Эндрю уперся руками в багажник «студебекера», Саймон опустил стекло и схватился левой рукой за дверцу, а правой за руль.
– Сломался?
– Понятия не имею. Завтра покажу механику.
Они закатили машину в гараж и отправились ужинать в ресторанчик «Мэриз Фиш».
– Я решил вернуться на работу, – объявил Эндрю, садясь за столик.
– Давно пора!
– И перееду жить к себе.
– Никто тебя не заставляет.
– Никто, кроме тебя.
Эндрю продиктовал официантке свой заказ.
– О ней что-нибудь слышно?
– О ком? – спросил Саймон.
– Сам знаешь.
– Нет, у меня нет о ней никаких известий. Откуда?
– Ну не знаю… Просто надеялся.
– Страница перевернута, она не вернется. Ты причинил ей слишком сильную боль.
– Вечер во хмелю, дурацкое признание… Тебе не кажется, что я уже сполна за это расплатился?
– Меня можешь не спрашивать, рассказывай все это ей.
– Она куда-то переехала.
– Не знал. А ты откуда знаешь, если не имеешь от нее вестей?
– Брожу иногда под ее окнами.
– Случайность?
– Да, иногда случайно забредаю…
Эндрю хмуро смотрел через стекло на темные окна собственной квартиры.
– Ничего не могу с собой поделать, это сильнее меня. Есть места, бередящие память. С ней я пережил самые счастливые мгновения своей жизни. Вот и шатаюсь у нее под окнами, посиживаю на лавочке, предаюсь воспоминаниям. Иногда вижу нас вдвоем – две тени, входящие в дом с покупками, сделанными в магазинчике на углу. Слышу ее смех, ее шутки, смотрю на то место, куда она всегда ставила пакет, ища ключи. Бывает, даже встаю с лавочки, вроде как поднять ее пакет, – в сумасшедшей надежде, что дверь откроется и жизнь продолжится с того момента, когда прервалась… Идиотизм, конечно, но мне от этого так хорошо!
– И часто это с тобой бывает?
– Как тебе рыбка? – С этими словами Эндрю потянулся вилкой к тарелке Саймона.
– Сколько раз в неделю ты болтаешься под ее окнами, Эндрю?
– Моя лучше, ты сделал неверный выбор.
– Может, хватит оплакивать свою участь? Ну не сложилось у вас – печально, не спорю, но это еще не конец света. У тебя вся жизнь впереди.
– Слыхал я много пошлых сентенций, но «у тебя вся жизнь впереди» – апофеоз пошлости!
– Ты смеешь меня учить, после того что только что рассказал?
Саймон поинтересовался, как друг провел день, и Эндрю, желая оправдаться, поведал ему о своем знакомстве с посетительницей читального зала.
– Пока ты не принялся за ней шпионить и отсиживать себе зад на скамейке под ее окнами, я, пожалуй, сочту эту новость хорошей.
– Я уже оборудовал себе наблюдательный пункт в баре на углу ее улицы.
– Что ты сделал?!
– Ты слышал. Но это не то, что ты думаешь. В этой особе есть что-то интригующее, я еще не разобрался, что именно.
Эндрю заплатил по счету. На Чарльз-стрит было безлюдно. Старик выгуливал лабрадора, такого же хромого, как он сам.
– Не устаю поражаться сходству между собаками и их хозяевами! – воскликнул Саймон.
– Согласен. Купи себе кокер-спаниеля. Пошевеливайся, это будет моя последняя ночь на твоем поломанном диване! Завтра я сматываю удочки, как обещал. И еще одно обещание: больше я не стану прохлаждаться у Вэлери под окнами. Чего ради, раз ее след простыл! Знаешь, что меня убивает? Мысль, что она могла переехать к другому мужчине…
– Но ведь ты не желаешь ей ничего дурного?
– Что, если она откровенничает с другим, заботится о нем, спрашивает, как он провел день, близка с ним так, как раньше со мной… Нет, это невыносимо!
– Совершенно неуместная ревность! Она заслуживает лучшего.
– Как же мне надоели твои нравоучения!
– Пускай, кто-то все равно должен научить тебя уму-разуму. Ты только взгляни на себя!
– Может, кто-то и должен, но не ты, Саймон. Только не ты!
– Во-первых, с чего ты взял, что у нее кто-то есть? Во-вторых, даже если это так, почему ты считаешь, что она с ним счастлива? Можно прибиться к кому-то, спасаясь от одиночества, проводить время с другим, чтобы пережить разрыв, но постоянно вспоминать любимого человека. Можно, говоря с другим, слышать твой голос, смотреть другому в глаза и видеть твои.
– А вот это, Саймон, именно то, что мне требовалось услышать! Откуда ты все это знаешь?
– Со мной тоже так бывало, болван ты этакий.
– Быть с одной женщиной и думать о другой?
– Нет, быть с женщиной, любящей другого, и прикидываться, что ничего не замечаешь. Когда влюблен, это как ножом по сердцу. Знаешь, но делаешь вид, будто не знаешь. В конце концов это становится невыносимо – или она выставляет тебя за дверь.
Вечер был холодный, Саймон поежился, Эндрю положил руку ему на плечо.
– Мы с тобой отлично ладим, – пробормотал Саймон. – Тебе нет никакой необходимости собирать манатки уже завтра, если ты еще не готов. На диване в гостиной иногда могу спать я, а ты будешь блаженствовать в спальне.
– Знаю, старина. Но хорошенького понемножку, я знаю, уже пора. Это не значит, что я отказываюсь понежиться этой ночью на твоей кровати. Слово не воробей!
И они молча зашагали к дому Саймона.
5
Мужчина терпеливо ждал, привалившись к машине и изучая путеводитель. Когда женщина с третьего этажа вышла выгуливать собаку, он бросил путеводитель и юркнул в дверь, пока та не закрылась.
Добравшись до верхнего этажа, он остановился, подождал, пока стихнет эхо его шагов, посмотрел вниз – не поднимается ли кто-нибудь еще. После этого нашел дверь 6-В, вынул из кармана связку отмычек и вскрыл замок.
В угловой квартире было шесть окон. Шторы задернуты, так что никакого риска, что его заметят жильцы из дома напротив. Мужчина взглянул на свои часы и приступил к работе. Он искромсал сиденье и подушки на диване, заглянул под ковер и под фотографии на стенах, выдвинул ящики письменного стола и, обойдя квартиру, продолжил поиски в спальне. Кровать повторила судьбу дивана, потом наступила очередь кресла у двери в ванную. Содержимое комода переместилось на выпотрошенный матрас.
Услышав шаги на лестничной площадке, мужчина бросился в гостиную, сжал в кармане рукоятку ножа, прижался спиной к стене, затаил дыхание. Из-за входной двери донесся голос.
Мужчина достал нож, стараясь сохранять спокойствие. Из-за двери вместо голоса теперь доносилось дыхание. Потом стихло и оно, раздались удаляющиеся шаги.
Постояв в тишине, мужчина решил, что выходить на лестницу слишком опасно. Человек, заподозривший, что в квартиру кто-то проник, мог вызвать полицию. Полицейский участок находился в нескольких кварталах, под окнами часто проезжали патрульные машины.
Он подождал еще немного, потом решился покинуть квартиру. Найдя в коридоре приоткрытое окно, он вылез на пожарную лестницу. Стоял бесснежный декабрь, на деревьях уже давно не осталось ни листочка, так что при попытке спуститься вниз его наверняка бы заметили, а заказчик особо настаивал на том, чтобы его никто не мог опознать. Поэтому, спустившись на один этаж, мужчина перелез через поручень на соседнюю лестницу, заглянул в окно пятого этажа и разбил локтем оконную секцию. Отодвинуть щеколду не составило труда, как и приподнять раму. Мужчина изогнулся и скользнул в проем. Через несколько секунд он уже спускался по ступенькам соседнего дома, не встретив по пути ни одной живой души.
На перекрестке он повернул за угол и исчез.
Собрав в кулак всю свою волю, Эндрю заставил себя не заговаривать с занявшей место напротив него девушкой. Вместо «доброго утра» он ограничился кивком, она, усаживаясь, ответила ему тем же. Целых два часа оба провели, погрузившись в чтение.
Потом на столе завибрировал мобильный телефон Сьюзи Бейкер. Она прочла сообщение и коротко выругалась себе под нос.
– Проблема? – не выдержал Эндрю.
– Похоже, – отозвалась Сьюзи Бейкер, глядя ему прямо в глаза.
– Я могу чем-то вам помочь?
– Вряд ли, если только вы мне не наврали. Вы ведь не полицейский? – Она вскочила.
– Я не умею врать, то есть умею из рук вон плохо. А что случилось?
– Дверь моей квартиры открыта. Управ-ляющий подозревает, что внутри кто-то есть, боится войти и спрашивает, дома ли я.
– А вы не дома… – вырвалось у Эндрю, и он тут же обругал себя за глупость.
Сьюзи утвердительно кивнула и торопливо зашагала к выходу, забыв на столе книгу. Подхватив ее со стола, Эндрю поспешил следом за беглянкой. Из книги выпала на пол тонкая тетрадка. Эндрю подобрал ее, положил книгу на стол перед Ясином, ускорил шаг и почти настиг Сьюзи Бейкер на тротуаре: она только что села в такси.
– Что теперь, хитрец? – пробормотал он себе в бороду.
Пятая авеню была загружена, машины двигались впритирку, то же самое происходило, по всей видимости, и на Седьмой и на Девятой. Воспользовавшись метро, он мог ее опередить.
– Опять дуришь? – пробормотал он себе под нос и бросился к станции метро.
Выходя на 4-ю улицу, он все еще ломал голову, как объяснить соседке по столу в читальном зале, откуда у него ее домашний адрес. Решение никак не приходило.
К дому Сьюзи Бейкер он подошел как раз в тот момент, когда она выходила из такси. Не подумав, он тут же окликнул ее. Она обернулась.
– Что вы здесь делаете? – изумилась она.
– Вы забыли книгу, я сдал ее за вас и, выйдя, увидел, как вы садитесь в такси. Я испугался, что вы можете оказаться лицом к лицу с грабителем. Наверное, я зря боялся, ведь вы наверняка вызвали полицию. Но у дверей нет патрульной машины, значит, тревога оказалась ложной, и они уехали. Пожалуй, я тоже удалюсь. До свидания.
Эндрю развернулся и побрел прочь.
– Откуда у вас моей адрес?! – крикнула она ему вдогонку. Эндрю оглянулся.
– Пара пустяков: прыгнул в такси и пообещал таксисту двойную плату, если он поедет за вами. Сами видите, я прибыл одновременно с вами.
– Мы не ехали, а мчались. Уж не залезли ли вы к нам в багажник?
– Хотел, но не осмелился.
Сьюзи Бейкер придирчиво разглядывала навязчивого доброхота.
– Я не вызывала полицию, – сообщила она сухо.
– А ваш управляющий?
– Я послала ему ответ, что стою под душем и, наверное, плохо закрыла дверь.
– К чему этот обман?
– Я живу здесь недавно, по субаренде. Ее законность сомнительна. Настоящая съемщица – моя подруга, уехавшая на несколько месяцев в Европу. Если со мной возникнут проблемы, то той мелочи, которую я каждую неделю сую управляющему, окажется уже недостаточно, чтобы он держал язык за зубами. Позволить себе очутиться на улице я не могу: вы представляете, как трудно найти себе в Нью-Йорке хоть какой-то приличный угол?
– И не говорите!
Сьюзи Бейкер немного помялась и продолжила:
– Может быть, вы меня проводите? Если я скажу, что мне не страшно, это будет неправдой. Впрочем, вы вовсе не обязаны соглашаться, не хочу подвергать вас риску.
– Вряд ли это так уж рискованно. Если вашу дверь взломали, то грабитель, наверное, давно смылся. Раз уж я здесь, надо найти мне применение. Идемте! – Он взял Сьюзи под руку. – Я вхожу первым.
Увидав разгром в гостиной, Эндрю велел Сьюзи подождать на лестнице и, оглядевшись, вынул маленький «вальтер», купленный после выписки из больницы.
Пять месяцев назад он обозвал бы идиотом любого, кто носит оружие. А потом его пырнули в спину, в «скорой» он истек кровью и, провалявшись два месяца в больнице, теперь считал своим законным правом ходить с оружием. Человек, покушавшийся на его жизнь, по-прежнему оставался на свободе.
Он вошел в квартиру, толкнул ногой дверь спальни и приступил к осмотру.
Сьюзи наверняка будет потрясена, когда увидит свой «угол» в таком плачевном состоянии, поэтому он счел необходимым быть рядом с ней, когда она войдет. Он обернулся – и вздрогнул: она стояла прямо у него за спиной.
– Я же вас попросил подождать снаружи!
– А я непослушная. Может, уберете свой пугач? – Она покосилась на пистолет.
– Конечно, простите. – Эндрю стало стыдно, что он вооружился, как будто вздумал поиграть в войну.
– Перевернуто все, что только можно! – проговорила Сьюзи со вздохом. – Ну и кавардак!
Она нагнулась и стала подбирать разбросанные вещи. Эндрю стало неудобно наблюдать ее со спины.
– Разрешите? – Он присел рядом с ней и поднял с пола пуловер.
– Спасибо. Бросьте на кровать, потом я все разложу по местам.
– Не хотите проверить, что у вас украли?
– Здесь красть нечего. Денег нет, драгоценностей тоже – я их не ношу. Не принесете из кухни что-нибудь попить? А я тем временем уберу с глаз долой кое-какие личные вещи. – Она указала на пол: Эндрю наступил на бюстгальтер.
– Конечно!
Он принес стакан воды, и Сьюзи осушила его залпом.
– Тот или те, кто побывал у вас в квартире, искали не деньги, тем более не драгоценности.
– Почему вы так считаете?
– Потому что в кухню грабитель даже не заглядывал. Где большинство прячет ценности? В какой-нибудь невзрачной бутылке, на дне коробки с хлопьями, в целлофановом пакете в глубине морозильника…
– Может, его спугнул управляющий?
– Грабитель в любом случае начал бы с кухни. И потом, откуда такая ненависть к вашему диванчику и матрасу? Прошли времена, когда золотые монеты зашивали в матрасы, а свои кольца и серьги женщины держали совсем в других местах. Иначе как бы они их доставали, наряжаясь для вечернего бала?
– Уж не подрабатываете ли вы в свободное время кражами?
– Я журналист, а в этом ремесле без любопытства никуда. Я совершенно уверен, что не ошибся: то, что я вижу вокруг себя, никак не свидетельствует об ограблении. Тот, кто здесь орудовал, искал что-то определенное.
– Тогда он ошибся квартирой, а то и домом. На этой улице все дома на одно лицо.
– Придется вам купить подруге новую кровать и диван.
– На мое счастье, она еще не скоро вернется. Мои финансы в таком состоянии, что с мебелью придется повременить.
– Я знаю местечко в Чайнатауне, где можно за бесценок подобрать вполне приличные подержанные вещи. Если хотите, могу вас туда проводить.
– Очень любезно с вашей стороны, – отозвалась Сьюзи, продолжая уборку. – Что ж, теперь вы можете смело меня покинуть, у вас наверняка есть дела.
– Ничего срочного.
Сьюзи упорно поворачивалась к нему спиной. Ее спокойствие, даже безмятежность озадачивали Эндрю; за неимением других соображений, он предположил, что она старается скрыть свои чувства. Как только ни проявляется человеческая гордость! Хотя сам Эндрю, скорее всего, повел бы себя так же.
Он перешел в гостиную и стал подбирать и возвращать на прежние места фотографии, по следам на стене определяя, какая где висела.
– Чьи это фотографии, ваши или подруги?
– Мои! – крикнула Сьюзи из соседней комнаты.
– Вы альпинистка? – спросил он, всматриваясь в черно-белую фотографию. – Это вы висите на отвесной скале?
– Я! – гордо ответила Сьюзи.
– Какая вы смелая! А у меня даже на стремянке начинает кружиться голова.
– К высоте привыкаешь, это вопрос тренировки.
Эндрю потянулся за другой фотографией: Сьюзи и Шамир у подножия горы.
– Что это за мужчина рядом с вами?
– Горный проводник.
Да уж, конечно! На другой фотографии «горный проводник» нежно обнимал Сьюзи.
Пока она прибиралась в спальне, Эндрю старался навести порядок в гостиной. Потом отправился на кухню и нашел в одном из ящиков рулон клейкой ленты. Заклеив ею разрезы на диване, он стал удовлетворенно разглядывать свою работу.
Сьюзи опять выросла у него за спиной – ну и привычка!
– Не бог весть что, но так вы по крайней мере сможете сидеть, не рискуя провалиться.
– Можно, я угощу вас ужином в благодарность за труды?
– Как же ваши финансы?
– Ну, на салат хватит.
– Не выношу никакой зелени! Лучше я сам накормлю вас бифштексом. Вам надо восстановить силы.
– Я вегетарианка.
– Никто не совершенен. Я знаю неподалеку отсюда один итальянский ресторанчик. Паста – это же вегетарианская еда?
Официантка во «Фрэнки» поздоровалась с Эндрю и позволила ему самому выбрать столик.
– Вы постоянный клиент?
– Чем вы занимаетесь в жизни, мисс Бейкер?
– Исследованиями.