– Так ведь ночь на дворе, – продолжая пялиться на меня, ответил Вован. – Посиди здесь с мое, тоже наберешься.
– Кончай трепаться, – с раздражением произнес Александр и повернулся ко мне. – Пойдем за столик.
Я не возражала, тем более что кофе уже приготовили. Расположившись за столиком, я принялась разглядывать отдыхающих. Здесь были люди в основном молодого возраста, начиная от студентов и кончая людьми типа Вована – без определенного рода занятий, которые проводят здесь большую часть времени, находя на это деньги только известными им путями. Я сделала маленький глоток кофе, удивительно крепкого и ароматного, и достала пачку «Винстона». На столах стояли пепельницы, здесь можно курить. Впрочем, это было очевидно – под сводом потолка плавали клубы сигаретного дыма.
– Уверена, что не хочешь чего-нибудь покрепче? – посмотрел на меня Александр.
– Уверена, – ответила я. – А здесь не так плохо, как я себе представляла.
– Сюда заходят довольно интересные типчики, – улыбнулся Александр, потягивая мартини.
– Можно узнать, где ты работаешь?
– Я свободный художник, – улыбнулся Александр и шутливо добавил: – В профсоюзе не состою, беспартийный, не женат, не участвовал, не привлекался… и тэ дэ, и тэ пэ.
– Понятно, – кивнула я. – А на что же, извини за нескромный вопрос, живут беспартийные свободные художники? Впрочем, можешь не отвечать.
– Ну почему, – он сделал несколько больших глотков, – никакого секрета в этом нет. Я уже выпустил несколько альбомов своих фотографий. Сейчас готовлю еще, а один скоро выйдет из печати.
– Не боишься за качество полиграфии?
– Альбом печатается в Финляндии.
– Ого, солидно.
– Да, – кивнул он, – не хочу, чтобы из-за печати терялось качество фотографии. Это ведь одна из составляющих хорошей работы. Да ты же сама фотограф.
– Ну, я только начинающий. Мне еще многому нужно учиться.
– У тебя есть замечательные снимки, – с воодушевлением сказал Александр. – Серия «Казино», например… А портрет старика… В нем чувствуется такая глубина. Никогда бы не подумал, что автор этой работы – такая молодая красивая девушка.
– Ты меня перехвалишь, – смутилась я и закурила новую сигарету, – лучше расскажи о себе. Ты давно занимаешься фотографией?
– Пользоваться аппаратом научился в школе, а вот снимать по-настоящему начал лет восемь назад. Хочешь посмотреть мои работы?
– Это было бы здорово, – обрадовалась я. – А где?
– У меня, конечно. Можем поехать прямо сейчас. Хотя, – он задумчиво посмотрел на часы, – минут через двадцать. Мне нужно встретиться с одним человеком.
Предложение оказалось неожиданным. Ночной визит к малознакомому мужчине не был у меня запланирован. «Визит в бар у тебя тоже не был запланирован, – сказала я себе, – но ты в баре. Ладно, там видно будет. В конце концов, у тебя есть газовый пистолет, на всякий пожарный…»
Александр как будто и не ждал от меня ответа. Он был задумчивым, если не сказать отрешенным. Потом извинился, подошел к барной стойке, о чем-то спросил Пахома и направился к выходу. Тут же к нашему столику подсел Вован.
– Не помешаю? – вперил он в меня бесцветные глаза.
– Здесь занято, – с раздражением ответила я.
– Да ты не думай, – «успокоил» меня Вован, – я Сашку Шилкина сто лет знаю. Хочу кое-что у вас спросить, – он замялся, пытаясь, как мне показалось, подобрать подходящие слова.
– Может, в другой раз, – предложила я, надеясь таким образом избавиться от назойливого завсегдатая.
Но не тут-то было.
– Ты не девушка легкого поведения, – весело произнес он, пытаясь заглянуть мне в глаза. – Нет, вы не обижайтесь, этих я знаю. У них на лице ровным счетом ничего не написано.
Вот свалился на мою голову, физиогномист несчастный. Знаток. Как говаривал Остап Бендер, таких знатоков нужно убивать из рогатки.
Я не стала реагировать и, поднявшись, прошла к барной стойке.
– Еще кофе, пожалуйста.
Кроме невинной просьбы была у меня еще и надежда, что Вован за это время подыщет какой-нибудь другой объект для беседы. Но через считанные минуты он присоединился ко мне у стойки.
– Пахомыч, – довольно трезвым голосом сказал он, – сотвори-ка мне коктейльчик какой. Не слишком крепкий. Вы от меня не бегайте, – повернулся он ко мне, – я ведь действительно хочу знать…
– Послушайте, Вован, не знаю, как вас там по отчеству, – не выдержала я, – если будете ко мне приставать, я вас застрелю.
– Да, – усмехнулся он, – вы девушка с чувством юмора. Это сейчас большая редкость. Все эти ночные бабочки… У них на уме только как бы подхватить клиента с лопатником, распираемым от валюты…
Я не стала слушать его спич и с чашкой кофе пошла за свой столик. Вован направился за мной, но передумал. Причиной его поспешной ретировки было появление в конце зала Шилкина.
Фамилия Александра была мне знакома. Я только сейчас осознала, с кем сижу за одним столиком. Работы Шилкина выставлялись и в России, и за границей. Из статей, которые мне довелось прочесть о нем, я помнила немного. Он не давал интервью, жил уединенно в каком-то загородном доме, часто бывал в Париже, Праге и Хельсинки. В общем, он был знаменитостью.
– Скучаешь? – Александр сел за столик и залпом осушил остатки мартини.
В его глазах был какой-то таинственный блеск, впрочем, мне могло и показаться в свете новых сведений, всплывших в моей памяти.
– Нет, веселюсь, – пробормотала я, прикуривая сигарету. – Твой старый приятель развлекал меня во время твоего отсутствия.
– А, Вован, – усмехнулся Шилкин, – оригинальная личность. Мы с ним вместе в МАрхИ учились. Я, правда, до диплома не дотянул, ушел на вольные хлеба после третьего курса, а он закончил. Правда, по специальности тоже ни одного дня не работал.
– А чем он занимается? – поинтересовалась я, глядя, как у выхода маячит его невысокая фигура.
– Сейчас он мастер тату, – объяснил он, – у него здесь неподалеку кабинет. А раньше чем только ни занимался… Пожалуй, я еще выпью, – добавил Шилкин и направился к стойке.
– Слушай, Саша, – сказала я, когда он вернулся с новым бокалом мартини, – ты действительно уверен, что не хочешь заявить о том, что произошло сегодня?
– А что произошло? – спросил он. – Ну, что тебя сбила машина. Кажется, «шестерка». Может, нужно попробовать разыскать ее.
– Да я уже и думать об этом забыл, – улыбнулся Александр. – Просто был пьяный водитель, решил покуражиться. Хорошо, что я вовремя его заметил и успел подпрыгнуть, а то бы остался калекой.
– Вот видишь, – беспокоилась я по-настоящему, – а если он еще на кого-нибудь наедет?
– Он уже давно спит, если не въехал в какой-нибудь забор или стену дома. Нет, это нереально.
– Я не разглядела, какого она была цвета. Кажется, серого? – я вопросительно посмотрела на Шилкина.
– Не знаю, как-то не до того было.
Несколько минут мы сидели молча.
– Ну что, пошли, – предложил Александр и, не дожидаясь ответа, поднялся с кресла.
– Ты встретил своего знакомого?
– Он не придет, – уверенно произнес Шилкин.
Я надела на плечо «Никон» и сумочку и направилась к выходу. Охранник, уткнувшись в газету, одиноко сидел в холле. Шилкин помог мне одеться и стал надевать пальто, когда из коридорчика, ведущего к туалету, выбежала одна из девиц, которые подпирали стену.
– Ой, блин, убили, убили, – заголосила она истошным голосом, показывая в сторону туалетов, – Настюху убили.
– Ленка, – детина в камуфляжной форме оторвался от газеты, – кончай орать.
– Настю Белову убили, – сказала девица на полтона ниже и приложила ладонь ко рту.
– Хватит пургу нести, – недоверчиво сказал охранник, но на всякий случай схватился за дубинку, висевшую на поясе.
Наверное, любопытство родилось раньше меня. Оставив Шилкина у гардероба, я двинулась следом за охранником, на ходу снимая с плеча «Никон». Миновав туалет, мы очутились в небольшом закутке, где была лестница, ведущая наверх. На каменном полу лежала девушка лет двадцати, а может, моложе: толстый слой косметики не позволял определить точный возраст. Рядом с ней валялась маленькая коричневая сумочка и ярко-зеленое пальто.
Детина был в замешательстве. Я сделала несколько снимков и склонилась над девушкой. Взяла ее за запястье, пытаясь нащупать пульс. Ее короткое трикотажное платье сильно задралось, и я одернула его.
– Ну что уставился? – Я повернулась к детине. – Вызывай «Скорую» и милицию.
– Она и правда того?.. – боязливо поинтересовался охранник.
– Не знаю, – зло сказала я, – давай быстрее.
– Надо дяде Сереже сначала сказать, – пробормотал детина и поплелся к холлу.
«Какой еще дядя Сережа?» – подумала я и, достав из сумочки «моторолу», сама вызвала «Скорую» и милицию. Похоже, Настя была действительно мертва. Я заметила у нее багровые синяки, словно зловещее ожерелье обернуло шею. Кто-то задушил ее. Мне показалось, что на меня смотрят. Я резко обернулась и увидела Шилкина. Но смотрел он не на меня, а на распростертый на холодном полу труп. Выражение его глаз заставило меня съежиться.
– Ты меня напугал, – сказала я, выпрямляясь.
– Эх, Настя, – не замечая меня, произнес Шилкин.
– Ты ее знал? – Я сделала шаг по направлению к Александру.
Он словно очнулся и перевел взгляд на меня.
– Ты что-то сказала?
– Ты был с ней знаком? – повторила я свой вопрос.
– Да, – Шилкин кивнул и, резко развернувшись, пошел по коридору.
Глава 2
Я осталась у лестницы, но через несколько секунд рядом со мной очутился гардеробщик – молодой парень с черными усиками, прихрамывающий на левую ногу. Следом за ним подошел шатен лет сорока в коричневом костюме и черной майке. Его можно было принять одновременно за мента и уголовника. Он был высокого роста, плотный, с короткой стрижкой с бачками. Полноватое лицо с крупным носом и пухлыми губами было сердитым и возбужденным. Его можно было бы назвать красивым, если бы не холодный блеск ореховых глаз. Я вспомнила, что видела его в зале – он сидел через столик от нас с Шилкиным.
– Кто обнаружил труп? – громко спросил он. – Ты, Кирилл? – его взгляд остановился на хромом.
Гардеробщик молчал, тогда шатен посмотрел на меня.
– Ты, что ли? – грубо бросил он.
– Вы что, из милиции? – проигнорировала я его вопрос.
– Отвечай, когда тебя спрашивают. – Он шагнул навстречу и грозно посмотрел на меня.
– Мама не велела мне разговаривать с незнакомыми мужчинами, – съязвила я, хотя мне было страшновато. Что поделать, козерожье упрямство не давало мне покоя.
– Я старший следователь прокуратуры, майор Волков, – выдавил он.
– Очень хорошо, – улыбнулась я, достала из сумочки блокнот и записала его данные, – Ольга Юрьевна Бойкова, фотокорреспондент еженедельника «Свидетель». Только труп обнаружила не я.
– Кто обнаружил? – Он посмотрел на Кирилла, обескураженный моим заявлением.
– Дюкова Оксанка, – нехотя ответил Кирилл.
– Где она?
– Была в холле, – буркнул гардеробщик и направился к коридорчику, – вы же мимо нее прошли.
– Товарищ майор, – повернулась я к Волкову, – а вы здесь по работе или отдыхаете?
– Я всегда на работе, – сурово бросил он и крикнул вслед прихрамывающему гардеробщику: – Кирилл, давай сюда Дюкову и вызови милицию.
– Милицию я уже вызвала, – невозмутимо сказала я.
– Ольга Юрьевна, кажется, – майор с раздражением посмотрел на меня, – вам не пора домой, к маме?
– Ну что вы, товарищ майор, – сыронизировала я, – такой горячий материал.
Я вышла в холл и огляделась. Шилкина нигде не было видно. Охранник нервно прохаживался возле дверей, Дюкова, размазывая тушь по щекам, шла к майору, красавчик Дени исчез, когда мы с Шилкиным вышли в холл.
– Извините, – обратилась я к гардеробщику, занявшему свое место, – вы не видели, где мужчина, который был со мной?
– Александр, что ли? – сочувственно посмотрел на меня Кирилл и пожал плечами, – ушел, наверное.
В это время открылась входная дверь, и в холле появился человек с тупым выражением на лице. На нем была короткая дубленка нараспашку, надетая на спортивный костюм. Круглая, как шар, голова с ежиком жестких седых волос, бульдожья шея, утопающая в складках, лоснящихся от жира.
– Где? – только и спросил он у детины, сразу бросившегося к нему.
– Там, дядя Сережа, – детина показал в сторону коридорчика.
Я поняла, что это кто-то из начальства, скорее всего владелец этого ночного заведения. Пристроившись за ним, я снова очутилась в закутке рядом с лестницей.
– Когда она пришла? – майор вперил тяжелый взгляд в Дюкову.
– Не помню, – та еще растирала слезы, – минут сорок назад.
– Она что, не работала сегодня? – продолжал майор.
– Не знаю, я сегодня ее не видела.
– Где Денис, черт возьми?
Наверное, он спрашивал про красавчика Дени. Дюкова едва сдерживала рыдания.
– Не знаю, он ушел, мне ничего не сказал.
– Привет. – Дядя Сережа хмуро кивнул Волкову, пристально смотревшему на него. – Что, опять?
– Иди пока, – разрешил Волков Дюковой, – только далеко не уходи. Это уже вторая, Сергей, – показал на лежащую на полу девицу Волков, – придется, наверное, на время прикрыть твое заведение.
– Ладно, кончай, Николай Васильевич, – ты же знаешь, что это не только у меня, вон и в «Коньке-Горбунке», и в «Руси» было такое… Что, нас всех теперь закрыть?
– Но две подряд только у тебя, – возразил майор.
– Погоди, не торопись, – зашептал дядя Сережа, – договоримся как надо. За мной не заржавеет, ты меня знаешь.
Я стояла за спиной дяди Сережи, и ни он, ни Волков меня не замечали. Но, когда дядя Сережа шагнул к майору, мое место укрытия было обнаружено.
– Вы еще здесь, Ольга Юрьевна? – еле сдерживая ярость, спросил Волков.
Я не успела ему ничего ответить, потому что в это время в коридорчике раздался топот тяжелой обуви и у лестницы в сопровождении охранника появились несколько человек в милицейских бушлатах.
Молодой офицер, старший по званию среди прибывших, обратился к Волкову:
– Капитан Ерофеев. Что у вас здесь?
Волков представился.
– Похоже, ее задушили.
Рассудив, что мне здесь делать больше нечего, я, стараясь не привлекать внимания, покинула закуток, где стало слишком тесно. Выйдя в холл, я села на диванчик и закурила. Где же Шилкин? Почему он так внезапно исчез? Если уехал домой, то почему ничего не сказал мне? Со стороны коридорчика появилась Дюкова. Она привела в порядок лицо и наложила свежий макияж. Подойдя к диванчику, она плюхнулась рядом со мной и, закинув ногу на ногу, достала сигарету.
– Огоньку не найдется? – как ни в чем не бывало спросила она, держа руку с сигаретой на отлете.
Я молча протянула ей зажигалку. Ей было не больше двадцати, но боевая раскраска прибавляла ей лет пять-шесть.
– Видела тебя с Шуриком, – сказала она, прикурив. – Ты давно с ним?
– Только сегодня познакомилась, – растерянно ответила я.
– Похоже на него, – ухмыльнулась Оксана, манерно выпуская в потолок струю дыма. – Он уже показывал тебе свои работы?
– Ты его знаешь? – спросила я в ответ.
– Мы его все знаем, – загадочно произнесла она.
– Знаешь, где он живет? Мне нужно его увидеть.
– Что, слинял? – Она развернулась в мою сторону. – Могу показать, только не сейчас, мне еще показания давать.
– Настя была твоей подругой? – поинтересовалась я.
– Можно и так сказать, – кивнула Оксана, – подруга по несчастью.
– То есть? – Я с недоумением посмотрела на свою собеседницу.
– Ты что же думаешь, дежурить тут по ночам и рисковать жизнью – милое занятие? – с вызовом спросила она.
– Я вообще ничего не думаю. Чтобы человек задумался о судьбе другого, он должен хотя бы на краткое мгновение представить себя на месте этого человека…
– Вот и я про то же, – с фамильярной небрежностью произнесла Оксана.
– Но мне очень, очень трудно представить себя…
– Проституткой? – резко спросила она.
– Да. – Я отвела глаза в сторону, – конечно, я могу вообразить, с каким риском и…
– Все вы, благочинные да благопристойные барышни, привыкли изъясняться намеками. Да не бойся, я уже разучилась обижаться на таких, как ты, моральных дамочек, – с горькой иронией произнесла Оксана, продолжая пускать дым в потолок, – с меня довольно сутенеров да ментов.
– Денис – твой сутенер? – решила я пополнить запас знаний подробностями из жизни местных ночных бабочек.