– Насть…
– Подожди. Я думала над этим. И поняла, что не смогу просто так пережить, «пережевать» прошлое, пока не дам всему выхода.
– Что ж… может быть, ты и права. Ты будешь описывать в книге тот… несчастный случай?
– Пока не знаю. Но я чувствую, что роман будет светлым. У меня есть ощущение этого света. Не знаю, понятно ли я все это объясняю. – Настя поморщилась. – Прости, кажется, я разучилась выражать свои мысли внятно. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Хорошо. Я как раз для этого тебе позвонила. В пятницу вечером у нас на фирме будет корпоративная вечеринка. Все хотят тебя видеть. Они звонили тебе, но твой телефон был отключен.
– Да, я… Я хотела побыть в тишине. Одна.
– Я понимаю. Так как насчет вечеринки. Придешь?
– Не знаю, – честно ответила Настя. – Не представляю, как я выдержу все эти утешающие взгляды и соболезнования.
– Может, ничего этого и не будет? У нас на фирме работают умные ребята.
– Да, я помню.
– Ладно, я тебя не тороплю с ответом, думай до пятницы. А завтра мы с тобой отправимся в поход по магазинам.
– Ты серьезно?
– Конечно! Купим тебе новое вечернее платье. Будет в чем пойти на вечеринку.
Настя пожала плечами:
– Ну, не знаю. Я подумаю.
– Думай, подруга, думай. Завтра утром я тебе позвоню и потребую ответа.
– Только не слишком рано.
– Само собой. Дам тебе отоспаться часов до одиннадцати.
– Хорошо. До завтра, – быстро свернула разговор Настя.
– До завтра!
Настя положила телефонную трубку на рычаг. Затем откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, намереваясь посидеть минуту-две в покое и тишине, чтобы собраться с мыслями. …И сама не заметила, как задремала.
Проснулась Настя резко, как от толчка. Взглянула на часы и с удивлением обнаружила, что проспала полчаса. Спина и плечи затекли. Настя сдвинула и раздвинула лопатки, зевнула и посмотрела на экран монитора. По спине ее пробежал холодок. Белый экран был заполнен текстом.
Настя протянула руку к «мыши» и крутанула колесико, отматывая страницы. Вторая, третья… Когда она успела все это написать?
По-прежнему недоумевая, Настя приникла к экрану и стала быстро читать. И чем больше она читала, тем страшнее ей становилось. В тексте был описан тот день. Магазин, кафе… Вот Алексей вскакивает со стула и объявляет:
– Я за мороженым. Тебе какое?
– Не уверена, что тебе позволят пронести сюда мороженое, – капризно говорит Настя. – Со своей едой приходить в рестораны запрещено.
– Но официантка сказала…
– Официантка дура. И я уже не хочу мороженого. Давай закажем пирожные и чай.
На этом текст обрывался. Настя протерла пальцами глаза, снова взглянула на экран. Текст никуда не делся. Она откинулась на спинку кресла и задумалась.
Написано было неплохо, при этом – совершенно в ее манере. Однако она не могла вспомнить, когда успела все это написать. Получалось, что она не спала. Или… спала? И писала все это во сне?
– Нужно успокоиться, – приказала себе Настя. – Это никакой не лунатизм. Это всего лишь последствия стресса, о которых рассказывал доктор Макарский.
Она протянула руку к сумке, достала пластиковый флакон с таблетками, который дал ей психиатр, вытряхнула на ладонь одну таблетку и забросила ее в рот. Запить было нечем, но она сумела проглотить маленькую таблетку и так.
Потом, стараясь действовать спокойно, Настя сохранила написанный текст, закрыла программу и выключила компьютер. После этого она встала с кресла, прошла к дивану и легла, укрывшись до подбородка мягким пледом.
…И снова она проснулась резко, будто кто-то толкнул ее или крикнул ей что-то на ухо. За окном уже светало. На душе у Насти было неспокойно. Она смутно помнила, что ей снилось что-то неприятное, хотя и не помнила – что именно. Немного полежав, женщина откинула плед и тяжело поднялась с дивана. Затем, сама не зная зачем, подошла к окну.
Выглянув в него, она надеялась увидеть хлебо-булочный киоск, который появился здесь за время ее отсутствия. Однако никакого киоска не было. На пустующем месте стояла машина. Белая «Ауди». Машина ее мужа. И стояла она именно там, где Алексей ее обычно оставлял.
«Должно быть, я все еще сплю», – подумала Настя.
Из подъезда вышел человек и уверенной поступью зашагал к машине. Настя почувствовала, как цепенеет. Мужчина подошел к машине, остановился, поднял голову и посмотрел на ее окно. Это был Алексей.
Он приветливо помахал ей рукою, затем открыл дверцу и забрался в салон белой «Ауди». Ноги Насти подкосились, и она тяжело рухнула на пол.
…Когда примерно полчаса спустя доктор Макарский снял телефонную трубку и поднес ее к уху, он услышал женский голос, полный страдания, растерянности и страха. И не сразу понял, что говорила Настя Новицкая.
– Доктор, вы сейчас в клинике?
– Да, – ответил он.
– Могу я приехать?
– Прямо сейчас? – удивился он.
– Да. Мне нужна ваша помощь.
– Хорошо, приезжайте. Доберетесь сами? – спохватился доктор.
– Я уже вызвала такси.
– Хорошо. Буду вас ждать.
Доктор Макарский положил трубку на рычаг и задумчиво сдвинул брови. Звонок Насти его взволновал. Немного посидев, он открыл нижний ящик стола и достал из него то, без чего в последние два года не обходился и дня, – початую бутылку коньяка.
3
– Вы уверены, что это нужно? – сипло пробормотала Настя.
– Да, – ответил доктор Макарский.
Он протер ей предплечье ваткой, смоченной в спирте. Затем взял шприц и ввел иглу ей в вену. Настя прикусила нижнюю губу.
Доктор убрал шприц, но продолжал держать Настину руку, отслеживая пульс. Женщина почувствовала легкое головокружение. А затем явственно ощутила, как по телу растекается странное оцепенение. По щекам ее все еще текли слезы, но Настя этого не замечала. Оцепенение сменилось расслабленностью.
– Как вы себя чувствуете? – спросил доктор Макарский. – Теперь вам лучше?
– Да, – пробормотала она.
Во рту у нее пересохло. Зато тяжесть с души исчезла, а вместе с ней стало уходить и чувство страха. Нервное напряжение спало.
– Вот и хорошо, – сказал доктор Макарский, продолжая следить за пульсом Насти и внимательно вглядываясь в ее лицо.
Несколько секунд оба молчали. Потом доктор выпустил из пальцев ее руку и удовлетворенно откинулся на спинку стула.
– Некоторое время у вас будет кружиться голова, – произнес он. – Но приступы будут непродолжительными.
– Да, я это заметила. – Настя почувствовала себя настолько лучше, что смогла улыбнуться. – Я испугалась, что схожу с ума. Галлюцинации были очень… реальными. Я спустилась вниз, хотела остановить Алексея… А когда увидела хлебо-булочный киоск, у меня подкосились ноги. Я поняла, что не в себе.
– Понимаю. Но теперь все позади. Просто старайтесь не думать об этом.
– Ладно.
Настя вздохнула. Она видела, что Макарский хочет еще что-то сказать, но не решается начать. Наконец, он заговорил снова.
– Настя, вы для меня не просто пациент. Я дружил с вашим мужем и чувствую за вас ответственность.
– Сейчас вы скажете, что я должна остаться в клинике? – прозорливо прищурилась Настя.
– Да, я бы хотел, чтобы вы остались.
Настя покачала головой:
– Нет, доктор. Если я сейчас останусь в клинике, я точно сойду с ума. Я понимаю, какому риску себя подвергаю, но чувствую, что должна справиться сама.
– Вы собираетесь вернуться домой?
– Да. Если я сейчас сломаюсь, то уже никогда не стану прежней. Вы же сами мне об этом говорили, помните?
Макарский обдумал ее слова.
– Что ж, – сказал он. – Впереди вас ждет долгий и тяжелый период адаптации. Лекарства лишь слегка облегчат ваше положение.
– Я знаю.
– Правда кажется вам ужасной, но единственный способ вылечиться – это принять правду. Ваш муж погиб. Ваш ребенок – тоже. Все остальное – мнимости. Работа воспаленной фантазии.
Настя слегка побледнела, но сумела остаться внешне спокойной (не без помощи препарата, который вколол ей Макарский).
– Знаю, доктор, – произнесла она. – Я готова принять правду. Мой муж погиб под колесами машины. И у меня… нет ребенка.
– Говорите это себе как можно чаще. И не забывайте принимать лекарство, которое я вам дал. По одной таблетке три раза в день. Постарайтесь не пропускать.
– Хорошо.
– И еще. – Доктор выдержал паузу, внимательно и строго глядя на Настю. – Не впускайте фантазии в реальную жизнь. Оставьте их вашим книгам. И снам. Важна ваша личная, очень твердая установка на выздоровление. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Да, доктор, я все понимаю. Спасибо вам.
Посчитав разговор законченным, Настя поднялась с кресла. Макарский тоже встал со стула и обошел вокруг стола.
– Звоните мне в любое время дня и ночи, – проговорил он, проводив Настю до двери. – Если состояние ухудшится, мы продолжим лечение в стационаре.
– Я не хочу возвращаться в клинику, – твердо сказала Настя.
Макарский рассеянно улыбнулся.
– Да, я помню. Но вы еще не видели наши новые ВИП-палаты. Завтра утром мы собираемся их открыть.
– Я предпочитаю болеть дома, – ответила женщина. – Еще раз спасибо. И простите за то, что свалилась вам на голову. В следующий раз, вместо того, чтобы метаться в страхе по квартире, я просто выпью таблетку.
Настя вышла из кабинета и двинулась к выходу. Когда она свернула за угол, дорогу ей преградила невысокая худая женщина в коричневой кофте. На вид ей было лет сорок пять. Распущенные, начавшие седеть волосы, сухое, землистого цвета лицо. Глаза подернуты пеленой безумия. В руках незнакомка держала… детскую куклу. Довольно потрепанную, простенькую, должно быть, еще советских времен.
Настя хотела обойти незнакомку, но внезапно та вцепилась в рукав ее плаща.
– Я все знаю! – выпалила она громким шепотом.
– Что? – испуганно пробормотала Настя.
– Я подслушивала у кабинета доктора.
– Вы…
– Я все знаю! – снова возбужденно зашептала незнакомка. Затем быстро оглянулась по сторонам, приблизила свое лицо к лицу Насти и выпалила, глядя на нее своими сверкающими глазами: – Ваш сын жив! И муж тоже! Не верьте тому, что вам говорят!
Настя дернулась, как от пощечины.
– Вы… Вы кто? – хрипло проговорила она, с ужасом глядя на незнакомку.
– Меня зовут Галина! Галина Упорова!
Откуда ни возьмись появился доктор Макарский, а с ним – огромный санитар-охранник (здесь это было одно и то же).
– Уведите ее! – громко сказал, почти крикнул Макарский. – Живо!
Охранник схватил женщину за руку и потащил ее прочь. Женщина сунула куклу в руки Насте. Та машинально взяла.
– Они живы! – крикнула незнакомка.
Охранник затащил ее за угол, и крики стихли в отдалении. Настя, овладев собой, посмотрела на доктора.
– Она сказала…
– Это одна из наших пациенток из «надзорного отделения», – произнес Макарский нервным голосом. – Ума не приложу, как она сюда попала. Я с этим разберусь.
– Она сказала…
– Пожалуйста, не обращайте внимания на ее слова.
– Но вы даже не знаете, что она сказала!
– Это не имеет значения! – повысил голос доктор. Но тут же виновато проговорил: – Простите меня за грубость. Я раздражен, но это не из-за вас, а из-за санитаров, которые не уследили за ней. У нее сейчас приступ, а в эти минуты она опасна не только для других, но и для самой себя. Но… конечно же, это ничуть меня не оправдывает. Еще раз простите меня за то, что я повысил на вас голос.
– Ничего страшного. – Настя хмуро посмотрела на Макарского, который снял очки и принялся протирать их платком. – Андрей Петрович, что с этой женщиной? Чем она больна?
Доктор невесело улыбнулся.
– О, там целый букет психических заболеваний. Маниакально-депрессивный психоз, шизофрения… Но вам не стоит об этом думать. Оставьте диагнозы и анамнезы врачам, а ваша главная задача – поскорее выздороветь.
Он улыбнулся своей обычной, вежливой и спокойной улыбкой, после чего водрузил очки на нос. Настя не стала улыбаться в ответ.
– Эта женщина сказала, чтобы я не верила тому, что вы мне говорите. И еще она заявила, что мой муж жив. Откуда она меня знает?
– Она вас не знает, – произнес Макарский. – И то, что она сказала вам, она говорит всем.
– Значит, это простое совпадение?
– Да.
– Но…
– Это все, что я могу сказать. Остальное – врачебная тайна. Я провожу вас до выхода. Идемте.
И доктор первым зашагал по коридору. Насте не оставалось ничего иного, как последовать за ним.
На улице она сообразила, что все еще прижимает к груди куклу, которую сунула ей пациентка Упорова. Настя, немного поколебавшись, бросила куклу в урну и направилась к метро.
4
Дома Настю ждал новый ужасный сюрприз. Входная дверь оказалась открыта. Замок – сломан. Следовало сразу же позвонить в полицию, но женщина почему-то об этом даже не подумала. Она вошла в квартиру и обнаружила там полный разгром.
С побелевшим лицом Настя обошла комнаты, глядя на разбросанные вещи. На кухне было страшнее всего. Содержимое холодильника валялось на полу, а на толстом слое томатного соуса Настя увидела след от мужского ботинка.
– Боже мой… – только и смогла произнести она.
Некоторое время женщина не могла ни думать, ни говорить, ни шевелиться, только стояла у входа в кухню и смотрела на отпечаток ступни.
Наконец она вышла из ступора, повернулась и выскочила из квартиры. Не дожидаясь лифта, слетела по лестнице вниз, рискуя подвернуть ногу.
На улице она села на скамейку у подъезда и позволила себе отдышаться. Нужно было позвонить в полицию. Но что она скажет полицейским? Они наверняка спросят, украл ли что-нибудь злоумышленник, а она не сможет ничего ответить.
Кроме того, тут был еще один нюанс, о котором Насте было неприятно и даже страшно думать. Накануне вечером она написала две страницы текста и не помнила, как это сделала. Что, если перед тем, как уехать в клинику, она сама устроила погром в собственной квартире, а потом об этом забыла?
– Но там был след, – тихо пробормотала Настя, мучительно морща лоб. – Там был след.
Да, действительно, на кухне был след. Но достаточно ли тщательно она его разглядела? Что, если след вовсе не мужской? У страха глаза велики. Мало ли что ей могло показаться. Господи, да есть ли там вообще этот след? Или она его просто вообразила? Как вообразила мужа, шагающего к машине!
Настя обратила внимание на то, что все еще держит в руке сумочку. Она достала из нее пачку сигарет. Когда прикуривала от зажигалки, заметила, как дрожат пальцы, и от этого ей стало еще страшнее.
Немного успокоившись, она достала телефон и набрала номер Светланы. Та отозвалась почти сразу же.
– Привет, Настен! Ты ходила к доктору?
– Светка, ты можешь сейчас ко мне приехать? – спросила Настя, пропустив вопрос подруги мимо ушей.
– Что-то случилось?
– Нет, но… Ладно, забудь. Прости, что дергаю. Все время забываю, что я одна такая бездельница, и что другим людям надо работать.
– Я приеду, – сказала Светлана. – Если не застряну в пробке, то буду возле твоего дома минут через двадцать.
– Хорошо. Спасибо, Светка!
– Не за что.
Настя отключила связь и убрала телефон в сумку. После этого она зажгла новую сигарету, но успела затянуться всего пару раз, когда мужской голос отчетливо произнес:
– Привет, Настя!
Сигарета выпала из ослабших пальцев на скамейку. Невысокий, коренастый мужчина в черном пальто быстро нагнулся, поднял ее и швырнул в урну. Снова посмотрел на Настю.
– Похоже, ты не рада меня видеть?
– Виктор? – только и смогла вымолвить она.
Он усмехнулся:
– Не ожидала?
Женщина овладела собой.
– Ты сбежал из тюрьмы? – спросила она тихо.
Виктор засмеялся и качнул головой:
– Нет, я теперь законопослушный гражданин.
– Тогда почему ты на свободе? Если мне не изменяет память, тебе дали шесть лет, а прошло с тех пор только четыре.
Он чуть склонил черноволосую голову набок, продолжая разглядывать Настю.
– Слышала про условно-досрочное освобождение?
– Тебя освободили по «удо»? – не поверила своим ушам женщина.
– Точно, – кивнул Виктор. – За хорошее поведение!
Он снова хохотнул. Насте, однако, было не до смеха. Глядя на его небритое, худощавое лицо с колючими глазами, она задумчиво произнесла: