые – нет. Такие различия в условиях жизни существуют в неразвитых странах и в наши дни: в каждой дикой стране есть какое-нибудь доминирующее племя, вроде тагалов на Филиппинах, которые были более дальновидными и активными, чем их соседи. Мы видим то же самое и в самых развитых странах мира, на самом высоком уровне цивилизации, которого достиг мир: в них существуют несколько доминирующих народов, которые обязаны своим положением точно таким же личным качествам, которые характеризуют (хотя и в меньшей степени) тагалов.
Теперь представьте себе, что вы вождь племени, которое решило захватить деревню, удобно расположенную у подножия горы, у излучины реки на расстоянии десяти миль (16 км), и угнать скот, который выглядит таким упитанным, а поголовье его кажется многочисленным. Что бы вы решили сделать? Вы бы решили напасть на деревню в том месте, где была бы больше вероятность успеха, где было бы труднее всего обороняться, – то есть в самом слабом месте. Вы также решили бы напасть в такое время, когда мужчины племени имели бы меньше всего возможности защитить ее, – если возможно, в их отсутствие или когда они спят. То есть вы попытались бы напасть в самом слабом месте и в самый благоприятный момент. Так делает и командующий величайшей армией или флотом, планируя наступательную операцию в настоящее время.
Чтобы выбрать самое слабое место и самый благоприятный момент, вы пошлете лазутчиков, которые будут сообщать вам, насколько возможно, о передвижениях ваших жертв, и вы не начнете атаку, пока не будете уверены во всех важных вопросах. А тем временем вы будете тайно обучать своих людей, принимая меры предосторожности, чтобы враг не узнал о ваших намерениях и приготовлениях. А когда вы будете полностью готовы, вы выступите, чтобы осуществить нападение, настолько скрытно, насколько это возможно, высылая шпионов и разведчиков, которые будут постоянно доносить вам о действиях и перемещениях другого племени и мешать ему получать информацию от своих шпионов и разведчиков относительно ваших действий и передвижений. В нужный момент вы нанесете удар со всей силой, на которую способны ваши люди, в нужном месте.