– Я хочу сказать, – почти беззвучно рассмеялся Базальт, – что Лаванду в Службе Безопасности мечтал пристрелить каждый! Но Туман нашел ей более логичное применение. И проблема исчезла. Рекомендую взять его опыт на вооружение. Мы все будем за тебя очень рады!
– Да вы озабоченные, блин! – негромко возмутился Медведь. – У вас одно на уме!
– Кто бы говорил! – Базальт иронично прыснул. – Никак не вспомню, кто издевательски хохотал в ЛП-32 над Лавандой, когда после той стычки её несколько дней игнорировал Туман? Кто-то советовал ей «не теряться, проявить настойчивость и не зажимать в себе природную сексуальность»?
– То была Лаванда! – отмахнулся здоровяк. – На ней грех было не отыграться. Кто ж знал, что она окажется вполне нормальным человеком?! В ту пору её даже Байкал на дух не переносил, а его вообще ничем не прошибешь.
– Мы уже делаем ставки на Бэмби, – нарочито понимающе поддакнул ему Базальт. – Когда именно ей удастся обратить наконец на себя твое внимание. Коля, сделай одолжение, помоги девочке, а то я рискую проиграть Шороху два кило шоколада.
– Выигрыш пополам? – немедленно уточнил Медведь. – Что он тебе должен в случае победы?
– И не надейся! – отрезал Базальт. – Ничего не получишь! Вон твой выигрыш, на том углу крыши тоскует, блондинистый такой! Кстати, Коля… – пулеметчик сделал очень серьёзное лицо и придвинулся к майору вплотную. – Ты обратил внимание, как она двусмысленно выглядит, когда на шпагате сидит? Это она так на тебя тайно воздействует! Завлекает в лапы Меркулова!
– Придурок! – Медведь отодвинулся от тихо хихикающего бойца. – Маньяк, блин! Правильно Айболит говорит, на этой Базе одни законченные психи! А, ну тебя! Службу тащи, Фрейд-самоучка!
Он отмахнулся от негромко ржущего Базальта и, рассерженно кривясь, двинулся к стоящей у края крыши Володиной. Вот паразиты, они уже на него пари заключают, боевые товарищи, вашу душу так! Лишь бы языки почесать! Справедливости ради стоило отметить, что на их месте он поступил бы точно так же, причем самый первый. А тут приходится быть выше столь милых сердцу забав и поддерживать психологический баланс среди оказавшихся под его командованием людей, абсолютно разных не только по характерам, но и по роду деятельности, и по привычному кругу общения. Так что тут стоит семь раз хорошенько подумать, прежде чем что-то сделать. Майор остановился в паре метров от девчонки и, тщательно избегая смотреть в сторону Эпицентра, окинул взглядом шуршащую лапами и крыльями темноту, окутавшую Базу. После того случая Фронтовика Медведь больше не видел, и даже при движении по направлению к Эпицентру всегда отворачивал голову. Это несколько успокоило расшалившиеся нервы, и даже Айболит признал его если не здоровым, то «находящимся в норме». Однако проверять, вернутся ли зловещие видения, здоровяк очень не хотел. Хорошо хоть внутри Базы можно было смотреть куда угодно, не вздрагивая от страха быть замеченным жуткой аномалией за десятки километров…
– Воздух здесь совсем не такой, как дома, – негромко произнесла Бэмби. – Даже в Зеленой Зоне всё не так, как тут. – Она подняла голову и посмотрела сквозь маскировочную сеть в утонувшие в чернильном мраке небеса: – И неба совсем не видно…
– Небо в Желтой Зоне на ночь чернеет, – задумчиво ответил Медведь. – И запахи тут другие. Растительность мутировала и пахнет иначе. Потому и воздух кажется не таким. По составу он никак не отличается от обычного. Говорят, без противогаза только в Эпицентре дышать нельзя, но единственный человек, который может это подтвердить, сидит сейчас запертым в каком-то ведомственном НИИ.
– Вы про Болта? – уточнила Бэмби. – Мне Кнопка рассказывала о нем. Единственный человек в мире, которого не поразило Зависимостью. Странно, что я ни разу не слышала о нем, пока работала в «Неравнодушных». Абрамов бы обязательно ухватился за такую информацию, это же чудовищное нарушение всех прав – держать ни в чем не повинного человека в лаборатории, словно подопытное животное!
– Ну, почему же не повинного? – усмехнулся Медведь. – Он очень даже виноват! Его вина в том, что у него, ничтожного человечишки, Зависимости нет, а у великих и ужасных сильных мира сего она есть. Это преступление перед власть имущими. Жаль, что информация о нем не дошла до вашего Абрамова, согласен. Мужик он хороший, не заслужил такого.
– Я написала о нем в письме, которое пытается передать кто-то из ваших друзей, – девчонка прислушалась к отрывистым крикам невидимых в темноте птиц. – Скажите, Медведь, каковы шансы, что оно действительно попадет в Москву?
– Сложно сказать, – пожал плечами здоровяк. – Зависит от степени любопытства курьеров. Наркота через Нейтралку течет – только в путь! Так что само по себе передать маляву на Большую землю есть дело совсем не сложное. Но если кто-нибудь засунет нос в конверт, то вряд ли письмо дойдет, наркоторговцы не заинтересованы в том, чтобы кто-то наступил на хвост их партнерам, обеспечивающим транзит «златовласки» из Ареала далее по стране. Вот если наш человек сможет правильно промотивировать курьеров и они не станут вскрывать конверт, то послание дойдет. Сто процентов. Просто раньше нам не приходилось сталкиваться с такой необходимостью. Из Ареала никому из нас не выбраться, все мы вне закона и в розыске. Семьи почти у всех погибли при Катаклизме, остальных быстренько бросили из-за Зависимости и Полтергейста. Нам просто некому слать письма.
– Я за маму беспокоюсь, – вздохнула девчонка. – Она переживает сильно, я же официально пропала без вести. Хотя бы сообщить ей, что я жива, у неё сердце слабое… И ещё я мечтаю отомстить Прокопенко! Если бы не он, я бы никогда…
– …не вылечила позвоночник! – закончил за неё Медведь. – Умей видеть и хорошие стороны в том, чего изменить не в силах. Помогает выживать там, где выживать не хочется.
– Мне все ещё не верится, что позвоночник полностью восстановился, – призналась Бэмби. – Каждый раз, когда я делаю сложное упражнение, ожидаю вспышку боли. Как жаль, что таких лекарств не существует вне Ареала! Мне бы их два года назад, когда я едва на инвалидном кресле не оказалась! Всё могло бы сложиться иначе…
– Всё сложилось так, как сложилось, – хмыкнул Медведь. – Как говорится, за всё надо платить. Хотите излечиться от рака, паралича и прочих прелестей Большой земли – милости просим к нам в Ареал. В награду за упорство каждому страждущему выдается Зависимость. Не устраивает – оставайтесь дома. Но в таком случае нечего жаловаться.
– Вы правы, но… – Бэмби умолкла, подбирая слова. – Как-то это всё не по-доброму… Почему в жизни никогда не бывает всё хорошо? Неужели обязательно что-то должно быть недоделано?
– Один умный человек когда-то очень давно сказал, что без зла люди бы не смогли оценить добро, – философски заметил Медведь. – Им просто не с чем было бы сравнить. Возможно, он прав, хотя лично я ничего не имею против того, чтобы все жили, не оценивая добра и считая, что оно само по себе разумеющееся положение вещей. Лишь бы только зла не было вообще. Но лично мне думается, что люди сами виноваты в том, что всё обстоит так, как есть. Всё, как ты выразилась, недоделано потому, что основная масса народа не желает доделывать.
– То есть как это? – девчонка непонимающе нахмурилась. – Что значит, не желают доделывать?
– То и значит, – усмехнулся Медведь. – Подавляющее большинство заботится только о себе, но даже этого оно не желает делать в полном объеме. Набили брюхо, купили шмоток, исхитрились обзавестись жильем – и всё, все довольны, счастье наступило. Большего никому уже и не требуется, глобальными проблемами заниматься лень. Вот, смотри! Наши ученые пытаются обратить вспять Ареал, избавить всех, заметь, всех, а не только себя, от Зависимости и попутно решить проблему дармовой электроэнергии в масштабах планеты. И кто им во всем этом оказывал содействие? Никто. Они работали в престижных научных университетах, потом приехали в ГНИЦ, после Катаклизма оказались в ЦИАП, но их работы были никому не нужны. Власть имущие пытались закрыть исследования, так как это угроза нефтяной кормушке, обычные люди не желали связываться, потому что своя рубашка ближе к телу. В результате ученым помогаем мы. Помогаем, как можем, ведь мы от науки весьма далеки. Но нас не сто тыщ, а всего лишь несколько человек. А сколько народа живет в Ареале? Уже чуть больше тридцати тысяч. Кто из них потребовал от РАО возобновить исследования Ареала? Никто. Все возмущены только ценами на еду, воду и шмотьё, ненасущные проблемы их не волнуют. ЦИАП занимается лишь «Иксом», и всем плевать. Если кто и недоволен, то я о таких не слышал. Значит, их слишком мало. То есть большинству безразлична собственная же судьба. Огромная куча трутней только и ждёт, когда им поднесут что-нибудь на блюдечке. Вот мы наладили оповещение о Выбросе. Думаешь, кто-нибудь за это Водяному принес бесплатно хоть один мет или осколок? Просто так, в качестве «спасибо»? Никто. Зато в чем я железобетонно уверен – так это в том, что если мы вдруг прекратим давать оповещение, много кто явится к Водяному возмущаться – мол, что это вы перестали предупреждать?! Я на вас понадеялся и чуть не погиб! Раз оповестили разок-другой, то всё, теперь обязаны продолжать! Типа, аудитория требует!
Медведь презрительно усмехнулся и махнул рукой в знак бесполезности дальнейших разговоров.
– Беда большинства в том, что они только и хотят, что требовать и получать всё на халяву, – подытожил он. – Именно поэтому у большинства мало что есть, и никогда намного больше не станет. Ибо словами горю не поможешь. А на серьезные дела они не способны. Зато те, кто способен, далеко не всегда испытывают непреодолимое желание тащить на своем горбу эту безразмерную кучу трутней. Я бы совершенно не удивился, если бы способ оповещать о Выбросе нашли не мы, а какая-нибудь другая группировка, и она стала бы оповещать исключительно за деньги. Ради этого они и ищут в мыле наш передатчик по всей Зеленой Зоне с самого первого выхода в эфир. Хотят забрать себе и, так сказать, монетизировать столь эксклюзивную возможность. Теоретически это вполне реализуемо: какая-нибудь адресная рассылка на ведомственные мобильные устройства за отдельную плату. Или что-то подобное, уж я не знаю. Была бы возможность заработать, не прилагая труда – а желающие заработать, не работая, всегда найдутся. Именно потому в мире всё так, как есть.
– Всё так плохо? – загрустила Бэмби. – И ничего в нашей жизни не изменится?
– Конечно, изменится, – успокоил её Медведь. – Вот получит Абрамов твое письмо, посадит в тюрьму Прокопенко, и ты поедешь жить в Сателлит и откроешь там гимнастическую школу. Это позволит жителям города приобщиться к здоровому образу жизни, а моя База избавится от крайне неудобного раздражителя. Заодно ты сагитируешь ЦИАП бросить возню с нефтью и заняться ремутацией Ареала. Словом – одни плюсы. Всё, хватит дышать, марш внутрь! Мне спать пора.
– Можно ещё пять минут? – взмолилась Бэмби. – Когда ещё в следующий раз удастся так…
– Бегом марш в койку! – перебил её здоровяк. – Дважды за один день ты меня на жалость не разведешь, и не надейся. Мала ещё! Завтра я тебя выгуляю, так и быть. Если не забуду.
– Я вам напомню! – Бэмби озарилась счастьем. – Можно?
– Нельзя! – рявкнул майор. – А ну, брысь! Умчалась в свою комнату резво, или будешь сидеть взаперти ещё два Выброса! Я тебя быстро научу, что спорить со старшим по званию есть занятие неблагодарное! Особенно когда он мечтает поспать!
Крайнюю фразу здоровяк вещал уже в пустоту ночного мрака, изрядно веселя затихшего на посту Базальта. Часовой усиленно делал вид, что его абсолютно не интересует происходящее, пряча в темноте довольную ухмылку. Заметив взгляд начальства, Базальт сделал каменную физиономию и уставился в перископ. Судя по звуку торопливо стучащих по ступенькам шагов, Бэмби в этот момент была где-то в районе минус первого этажа, и Медведь смог вздохнуть спокойно. Убедившись, что дисциплина на Базе вновь стремится к недосягаемому уровню, Медведь на всякий случай сурово воззрился на часового, после чего отправился к себе.
Добравшись до своей комнаты, майор улегся спать, но заснуть ему удалось далеко не сразу, разговор с Базальтом никак не выходил у него из головы. Пулеметчик, конечно же, не лгал, и если никто не пытается строить глазки Бэмби исключительно из-за него, Медведя, значит, так оно и есть. И сознательность тут действительно ни при чем. А это значит, что он ошибался, когда считал, что все смотрят на девчонку так, как Кварц или он сам. Интересно, что теперь со всем этим делать… Не хотелось бы ошибиться ещё раз, однако! Если он не станет любезничать с Бэмби, рано или поздно остальные сделают выводы со всеми вытекающими отсюда действиями. Как бы на этой почве люди не разругались. Об этом Кварц предупреждал сразу. Да и без его аналитики несложно догадаться. Одно дело Кнопка и Водяной, они муж и жена, совсем другое – свободная девушка, оказавшаяся среди мужского коллектива в Ареале, в котором из каждых тринадцати человек женщина всего одна. Тут может запросто возникнуть конфликт интересов, даже если она сама кого-то выберет. Что и происходит регулярно по всей Зеленой Зоне. Женщины по, разумеется, необъяснимой случайности предпочитают сходиться с руководством и прочими лидерами. Обиженный народец попроще тоже, разумеется, по необъяснимым причинам заявляет, что их избранники влияют на женский выбор своим положением в обществе, тем самым заставляя несчастных дам предавать свои чувства. Майор саркастически ухмыльнулся. Ну, надо же, какая сложная у людей жизнь! И теперь эти сложности добрались и до его Базы.
– Даешь каждому по симпатичной гимнастке! – пробурчал Медведь. – Пущай на шпагатах сидят…
В другой ситуации он бы разрешил эту проблему в пять секунд – предложил девчонке выбор, тем более что Бэмби такое предложение не в новинку. Она бы, как обычно, отказалась, и выгонять её, конечно, никто бы не стал. Но зато каждый был бы, так сказать, официально оповещен о незаинтересованности Бэмби в пикантных нюансах взрослой жизни. Сейчас же задачка оказалась посложнее: выходит, что Бэмби поглядывает как раз на него самого, и предложи ей выбирать – может и выбрать. И, поди пойми, что у неё в голове, эмоции или холодный расчет? Если, не хотелось бы, конечно, но всё-таки Кварц окажется прав, то дело будет совсем дрянь. Привязаться к вражеской марионетке – из такого выйдет большая беда. Медведя и без того терзает нехорошее предчувствие, с тех самых пор, когда ОСОП начал оповещать всех о Выбросе. Странное и неприятное ощущение – сам всё это затеял, а теперь жалеет… Даже поговорить об этом с кем-нибудь стыдно. И ведь дело-то хорошее делаем, людей спасаем, но вот что-то тяжелое копится где-то в глубине души, и толком не понять, что же это. Как бы Кварц не оказался во всём прав.
Майор тяжело вздохнул и закрыл глаза. Нет, ерунда всё это, просто нервы шалят из-за Фронтовика, и чего только ему от меня надо?! Оставила бы ты человека в покое, злобная аномалия! С собачкой своей в мячик сыграй, у тебя такая милая псина, просто слов нет! Обязательно, что ли, охотиться именно за ним, мало в Ареале народа, что ли?! Медведь болезненно потер подбородок. Так дело не пойдет. Не может быть абсолютно всё плохо, что-то должно быть хорошее… Должно. Надо увидеть плюсы в любой ситуации, он же сам только что поучал Бэмби. Что со всем этим делать, будем думать завтра, утро вечера мудреней. Надо бы побыстрее передавать письмо Абрамову, пусть он закрывает Прокопенко в СИЗО и забирает Володину в Сателлит, проводить совмещенный чемпионат Ареала по гимнастике и защите прав человека. А то некрасиво как-то получается со всеми этими амурными делами. И самое хреновое во всём этом то, что девчонка Медведю действительно нравится.
* * *
Кнопка вошла в кафе за двадцать минут до встречи и огляделась, отыскивая свободный столик. К её удивлению, доктор Волконский был уже здесь. Замдиректора ЦИАП поднялся ей навстречу и жестом пригласил за свой столик. Раз он появился тут настолько заранее, значит, эта встреча для него не только важна, но и вызывает определенные опасения. А это настораживает. Особенно после тренингов Кварца. Лицо Кнопки приняло выражение вселенской умиротворенности и беззаботности, и молодая женщина направилась к именитому собеседнику.
– Рад видеть вас, Екатерина Игоревна! – доктор наук галантно отодвинул для неё стул.
– Взаимно, Александр Константинович! – поздоровалась Кнопка. – Вы сегодня рано!
– Я хотел убедиться, что за мной не ведется слежка, – тихо произнес тот, усаживаясь напротив.
– Слежка?! – очень натурально удивилась Кнопка. – За вами?! Кому потребовалось следить за главным научным специалистом ЦИАП? Вы же не покидаете пределов Сателлита!
– Нашей Службе Безопасности, конечно же! – вздохнул доктор наук. – Формально ничего такого я за собой не замечал. Но некоторые из моих коллег прямо заявляют, что, как только информация, которую мы получили благодаря вашей помощи, Екатерина Игоревна, дойдет до СБ, они мною займутся вплотную! Признаться, я этого, в определенной степени, опасаюсь.