Вот и забрались сюда разведчики, отыскав удобное место для наблюдения. И уже приступили к работе, когда откуда ни возьмись возникли три странных танка и еще более странная машина аж на восьми колесах.
А потом они стали свидетелями невероятного боя. Неизвестные машины довольно быстро разделали немецкие танки. Командир разведчиков, сержант Опансенко, даже глаза протер. Горят фрицы! Да как горят!
– Шо це таке, Петро? – спросил его земляк, ефрейтор Горботенко. – Шо мы бачили?
– Ох, не х… себе! – сбил пилотку на затылок Гришка Добренков, третий разведчик. – Неужто наши?
Опанасенко во все глаза следил за странными танками, вспоминая модели советских машин, а также немецких, которые видел или о которых слышал. Эти чудовища не были похожи ни на один из них.
– Тикать надо, Петро. Не то они нас найдут и в пыль сотрут.
– Сиди, – ответил наконец сержант. – У нас задача – сосчитать немцев. Вот и будем выполнять.
– Их и без нас сосчитают, – кивнул на поле боя Гришка.
Там как раз началась вторая схватка. После нее разведчики и вовсе остолбенели. Странные танки поражали немцев из-за взгорков, не видя их. Из стволов вылетали огненные снаряды, похожие на ракеты «катюш». При попадании в танк они взрывались со страшным грохотом, отрывая башни, проламывая броню и выжигая все живое.
А потом разведчики увидели пехоту, вылезшую из восьмиколесной машины. Нормальные парни в камуфляжной форме, как и у них самих, только другой расцветки. И оружие чудное.
Сержант внимательно смотрел за действиями неизвестной пехоты. Потом его отвлек Гришка, тыкавший пальцем в противотанковые пушки, что развернули немцы на краю дороги.
– Может, поддержим? До пушек метров триста. А ну как они подобьют танки?
– Сиди, помогальщик! Без нас справятся.
– А если нет?
Сержант кашлянул, прочищая горло и про себя раздумывая над вопросом.
– А тогда и влезем. Постреляем обслугу.
Влезать не пришлось. Разведчики видели, как один из танков, заметив угрозу с фланга, развернул башню (быстро, невероятно быстро) и плюнул огнем. Первая пушка исчезла в облаке взрыва.
Со второй разобрался пехотинец с помощью какой-то странной трубы. Он присел на колено, положил трубу на правое плечо, а потом оттуда вылетел длинный снаряд с дымным хвостом. Снаряд быстро понесся навстречу пушке, ударил ее в щит и…
И все. Ни пушки, ни обслуги.
– Мать моя женщина, – зашептал Гришка. – Что же творится?! Неужели это наши? Ведь фрицев положили несчитано.
Он повернул красное от волнения лицо к сержанту и, сверкая глазами, повторил:
– Что же происходит, сержант?
– Не знаю. Но чую, тикать нам надобно отседова. Вон еще немцы прут. Как раз через нас пойдут. Не ровен час засекут. Уходим!
И сержант первым пополз вдоль берега, уходя из опасного места. Разведчики уже не видели, как третья волна немцев накатила на неизвестные танки и разбилась о грозное оружие чужаков.
Теряя технику и людей, немцы опять отступили. Командир немецкого танкового полка, оставив на поле боя двадцать пять машин, решил отвести свои силы и предоставить действовать авиации и артиллерии.
Он и так из-за незапланированного боя сорвал наступление на высоту. И теперь вынужден будет брать ее ослабленными батальонами.
6
Третья атака вышла самой затяжной. Удачный выстрел немецкого танка повредил гусеницу на машине Лапшина. Правда, ремонт не занял много времени, но сам факт тревожил.
У Завадского были потери. Во время перестрелки у чащи одного разведчика ранили в ногу. Пуля карабина прошла навылет, не задев кость. Старшина обработал рану, наложил повязку и вколол промедол. Раненый был в сознании и в общем-то чувствовал себя нормально.
– Лейтенант, – вызвал Кравцова старшина после перевязки. – Надо уходить отсюда. Нас сейчас накроет авиация и гаубицы. Не станут немцы больше технику терять.
Кравцов и сам так думал, поэтому приказал после второй стычки отходить. Но если от артиллерии можно уйти, то как скрыться от авиации? Правда, у них есть зенитные пулеметы, здешние штурмовики и истребители отогнать можно. Но если навалятся все разом, будет трудно. Достаточно разбить гусеницу, и танки встанут.
Лейтенант провел перекличку, проверил боезапас и уровень горючего в баках, а потом приказал идти к хутору.
– Если там ничего нет, уходим на восток. К нашим… Если примут, – добавил он после паузы.
Неизвестно, как еще отнесутся к ним советские войска. Пестриков успел просветить командира относительно политического строя в прежнем СССР и характера отношений с чужаками.
По дороге к хутору они дважды замечали вражеские танки, но те не подходили ближе трех километров и не выказывали желания атаковать. Три километра не дистанция для Т-96, но тратить снаряды лейтенант не хотел.
В следующий раз немцев засекли уже на подступах к месту, где должен был быть хутор. На этот раз те подошли ближе.
Кравцов отдал приказ готовиться к бою, привычно (уже привычно!) распределив сектора наблюдения и огня. А когда Завадский доложил о появлении в небе трех самолетов, решил сам идти на сближение с противником, чтобы затруднить работу авиации и артиллерии.
Танки свернули с дороги и пошли по полю. Оно только со стороны выглядело ровным и гладким. Под высокой травой скрывались рытвины, колдобины и выбоины. Танки запрыгали на неровностях.
Кравцов старался удержать в поле зрения танки немцев, не обращая внимания на рывки машины. Поэтому не среагировал на ощутимый толчок снизу. Только на миг оторвал взгляд от перископа, а когда приник к нему опять, то увидел прямо перед собой сруб сарая.
– Куда катишь, сворачивай! – заорал он, на миг забыв, что для его танка эта груда бревен не опаснее листа фанеры.
Но механик автоматически свернул влево, обходя препятствие, и крикнул в ответ:
– Он как из воздуха появился! Не заметил.
А лейтенант вдруг увидел у края дороги два бронетранспортера и три танка. Не отойдя еще от недавнего боя, он едва не скомандовал «огонь», но потом узнал силуэты машин и понял, что видит своих.
И тут же в шлемофоне раздался раздраженный голос ротного:
– Кравцов, мать твою за ногу! Где тебя носит?! Ты уже сорок минут как должен быть на стрельбище!
– Ур-ра! – заорал вдруг Лапшин. – Свои! Вышли!
Взгляду разозленного капитана Макарова предстала странная картина. Из вставших у полуразваленной избы машин вылезли счастливые танкисты и разведчики. Глаза шальные, лица красные. Прыгают, кричат. И на начальство совершенно не обращают внимания.
Когда капитан подошел к ним, на него отчетливо пахнуло гарью из стволов пушек.
– Что, черт возьми, происходит? Кравцов? Вы где стреляли?
Сияющий от радости лейтенант вскинул руку к шлемофону и дрожащим голосом произнес:
– Разрешите доложить, товарищ капитан. В бою вверенным мне взводом и приданным отделением разведки были уничтожены двадцать пять немецких танков и самоходных орудий, четыре противотанковые пушки и около шестидесяти человек пехоты. А также четыре самолета. Потерь нет, ранен один разведчик. Докладывает командир взвода лейтенант Кравцов.
Капитан решил было, что лейтенант спятил. Как и остальные. Хотя коллективное умопомешательство выглядело странным. Не желая устраивать разнос на месте, Макаров скомандовал:
– Всем в расположение части. Там разберемся. А раненого заберет вертолет. Выполнять!
Происшествие наделало шуму. Командир части сначала хотел отправить Кравцова и остальных в больницу. Но потом приехала комиссия, состоящая наполовину из сотрудников госбезопасности, наполовину из врачей и ученых.
Они забрали всех участников с собой и подвергли их десятидневному обследованию. А потом отпустили, предупредив, чтобы те не распускали языки.
– Пойми, лейтенант, – объяснял Кравцову чин из КГБ, – это дело такое деликатное, что нужно быть очень осторожным. Не стоит пугать всех россказнями о провале в прошлое.
– Но это же правда!
– Да, правда. И мы вам поверили. Потому что совершенно определенно это знаем. Но болтать все равно не надо.
К моменту возвращения группы Кравцова сотрудники про водившего эксперимент НИИ с помощью коллег из других институтов и того самого инженера, высказавшего оригинальную догадку, уже отыскали следы выносного блока. Как и следовало ожидать – в далеком прошлом.
И хотя вернуть его пока не смогли, зато разобрались в причине странного феномена. Так что работой НИИ теперь был обеспечен по самое горло.
Кравцов и его товарищи вернулись в часть и продолжали служить. А через две недели после этого пришел приказ из Москвы. Наградить всех участников провала орденом Мужества третьей степени.
Всех, кроме Кравцова. Его высокая комиссия представила к Звезде Героя России. «За умелое и грамотное руководство вверенным подразделением в сложной обстановке, быструю адаптацию в незнакомых условиях, нанесению крупного урона врагу и сохранение техники и личного состава…»
Так и было написано в приказе. Надо сказать – заслуженно. Как ни крути, а воевал с врагом. Пусть и в прошлом. И не важно, что техника у врага была отсталая. Воевал-то он всерьез!
А еще через месяц Кравцову досрочно присвоили следующее звание и назначили командиром роты.
Уже потом эксперты исследовали всю документацию, относящуюся к периоду лето – осень 43-го года в поисках любого упоминания о странном бое в тылах немецкого танкового полка, но ничего не нашли. Так что с немецкой стороны все было тихо.
Впрочем, как и с советской. Что стало с теми разведчиками: погибли при выходе к своим или просто не рискнули докладывать об увиденном – неизвестно. Но никаких записей нигде не обнаружено.
И то хорошо. Меньше хлопот.
Фрагмент 3
1
Август 2004 года. Западный район России. 13:15
– …Так, пацаны! Смотрим еще раз, все ли загрузили. Ничего не оставили? А то в лом возвращаться.
– Все в норме.
– В норме? Лады. Проверим. У кого там список? У тебя, Витьк?
– Угу.
– Читай.
– Угу.
– Чё – угу?! Читай, а не жуй.
– Тьфу! Чего читать? Загрузили все. А чего нет – значит забыли дома. Туда теперь никто не попрет. Давайте лучше двигать. Не то местные ненароком забредут, тогда будет шум.
– Лентяй ты, Витька. Скажи, читать неохота.
– Ну неохота. Потому как без толку.
– Эй, сверяльщики! Давайте на броню. Не хрена ждать.
– Ладно, пошли. По пути проверим.
При взгляде вниз с высоты птичьего полета можно увидеть стоящую неподалеку от леса большую машину странной конфигурации и четверых молодых парней, одетых в одинаковую военную форму. Тоже довольно странную.
В полутора километрах от дороги маленькая деревенька, в которой большая часть домов брошена. В остальных еще теплится жизнь, но довольно вялая. Однако деревня никого не интересует, а вот машина и парни…
Им около тридцати. Все как на подбор высокого роста, мощного, можно сказать, богатырского сложения, с короткими спортивными стрижками. Есть некоторые схожие черты во внешности, хотя родственниками друг другу они не доводятся.
Одеты парни, как уже было сказано, в военную форму. Давно не существующей структуры. Черные бриджи и кителя, черные сапоги, белоснежные рубашки, черные фуражки с высокими тульями. На рукавах – свастика, на погонах знаки различия. Специалист их легко назовет. Не будем скрывать и мы. Пожалуйста. Трое гауптштурмфюреров и один штурмбанфюрер. В переводе на армейский язык – капитаны и майор.
Кто еще не догадался – это форма гестапо. Пояснять не стоит, в России об этой организации знают все. И никогда не забудут.
Четверка парней загружала сумками, упаковками, ящиками, рюкзаками и баулами большую машину. Издалека ее можно принять за импортный джип, но при более пристальном взгляде мнение менялось. Длинный корпус, багажное отделение скрыто за металлическими бортами, причем сталь явно не та, что шла на легковые машины. Шесть колес, три двери. Две впереди, одна двойная сзади.
Большинству марка машины незнакома, но люди военные, особенно в возрасте, без труда назвали бы не только модель, но и ее ТТХ. Это был советский бронетранспортер БТР-152, созданный на базе американского грузовика «студебекер» и немецкого бронетранспортера «Ганомаг» времен Второй мировой войны.
БТР давным-давно сняли с вооружения, но некоторое количество машин все еще стоят на армейских складах. Один такой экземпляр, разумеется, без вооружения и был выкуплен неким гражданским лицом для собственного пользования.
Сделка была полулегальной, но так как рассекать по улицам города новый владелец не собирался, до сих пор никто не предъявлял никаких претензий.
Впрочем, у блюстителей порядка, появись они вдруг здесь и сейчас, претензий было бы навалом. А у владельца БТР – навалом проблем с законом.
Машина выкрашена в зелено-коричневый цвет, на бортах опознавательные знаки немецкой армии времен Третьего рейха. Над кабиной, на турели – пулемет MG-42. Настоящий пулемет в хорошем состоянии, с заправленной лентой, в которой тускло поблескивают патроны.
Кроме него четверка имела на вооружении три пистолета-пулемета МР-40, штурмовую винтовку StG-44[1], снайперскую винтовку Маузера и три пистолета «Вальтер Р-38». И еще десятка полтора гранат. Как «лимонок» Ф-1, так и немецких, прозванных «колотушками».
Если кто-то решил, что здесь идут съемки фильма о войне, то он ошибается. И клип не снимают. Тут дело совсем в другом…
– Шарики воздушные взяли? – спросил самый рослый среди четверки – Герман, когда машина тронулась с места.
– Взяли-взяли, – успокоил его Артем, тот, кто требовал проверить имущество. – В крайнем случае используем гондоны. А девочки надуют.
Сзади раздался смех. Сидевшие возле багажа Виктор и Олег скалили зубы.
– Ну, смотрите, – показал парням кулак Герман. – Будете по газетам и коробкам стрелять.
– Было бы из чего, а мишени всегда найдем, – примирительно сказал Олег и протянул Герману открытую банку пива.
Тот кивнул и сделал глоток, разом опустошивший половину банки. Глотка у Германа безразмерная.
* * *
Загадка. Едут по лесу на бронетранспортере четверо одетых в нацистскую форму бритоголовых парней, увешанных немецким оружием. Кто они? Нет, не скинхеды. И не неонацисты. Не баркашовцы из РНЕ или прочих мини-партий нацистского толка. Бандиты? Верно. Но в прошлом. А сейчас вполне порядочные, местами легальные бизнесмены средней руки. Те, чей ежемесячный доход превышает двадцать тысяч долларов. Впрочем, сейчас модно считать в евро.
Зачем им маскарад, не очень уместный в стране, шестьдесят лет назад пережившей ужас нашествия гитлеровцев и их прихлебателей? Ответ – это такая форма отдыха. Релаксация после дел насущных, проблем бизнеса и прочих неурядиц, коими богата жизнь в России начала двадцать первого века.
Каждый отдыхает на свой лад. Кто-то лезет в горы, кто-то едет на курорт, кто-то участвует в новомодных ролевых играх, бегает по лесам и полям с «толкиенистами», «викингами», «рыцарями» и прочими «героями». Есть еще любители пощекотать себе нервы в перестрелках пейнтбольной или страйкбольной войнушки.
Кстати, эта четверка тоже увлекается «войнушками». Но у них есть еще одна фишка. Во время отпуска (в основном летом и ранней осенью) едут они в западные области России, подальше от городов и поселков, там, где еще шумят бескрайние леса и чащобы, заезжают в самые уж глухие районы и отрываются на всю катушку.
Натягивают гестаповскую форму, берут оружие (настоящее) и устраивают что-то вроде полевых сборов. Со стрельбой, купанием, рыбной ловлей по-военному (то бишь с гранатами), поеданием шашлыков, поглощением довольно большого количества водки. Ну и с общением с прекрасным полом. Куда ж без него?!