– Как вы назвали этот остров? – перебиваю шефа.
– Катандуанес. Небольшой остров на востоке Филиппинского архипелага. Тебе он знаком?
– Нет, на Филиппинах я впервые. Но название где-то слышал, – ворошу память в попытках припомнить, где и при каких обстоятельствах звучало данное название.
Не получается. Возможно, позже припомню.
Возвращаю разговор в прежнее русло:
– Значит, у Иванцова не было шансов передать важнейшую информацию в головной институт, и в Москве решили его эвакуировать?
– Да, шансов не было, – сокрушенно качает головой генерал. – Британцы догадывались о том, что он близок к открытию, и устроили ему настоящую блокаду. Удивляюсь, почему они не решились на крайнюю меру раньше.
– Скорее всего, не успели, – высказываю предположение. – А откуда они узнали о его экспериментах?
– Иванцов начал поиски средства против нового смертоносного штамма, работая в лаборатории головного института.
– Это который в Москве?
– Точнее в ближнем Подмосковье. Уже там он обнаружил странную реакцию штамма на сложные белковые соединения. Пытаясь развить успех, перепробовал почти все доступные белковые формы. Не получалось. И тут в его распоряжении случайно оказалось насекомое родом из тропиков – сыворотка на его основе затормозила развитие штамма. Затормозила, но не обезвредила. И тогда он решил возглавить нашу миссию Красного Креста на Филиппинском архипелаге, где обитает масса редких насекомых, в том числе несколько недавно открытых видов…
* * *
А еще мы считаем Горчакова ангелом-хранителем отряда специального назначения «Фрегат». К сожалению, в опасной работе боевых пловцов иногда случаются нештатные ситуации, трагедии и прочие неприятности, просчитать которые заранее невозможно. И каждый раз Сергей Сергеевич едва ли не грудью защищает нас от карающего самодурства чиновников. Шеф часто сопровождает нас в ответственных командировках и лишь в редких случаях, когда предстоит совсем пустяковая работа, остается в Москве. В этот раз он решил прошвырнуться через всю Азию. Это подтверждает важность полученного им задания.
Допив пиво, интересуюсь:
– Так что случилось с подводниками, которым Иванцов передал образец вакцины и описание методики ее получения?
– Связь с «Белозерском» должна была состояться через два часа после эвакуации пловцами Иванцова. Увы, – вздыхает генерал, – подлодка на связь не вышла.
– А что же поисковая операция?
– В район предполагаемой аварии были направлены два наших надводных корабля, находившихся в относительной близости. Они прочесали приличную акваторию, но ничего не обнаружили: ни аварийного буя, ни масляных пятен, ни других следов катастрофы, ни подводных лодок вероятного противника.
Я пристально смотрю на шефа.
– Так что же вы хотите от меня? Чтобы я надел ребризер и занялся ее поисками?
– Не кипятись, – спокойно говорит он, доставая из кармана карту неизвестного мне клочка суши, похожую на перевернутую кобуру пистолета. – Погляди сюда. Это филиппинский остров Катандуанес…
Рассматриваю остров. Судя по масштабу, он протянулся километров на шестьдесят с севера на юг и километров на тридцать с запада на восток. На южной оконечности имеется подковообразная бухта с небольшим городком под названием «Вирак».
– Место встречи пловцов с доктором Иванцовым было назначено здесь, – палец Горчакова застывает в акватории бухты примерно в километре от берега. – «Белозерск» лежал на грунте где-то здесь, – палец перемещается дальше от берега. – А теперь обрати внимание на обширную шельфовую плиту, окружающую остров.
– Обратил. И что?
– Дело в том, что «Белозерск» заканчивал боевую службу и намеревался возвращаться на базу, когда командиру послали срочную шифрограмму с описанием миссии у берегов Катандуанеса. Поэтому, изучая порученный мне материал в Москве, я пришел к следующему выводу…
* * *
Палец Горчакова вновь вычерчивает замысловатые фигуры на небольшой карте, лежащей между пустой коньячной рюмкой и пивным бокалом.
– Смотри, что получается, – говорит он. – Выполнив задание, командир «Белозерска» наверняка приказал штурману рассчитать кратчайший маршрут к нашим берегам…
Пока возразить нечего. Автономность подлодок типа «Палтус» не превышает сорока пяти суток. Контакт с Иванцовым произошел на тридцать девятые сутки похода. Продуктов оставалось на недельный переход, а до российской базы на малошумной скорости предстояло пилить не меньше двух недель. Ну, допустим, на каких-то участках командир позволит пренебречь скрытностью и даст команду идти на пятнадцати узлах. Однако маршрут при этом все равно останется кратчайшим.
– А кратчайший маршрут у нас таков, – генеральский палец скользит вокруг восточного мыса бухты, огибает с востока остров и устремляется по прямой на север. – Понимаешь, о чем я?
– Пока нет.
– Ты на глубину смотри и на цвет карты! – распаляясь, говорит начальство.
– Начальный этап маршрута проходит по относительному мелководью – над шельфовой плитой.
– Вот! Именно это я и хотел от тебя услышать. Судя по времени, сеанс связи должен был состояться примерно в этой точке, – шеф указывает на траверз восточного мыса бухты. – Но на связь экипаж не вышел. Стало быть, трагедия произошла раньше и искать лодку нужно от того места, где она лежала на грунте, до точки несостоявшейся связи. А это всего миль десять на относительно небольшой глубине.
Изучаю «относительно небольшую глубину». Цифры скачут от сорока до сотни метров… Теперь понятно, зачем Горчаков примчался из Москвы и зачем позвонил поздней ночью.
Подзываю официанта и прошу повторить – коньяк и пиво. Дождавшись холодного напитка, делаю пару глотков и, вздохнув, сообщаю:
– Вы представляете объем работы по скрытному поиску пропавшего «Белозерска»? Почему бы нашим дипломатам не договориться о совместном поиске, почему бы не прислать сюда несколько специализированных судов и не сделать все по-человечески?
Генерал мрачнеет:
– Исключено. И вообще, Женя, не лез бы ты в те материи, в которых не смыслишь. Ты отличный подводник, один из лучших боевых пловцов в стране и отличный командир «Фрегата». Но политик из тебя, извини, никудышный.
– Да это я без вас знаю. Но дело-то серьезное, – завожусь я. – Лодка пропала, экипаж наверняка погиб! Это же наши граждане, наша лодка!..
– Знаю. Тем не менее мы не можем поднять шумиху по поводу пропавшей лодки по ряду серьезных причин.
– Допустим, одну я знаю. «Белозерск» некоторое время находился в территориальных водах Филиппин, возможно, и затонул в двенадцатимильной зоне. Но на уровне внешнеполитических ведомств это легко объяснить: сбились с курса, находились в аварийном состоянии. В конце концов, состряпать липовую радиограмму о бедствии на борту.
– Если бы дело было только в этом.
– В чем же еще?
– Во-первых, наше влияние на Филиппинах невелико, а значит, местное правительство скорее поступит так, как выгодно Британии и Соединенным Штатам. Во-вторых, нам просто не дадут найти «Белозерск».
– Почему?
– Боюсь, британцам уже известно, что на его борту находился исчезнувший с острова Иванцов и подробное описание технологии получения вакцины.
Возразить нечем.
– Какова вероятность противодействия?
– Его не будет. Вот здесь – в тридцати милях к востоку от острова Катандуанес, – показывает генерал точку на карте, – дежурит наш большой противолодочный корабль «Адмирал Пантелеев».
Еще разок изучив карту с обозначенным Горчаковым районом поиска, сокрушенно качаю головой:
– Даже при отсутствии противодействия со стороны вероятного противника всему нашему «Фрегату» здесь работы на полмесяца.
– Весь «Фрегат» привезти не смогу, а трех надежных ребят подкину, – таинственно улыбается старик. – А кроме того, обеспечу шикарной океанской яхтой и парой красивых девушек.
– Девушек?! – лезут на лоб мои брови.
– Ну, да. Какой же отдых у здоровых веселых парней без девушек? Вид вашей отдыхающей компании не должен ни у кого вызывать подозрений.
Вот такой у меня развеселый шеф.
– И последнее… – вытягивает он из кармана бумажник. – Вот фотография профессора Иванцова. Взгляни на всякий случай. Вдруг пригодится.
Я рассматриваю цветной портрет мужчины лет сорока пяти. Худощавое лицо с правильными чертами, с открытым взглядом зеленоватых глаз, с прямым носом, тонкими губами и будто раздвоенным подбородком.
– Запомнил?
– Постараюсь при встрече узнать.
– Постарайся. И не забывай о БПК «Адмирал Пантелеев». В случае возникновения опасности немедленно идите к нему…
Глава третья
Филиппины; Манила.
Несколько дней назад
Я нарочно «позабыл» оставить Джиан номер своего мобильного телефона. Она же, очарованная нашим знакомством и сбитая с толку дорогим подарком, не догадалась о нем спросить. Незачем было морочить голову девчонке, дразнить надеждой и обещать то, чего никогда не сделаю. Для удовлетворения физиологических потребностей существуют другие женщины, и если мне приспичит, я воспользуюсь их услугами.
Несколько дней были мною потрачены на ознакомление с достопримечательностями столицы Филиппин. Я осмотрел Intramorus – «Город внутри стен», с которого начиналась история Манилы, когда испанцы впервые прибыли на остров. Полюбовался закатом из парка Rizal, названного в честь национального героя. Побывал в знаменитом зоологическом саду, сходил в океанариум, посетил знаменитый музей Манилы с выставленными у входа останками испанского галеона «Сан-Диего». Днем, когда жара достигала пика, я остужал организм холодным пивом, вечерами за ужином в прохладном зале ресторана отваживался принимать на грудь более крепкие напитки.
На пятый день пребывания в Маниле я проспал почти до обеда. Проснувшись утром, постояв под душем и позавтракав на втором этаже отеля, я все же решил прошвырнуться до залива. Почему-то не верилось, что огромный мегаполис не имел на довольно протяженной береговой линии обустроенных мест для купания и отдыха. Ладно бы Манила располагалась в полярных широтах, но здесь – в четырнадцати градусах от экватора – отсутствие пляжей было необъяснимым преступлением.
Подъехав к берегу на такси, я долго бродил вдоль бесконечных портовых сооружений, крохотных домишек и нагромождения причалов для маленьких рыбацких лодок. Вода в заливе действительно отличалась от рекламных фотографий: ни приятного глазу бирюзового цвета, ни потрясающей прозрачности. И даже запахи, приносимые слабым ветерком со стороны залива, не имели ничего общего с ароматами свежего морского воздуха.
Вдоволь нагулявшись по набережной, я вернулся в центр Манилы. Пора выбрать ресторанчик с прохладным залом и пообедать…
Нужное заведение отыскалось неподалеку от того рынка, где намедни пришлось защитить от шпаны Джиан. Проходя мимо торговцев, я невольно улыбнулся, припомнив испуганное личико девушки, решительно вошел в просторный зал и занял свободный столик. Тут же появилась приветливая официантка, которая записала мои пожелания и едва ли не бегом умчалась исполнять заказ…
Я отлично подкрепился тушеной курицей под острым соусом из уксуса и чеснока, запил обед литром неплохого местного пива «Сан-Мигель» и жестом подозвал все ту же официантку.
Как-то странно улыбнувшись, она положила передо мной счет.
Оставив деньги вкупе с приличными чаевыми, я намеревался подняться, но девица внезапно зашептала по-английски:
– Вас просят подождать на улице.
– Кто? – удивленно вскинул я брови.
Но она уже удалялась, игриво виляя аппетитной попкой.
Снова окунувшись в духоту улицы, я прошелся вдоль витринных окон ресторана, вернулся к двери… И вдруг увидел выскочившую из подворотни Джиан.
Девчонка бросилась мне на шею и едва не расплакалась.
– Почему ты не оставил свой номер?! – пропищала она, тряся меня за футболку. – Я думала, что ты забил его в память телефона! А там пусто! Там нет твоего номера!..
– Успокойся, Джи, – я обнял ее худые плечи. И соврал: – Я просто забыл его оставить. Кстати, почему ты здесь?
– Я работаю в этом ресторане. Уборщицей, – пролепетала она. – Подметала пол у раздачи и случайно заметила тебя за столиком…
Она улыбалась, а по щеке скатывалась слезинка. Мое сердце защемило: давненько женщины не плакали из-за меня…
Прижав девчонку с груди, я тихо спросил:
– Когда ты освободишься?
– Через час.
– Я подожду тебя здесь…
Чмокнув меня в щеку, Джиан убежала.
«Да, с бабами как с мобильными телефонами. – Посмотрев на часы, я поплелся вдоль оживленной улицы в сторону ближайшего сквера. – Первую выбираешь подороже, покруче и понавороченнее. Но с каждым вновь утерянным берешь что-нибудь попроще, поскромнее, подешевле. И понадежнее…»
* * *
Я был женат всего однажды. Вернее, мне казалось, что это был брак. На самом деле мы жили без оформления отношений и тем не менее находились под одной крышей, делили все поровну и, кажется, любили друг друга. Ну, по крайней мере, первые несколько месяцев совместного существования.
Да, первое время мне нравилось «быть женатым». Салатики, «милый-дорогой-единственный», аккуратно разложенные по полочкам выстиранные и выглаженные шмотки, отсутствие в квартире мусора и пыли…
А потом мою «супругу» будто подменили. Я относился к ней как настоящий мачо: купил тачку (правда, из средней ценовой категории); одел, обул, украсил золотыми цацками; свозил на Средиземное море. А у нее вдруг наступил капитальный расслабон.
Она бродила по магазинам и накупала горы всякой ерунды. Часами болтала с подругами по телефону или просиживала с ними в кафе. Просматривала все подряд сериалы. И ничего не делала по дому.
В какой-то момент я вдруг заметил, что дней десять подряд ем на ужин пельмени «Столичные», а вечерами в постели только и слышу отмазки о том, как она устала. Та же фигня началась по утрам. Вместо салатиков я перешел на чай и бутерброд под названием «сделай сам». Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стал какой-то предпраздничный день. Я приехал дико уставший и голодный с подмосковной базы «Фрегата», где занимался подготовкой молодого пополнения. Дома жуткий бардак, полные пепельницы окурков, горы немытой посуды, пыль по углам, в холодильнике шаром покати, а мадам шарится по клубам с подругами по шейпингу.
Лег спать. Утром дал последний шанс, спросив про завтрак. И услышал порядком поднадоевший дежурный ответ:
– Дорогой, мне хочется поспать. Сделай сам, потом меня разбудишь. И завари кофе, как я люблю…
Постоял на кухне, подумал. И принял решение: вернулся в спальню, вытащил гражданскую женушку за ногу из-под одеяла и дал полчаса на сборы. Она пробовала возмущаться. Не подействовало. Попыталась давить на жалость: плакала, просила прощения; клялась, что будет примерной женой… Не поддался. А потом молча наблюдал за сборами и удивлялся, сколько же за короткое время совместной жизни она умудрилась накупить всякого барахла.
На том и закончился мой единственный эксперимент по созданию крепкой ячейки общества под названием «семья». Все. С тех пор девки младше двадцати пяти идут хвойным лесом и кратковременно поселяются на моей двуспальной кровати только в виде редких исключений.
* * *
Джиан тащит меня к себе домой. Она абсолютно убеждена в том, что сегодня я обязан познакомиться с ее родственниками. Я в этом не убежден, но вынужден подчиниться. «Что-нибудь придумаю, – надеюсь я на свою смекалку. Или на чудо. – Где это написано, что, посетив дом девушки и познакомившись с папой-мамой, мужчина обязан взять ее в жены? Глупость, ей-богу…»