Трения между двумя странами, переросшие в неприязнь и острейшие противоречия, возникли после того, как руководители Польши в ходе переговоров с германской делегацией отказались удовлетворить требования Гитлера передать Германии Данциг (Гданьск) и права на строительство в Польском коридоре экстерриториальных автострады и железной дороги. Поляки не уступили даже тогда, когда немцы потребовали выполнить их условия ультимативно. Но судьба Польши была решена еще раньше. Сразу после захвата Чехословакии Гитлер, предвидя дальнейшее развитие своих военных устремлений, отдал Генеральному штабу распоряжение немедленно приступить к разработке плана операции против Польши. В январе 1939 года в Кенигсберге и Штеттине были проведены командно-штабные учения с командующими армиями и командирами корпусов и их штабами по отработке задач по вторжению в эту страну[79]. Вся группировка немецких войск у польской границы в течение нескольких месяцев выстраивалась для вторжения на польскую территорию. Война вплотную подошла к польскому порогу, но в Варшаве польское руководство продолжало разыгрывать антисоветскую карту и пыталось играть роль великой державы, от позиции которой зависит мир в Европе.
Замечая нарастание угроз Польше со стороны Германии, которые одновременно вели и к нарастанию угроз Советскому Союзу, правительство СССР отправило в Варшаву в мае со специальной миссией заместителя наркома по иностранным делам В. Потемкина, который привез польскому правительству предложения о политическом и военном сотрудничестве. Не получив ясного ответа на свои предложения, Москва предложила польскому правительству заключить пакт о взаимопомощи. Но польское правительство 11 мая 1939 года отвергло военную помощь со стороны СССР. Оно также не согласилось разрешить проход через территорию Польши советских войск в случае военного конфликта с Германией. Позиция «санационного» правительства Польши затруднила происходившие в это время в Москве политические и военные переговоры между СССР, Великобританией и Францией о заключении договора о взаимной помощи в случае агрессии со стороны фашистской Германии.
Польша не хотела пропускать советские войска через свою территорию только потому, что этому противились Англия и Франция. «Раздор на Востоке, грозящий Германии и России вовлечением в него… здесь повсеместно и подсознательно считается «меньшим злом», могущим отодвинуть на более длительный срок опасность от империи и ее заморских составных частей», – писал посол Польши в Лондоне Э. Рачинский[80]. Советское правительство предложило Варшаве согласиться если не на пропуск войск, то на советскую помощь в деле обустройства польского государства для обороны от фашистской агрессии, но президент Польши маршал Рыдз-Смиглы в переговорах с высшими французскими руководителями «решительно отклонил какие-либо переговоры или дискуссию на эту тему: «не о пропуске войск, а о возможной материальной помощи и о помощи сырьем со стороны Советской России», – доносил польский посол в Париже Ю. Лукасевич министру иностранных дел Ю. Беку.
Для Советского Союза назревала опасная и неразрешимая ситуация, в которой отчетливо просматривалась возможность создания единого фронта империалистических государств против Советского Союза, в котором Польша играла роль капкана, в который должна была угодить Советская Россия. В этих условиях Советское правительство искало способы избежать войны, или передвинуть ее начало на более поздний срок, и одновременно работало над созданием оборонительного союза по типу того, что образовали Великобритания, Франция и Россия перед Первой мировой войной.
Внимательно отслеживало нарастание напряженности между Германией и Польшей и правительство Великобритании, отводившее последней роль разменной монеты, которую она собиралась бросить на весы при столкновении фашистской Германии с Советским Союзом. Но скрывая свое истинное отношение к Польше, правительство Англии делало вид, что оно обеспокоено агрессивными устремлениями Германии по отношению к полякам. Министр иностранных дел Великобритании Н. Чемберлен заверил польское правительство, что в случае угрозы независимости Польши ей будет оказана помощь. Аналогичная декларация была сделана 13 апреля 1939 года Францией, связанной с Польшей военным союзом еще с 1921 года. Сделав такие заявления, и Англия, и Франция рассчитывали на доверчивость поляков к их военной силе, которую они ни в чем не проявили как до нападения фашистской Германии на Польшу, так и во время самой войны. Правда, и Англия, и Франция, когда Гитлер напал на Польшу, объявили Германии войну, но они ее не вели. Эту войну назвали «странной» и ее основным замыслом было не спасение Польши, а объявление двумя самыми сильными государствами Западной Европы рубежа неприкосновенности, очерченный границами Бельгии, Люксембурга и Франции, на который не должен был посягать Гитлер. Лондон и Париж лишний раз напомнили диктатору фашистской Германии, что, не ведя с ним никакой войны, там ждут направления всех его военных усилий на восток, против СССР. Правительства Великобритании и Франции в тот период еще не осознали, что Гитлер использовал модный в тот период жупел борьбы с большевизмом для того, чтобы придти во власть, возродить военную мощь Германии и снова направить ее на завоевание мирового господства, как это пытался сделать кайзер Вильгельм П. Для выполнения этой цели Гитлеру были совершенно безразличны общественные устройства в тех странах, которые он собирался завоевать. В них он устанавливал «новый» порядок, превращая немцев-завоевателей в господ, а местное население – в рабов. Франции это вскоре предстояло познать.
Начиная с Мюнхенского соглашения, Англия и Франция строили свою политику на стремлении всячески умиротворить Гитлера и направить его воинственные устремления в сторону СССР, как и было заявлено в доктрине «Дранг нах Остен». Но после того как 15 марта 1938 года Чехословакия были оккупирована, Гитлер, выступая в рейхстаге, публично подверг резкой критике Версальскую систему договоров и откровенно заявил об экспансионистских намерениях в отношении Румынии, Югославии и Венгрии и своих претензиях на бывшие колониальные владения кайзеровской Германии, которые Англия и Франция поделили после Версаля. В правящих кругах Лондона и Парижа произошло некоторое прозрение. Но страх перед успехами советского правительства в области экономики и промышленности был сильнее германских угроз миру, и там по-прежнему велась политика уступок Гитлеру ради его движении на восток То, что он может повернуть свои все возраставшие военные силы и на запад, в Лондоне и Париже совсем не предполагали. Даже денонсация Гитлером англо-германского морского соглашения от 1935 года и польско-германского соглашения о ненападении от 1934 года не встревожила лондонско-парижские круги, хотя У. Черчилль неустанно предупреждал английское правительство о гибельности потворствования гитлеровскому курсу войны. И только под давлением общественности и парламента английское правительство, а вслед за ним и французское, согласились рассмотреть возможные формы сотрудничества между Англией, Францией и Советским Союзом в деле противодействия гитлеровской экспансии в Европе.
Весной 1939 года такие переговоры начались в Москве, и 17 апреля Советское правительство выдвинуло предложение о заключении англо-франко-советского договора о взаимопомощи и военной конвенции, признав также необходимым, чтобы Великобритания, Франция и СССР гарантировали безопасность восточноевропейских государств, граничащих с Советским Союзом. Но уже через два дня на заседании английского правительственного комитета по вопросам внешней политики премьер-министр Чемберлен негативно высказался о советских предложениях, заявив, что его правительство «не отвергая русское предложение должно создать впечатление, что для военного союза время еще не пришло».[81]
Прошло более месяца, прежде чем Великобритания приняла предложение СССР положить в основу обсуждаемого договора принцип взаимности и равных обязательств всех его участников. В конце мая британское и французское правительства дали согласие начать переговоры с СССР, которые вел нарком иностранных дел Литвинов с британским и французским дипломатическими представителями в Москве.
В ходе переговоров по политическим вопросам британское правительство потребовало от Советского Союза дать гарантии Румынии и Польше, если они подвергнуться агрессии. В ответ Советское правительство предложило, чтобы СССР, Великобритания и Франция заключили трехсторонний пакт, обязавшись немедленно оказывать друг другу помощь, включая военную, в случае нападения на одну из этих держав; оказывать такую же помощь граничащим с Советским Союзом государствам Восточной Европы, расположенным между Балтийским и Черным морями, если они подвергнуться нападению; в короткий срок заключить военную конвенцию, установить форму и размеры оказания взаимной помощи в обоих этих случаях. Принятие советских предложений должно было поставить прочный заслон дальнейшему распространению гитлеровской агрессии как на восток, так и на запад.
Отклонив советские инициативы, английское правительство 8 мая выступило с предложением, суть которого сводилась к принятию Советским Союзом односторонних обязательств об оказании немедленной помощи Великобритании и Франции в случае вовлечения их в войну, в то время как о помощи СССР, если он подвергнется агрессии, в предложениях ничего не говорилось.
Налицо просматривалось нежелание англо-французской стороны заключить с Советским Союзом тройственный договор, основанный на принципах равенства и взаимности, что завело политические переговоры в тупик Тогда Советское правительство предложило направить в Москву военные миссии с тем, чтобы начать конкретные переговоры о мерах противодействия агрессорам. Это предложение правительствами Великобритании и Франции было принято только 25 июля.
Когда военные миссии Великобритании и Франции в начале августа прибыли в Москву, выяснилось, что они укомплектованы лицами, не имевших никаких полномочий для заключения договора. И, несмотря на такой подход британцев и французов к этим переговорам, советская военная делегация, возглавляемая народным комиссаром обороны маршалом К. Ворошиловым, изъявила готовность выставить в случае возникновения войны 136 дивизий, 5 тыс. средних и тяжелых орудий, 10 тыс. танков и танкеток и 5 тыс. самолетов. Великобритания брала на себя обязательства предоставить 1 мотомеханизированную и 5 пехотных дивизий[82]. Со своей стороны английская и французская делегации не желали брать на себя никаких обязательств, и по всему было видно, что они сознательно затягивают переговорный процесс, заводя его в тупик.
Продолжение переговоров в Москве военных делегаций Великобритании, Франции и СССР не имело перспектив. Лондон и Париж вели их ради одной цели – выиграть время, чтобы столкнуть в противоборстве Советский Союз и Германию. Английская правительство знало о готовящемся нападении Германии на Польшу, и ожидало, что Гитлер не остановится на этом завоевании, и что он неизбежно после этого сразу направит свои войска против Советского Союза, после чего Великобритания и Франция могли бы открыть второй фронт на Западе и продиктовать Германии свои условия дальнейшего развития обстановки в Европе. Это было время колоссального напряжения, преддверием большой войны в Европе и мире, и в Лондоне, Париже и Москве правительства ждали развязки событий вокруг Польши, ждали того первого выстрела, который должен был взорвать мир в Европе. Все было всем известно, и отношение каждой страны к ожидаемому военному конфликту можно было предположить, а вот поведение поляков никто не мог предсказать и предвидеть.
Лондон и Париж не желали заключать с советским правительством никаких оборонительных соглашений по противодействию германской агрессии, и Гитлер, внимательно отслеживавший переговорный процесс, сделал вывод, что возможный лагерь новой Антанты против Германии можно взорвать изнутри, если вынудить одного из переговорщиков пойти на сотрудничество с ним. Францию Гитлер люто ненавидел, он только и ждал удобного момента, чтобы разделаться с ней, в то время как Великобритания вела губительную для себя политику самоизоляции, проявляя имперское высокомерие как к немцам, так и к русским. Информация, поступавшая к Гитлеру из Москвы, убеждала его в том, что и Сталин испытывает недоверие к англичанам и французам из-за их нежелания сотрудничать с ним и заключать оборонительный союз против Германии.
И Гитлер сделал свой выбор. С мая, на военном предгрозовом фоне, отношение правящих кругов Германии к Советскому Союзу начинает резко меняться, особенно после того, как Польша отвергла всякую возможность заключения пакта о взаимопомощи с СССР. Исчезают антисоветские выступления в прессе и на радио, различные должностные лица рейха все прозрачнее стали намекать на желательное улучшение отношений двух стран. В Лондоне, Париже и Варшаве не могли не заметить этих разительных перемен, но в туманном Альбионе существовало убеждение, что агрессия Гитлера будет непременно направлена на восток В Москве заметили эти перемены и, чтобы избежать скорой войны с фашистской Германией, о которой не уставали говорить в Лондоне и Париже, решили рассмотреть возможные варианты сотрудничества с немцами.
Москва не была первой страной, которая по предложению берлинских властей заключал с гитлеровской Германией договор о ненападении и взаимном сотрудничестве. Первой такой страной, заключившей договор с фашистской Германией о ненападении, была Польша, подписавшая в 1934 году в Берлине пакт Бека – Риббентропа сроком на 10 лет; в 1935 году мир узнал о весьма однозначном пакте Хора – Риббентропа между Англией и Германией, разрешавшем нацистскому режиму Гитлера, вопреки Версальскому мирному договору, продолжить уже начатое создание сильных вооруженных сил. Договор этот был заключен даже несмотря на решительный протест правительства Франции. Однако в 1938 году Франция, следуя примеру Англии, и сама заключила подобный пакт Бонне – Риббентроп «о мирных и добрососедских отношениях» с фашистской Германией. 7 июня 1939 года Латвия и Эстония подписали с фашистской Германией договор о двухсторонней дружбе между государствами. Все остальные государства Европы стали строить свои отношения с фашистской Германией на ее преобладающей роли в их внешней политике.
15 августа народный комиссар иностранных дел В. Молотов, отвечая на многочисленные немецкие предложения о сближении с Советским Союзом, в беседе с послом Германии графом фон Шуленбургом впервые сформулировал советские политические пожелания в отношениях с Германией: пакт о ненападении, совместные гарантии нейтралитета Прибалтийским государствам, содействие Германии в урегулировании взаимоотношений Советского Союза с Японией, заключение соглашения по экономическим вопросам. Гитлер, изготовившись для нападения на Польшу, был готов пойти на любые уступки, чтобы избежать войны на два фронта, как это было при развязывании кайзеровской Германией Первой мировой войны, и потому 20 августа он лично направляет телеграмму Сталину, в которой он сообщил, что в любой день «может разразиться кризис», в который может быть втянут Советский Союз, «если он не согласится на подписание с Германией договора о ненападении и что он настаивает на согласии приезда Риббентропа в Москву в ближайшие два-три дня».[83]