Мне нравились подобные диваны, их прихотливо-закругленные формы, витиеватые ножки, все эти гладкие загогулины на спинках… И мне было странно, что с этой по-фрагонаровски трогательной красотой человек научился обращаться, так сказать, по-сократовски, смешивая эстетику с соображениями банальной житейской пользы. Поблагодарив Белкина, я приземлилась на голубой в желтых завитушках диванный гобелен, не зная, подделка ли он или самый настоящий раритет. Станислав Сергеевич закурил, предварительно угостив меня сигаретой, и не спеша начал разговор:
– Вообще-то всем этим дамским штучкам я предпочитаю сигары, но сегодня оставил дома… забыл, – многозначительно кашлянул Белкин, – такой день.
Он нахмурился. Опущенные углы его тонкого длинного рта еще больше вытянулись книзу.
– Да-а, – сочувственно протянула я, стряхнув пепел в бронзовую пепельницу, сделанную в форме дельфина.
– Вы на самом деле, как сказал Александр, занимаетесь расследованием? Видите ли, я немножко знаком с вашей газетой, – он благожелательно посмотрел на меня, – читал ваши публикации. Мне ваш листок нравится.
– Спасибо. Мы стараемся как можно более трезво и объективно освещать события…
– Я заметил. Так вот, – снова кашлянул Белкин, – брат занимал ответственный пост. Неудивительно, что он мог кому-то не угодить, вы понимаете? – поднял он на меня предостерегающий взгляд.
Я кивнула. Белкин недоверчиво покосился на меня.
– Я хоть и уважаю «Свидетель» за непредвзятость, гражданскую позицию и смелость, но хочу предупредить, что, как мне кажется, дело это серьезное, и лучше вам все заранее взвесить.
– Что взвесить? – глупо переспросила я.
Станислав Сергеевич снисходительно улыбнулся.
– Стоит ли вам совать нос в это дело, – резко проговорил он.
– Мной руководит далеко не праздный интерес… – намекнула я на то, что невольно присутствовала на месте преступления.
– Саша мне сказал… – выпустил струю дыма вверх Белкин, – и все-таки мой долг – вас предупредить.
– Спасибо, конечно, – заулыбалась я, – но то обстоятельство, что я здесь, уже свидетельствует о взвешенности всех «за» и «против» в пользу «за», – убедительно сказала я.
– Похвально, – осклабился Белкин, – вижу, вы не из пугливых. Я все это время работал с братом. Поверьте, бизнес у него чистый. Он был порядочным человеком.
– Но все-таки кому-то ваш брат перешел дорогу, – возразила я.
– Ему предлагали продать завод за хорошие деньги, но он отказался, – размеренно произнес Белкин.
– Кто предлагал? – заинтересовалась я.
– Некоторые не совсем порядочные люди, назовем их так, – затянулся сигаретой Белкин.
– Мафия? – уточнила я.
– Это слово давно вышло из моды, – брезгливо поморщился Станислав.
– Я не слежу за модой на слова, – парировала я, – главное, чтобы слово верно обозначало суть предмета.
– Да, у вас есть зубы, – одобрительно усмехнулся Белкин, – вы мне нравитесь.
– Поэтому вы и решили поговорить со мной? – проницательно взглянула я на моего собеседника.
– Не только, – уклончиво ответил он, – так на чем мы остановились? Что-то я сегодня рассеянный…
«Неудивительно», – сострадательно подумала я. – На нехороших людях. Откуда у вас эта информация?
Белкин посмотрел на меня так, как смотрят родители на свое любознательное дитя, которое доросло до того, чтобы подвергать сомнению их собственную компетентность и суждения, – со снисходительной усмешкой.
– Я же вам сказал, что с давних пор работал с братом, причем занимал и по сей день занимаю в фирме солидный пост… – в голосе и лице Белкина я не обнаружила ни капельки самодовольства или рисовки. Он произнес эту реплику с достоинством знающего себе цену человека, привыкшего к своему положению чуть ли не с рождения.
«Да, – подумала я, – аристократизм – качество врожденное». Я не стала вдаваться в подробности: сколько лет понадобилось Станиславу Сергеевичу, чтобы освоиться со своим «солидным постом» и капиталами.
– В этом я не сомневаюсь, – без тени иронии сказала я.
– Нам поступило предложение продать предприятие, вернее, контрольный пакет акций. Аркадий, конечно, отказался.
– Вы сказали – нам. Поступило… Это что, у бизнесменов такой жаргон, или вы выражаетесь безлично в целях предосторожности? Если вы, занимая в компании важную должность, имели информацию об этом предложении, то наверняка знали, от кого оно поступило. Или я не права?
Может, я действовала излишне решительно и даже резко, но лишь потому, что считала неуместным в подобном случае изъясняться экивоками и уклончиво-размытыми фразами. Станислав Сергеевич отреагировал на мой самоуверенный тон взглядом, в котором было неодобрение и восхищение одновременно. Он понимал, что со мной есть смысл говорить начистоту или не говорить вовсе.
– Контрольный пакет, как я поняла, принадлежал вашему брату, у вас…
– У меня шестнадцать процентов акций, – подхватил Белкин, – это, поверьте, не много, но и не мало, – с лукавой улыбкой добавил он, но тут же нахмурился.
– Кому переходит контрольный пакет?