– У тебя очень милый папа! – тихо сказала Наташа, когда они поехали.
– Спасибо, но вообще что это было? – нахмурился Гера и даже отодвинулся от нее.
– Ты о чем? – насторожилась она.
– Ты расточала комплименты этой силиконовой кукле с куриными мозгами! – резко ответил он. – А я думал, ты всегда будешь на моей стороне! Да ты знаешь, куда так срочно полетел мой отец? Видишь ли, у его Лизоньки очередная пластическая операция прошла как-то не так… Ей это ка-а-жется, – с издевкой протянул он. – И отец должен бросить все дела и мчаться в Москву.
– Так она сейчас там? – удивилась Наташа. – А я думала, она или в Вашингтоне или в Лондоне. Ты же говорил, что твой отец купил большой дом для новой жены в Челси.
– Она сейчас в нашем коттедже в Барвихе, – сообщил Гера. – Насколько я знаю, прилетела на родину семь дней назад, отдыхала на Маврикии… после подтяжки бровей! – злорадно добавил он.
– Подтяжки чего? – изумилась Наташа.
– Или чего другого! – ответил Гера. – Я не вдаюсь в подробности ее операций. Мне кажется, это уже клиника и ее нужно, прежде всего, отправить к психиатру. Но эта курица без конца твердит, что обязана стремиться к совершенству ради любимого мужа. И отец ведется на это. А ведь он умный мужчина! Я всегда восхищался им, уважал его. Но на него нашло настоящее затмение после знакомства с этой пустышкой! Представляешь, у нее даже образования нет, только какие-то курсы то ли визажистов, то ли флористов, что-то в этом роде.
– Гера, успокойся! – мягко проговорила она и взяла его за руку. – На все есть свои объяснения. Вот мой отец не особо пускается в откровенные разговоры, но однажды как-то вечером мы сидели у нас во дворе.… И что-то нашло на него. Он впервые после смерти матери полностью открылся. И ты даже не представляешь, как тяжело он переживает ее уход. Вы, мужчины, обычно стараетесь быть сдержанными, не показывать свои эмоции, все носите в себе. И вот один раз он позволил мне заглянуть в пропасть его горя. Мне тоже все еще невыносимо без мамы, но у нас совсем разные эмоции. Думаю, и твой отец пережил подобный шок, и возможно, чтобы быстрее забыть, влюбился в другую. Сам знаешь, клин клином выбивается. На фотке Лиза показалась мне безобидной и даже миленькой. А ты из-за ревности, так я думаю, сразу начал относиться к ней предвзято.
– Ты меня не понимаешь! – с обидой ответил Гера. – А все потому, что твой отец не бросился к первой встречной в поисках утешения и не привел в дом мачеху уже через полгода, как похоронил жену. Разве это нормально?!
– Как раз это и нормально! – уверенно поговорила Наташа. – Да, мне было бы больно, если бы папа так быстро изменил свою жизнь и другая женщина заняла место мамы. Но я попыталась бы понять его и от всей души пожелать ему счастья!
– Это ты сейчас так говоришь, – хмуро сказал он и отвернулся в окно.
Наташе был неприятен этот разговор, но она видела, как все еще мучается Гера, как болезненно он воспринимает женитьбу отца. Но разве можно что-то кому-то объяснить? Она уже давно поняла, что никто и никогда не слушает чьих-либо советов. И она решила больше не настаивать на своем мнении.
Наташа обняла Геру и прижалась к нему, заглядывая в окно через его плечо. Он сидел неподвижно и молчал. Они ехали по улицам незнакомого ей города, но девушка не обращала внимания на дома, памятники и прочие красоты, она была поглощена переживаниями за любимого, пыталась представить себя на его месте. Да, она желала отцу счастья в личной жизни, но пока он оставался один. И подсознательно Наташу это устраивало. Она взяла на себя обязанности мамы, и даже, когда уже переехала в квартиру в Нижнем, все равно каждые выходные возвращалась в их городок и тщательно убирала дом, готовила вкусную еду, стирала одежду отца и брата и считала себя единственной хозяйкой. Но что будет сейчас? Гера хотел, чтобы она переехала к нему в Чикаго, жила с ним. И как же папа и Витя? Они останутся без женской заботы, ведь на выходные она летать к ним не сможет, в лучшем случае будет появляться дома раз в полгода.
До Наташи впервые дошло, что не только ее жизнь кардинально изменится, но и жизнь ее родных. До этого она мечтала только о безоблачном счастье рядом с любимым, представляла себя в роли принцессы, владелицы сказочного замка, и вот впервые реальность будущего встала перед ней. И прежде всего, это разлука с горячо любимыми отцом и братом. Она глубоко вздохнула и оторвалась от Геры. Он повернулся к ней, его лицо выглядело расстроенным.
– Солнышко, прости, я был так резок с тобой! – произнес он покаянным тоном. – Но для меня тема мачехи слишком болезненна. К тому же я был уверен, что ты всегда будешь на моей стороне! Ведь мы одно целое. А ты при мне начала хвалить эту куклу!
– Просто хотела сделать твоему отцу приятное, – ответила Наташа. – Он видит меня впервые, и я хотела ему понравиться. Неужели непонятно?
– Значит, ты лукавила, когда нахваливала внешность Лизы? – не унимался он.
– Гера! В чем ты меня подозреваешь? В неискренности?! – возмутилась девушка. – И когда я хвалила твою мачеху? Просто заметила, что она очень юно выглядит. И это соответствует действительности. Я поначалу даже решила, что это какая-то ваша молоденькая родственница и Юрий Юрьевич просто показал мне не ту фотку. Возможно, в жизни она более походит на маму двоих деток, – добавила она.
– В жизни она еще нелепее! – раздраженно ответил Гера. – Ее несколько раз принимали за мою младшую сестру, когда мы выходили вместе. И Лиза старательно поддерживает этот имидж.
– Слушай, а нам-то что? – мягко спросила Наташа. – Скажи спасибо, что мы имеем возможность жить отдельно! И не только в разных квартирах, но и даже в разных странах. И при желании можем вообще не пересекаться!
Гера глянул на нее и замер. А потом начал улыбаться.
– И правда! – пробормотал он. – Чего это я кипячусь? Ну вызвала она отца в Барвиху, ну не смог он провести с нами этот день, как планировал…
«Так вот в чем дело! – подумала Наташа. – Гера просто обиделся на отца из-за его срочного отъезда. И его можно понять. Знакомство с его невестой должно было стоять на первом месте».
– А я этому даже рада! – уверенно поговорила она.
– Почему? – изумился Гера. – Я так мечтал, что проведу весь день с вами, самыми близкими и любимыми! Наташа, у меня ведь никого нет во всем мире! Только папа и ты.
Ей стало так приятно от этого признания, что чуть не выступили слезы. И в то же время жалость обожгла сердце. Одиночество Геры еще в первую их встречу поразило ее. И сейчас Наташа дала себе слово, что никогда, никогда не оставит любимого и будет по возможности всегда с ним. А ее родные? Она подумала, что со временем решит и этот вопрос.
– Да, мне тоже хотелось бы поближе познакомиться с твоим отцом, – сказала она. – А рада я такого краткому с ним общению лишь потому, что чувствую себя не в своей тарелке. Мне же хочется произвести самое выгодное впечатление, а я только что с самолета, уставшая, плохо причесанная, в старых джинсах.… Но тебе все равно меня не понять! – с улыбкой добавила она. – Ты же не девушка на выданье!
Гера заулыбался и обнял ее.
– К тому же я впервые в Чикаго, впервые увижу твою квартиру, впервые мы будем наедине… не считая Степана Андреевича, но я уже к нему привыкла! Герочка, у меня сейчас все впервые. И мне хочется быть только с тобой!
– Ну, тогда все хорошо! – сказал он. – А вообще давай и дальше все и всегда обсуждать напрямую? У меня нет никакого опыта совместного проживания с девушкой.… Но мне кажется, когда люди все открыто говорят друг другу, это избавляет от многих проблем. А ты, вижу, спокойно отвечаешь даже на щекотливые вопросы и совсем-совсем не капризничаешь. А вот Каролина…, – добавил он и осекся, глянув на Наташу.
– И что Каролина? – спокойно спросила она, хотя сердце неприятно екнуло от нового укола ревности.
Конечно, Гера рассказал ей о своем мимолетном увлечении однокурсницей и уверил, что кроме пары поцелуев между ними ничего не было, но все равно Наташу мучила ревность. И это было очень неприятно и болезненно. До этого времени она вообще не знала, что это за чувство. Серьезных отношений у нее не было, а кратковременные школьные влюбленности таких сильных эмоций не вызывали. Но сейчас при одной мысли, что какая-то девушка ходила на свидания с «ее Герой», строила ему глазки, держала его за руку, вынашивала планы и даже целовала его, вызывали неконтролируемые вспышки ярости, которые она сдерживала всеми силами. Наташа совсем не хотела, чтобы ее любимый понял, какой она оказалась ревнивицей. И для себя она решила, что сделает все, чтобы избавиться от этого недостойного и крайне негативного чувства. Но пока это ей плохо удавалось.
– Прости, сам не знаю, отчего ее вспомнил! – ответил Гера. – Тебе, наверное, это неприятно.
– А вот Жоржи…, – повторила она его интонации.
– Черт побери! Причем тут этот самый Жоржи?! – с раздражением проговорил он.
– Тебе, наверное, неприятно, что я его вспомнила, – не унималась Наташа.
Гера замолчал и внимательно на нее посмотрел. И когда понял, что происходит, начал смеяться. Наташа вздохнула и взяла себя в руки.
«Забыть эту самую Каролину! – строго сказала она себе. – Гера любит только меня! И незачем больше мучиться из-за необоснованной ревности! Пора все это прекратить раз и навсегда. Иначе меня ждет ад. Гера нереально красив, девушки всегда обращали на него внимания. И будут обращать, даже когда мы поженимся. И если я буду ревновать его ко всем подряд, то скоро сойду с ума. Нужно научиться быть выше этого! И уж тем более не вспоминать при нем Жоржи. Это низко с моей стороны. Гера, пока не узнал правды, думал, что Жоржи мой жених и тоже мучился ревностью. Так что можно сказать, мы квиты!»
Машина высадила их возле небоскреба. Степан Андреевич пошел вперед. Водитель понес их сумки. Наташа немного растерялась, глядя на башню здания, убегающую вверх и теряющуюся в туманном утреннем небе.
– Здесь я живу, – сообщил Гера. – И это отличное место! Прямо за домами располагается Миллениум-парк, там можно гулять. А вообще это лишь часть огромного Грант-парка, а он – настоящие легкие Чикаго. К тому же парк на берегу озера Мичиган. И это отличная зона отдыха! Мы с отцом, когда выбирали мне жилье, ориентировались именно на это. Да и квартира удобная. Сейчас сама все увидишь!
– А Степан Андреевич? – уточнила она.
– В квартире рядом, – улыбнулся Гера.
– И это можно было предположить! – пробормотала Наташа.
Лифт поднял их на тридцатый этаж, кабинка двигалась стремительно, но мягко. Наташа глянула на себя в большое зеркало, висящее на стене, и ужаснулась, как она плохо выглядит. Под глазами залегли тени, волосы были растрепаны, загорелое лицо из-за бледности выглядело каким-то зеленоватым.
«Кошмар! Немедленно спать, а потом привести себя в порядок! – решила она. – И никаких осмотров достопримечательностей, пока я хорошенько не отдохну».
Степан Андреевич уже ждал их на площадке. Гера открыл двери квартиры, водитель внес их вещи.
– Спасибо! – сказала Наташа и улыбнулась ему.
– Я вам больше не нужен? – уточнил он.
– Нет! – отпустил его Гера. – И вряд ли нам сегодня понадобится машина.
Водитель удалился, а Степан Андреевич быстро осмотрел их квартиру.
– Все в порядке! – бодро сообщил он.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Гера. – Мы будем отдыхать. А вы идите к себе!
Телохранитель покинул квартиру.
Наташа отчего-то начала смущаться. Они были наедине, и на ближайшее время это был их дом, их первое совместное жилище. Гера, видно было, тоже отчего-то чувствовал себя неловко.
– Проходи! – сказал он. – Здесь две спальни, гостиная…
– А это? – уточнила девушка, оглядывая большое квадратное помещение, в котором они находились.
– А это холл, – пояснил он, – что-то типа прихожей. В общем, Наташ, ты теперь тут хозяйка, так что сама разберешься! – с улыбкой добавил Гера.
И это слово «хозяйка» привело девушку в чувство. И правда, чего это она! По – любому с этого дня квартира становится ее законным хозяйством, и она обязана, как хорошая жена, держать ее в чистоте, наводить уют и красоту, заботиться о Гере, о его вещах, пропитании и тому подобном. Эта роль была ей знакома и привычна чуть ли не с детства, и Наташа моментально почувствовала себя в своей тарелке.
– Так-так, – другим тоном сказала она, – сейчас посмотрим, как ты тут живешь!
И первым делом девушка отправилась в гардеробную при его спальне. Она раздвинула дверцы. Вещи аккуратно висели, обувь была чистой и стояла парами на полках. Наташа взяла его валяющуюся на стуле куртку и повесила ее на плечики, тщательно расправила, а затем убрала в шкаф. Гера с улыбкой наблюдал за ней.
Он совсем не знал Наташу с этой стороны, и ему было интересно, как она освоится в новых условиях, как быстро адаптируется.
– Показывай, что там дальше! – предложила Наташа.
Гера раскрыл двери, они оказались в большой квадратной гостиной, залитой светом. Наташа вскрикнула от неожиданности. Одна стена была стеклянной от пола до потолка. Солнце поднималось над огромным озером, его лучи падали в комнату и освещали ее всю до последних уголков. Высота показалась ей запредельной, она даже боялась подойти к стеклянной стене.
– Привыкнешь! – сказал Гера. – Я поначалу тоже боялся смотреть в окна! А сейчас любуюсь на город с высоты птичьего полета.
– Дух захватывает! – прошептала Наташа и все-таки подошла к окну. – Озеро какое бескрайнее! Прямо как океан! И парк какой большой! Так все странно, – тихо добавила она.
– Что? – спросил Гера и приблизился.
– Будто я оказалась на другой планете! – прошептала она. – Ты просто не был в нашем городке, не видел мой деревенский домишко!
– Привыкнешь, – повторил Гера и начал ее целовать.
– Подожди! – отстранилась она. – Я еще не заглянула в другие комнаты.
Следующая спальня была похожа на первую и обставлена практически одинаково, только выдержана в голубых тонах, тогда как комната Геры была серо-белой. Наташа остановилась в замешательстве. Они пока женаты не были, их отношения оставались платоническими.
– Ты не обидишься, если я устроюсь отдельно и займу эту голубую спальню? – тихо спросила она.
– Как тебе будет удобнее, – ответил он, но голос показался ей напряженным.
– Солнышко мое! Ты такой чуткий! – прошептала девушка и поцеловала его.
Наташа проснулась ближе к вечеру. Портьеры были плотными, перед сном она их задернула и сейчас не могла понять, который час. В квартире стояла тишина. Она потянулась, полежала еще какое-то время, но ощутила прилив бодрости. Она отлично отдохнула, и пора было вставать. Наташа выглянула из спальни, создавалось ощущение, что в квартире она одна. И это ее даже обрадовало. Хотелось привести себя в порядок. Наташа еще не привыкла к постоянному присутствию парня, но ей вообще казалось странным ходить в домашней одежде в присутствии любимого. Она по-прежнему ощущала себя принцессой рядом с принцем.
Наташа тщательно вымылась, высушила волосы феном, красиво их уложила. Задумчиво посмотрела на себя в зеркало. Может накраситься? Но она и так выглядела отлично: синяки под глазами пропали, кожа была гладкой и красивого персикового оттенка, легкий естественный румянец окрасил щеки, черные глаза блестели, губы были розовыми. Сон оказался лучше всяких косметических ухищрений.
Наташа вышла из ванной, накинула трикотажное платье ярко-розового цвета и заглянула в спальню Геры. Но его там не оказалось. И кровать была не застелена. Она замерла, не зная, на что решиться, но привычка к порядку взяла верх. И девушка застелила кровать, разгладив серебристое шелковое покрывало. Правда, она на миг прижалась к подушке, вдохнула ее запах и даже поцеловала, но потом положила на место. Затем отправилась на кухню. Она оказалась большой и буквально набитой современной техникой. Имелась даже посудомоечная машина, что для Наташи было в новинку. Она не умела ею пользоваться и решила при случае выяснить у Геры, где инструкция. На кухне царила чистота, и девушка поняла, что Гера вряд ли когда-нибудь здесь готовил. Но это было и понятно. Он скорей всего питался в ресторанах или заказывал еду на дом. К тому же он упоминал, что раз в два дня приходит женщина и убирает квартиру.