Школьный день промелькнул незаметно, и вскоре я уже сидела в такси и направлялась в аэропорт. Я ехала налегке, всего с одним небольшим чемоданчиком и сумкой-почтальонкой, и вполне могла нести их сама. Уже, должно быть, в сотый раз я достала небольшой серебристо-белый подарочный пакет и проверила его содержимое. Внутри находился дорогой хрустальный «ловец солнца», из тех, что вешают на крыльце или на окне. Он изображал двух голубей, летящих друг навстречу другу. Завернув «ловца» обратно в тонкую оберточную бумагу, я вернула его в подарочный пакет, а пакет – к себе в сумку. Я надеялась, что это подходящий подарок для близящегося события.
Я ехала на вампирскую свадьбу.
Никогда прежде я не бывала на вампирской свадьбе. Наверное, ни один алхимик на ней не бывал. Хотя мы сотрудничали с мороями, чтобы скрыть от людей их существование, алхимики ясно дали понять, что не желают никакого общения за пределами деловых контактов. Однако после недавних событий обе организации решили, что хорошо бы было улучшить наши профессиональные связи. Поскольку эта свадьба являлась значительным событием, меня и нескольких других алхимиков пригласили на нее.
Я знала эту пару и, теоретически, была в восторге от того, что они женятся. А вот прочее, прилагавшееся к событию, заставляло меня нервничать – огромное сборище мороев и дампиров. Даже с учетом присутствия других алхимиков нас безнадежно превосходили численно. Пребывание в Палм-Спрингсе в обществе Эдди, Джилл и остальных значительно улучшило мое отношение к этой расе. Я вполне ужилась со своей маленькой группой и теперь считала их друзьями. Но даже при моей либеральности в подобных вопросах я в значительной степени разделяла тревогу, которую вызывало у других алхимиков пребывание внутри мира вампиров. Возможно, морои и дампиры не были созданиями зла, как я когда-то верила, но они совершенно точно не были людьми.
Мне хотелось, чтобы мои палм-спрингские друзья поехали со мной, но это было абсолютно исключено. Весь смысл пребывания Джилл и прочих в Палм-Спрингсе в том и заключался, чтобы укрыть девушку и уберечь от тех, кто стремится убить ее. Как морои, так и стригои были склонны избегать солнечных, пустынных краев. Если бы Джилл внезапно показалась на главном моройском торжестве, это лишило бы смысла всю затею. Эдди с Ангелиной, еще одним дампиром, защищающим Джилл в Амбервуде, тоже пришлось остаться. На свадьбу пригласили лишь меня и Адриана, и мы, к счастью, летели разными рейсами. Если бы кто-нибудь заметил, что мы путешествуем вместе, это могло бы привлечь внимание к Палм-Спрингсу и поставить Джилл под удар. Адриан отправлялся вообще даже не из Палм-Спрингса. Он вылетал из Лос-Анджелеса, расположенного в двух часах пути на запад, чтобы только быть уверенным, что нас не свяжут друг с другом.
Мне пришлось выбрать другой рейс из Лос-Анджелеса, и это напомнило мне о задании мисс Тервиллингер. Найти один конкретный район в огромном Лос-Анджелесе. Да без проблем! Единственное, что работало на меня, так это то, что викторианские дома легко отличимы. Если бы мне удалось отыскать какое-нибудь историческое общество, оно, с изрядной степенью вероятности, могло бы указать мне районы, соответствующие описанию. Это значительно сузило бы круг поисков.
Я добралась до своего выхода на посадку в аэропорту Лос-Анджелеса, когда до времени вылета оставался еще час. Только я удобно устроилась с книгой мисс Тервиллингер, как по громкой связи объявили: «Пассажир Мелроуз! Пожалуйста, подойдите к стойке сервисной службы!»
У меня тягостно заныло под ложечкой. Собрав вещи, я приблизилась к столу, и там меня встретила чрезмерно приветливая представительница авиакомпании.
– Мне очень жаль, я вынуждена сообщить, что на ваш рейс продано больше билетов, чем есть мест, – сообщила девушка. Ее веселый голос и широкая улыбка ни капли не подходили человеку, который о чем-то сожалеет.
– И какое это имеет отношение ко мне? – спросила я с нарастающим страхом. – У меня подтвержденное место.
Мне постоянно приходилось иметь дела с бюрократией и волокитой, но я никогда не понимала, как можно продать на рейс больше билетов, чем имеется мест. Как такое вообще может произойти? Вряд ли количество мест оказывается для авиакомпании неожиданностью.
– Это означает, что вы не летите этим рейсом, – объяснила девушка. – Вы и еще пара добровольцев отдали свои места для размещения вон той семьи. Иначе им пришлось бы разделиться.
– Добровольцев? – переспросила я, взглянув туда, куда указала девушка. С длинного ряда сидений мне улыбалось семейство с семью детьми. Дети были крохотные и прелестные, с большими глазами, обладавшие той миловидностью, какая встречается в мюзиклах про сирот, ищущих новый дом. Преисполнившись возмущения, я снова развернулась к служащей авиакомпании. – Как вы могли так поступить?! Я зарегистрировалась заранее! Мне нужно на свадьбу! Я не могу пропускать рейс!
Девушка достала посадочный талон.
– Мы постарались устранить возникшее неудобство. Предоставляем вам место на другой рейс, в Филадельфию – он отбывает раньше. Вас даже разместят в первом классе в качестве компенсации за беспокойство.
– Ну хоть что-то, – буркнула я, все еще продолжая злиться, просто из принципа. Я люблю порядок и последовательность во всем. Внезапные перемены изгнаны из моего мира. Я посмотрела на посадочный талон и тут же вгляделась в него повторно. – Но он отправляется сейчас!
Девушка кивнула.
– Как я сказала, этот рейс вылетает раньше. Я бы на вашем месте поторопилась.
Затем, как по сигналу, я услышала последнее объявление о посадке на мой новый рейс, гласящее, что все пассажиры уже должны быть на борту, потому что двери сейчас закроются. Я не из тех, кто сквернословит, но сейчас едва не выругалась, особенно когда увидела, что мой новый выход на посадку расположен на противоположной стороне терминала. Не сказав более ни слова, я подхватила вещи и рванула со всей доступной мне скоростью, сделав мысленную пометку непременно написать жалобу руководству авиалинии. Каким-то чудом я добралась до выхода до того, как его закрыли для пассажиров, хотя стоящая там сотрудница строго сказала мне, чтобы в следующий раз я планировала все заранее и приезжала раньше.
Я пропустила ее слова мимо ушей и направилась в самолет. Там меня приветствовала бортпроводница, державшаяся куда более любезно, особенно когда увидела билет первого класса.
– Пожалуйста, сюда, мисс Мелроуз, – сказала она, указывая на третий ряд. – Мы очень рады, что вы смогли присоединиться к нам.
Она помогла мне поставить чемодан в подвесную ячейку, что оказалось очень непросто из-за других пассажиров, занявших большую ее часть. Это потребовало творческого применения познаний в трехмерной геометрии, и, когда мы наконец управились с делом, я практически рухнула на свое место, измотанная внезапной чередой волнений. Что-то их чересчур много для развлекательной поездки. Немного успокоившись, я выдернула инструкцию по технике безопасности из кармашка, чтобы сверяться по ней, пока стюардесса будет знакомить пассажиров с ее содержанием. Неважно, сколько раз я летала, я всегда считала, что важно быть в состоянии успевать за данными процедурами. Я смотрела, как стюардесса надевает кислородную маску, когда до меня донесся знакомый и возбуждающий запах. Из-за хаоса, сопровождающего этот полет, я даже не потрудилась взглянуть на своего соседа по ряду.
Адриан.
Я в изумлении уставилась на него. Он же смотрел на меня с весельем и несомненно ждал, скоро ли я его замечу. Я даже не стала спрашивать, что он здесь делает. Я знала, что он летит из Лос-Анджелеса, и вот по какой-то идиотской случайности меня закинуло на его рейс.
– Этого не может быть! – воскликнула я. Ученый во мне был слишком поражен, чтобы в полной мере осознать неудобство ситуации, в которой я оказалась. – Что меня перевели на другой рейс – это одно. Но чтобы в результате оказаться рядом с тобой? Ты знаешь, каковы шансы? Это невероятно!
– Некоторые назвали бы это судьбой, – заметил Адриан. – Или просто рейсов в Филадельфию не так уж много. – Он приподнял бокал с прозрачной жидкостью, показывая, что пьет за меня. Поскольку я никогда не видела Адриана пьющим воду, оставалось предположить, что это водка. – Кстати, рад тебя видеть.
– Э-э, я тоже.
Взревели двигатели, на мгновение избавив меня от продолжения беседы. До меня начала доходить реальность. Я в ловушке на рейсе продолжительностью в пять часов, вместе с Адрианом Ивашковым. Пять часов! Мне предстоит пять часов сидеть в нескольких дюймах от него, вдыхая запах его непомерно дорогого одеколона и глядя в его проницательные глаза. И что я собираюсь с этим делать? Да ничего. Деваться некуда, поскольку даже пассажирам первого класса не дозволяется пользоваться парашютами. Я лихорадочно принялась подыскивать, что бы сказать. Участился пульс. Адриан молча смотрел на меня, слегка усмехаясь, и ждал, пока я начну беседу.
– Ну, – произнесла я наконец, уставившись на собственные руки, – как там… твоя машина?
– Я оставил ее на улице. Решил, что ничего с ней за время моего отсутствия не случится.
Я вскинула голову. У меня отвисла челюсть.
– Что-что ты сделал?! Ее же эвакуируют, если она останется на улице на ночь!
Адриан рассмеялся прежде, чем я успела договорить.
– Так вот, оказывается, чем можно вызвать у тебя столь страстный отклик… – Он покачал головой. – Не волнуйся, Сейдж. Я просто пошутил. Она в безопасности, на парковке у дома.
Я почувствовала, что у меня горят щеки. Я терпеть не могла покупаться на его шутки, и еще меня смущало то, что я до сих пор теряла самообладание из-за этого автомобиля. Но следует признать, это был не простой автомобиль. Недавно купленный Адрианом прекрасный, классический «Мустанг». На самом деле, он купил его, чтобы произвести впечатление на меня, и делал вид, будто не умеет водить автомобили на ручной коробке управления, чтобы проводить со мной побольше времени, пока я буду его учить. Я считала эту машину потрясающей, но меня до сих пор поражало, что Адриан пошел на такие хлопоты, лишь бы мы были вместе.
Самолет набрал крейсерскую высоту, и стюардесса вернулась с новым бокалом для Адриана.
– Желаете чего-нибудь, мисс? – спросила она у меня.
– Диетическую коку, – ответила я машинально.
Как только стюардесса ушла, Адриан поцокал языком.
– Это ты могла бы получить даром и во втором классе.
Я закатила глаза.
– Так что, меня теперь пять часов будут изводить? Если да, то я вернусь во второй класс, и пусть какой-нибудь счастливчик пересаживается на мое место.
Адриан вскинул руки, успокаивая.
– Нет-нет! Продолжай. Я сам себя займу.
Занял он себя разгадыванием кроссворда в одном из рекламных журналов. Я достала книгу мисс Тервиллингер и попыталась читать, но с Адрианом под боком трудно было сосредоточиться. Я то и дело тайком посматривала на него, отчасти чтоб проверить, смотрит ли он на меня, а отчасти – просто чтобы рассмотреть его лицо. Это был все тот же Адриан, раздражающе ухоженный, с взъерошенными темными волосами и чеканным профилем. Я мысленно поклялась, что не стану с ним разговаривать, но когда заметила, что он уже некоторое время ничего не пишет и лишь громко постукивает ручкой по столику-подносу, не удержалась.
– Что там у тебя? – спросила я.
– Слово из пяти букв. Человек, придумавший хлопкоочистительную машину.
– Уитни, – сказала я.
Адриан вписал слово в квадратики.
– Минерал с наибольшей твердостью по шкале Мооса. Тоже пять букв.
– Алмаз.
Через пять слов я поняла, что происходит.
– Эй! – возмутилась я. – Я в это не играю!
Адриан взглянул на меня с ангельским видом.
– Во что?
– Ты знаешь, во что! Ты меня заманил! Ты знаешь, что я не могу устоять…
– Передо мной? – предположил Адриан.
Я указала на журнал.
– Перед бессистемной информацией. – Я отодвинулась от Адриана и демонстративно, напоказ, открыла книгу. – Мне нужно поработать.
Я чувствовала, что Адриан заглядывает мне через плечо, и пыталась игнорировать собственные острые ощущения от его близости.
– Похоже, Джеки до сих пор заставляет тебя вкалывать на своих занятиях.
Адриан недавно познакомился с мисс Тервиллингер и каким-то образом очаровал ее настолько, что стал звать по имени.
– Это не просто факультативное занятие, – пояснила я.
– В самом деле? Я думал, ты категорически не желаешь связываться с подобными делами сверх необходимого.
Я с досадой захлопнула книгу.
– Да, не желаю! Но она сказала, что… – Я прикусила язык, напомнив себе, что мне не следует втягиваться в разговор с Адрианом. Слишком уж легко было перейти на прежние, дружеские отношения с ним. Это казалось правильным, но на самом деле было неправильным.
– И что же? – мягко поинтересовался Адриан.
Я посмотрела на него и не заметила ни самодовольства, ни насмешки. Я даже не увидела жгучей боли, изводившей меня последние несколько недель. Адриан действительно казался заинтересованным, и это на минуту отвлекло меня от задания мисс Тервиллингер. Нынешний его вид резко контрастировал с тем, что последовало за нашим поцелуем. Я так нервничала при мысли о необходимости сидеть рядом с ним на протяжении всего полета, и, однако же, вот он, готов поддержать меня. Чем вызвана такая перемена?
Я заколебалась, не зная, что делать. С прошлой ночи я раз за разом прокручивала в памяти слова мисс Тервиллингер и само видение, пытаясь понять, что все это значит. Адриан был единственным (не считая Джилл), кто знал о моих занятиях магией с мисс Тервиллингер, и до этой минуты я не осознавала, что мне до смерти хочется с кем-нибудь все это обсудить. Так что я сдалась и рассказала ему всю историю о моих приключениях в пустыне.
Закончив, я была удивлена тем, насколько помрачнел Адриан.
– Одно дело – когда она пытается подбить тебя на изучение очередного заклинания. И совсем другое – когда втягивает во что-то опасное!
Его горячее беспокойство немного удивило меня, хотя, возможно, зря.
– Судя по ее словам, не похоже, чтобы это была ее затея. Она очень беспокоилась насчет… ну, насчет всего этого.
Адриан указал на книгу.
– А она должна как-то помочь?
– Думаю, да. – Я провела пальцами по переплету и тисненым латинским словам. – Заклинания защиты и нападения… такими крутыми я никогда еще не пользовалась. Не нравятся они мне, а ведь это даже не очень сложные чары. Сложные она мне велела пропустить.
– Тебе не нравится магия, точка, – напомнил мне Адриан. – Но если эти заклинания способны уберечь тебя, наверное, все-таки стоит уделить им внимание.
Я терпеть не могла признавать, когда Адриан оказывался в чем-то прав. Это лишь окрыляло его.
– Да, но мне все-таки хотелось бы знать, от чего я пытаюсь уберечься… Стоп. Нет. Мы не должны этого делать.
Сама того не замечая, я перешла к привычной манере общения и принялась разговаривать с Адрианом свободно и непринужденно, как прежде. Я даже разоткровенничалась с ним. Адриан испуганно взглянул на меня.
– Что делать? Я же перестал спрашивать тебя про слова из кроссворда.
Я глубоко вздохнула, собираясь с духом. Я знала, что этот момент приближается, как бы ни старалась его оттянуть. Просто не ожидала, что он настанет во время полета.
– Адриан, нам нужно поговорить о том, что произошло. Между нами, – объявила я.
Адриан на мгновение задумался.
– Ну… насколько мне известно, между нами ничего не произошло.
Я осмелилась взглянуть на него.
– Именно. Я сожалею о том, что случилось… о том, что я сказала. Но все это правда. Нам нужно оставить прошлое в прошлом и продолжать жить нормальной жизнью. Ради нашей группы в Палм-Спрингсе.