– Вы куда-то спешите? – спросила она. – А мы еще жить хотим!
– Мадам! – с чувством и очень твердо, чтобы дать ей понять, что все под контролем, отозвался я. – Вы не поверите! Я тоже жить хочу. Потому и спешу.
Теткин мужик попытался извлечься из душного пространства между титьками, потому что ему там было пыльно и нечем дышать. Но тетка была сильнее, и у него ни хрена не получилось. Слегка потрепыхавшись для видимости, он снова затих. Может быть, она ему череп раздавила, но, скорее всего – просто смирился. Из чего я заключил, что моя попытка успокоить пассажирку успехом не увенчалась.
– Я вашему начальству пожалуюсь! – пригрозила она.
Я слегка разозлился. Ехать со скоростью ста тридцати кэмэче, лавируя между «чайниками», при этом пререкаясь с ней – занятие нудное, утомительное, к тому же чреватое последствиями. И я прорычал сквозь зубы:
– Да бога ради! Номер телефончика продиктовать?
Тетка заткнулась. Наверное, мой тон продолжению беседы не способствовал. Теперь она только злобно зыркала на меня посредством зеркала заднего обзора, да все время гладила мужа по голове. С такой силой, словно хотела скатать волосы у него на затылке в войлок. Может быть, так оно и было. Может быть, войлок на голове – это последний писк моды. Я не знал.
И уточнять не стал. Потому что Бэк, наконец, заприметил подаваемые сигналы, включил поворотник и остановился у левой бровки. Я повторил его маневр и, припарковавшись метрах в пяти, вылез из машины, напрочь игнорируя теткины недобрые взгляды. Бэк тоже выбрался наружу. Весь такой светящийся удовлетворенностью и с лицом, как луна.
– Наше вам еще раз, – сказал он, подойдя ко мне, потому что утром мы уже виделись в гараже. – Чего звал?
– Зачем нам ваше? – буркнул я. – Нам и своего девать некуда. Дело есть.
– Что-то серьезное?
– Кажется, так. Кажется, у меня с мафиками терки образовались.
– Ну, ты даешь! – хохотнул он. – Ты своей смертью точно не подохнешь! В двух словах получится?
– Не-е, – я отрицательно мотнул головой. – Даже в трех не сумею.
– Тогда давай минут через полчаса у «Золотого Зеро». Расскажешь, чё-кого, а заодно похаваем. А то я сейчас немного занят. Мне парняг надо к барыгам доставить. Приперло их коксом заправиться, а в городе явок не знают. За город едем. Лады?
– Лады, – вздохнул я. Бэк был в своем репертуаре. Возился со всякой шушерой. Хотя сам, насколько я знал, сильнее анаши ничего не пробовал и пробовать не собирался. Но ему нравилось водиться с темными личностями. Почему – бог весть. Впрочем, таксерам это иногда бывало очень выгодно – к примеру, когда нужно было разрулить проблему вроде моей сегодняшней.
Он вернулся к своей машине и резко стартовал, отчаянно заверещав резиной по асфальту и едва не оцарапав бок какого-то крутого джипа. Хозяин которого, между прочим, высунулся в окошко, замахал кулаком и матерно заругался. А потом попытался догнать Бэка. Ха! Мечтатель. Ему, наверное, проще было выступить самовыдвиженцем на Нобелевскую премию по математике. И победить. Бледно-розовая «Волга» растворилась в голубой дали еще до того, как владелец джипа наступил на педаль газа. Бэк не любил тратить время даром.
Я понуро вернулся на свое рабочее место и поехал довершать начатое – доставлять клиентов в аэропорт.
Тетка за моей спиной звериным взглядом уже не блестела. Она даже мужа своего на волю выпустила. Который, как я и предполагал, был жив живехонек, хотя и слегка помят. Но не задохнулся и даже травмы черепа каким-то чудом избежал. Теперь сидел, откинувшись на сиденье и не мог надышаться – настрадался, бедолага, между титек-то. Мне бы за него порадоваться, да что-то не радовалось. Все ножик проклятущий. Единственное утешение – тишина, царившая в салоне. Но и та продлилась недолго.
– Все вы, таксисты, такие! – заунывно затянула тетка совсем не тем впечатляющим басом, каким поразила меня в начале поездки. – Вам бы только полихачить да денег с пассажиров побольше слупить! Вот на сколько ты сейчас наговорил? Счетчик-то работает! На сколько рублей, а?
– Мадам! – устало возразил я. – Я на рубли не наговариваю. И на доллары тоже. Я даже на тугрики не наговариваю, потому что я их все очень уважаю. А если вы за свой кошелек переживаете – ставьте ему на ночь горчичники. Мне мамка в детстве ставила – отменно помогало.
4
У аэропорта все было, как всегда – минимум народа, максимум машин и ни одного самолета. Самолеты, потому что, были все в небе, а народ попрятался в зданиях терминалов, позорно побросав машины на стоянке. Удивительного, впрочем, в этом было мало – в терминалах было прохладнее, там работали кондиционеры.
Через зеркальную дверь туда всосались и мои недавние пассажиры. В итоге на всей огромной привокзальной площади осталось только четыре человека. Два негра на крыльце, которым сорок градусов в тени были, что слону – дробина, потому что они в своем Занзибаре и не такое видали; брюнетка, трепавшаяся о чем-то по телефону-автомату (дура, натурально – как будто нельзя было найти такой же в одном из терминалов; впрочем – ее проблемы. Может, она тоже из Занзибара или уже схватила солнечный удар и теперь ей все по фигу); да я, сердешный, который хотел было уехать сразу, но потом решил покурить, выбравшись на свежий воздух. К тому же брюнетка скоропостижно завершила разговор и теперь направлялась в мою сторону, мелко и быстро перебирая ногами. Довольно стройными, к слову. Я это разглядел отчетливо – на девице было очень сексуальное платье, короткое и в обтяжку. Даже до середины бедер не доходило, так что я мог оценить ее ходовые качества во всех подробностях.
Чем ближе она подходила, тем аппетитнее выглядела. И тем глубже становились мои затяжки. Мысль, что она пройдет мимо и сядет в одну из машин за моей спиной, я с негодованием отмел. Хотелось, чтобы она подошла именно ко мне. Я принял вальяжную позу, облокотившись на распахнутую дверь, и стал ждать. Нервно, повторюсь, затягивая кубометры дыма. Закончилось все тем, что она остановилась напротив и облив меня теплом из своих лучистых глаз, слегка улыбнулась. Скромняжка. Прелесть. Я, одной мощной, восхищенной затяжкой добив бычок, щелчком отбросил его в сторону, весь готовый к разговору.
– Вы свободны? – спросила она голосом, от которого мое либидо восторженно заворочалось в штанах. Однако я не стал сразу падать на колени и задаром впаривать ей руку и сердце. Главным образом потому, что года четыре назад уже имел неосторожность сделать такую глупость. Тогдашняя обладательница лучистых глаз и волшебного голоса и руку, и сердце забрала, не раздумывая. Мне бы, дураку, сразу насторожиться этой ее поспешности, и чтобы да – так нет. В результате я вынужден был больше трех месяцев прожить в официальном браке. И мне не понравилось. Последние два месяца, во всяком случае. Поэтому на сей раз я решил перестраховаться.
– Смотря для чего. Жениться – не женюсь. Не нравится мне это дело. Танцевать тоже не пойду. Не умею. Колокольчики мешают.
– Да нет, – она нервически хихикнула. Видимо, смутилась. – Вы, как таксист, свободны?
– Для вас – в любое время. – Я вдруг вспомнил, что уже очень скоро в известной кафешке меня будет поджидать Бэк. Для разговора, который, между прочим, нужен именно мне. И, значит, пропускать оный никак нельзя. Поэтому я тяжело вздохнул и с видимым сожалением вынужден был огорчить обладательницу столь прекрасного набора женских прелестей: – Только не сейчас. Сейчас я кушать хочу. – Потом подумал и, чтобы совсем уж не выглядеть подонком в ее глазах, добавил: – Если интересует, кушать поеду в «Золотое Зеро».
Брюнетку, как ни странно, это заинтересовало. Она по-детски хлопнула в ладошки и сказала:
– Ой, как здорово! Спасибо вам большое!
После чего обошла меня с фланга и устроилась на заднем сиденье.
Я слегка обалдел от такой непосредственности, но решил – почему нет? Если ей по пути… У любого таксиста случаются дни, когда клиент цепляется за клиента. Не успеешь высадить одного, как за углом с поднятой рукой тебя поджидает следующий. Замечательные, спешу заметить, дни. Когда они случаются, работать – одно удовольствие. И я подвел итог – сегодня у меня именно такой день. Правда, дурацкий нож слегка смазывал картину, но о нем я почему-то вспомнил лишь мельком. В башке царственно расположилась сексуальная брюнетка с солнечным взглядом.
По пути из аэропорта в город пассажирка попыталась просверлить в моем затылке дыру. Глазами. Прекрасными. Своими. Сидела, и с маниакально-депрессивной настойчивостью пялилась в него. Я время от времени посредством зеркала бросал на нее вопросительные взгляды (может, сказать что хочет?), но она на это внимания не обращала. Сидела и таращилась. Я почувствовал легкое расстройство желудка. Не дай бог, влюбилась. Этого еще не хватало.
Километров через десять мне надоело следить за ней. Влюбилась – ее проблемы. Потом телефончиками обменяемся, сообразим, что дальше делать. В одном я был уверен наверняка – до чего бы мы с ней не договорились, а женить меня на себе у нее все равно не получится. Дохлый номер. Я тертая рыбка, меня на мякине не проведешь.
Еще километра через три, когда мы свернули на проселок, по которому до города, а вместе с ним и до нужного мне «Золотого Зеро», было не больше пяти минут езды, она полузадушено проговорила:
– Остановите, пожалуйста.
Я снова взглянул в зеркало заднего вида и, резко ударив по тормозам, поспешил остановиться у обочины. Потому что прекрасной брюнетке в данный момент изрядно взбледнулось, и она целилась глазами уже не в мой затылок, а куда-то себе под ноги.
– Чур, в салоне не блевать! – поспешно предупредил я. Как-то не очень вдохновляла картинка, на которой я злобно заставляю красавицу, мечту онаниста, вычищать внутренности автомобиля, пострадавшие в результате ее внезапного приступа морской болезни. В некотором роде я таки джентльмен. Если вы понимаете, о чем я.
Брюнетка, впрочем, блевать не стала, хоть и согнулась в три погибели, стоило машине остановиться. Вместо этого она принялась усердно шарить по полу, причем ее платье задралось гораздо выше дозволенного максимума.
– Что-то потеряли? – поинтересовался я, поправив зеркало, чтобы безнаказанно пялиться на заголившееся аппетитное бедро.
– Да, – глухо донеслось с заднего сиденья. – Кольцо золотое. Меня папка за него убьет.
– Папка? – уточнил я.
– Да. Это семейная реликвия. Куда-то сюда закатилось.
– Может, помочь? – мне, почему-то, вдруг захотелось оказаться поближе к соблазнительной ноге. Ничего особенного, просто инстинкт продолжения рода.
– Если не трудно, – пропыхтела она.
Я не стал отвечать. Глупо потому что. Ежели бы мне было трудно, ежели бы, к примеру, на ее месте сидела предыдущая пассажирка, то хрен бы я предложил свою помощь. Я бы не только зеркало на ее бедра наводить не стал – я бы машину хрен остановил. Наверное. Я, все-таки, на редкость человеколюбивая тварь. Впрочем, даже если бы остановил, то задницу от сиденья не оторвал – точно. Даже оголись она полностью, о чем, между нами, даже подумать страшно.
Но на заднем сиденье сидела не давешняя необъятная баба, стырившая у Шаляпина его замечательный бас (а может, и что другое, под одеждой не разглядишь), а вполне соблазнительная брюнетка, которой я сам предложил помощь. И ее «если не трудно» – не более чем формула вежливости, не требующая ответа. Она ведь не знала, с какой целью я замыслил перебраться поближе к ее ногам (надеюсь). А потому я молча открыл дверь и переместился назад.
Брюнетка увлеченно продолжала поиски, даже не посмотрев на меня. Пользуясь моментом, я бессовестно пялился на оголенную ногу, пытаясь разглядеть заодно и вторую, а в идеале – всю нижнюю половину пассажирки. Пальцы при этом вяло шарили по полу, имитируя бурную сыскную деятельность. Нога брюнетки, кстати говоря, пахла возбуждающе.
Увидеть вторую ногу мне не удалось. Видимо, я недостаточно активно передвигал свои пальцы по полу, и это показалось ей подозрительным. Она подняла голову, слегка разогнулась и уставилась на меня.
Мне стало немножко неловко. Не люблю, когда меня ловят в тот момент, когда я подглядываю. Поэтому я чуть-чуть покраснел, сглотнул комок в горле и объяснил свое поведение просто и с достоинством:
– Я это… Нога такая красивая…
– Я понимаю, – томно (гадом буду!) проворковала брюнетка. После чего нагнулась ко мне и, придержав ладошками за уши, чтобы я, значится, не вырвался и с перепугу не убежал куда подальше, легонько поцеловала в губы.
– Е-мое! – выдохнул я. – Намек понял! – и целиком забрался в салон.
А чего, в самом деле? Не в первый раз я пал жертвой клиентки. Пусть и не с такой откровенной прямотой, но с периодичностью примерно раза в месяц со мной такое случалось. Бабы – они ведь тоже почти люди. И на эту тему голодные бывают. Или просто ненасытные. Мало ли.
В общем, намерения пассажирки меня не удивили. Несколько неожиданным выглядел способ, которым она решила добиться своей цели. Но, в конце концов, какая разница? Тем более, что меня этот способ вполне устраивал – не надо тратиться на кафешки и цветы. Не надо тратить несколько часов – а то и дней – на то, чтобы якобы совратить женщину. Притом, что на самом деле и я, и она вполне понимали бы, что на самом деле совратителем являюсь не я.
Брюнетка решила действовать на порядок честнее – бурный секс с понравившимся человеком в его машине – и адье. Ни писем, ни звонков, ни напрасных выяснений отношений в последующем. Зато какие останутся воспоминания! Опять же, будет, что рассказать внучкам под старость лет…
Меня, повторюсь, вполне устраивало такое развитие событий. Я тоже хотел, чтобы под старость лет было, что рассказать внучкам… Пардон, внукам. Если таковые появятся, конечно. Для начала нужно было собраться и как-нибудь на досуге сбацать хотя бы одного родителя этим самым внукам.
Но это так. Из планов на будущее. В настоящем были похотливая брюнетка и я, целиком, хоть и на четвереньках, забравшийся в салон. Лучистые глаза звали, оголенные ноги призывно белели, и мне не оставалось ничего другого, кроме как поцеловать вожделенное бедро. С обратной его стороны. При этом я, сами понимаете, сподобился разглядеть вторую ногу.
Брюнетка сладострастно содрогнулась – что ей, ноги никогда в жизни не целовали, что ли?! – и переместила обе ладошки мне на макушку. Я еще раз поцеловал бедро, на сей раз повыше, и поднял взгляд к его основанию. Ну, то есть, натурально, исполнил свою мечту – обозрел всю нижнюю половину пассажирки.
Эта половина меня не разочаровала. Даже при том, что оказалась не вполне откровенна со мной. В том смысле, что на самом интересном месте была прикрыта трусиками. Однако трусики были полупрозрачными и почти ничего собой не скрывали. Кроме того, их обладательница явно не имела ничего против того, чтобы избавиться от них. Чем я и занялся. Она при этом с готовностью приподнялась на сиденье, облегчая мне работу.
Пришла пора переходить к чему-то большему, чем просто целование ног. Что с того, что машина стоит на дороге? Что с того, что стекла не тонированные и любой, при желании, сможет рассмотреть, что там, внутри, происходит? Разве это главное? Два человека, на пару не разменявшие и полтинника, пали жертвой внезапного порыва страсти. И решили разобраться с проблемой на месте. Это ведь не преступление? А ежели преступление, то пусть приходит милиция нравов и привлекает нас к ответственности по всей строгости капиталистической законности.
Я, отчего-то, был твердо уверен, что этого не произойдет. А до встречи с Бэком время еще есть. Во всяком случае, нам на порцию любви хватит.