Бесплатный сыр – в мышеловке - Светлана Алешина 6 стр.


– У тебя завтра с утра романтическая встреча с внучкой Людмилы Ивановны и ее поклонником.

– Чьим? – не поняла я. – Людмилы Ивановны?

– Внучки, – раздраженно пояснила Галина Сергеевна. – Первокурсница филфака Люсенька Перова имеет счастье находиться в возрасте первой любви, а ты завтра будешь мило общаться с юными влюбленными, чьи чувства чистосердечно благословлены родителями с обеих сторон.

– Какой кошмар, – замогильным голосом промямлила я. – Чувствую себя мухой, увязшей в сахарном сиропе. Пусть будет проклят тот миг, когда в мою голову пришла идея не ограничиваться бонсаем.

– А я что говорила?.. – Честное слово, если я еще раз услышу эту фразу из уст Галины Сергеевны, то или сама удавлюсь, или совершу какое-нибудь уголовно наказуемое деяние над своей непосредственной начальницей. – А с одиннадцати утра ты снимаешь счастливую чету Перовых-старших в их фамильном гнезде. До этого времени должна успеть просмотреть то, что мы вчера наснимали, и решить, что годится, а что нет.

– А потом? – с тревогой спросила я.

– Потом поедешь в студию к Перовой-средней и ее мужу. Будешь любоваться живописью. Поэтому советую уже сегодня вечером подумать, о чем спрашивать дочку Людмилы Ивановны.

– Галина Сергеевна, вы моей смерти хотите? – жалобно поинтересовалась я.

– Ни в малейшей степени, – покачала она головой, – все это ты сама затеяла. Не вспомнила бы об этом треклятом празднике, так все было бы просто: поснимали бы себе деревца, поели бы пирожков – и все. А теперь изволь расхлебывать.

– Не сыпьте соль на рану! – взмолилась я.

– Буду, и не надейся, ты ведь и меня во все это втравила своей бьющей через край энергией, так что терпи.

– Лера, хоть ты за меня заступись, – я жалобно посмотрела на нашу помощницу.

– Не могу, – развела она руками. – Галина Сергеевна права, хотя, Ирина, я и на вашей стороне. Так любить свою работу, как это делаете вы, не каждому дано.

– Ехидна ты, Валерия, – вздохнула я, уловив насмешку в Лериной тираде.

– У меня учителя хорошие, – парировала она беззлобно и рассмеялась.

Мне ничего не оставалось, как присоединиться к ней. Галина Сергеевна посмотрела на нас подозрительно, ища оскорбительный намек в свой адрес, ничего не углядела и тоже улыбнулась. Таким вот улыбчивым трио мы и покинули свои рабочие места.

Сегодня вечером Володя был дома и жарил картошку. Мои вчерашние порывы готовить ужин показались мне сегодня дикими и неуместными, так гудела голова, а еще требовалось использовать ее по прямому назначению, то есть подумать.

– Ирина, что с тобой? – заботливо поинтересовался муж, глядя на мою страдальческую физиономию.

– Устала я, родной, очень устала.

– У тебя неприятности? – обеспокоился муж.

– Нет, все нормально, просто я устала.

– Бывает, – философски заметил Володя, переворачивая картошку. – Ты пойди посиди в креслице, послушай музыку, на орхидею полюбуйся… Авось полегчает. Все равно картошке еще минут десять жариться.

Предложение мужа показалось мне настолько заманчивым, что я цыкнула на поднявшую вдруг голову совесть и отправилась в комнату. Взявшись за пульт и уже почти нажав на клавишу воспроизведения, я резко отдернула палец, вспомнив вчерашнее звуковое безобразие. Но тут же успокоила себя, так как нагрянули более свежие воспоминания: утром-то меня разбудил Вагнер, а не хеви-метал. Однако Вагнера мне сейчас слушать не хотелось, пусть уж будет Вивальди. Я поменяла диск, включила музыкальный центр, вернулась в кресло, взяла в руки коробочку с цветком и блаженно расслабилась, стараясь отогнать противно сверлящую виски боль.

Назад