– А кем, если не секрет?
– Руковожу, – человек приостановился и сделал большой глоток, – охраной крупной компании руковожу. – Он не стал опускать стакан и сделал еще – теперь так, чтобы интенсивный букет немного пополоскался по рту… – А когда похороны?
Ему не ответили и отчего-то переглянулись.
– Вы бывший военный? – женское резное лицо смотрело на него в пол оборота – внимательное и красивое.
– Я бывший следователь, Елена.
Гость поставил стакан и задумался.
О чем ему было сейчас?
Только о том, как быстро движется время, очень быстро, порою кажется – как поезд, вошедший в туннель, вот виден уже его маленький оставшийся хвостик.
– На этом поприще мы с ним и познакомились двадцать годов назад.
– Когда он сидел?
– Нет, перед этим. Я вел его дело.
Она теперь повернулась к нему, и дымчатые какие-то глаза стали шире.
– Вы его и посадили?
– Посадил. Аркадий, ты разве не знал эту историю?
– Нет.
Захотелось еще глотнуть, но человек решил досказать.
– Фарцовка. А где фарцовка, там часто валюта. С валютой – это двенадцать минимум. В начале восьмидесятых он к нам попал. Тогда никаких снисхождений. Он, помнится, тихо так проговорил: «Мать не доживет».
Человек мотнул головой, взял стакан, еще раз мотнул и выпил тремя глотками.
– Хе, мне закрывать уже дело, заключение писать, я даже ему потом не рассказывал – всю ночь не спал. Мы ж людей научаемся видеть. Другой на три года напакостит, а задушить бы мерзавца. А тут вижу, совсем не гнилой человек. И можно переквалифицировать на семь. С нарушениями, конечно. Но можно. Ну, где семь, там и пять через условно-досрочное.
Человек посмотрел на стакан, выпитый слишком быстро.
– Вот такие дела.
Что-то пробежало сразу между тремя, сообщившись через внутренний телефон, и человек понял это вроде комплимента в свой адрес.
Женщина вдруг энергично допила свой бокал.
Гость встал.
– Вам налить, Елена?
– Если можно… – она немного смутилась.
– Да, «Абрау-Дюрсо».
Он направился к бару, а мужчины и женщина, будто спрашивая друг друга, обменялись торопливыми взглядами.
– Так когда похороны?
– Вы присядьте, пожалуйста, Сергей Петрович, – вежливо попросил племянник.
– Ну, сейчас вот налью.
Он вернулся со стаканом темно-красного и светлым с пузырьками бокалом.
– Прошу вас, сударыня.
– Спасибо.
Послышалось движение в глубине зимнего сада от возвращавшегося четвертого родственника, чей недопитый стакан с белым вином стоял рядом, приехавший повернул в ту сторону голову – он только слышал от покойного о существовании сводного брата, но никогда его здесь не встречал, – однако, минуя деревцо с темно-зеленым стволом и красноватыми листьями, явился Алексей.
– Добрый день. Я хотел узнать, не требуется ли от меня чего? Сергей Петрович, вещи у вас в комнате.
Племянник Аркадий ответил за всех, что не требуется, а старший охранник вежливо сообщил что и так все знали – в случае необходимости достаточно позвонить. Домик охраны находился тут же на территории.
– А где ваш четвертый родственник? – приехавший спросил больше для разговора. – Подскажите, заодно, как его величают.
Племянник стал стряхивать пепел, двоюродный брат решил отхлебнуть, пауза, непонятно отчего, затянулась.
– Он умер, – тихо проговорила женщина.
Человек недоверчиво посмотрел – неуверенный, что не ослышался. Взгляд перешел с женщины на соседний бокал.
– А это вот чьё?
– Его.
Даже менее значительные события требуют кое-каких подробностей, это написалось на лице человека – его левая бровь сдвинулась вверх и застыла.
– Э, позвольте мне, – начал двоюродный брат.
После этого он захотел вздохнуть, захотел откинуться на спинку кресла – то и другое не получилось.
– Мы незадолго перед вами сидели тут, обсуждали, ну, вы сами понимаете.
– Ни черта пока что не понимаю.
– Да. Мы обсуждали, так сказать, ситуацию.
Говоривший испытывал нехватку слов.
– Он почувствовал себя плохо?
– Нет. То есть, да, – рука показала на кресло: – Он умер.
– Вот здесь? – Человек тоже показал на кресло: – Ни с того ни с сего?
– М-м… в каком-то смысле.
– В смысле мгновенно, – добавила женщина.
Почувствовалось, ее очень раздражает начало, но она не знает еще, что с этим делать.
Сам собой напрашивался вопрос:
– А куда вы дели труп?
И племянник заспешил вступить в разговор:
– Сергей Петрович, не подумайте чего-то дурного. Труп мы отнесли в подвал, там есть холодильная камера.
– Граждане, если имеется труп, то должна быть и милиция.
Сразу же попытались сказать все трое.
Прежде всего, что не нужно спешить, надо подумать «как лучше», разобраться и… женщина сформулировала, наконец, в более отчетливом смысле:
– Мы все трое являемся наследниками второй очереди. По завещанию…
Гость, чтобы не выслушивать, поднял руку:
– Алексей мне про завещание уже рассказал, – все, глядя на него, замолчали. – Только что вас смущает?
– То, что нас всех арестуют к хреновой матери.
– Подожди, Аркадий, – начала его жена, но тот не стал ждать и, отправившись к бару, довел мысль до конца: – Обвинят, и мы получим шиш вместо наследства.
Судя по всему, он выразил главное, так как другие к этому ничего не добавили.
– А что может произойти, если вы его не убивали?
Центр вопроса отчетливо слышался в первой, а не второй его части, двоюродный брат, тем не менее, глядя человеку в глаза, испуганно закачал головой и даже отвел от себя такое руками.
– На вас, Владимир, никто пальцем не тычет, – недовольно сказала женщина в ответ на подчеркнуто персональное отмежевание, – но в завещании есть что-то вроде коллизии. – Она посмотрела на гостя: – Это так на юридическом языке?
– Ну в общем, правильно.
– Мы не убивали, но ситуацией могут воспользоваться.
– Кто, например?
– Сергей Петрович, мы живем в бандитской стране – вы это отлично знаете. Да хоть коллеги ваши. Да кто угодно.
Волнение в ее глазах вдруг исчезло и появилась пристальность.
– Вы, извините, с работы в органах давно ушли?
– Давно.
– Сами?
– М-м, сам.
Гостю вопрос не понравился:
– Причем здесь моя биография?
– Притом, что вы опытный специалист. Если речь идет о четырехстах миллионах долларов, могут ваши коллеги вместе с прокуратурой, вместе с властями местными нас взять в обработку?
Там, наружи, облако закрыло солнце, в воздухе и в зелени вмиг исчезли золотые блики, свет стал строгим, словно о чем-то предупреждающим.
Женщина продолжала:
– Например, мы от всего отказываемся и дело закрывают? Или еще лучше: всех сажают за убийство по сговору, имущество переоценивают – один к десяти, дальше рассказывать?
– Тут одних картин миллионов на двадцать, – муж, вернувшись, сел в кресло и полез в пачку за сигаретой, – два-три дня и готово – уже висят копии, – и, щелкнув зажигалкой, дополнил: – пока мы будем сидеть в пресс-камерах.
Гость поморщился:
– Ну, вы уже без всякой меры нафантазировали.
– Ничуть! – струя дыма, тоже не соглашаясь, метнулась в воздухе. – Если б речь шла о четырех миллионах, я бы еще подумал.
– И то, – остерегая, сказала супруга.
– Да. Четыреста миллионов, и даже с лишним. Это какой дележ?! Страшные деньги толкают на страшные вещи.
– Правильней, на любые, – снова уточнила жена.
На него смотрели три пары глаз, две настойчиво и одна почти умоляюще. Эти глаза опустились вниз, а губы почти прошептали:
– Черт бы подрал все эти богатства.
– Ой, Владимир, не надо! – молодой человек брезгливо дернул щекой. – Лучше подумать, как с их помощью из этого выбраться.
Но супруга внесла свое предложение:
– Нам нужна ваша помощь, Сергей Петрович.
– Моя? А в чем вы ее видите?
Он сразу еще спросил:
– Охрана пока не знает?
Аркадий ответил, что «нет», а его жена совсем обрела уверенность, и села свободно – перекинула ногу на ногу, изящно удлиненную вниз от колена – модельная вся какая-то девочка.
– Мы хотим от вас очень простого, Сергей Петрович, – профессионально разобраться в ситуации. Подготовиться, понимаете?
– Знать, какие давать ответы, – неуверенно добавил брат Владимир.
Человек, видимо, собираясь категорически возразить, приподнял руки, намереваясь хлопнуть ими о ручки кресла, но, придержав порыв, опустил их на подлокотники.
– Скверная какая история, ф-у.
Однако же те слова, которые он недавно назвал фантазией, видимо, показались ему все-таки не совсем таковыми.
– Ладно, еще раз, и в подробностях – как он именно умер?
Сразу попытались заговорить три голоса, гость сделал им знак рукой приостановиться.
– Нет, давайте-ка вы, сударыня, у вас выходит почетче. Вы, кстати, кто по образованию?
– Я филолог, германист.
– Вот, давайте с немецкой точностью.
Женщина, кивнув, позволила себе небольшую паузу.
Потом начала:
– Я постараюсь быть максимально последовательной.
– Да, и начните уж тогда со вчерашнего вечера.
– Со вчерашнего… хорошо.
Человек вспомнил про свой «Бордо» и быстро отпил.
И племянник Аркадий напротив него сделал то же самое.
Супруга недовольно взглянула:
– Ты не гони, а то и будешь как раз как вчера.
– Вчера мы попросту напились, – пояснил тот.
Владимир, впрочем, слегка поводил головой и всей грустной физиономией дал понять, что к нему это не совсем относится.
– Да, перебор был, – начала снова Елена, – все это так на нас опрокинулось, что не шло в голову.
– Лучше сказать, – снова вмешался супруг, – влезло туда, но не помещалось.
– И первым, – добавил Владимир, – напился как раз Олег.
– Покойный?
– Да.
– А мне показалась, – Елена взяла свой бокал, – он не напился, а сыграл сильное опьянение.
– Зачем?
– Чтобы избежать неприятного разговора. Мы же можем блокировать, во всяком случае на какой-то срок, похороны, а значит и вступление в наследство. Ведь ты его укладывал, Аркадий, он, по-твоему, был действительно пьян?
– М-м… я сам был того…
Владимир напомнил:
– Мы с тобой нашли в аптечке снотворное, ты что, не помнишь, и он быстро заснул.
– Ну… да.
– Нет, – обратился он уже к гостю, – мне не показалось, что Олег что-то изображал.
– Хорошо, – тот энергично качнул головой, – вчера вы невесело, но погуляли. Давайте теперь, сударыня, про сегодняшний день.
– Сегодня Владимир зашел утром к Олегу.
– Мы с Аркадием встретились в коридоре и решили его разбудить, но он сам уже поднимался, – включился брюнет, – согласился скоро спуститься и всё обсудить.
Человек кивком попросил продолжать.
– Вот мы и собрались, – она посмотрела на ручные часики: – Это было ровно два часа назад.
– С этого момента не упускайте, пожалуйста, ничего.
– Постараюсь. Мы с Аркадием уже были здесь, затем спустился Олег и скоро пришел Владимир.
Тот взглядом поддержал сказанное.
– В те две-три минуты, пока не пришел Владимир, естественно, не говорили о деле.
– Еще раз поточнее – о каком именно деле.
– Я уже раньше сказала – нельзя же остальным остаться ни с чем.
– Да, понял. И какие вы собирались выдвинуть требования?
Ответила не она, а муж:
– Мы, собственно говоря, не успели их выработать вчера…
Человек досказал:
– По уже понятным причинам.
И перевел взгляд на женщину.
– Да, – проговорила она, – это следовало сделать сегодня, что называется, уже в рабочем режиме.
– В процессе торговли?
– Ну, если вам так угодно.
– А что здесь плохого? – обидчиво произнес Аркадий.
– Ничего плохого, я без иронии. Продолжайте, Елена.
– Олег поздоровался…
– Извинился за то, что вчера перебрал, – добавил муж, – да я сам был хорош.
Его супруга нетерпеливым жестом показала, чтобы не лез больше с глупостями.
– Олег пошел к бару, открыл вон ту бутылку вина…
Гость, взглянув в направлении ее указательного пальца, сделал знак приостановиться, встал и подошел к бутылочным линиям.
– Какую именно?
– Светлую, «Псоу», видите, пробка торчит?
– Вижу.
Он повернул назад голову и пригляделся к стакану, выпитому примерно на две трети.
Снова посмотрел на бутылку, в которой не хватало, похоже, именно налитого в стакан объема.
Потом, взяв салфетку, поместил бутылку куда-то вниз.
– Никто, кроме покойного, бутылку не трогал?.. И не трогайте.
Человек вернулся на место.
– Вы точно, Елена, помните, что он откупорил бутылку?
Опять с ответом поторопился Аркадий:
– Тем штопором на крючке, на наших глазах, – и на всякий случай осторожно взглянул на жену.
– Да, тем штопором.
Она сделала паузу и сосредоточилась.
– … Олег сел к нам… выпил… тут появился Владимир…
Тот покивал головой:
– Я тоже себе налил вина, но из другой бутылки, – он попытался показать назад, куда-то, рукой.
– А я уже собиралась начать интересующий нас разговор. Олег вдруг сказал: «душновато». Даже подергал слегка себя за рубаху. Выпил еще, я опять собралась начать, а Аркадий спросил его: «Тебе нехорошо?»
– Ага, лицо у него стало бледным. Я подумал – не дай бог с сердцем что-то после вчерашнего.
– Я опять подумала, что это какая-то хитрость, как вчера вечером, – она подняла в сторону мужа руку, чтоб не мешал. – Но тут Олег начал подрагивать и хрипеть.
– Сипеть, – все же поправил муж, – даже с маленьким свистом.
– Пожалуйста, если по-твоему есть принципиальная разница. Потом сильно вздрогнул, и его голова свалилась на грудь. Владимир был ближе, попытался помочь.
– Я запрокинул голову.
– Мы тоже оказались рядом, стали прощупывать пульс, – она нервно кашлянула, – пульса нет, зрачки застыли.
Человек взглянул на свой стакан с вином, но мельком, и, не став к нему прикасаться, поднялся из кресла.
Затем, заложив руки за спину, сделал несколько шагов в глубину зимнего сада, постоял несколько секунд спиной к публике… повернулся и возвратился назад, но не сел в кресло, а остался стоять рядом с деревцем с темным стволиком и красноватыми листьями… раздумывая, потрогал листок.
– А теперь вот что вы мне уточните – этот Олег сразу выпил вино? – он указал на недопитый бокал. – И пожаловался тут же на духоту?
– Н-ет, – почти вместе проговорили женщина и ее супруг.
И она, подняв чуть глаза, пояснила:
– Олег сел, сделал пару глотков…
– Тут пожаловался, что ему душновато, – добавил Аркадий, – ну и в смысле «после вчерашнего»…
– Да, так примерно, затем появился Владимир, еще прошло около минуты… а дальше, как я рассказывала.
– А пил, – человек опять указал на бокал, – один раз или несколько?
– Два или три, – уверенно произнес Аркадий.
– Так-так.
Человек подумал, опять помял пальцами лист и посмотрел неприязненно на все деревце, словно виноватое в чем-то.
– Посидите все здесь пока.
– А вы? – робко спросил Владимир, и в вопросе прозвучало желание услышать в ответ что-нибудь утешительное.
– А я скоро вернусь.
Сначала, впрочем, он подошел к бару взял там салфетку, вернулся и прихватил через нее за нижнюю часть недопитый стакан.
Кажется, публике это не очень понравилось.
Когда раздвинулись дверные панели и человек ступил наружу, воздух показался ему жарким и уж никак не свежее, чем там внутри, где никогда не было и не могло быть никакой духоты.
Да, при сердечной недостаточности люди испытывают нужду в кислороде, но схватывают воздух сильно и глубоко, а тут «сипение» – слишком похоже на дыхательный спазм.
Его увидели из окна двухэтажного домика, где в нижней части находились общие помещения и диспетчерская, а наверху личные комнаты охранников.
Алексей поспешил выйти навстречу.
– Сергей Петрович, а почему не вызвали?
– Так, Леша, прогуляться решил.
– Случилось что?
– М-м, давай вон присядем в тенек на лавочку.
Зашли за угол.
Человек поставил стакан прямо на асфальтовую полоску у стены дома, а прежде чем сесть, скинул пиджак и аккуратно положил его на скамеечную гладкую доску.
– Скажи мне, пожалуйста, ты ничего не знал об этой предусмотренной завещанием жеребьевке?
Старший охранник отрицательно мотнул головой.
– А кто-то из них, – рука показала в сторону особняка, невидного сейчас за углом, – кто-то мог, по-твоему, знать?
– Ну… спросите что-нибудь полегче, Сергей Петрович.
– Хорошо, полегче. За время с последнего моего приезда, кто и как часто здесь побывал?
– Это сейчас припомню. – Молодой человек, размышляя, вскинул голову. – Всего визитов было не так уж много. – Аркадий приезжал раз шесть. Один раз приехал с женой, потом без нее. – Он вдруг отвлекся: – А красивая женщина, Сергей Петрович, выразительный минимализм.