Я залилась краской и влепила Илье звонкую пощечину. Он недоуменно посмотрел на меня и испуганно сказал:
– Ты что, дура, что ли?! Что я тебе плохого сделал?! Ты, по-моему, сама была не против. Полчаса назад произошло то, чего мы вместе уже давно хотели.
– Пошел вон, придурок! – крикнула я. – Пошел вон в свою палату! Чтоб твое яйцо хирург ампутировал!
– Ты почему так разозлилась?
– Пошел вон, – выдохнула я и вытолкала Илью в коридор.
Закрыв дверь раздевалки, я прилегла на кушетку, укрывшись стареньким пледом, который валялся здесь с незапамятных времен. Вскоре меня потянуло в сон. Мне приснилась мама. Я шла по улице и случайно увидела ее в толпе. Она была похожа на меня, будто мы с ней подружки-ровесницы, сестры, неразличимые как две капли воды. Я громко крикнула: «Мама!» – и побежала ей навстречу. Увидев меня, мама обернулась, смахнула набежавшие слезы и приветливо распахнула руки, чтобы обнять меня. Я бросилась к ней на шею и громко заплакала. «Господи, что же ты наделала, мамочка! Зачем ты ушла? Если бы только знала, как мне не хватало тебя! Меня никогда и никто не любил все это время. Знаешь, как это страшно, когда тебя никто не любит. Это очень страшно, мама! Ты даже не представляешь, как это страшно! Я одна, совсем одна, мама! Обещай, что ты никогда меня не оставишь! Обещай, что ты будешь меня любить точно так же, как другие любят своих дочерей». Мама улыбнулась, затем оттолкнула меня от себя и быстро пошла прочь. Я побежала за ней, но вскоре она исчезла в толпе, и я потеряла ее из виду. Мне хотелось сесть прямо на землю, обхватить голову руками и громко закричать. Только бы добраться до дома, взять плюшевого медведя и крепко прижать к себе…
Глава 6
Громко зазвенел будильник. Я с трудом открыла глаза. Вставать не хотелось, но надо было разносить градусники, делать уколы, собирать анализы – в общем, заниматься привычными делами.
В девять часов я сдала смену и поехала домой. Илья так и не появился. Наверное, спал.
Эти выходные были самыми длинными в моей жизни. Я постоянно смотрела на часы, подгоняя стрелки вперед. Смешно! Я не любила свою работу, а теперь не могу дождаться, когда смогу к ней приступить.
Интересно, Илья вспоминал обо мне хотя бы раз? Может, он ждет моего выхода ничуть не меньше, чем я сама? В глубине души я верила в это. Даже убийство отступило на второй план. Все мои мысли, чувства, фантазии были подчинены только Илье.
Кажется, я и в самом деле влюбилась как девчонка. Мне хотелось прижаться к Илье и честно рассказать ему все, что произошло в коттедже. Останавливали слова, сказанные Дмитрием: «Не вздумай ничего говорить своему Илье. Это может кончиться плачевно для тебя. Я вообще не понимаю, зачем он послал тебя с такой суммой в Пески. Тут что-то не так».
Через два дня я вновь надела свой единственный костюм и отправилась на работу. В отделении было тихо. Больные ушли в столовую на завтрак. С замиранием сердца я прошла мимо палаты люкс, стараясь понять, что там происходит. За дверью было тихо. Переодевшись, я стала готовиться к уколам. Через минуту в процедурку зашел Петрович. Игриво подмигнув мне, он покрутил бутылкой дорогого коньяка.
– Что это, Петрович? – поинтересовалась я.
– Коньяк. Сегодня вечером я угощаю. Такой ты еще точно не пила!
– Ты что, разбогател? Тебе, по-моему, на сигареты раньше не хватало. Не от хорошей жизни у пациентов «Яву» стреляешь.
– Я же не на свои покупал, – обиделся Петрович. – С чего я разбогатею, ежели работаю врачом в государственной больнице? Кто на государство пашет, тот и живет соответственно. Я в общественном транспорте зайцем езжу, а ты про коньяк загнула!
– Тогда где же ты его взял?
– Бандюга с крестом подарил.
Услышав про Илью, я почувствовала, как на спине выступил холодный пот.
– Слушай, Петрович, а с чего это он тебя так балует? – стараясь казаться беззаботной, спросила я.
– Это он в честь выписки.
– В честь какой выписки?
– Обыкновенной.
– Его что, скоро выписывают? – пожала плечами я.
– Его вчера выписали.
– Как?! – Мне показалось, что земля ушла из-под ног. – Как это выписали? – переспросила я, не узнав своего голоса.
– Ты, Маша, какие-то странные вопросы задаешь, – усмехнулся Петрович. – Ему по-хорошему еще неделю надо было лежать, но он сказал, что уже здоров и не нуждается в медицинской помощи. Написал расписку, подарил мне бутылку коньяка и укатил с другими бандюганами на огромном джипе.
– И все?
– И все. Ты, Маша, что-то побледнела. Неужто тебе этот хулиган так приглянулся?
– Глупости, – покраснела я. – Просто как-то быстро он выписался. Еще курс лечения не прошел.
– Он мне по секрету сказал, что с яйцом у него полный порядок, – засмеялся Петрович и сунул бутылку в холодильник. – Так что сегодня вечером сабантуй. Побольше бы таких больных! Теперь неизвестно, когда еще раз такой подвернется.
Когда Петрович ушел, я взяла ключ от люкс и открыла дверь. Лучше бы я этого не делала! Голый матрас и выключенный из розетки холодильник навевали тоску. Захотелось плакать, нет, не плакать – рыдать, биться головой об стену, выть, катаясь по полу, словно это что-то могло изменить. Вот оно – наказание за мою собственную глупость и слабость!
Выбежав из палаты, я вернулась в процедурку и позвала больных на уколы. Несколько раз забегала Танька, пытаясь утешить меня:
– Послушай, Машка, постарайся взять себя в руки. На тебе лица нет. Так можно себя до болезни довести. Что ты от него хотела? С самого начала и так было понятно, что он никогда на тебе не женится.
– Танька, уйди, и так тошно! – не сдержалась я и указала ей на дверь.
Танька надулась и ушла в свое отделение. Вечером, сославшись на головную боль, на сабантуй я не пошла. Пить коньяк, да еще подаренный Ильей, не хотелось. Взяв книгу, я удобно устроилась в кресле и попыталась вникнуть в суть написанного. Строчки плясали перед глазами и никак не хотели складываться в слова. Около полуночи, проверив больных, я пошла спать. Утром, закончив дежурство, переоделась и в подавленном настроении спустилась в вестибюль.
– Машенька, ты что хмурая такая? – спросил меня знакомый врач.
– Да так, не выспалась что-то, пойду домой отдыхать.
Открыв дверь, я вздрогнула и остановилась как вкопанная. К выщербленным ступенькам больницы подкатил шикарный «Линкольн» с закругленными фарами. Из «Линкольна» вышел Илья с огромным букетом алых роз. Он был одет в дорогой костюм красивого темно-синего цвета. Я тряхнула головой. Может быть, это сон или просто судьба решила сыграть со мной очередную жестокую шутку? А может, наш вчерашний пациент решил посмеяться надо мной? Вконец растерявшись, я попятилась к спасительному входу в приемный покой. Илья, по-хамски оглядев меня с головы до ног, одобрительно присвистнул. Затем поправил галстук и торжественно протянул мне восхитительно пахнувшие цветы.
– Что это? – дрожащим голосом спросила я.
– Цветочки, – засмеялся Илья.
– Кому?
– Тебе, конечно, кому же еще!
– Мне?
– Тебе. Я к тебе приехал. Ты что, Маша, разве не поняла?
Я глубоко вздохнула, прижала к груди букет и оглянулась на больничные окна. Из ординаторской на нас смотрел Петрович. Баба Люба с Танькой застыли в коридоре у окна. Видок у них был еще тот! Отвернувшись, я вновь встретилась глазами с Ильей.
– Понюхай, здорово пахнут? Я самые лучшие выбирал.
– Знаешь, мне никогда и никто не дарил цветы.
– Тебе приятно?
– Я даже не знала, что может быть так приятно!
– Ладно, Маш, садись в машину. Поедем в ресторан, там ты мне все и расскажешь, а то сейчас какой-нибудь любопытный из окна вывалится. Уставились, как твари!
– Пусть смотрят, им же интересно. Такие пациенты в нашей больнице не каждый день лежат, а уж тем более не дарят такие букеты медсестрам.
– Маш, садись в машину. Я не могу общаться под чуткими взглядами твоих сослуживцев.
– В больнице для тебя не существовало ни преград, ни запретов. Тебе было наплевать, кто там на тебя смотрит.
– Теперь я уже не в больнице.
– Что-то изменилось?
– Маш, хватит дурить. Садись в машину и поехали. По дороге обо всем поговорим.
– Может быть, ты меня стыдишься? Так скажи, я пойму.
– Если бы я тебя стыдился, то никогда бы сюда не приехал.
– Так зачем же ты приехал? – не унималась я.
Согнав с лица улыбку, Илья со злостью покосился на окна и сквозь зубы процедил:
– Я очень тебя прошу, Маша. Садись в машину и давай побыстрее отъедем отсюда. Перестань выпендриваться! К тебе не каждый день такие мужики на таких тачках и с такими цветами приезжают. Лови момент!
С сожалением посмотрев на букет, я швырнула его на землю, а затем обернулась на больничные окна. Зачем я это сделала, не знаю, должно быть, искала одобрения. Баба Люба, Петрович и Танька захлопали в ладоши, призывая меня держать в том же духе. Илья покраснел так, что от него впору было прикуривать. Похоже, от меня он такого не ожидал. Отвернувшись, я гордо зашагала по направлению к ближайшей остановке, подчеркнуто беззаботно размахивая сумочкой. Автобуса, естественно, не было. Пытаясь отвлечься, я принялась изучать доску объявлений. Позади раздался громкий сигнал. Вздрогнув, я увидела все тот же «Линкольн». Илья вышел на тротуар и подошел ко мне.
– Букет в машине. Я его поднял, мы люди не гордые, нам лишний раз наклониться не трудно. Садись, поехали, а то там на нас глазела вся больница, а здесь будет глазеть вся остановка. Ты что, не с той ноги встала, что ли?
– Предупреждать надо, когда выписываешься.
– Понятно теперь, отчего ты так злишься.
– Ничего я не злюсь. Просто мне казалось, что ты уже никогда за мной не приедешь.
– Ты ошиблась.
Я обошла машину, открыла дверцу и села на переднее сиденье. Илья плавно надавил на газ, и машина тронулась. В салоне одуряюще пахло розами.
– Что ж ты такими цветами бросаешься? – обиженно спросил Илья.
– А что ж ты таких девушек за нос вздумал водить? – парировала я.
– Ладно, мы квиты. Как ты посмотришь на то, чтобы поехать со мной вечером в ресторан?
– Положительно. Только что мы будем делать до вечера?
– Заедем к тебе, и ты угостишь меня хорошим кофе.
Опустив глаза, я задумалась. Илья, почувствовав мое замешательство, тихо сказал:
– Если ты не хочешь приглашать меня к себе в гости, то я и не настаиваю. Давай встретимся вечером, а сейчас я могу довезти тебя до дома и сразу уехать.
– Дело не в этом.
– Тогда в чем же?
– Понимаешь, моя квартира совсем не похожа на палату люкс, в которой ты лежал. Я живу довольно скромно. Скорее всего, тебе у меня не понравится.
– Я еду смотреть на тебя, а не на твою квартиру. Мне интересна ты, а не те условия, в которых ты проживаешь.
– Тогда поехали, – улыбнулась я и посмотрела на себя в зеркальце.
Мы приехали ко мне. Я сварила кофе и села напротив Ильи. Между нами стоял огромный букет роз, с трудом уместившийся в вазу. Я смотрела на розы и слегка улыбалась.
– Нравится? – поинтересовался Илья.
– Очень.
– Тогда зачем ты его на землю швырнула?
– Прости. Я и сама не знаю, что со мной происходит.
– А что тут непонятного? Я тебя сразу вычислил: влюбилась ты в меня как ненормальная. Вот и бесишься.
Я покраснела до кончиков ушей и почувствовала себя так мерзко, словно меня окунули в глубокую яму с помоями.
– Тебе показалось, – с трудом выдавила я.
– Что именно?
– Ты слишком высокого мнения о себе. Меня никогда не привлекали такие мужчины, как ты.
– А чем я, собственно, тебе не нравлюсь? – усмехнулся Илья.
– Тем, что ты хам!
– И давно ты пришла к такому выводу?
– Как только тебя увидела.
Илья отставил чашку, подошел ко мне и положил голову мне на колени.
– Я не хотел тебя обидеть, Машенька. Извини. Просто у меня иногда срываются резкие выражения. У меня хамские шуточки, я знаю. Я и так стараюсь быть при тебе повежливее.
Я обхватила руками его голову и поцеловала в лоб.
– Ничего страшного. Я сама во всем виновата. Отдалась первому встречному прямо в больнице. Даже страшно подумать, до чего докатилась.
– Ты не докатилась. Ты сделала то, что уже давно хотела. Не забывай, что я тоже этого хотел.
Илья страстно прильнул к моим губам. Голова моя пошла кругом, и я даже не подумала сопротивляться, когда он подхватил меня на руки и понес на кровать.
Когда все закончилось, я смахнула рукой пот со лба Ильи и лениво потянулась. Илья улыбнулся, прижал меня к себе и посмотрел на часы.
– Машенька, повторяю свой вопрос: как ты посмотришь на то, чтобы пообедать в ресторане?
– Положительно.
– А когда ты была в ресторане последний раз?
– Даже не помню. Кажется, на Восьмое марта. Еще на День медика. Я вообще не люблю ходить по ресторанам. Вокруг пьяные рожи и хамские взгляды.
– Я поведу тебя в приличный ресторан, где нет хамских взглядов и пьяных рож. Это ресторан высшего класса, где обслуживание не уступает европейскому.
– Представляю, какие там цены. Наверное, тоже европейские! – засмеялась я.
– О ценах не думай. Слава богу, у меня нет проблем с деньгами. Мы поедем в центр. Машка, ты когда-нибудь видела Москву с высоты птичьего полета?
– Нет.
– Считай, что тебе повезло. С двадцатого этажа гостиницы «Интурист» открывается потрясающий вид.
– А мы поедем в «Интурист»?
– Да.
– Я никогда не была в «Интуристе». Мне всегда казалось, что туда ходят только проститутки.
– Глупости. Там собираются вполне достойные люди, которые любят вкусно и сытно пообедать. А хороших ресторанов в «Интуристе» предостаточно. Там везде прекрасная кухня и безупречный сервис. Тем более сегодня пятница.
– А при чем тут пятница?
– По пятницам и субботам в ресторанах «Интуриста» звучит живая музыка. Собирайся, поехали.
Я встала с кровати, подошла к шкафу и с унынием открыла дверцу. Моему взору предстали убогие платья и юбки, купленные на рынке. Илья подошел и обнял меня за плечи.
– Ты ищешь, что надеть? – поинтересовался он, с усмешкой оглядывая мои наряды.
– А что тут искать? Сам видишь, какой выбор. В таком тряпье не только в «Интурист», даже в столовую пойти стыдно.
– Ну, со столовой ты уж совсем загнула. Не прибедняйся. Для столовой эти наряды будут в самый раз. Даже не знаю, что с тобой делать. Поехали в магазин.
– Зачем?
– Покупать тебе платице. Ты ведь не пойдешь в ресторан в таком прикиде?
Я быстро натянула майку и джинсы. Мы вышли на улицу и сели в машину. Когда Илья завел мотор, я, опустив глаза, тихо спросила:
– Послушай, а в какой магазин мы едем?
– В фирменный, разумеется. А ты что так напряглась?
– Не знаю. Неловко как-то. Чувствую себя как последняя идиотка.
– Это почему?
– Просто как-то унизительно все это.
– Унизительно то, что я хочу подарить тебе приличную шмотку? Мне это в радость, поверь.
– Я могла бы приготовить обед дома. Вовсе не обязательно ехать в твой ресторан. Остались бы у меня, и дорогой наряд не пришлось бы покупать.
– Да не зацикливайся ты на этом! Я же тебе сказал, что мне в кайф подарки тебе делать. Красивая женщина должна одеваться красиво.
– Тогда поехали на барахолку. Там подешевле.
Илья недоуменно посмотрел на меня и покрутил пальцем у виска.
– Послушай, Маша, ты чего такая трудная? Давай бросай свои комплексы! Я никогда не дарю женщинам вещи, купленные на барахолках. Я не признаю подделок. Мне нравятся только оригиналы.
– Между прочим, на рынке можно купить довольно качественную подделку. Черта с два отличишь! Да и разница в цене ощутимая.
Илья положил руку мне на плечо и твердо сказал:
– Маша, давай договоримся раз и навсегда. Когда ты будешь одна, можешь покупать одежду где тебе вздумается. Но при мне изволь одеваться в фирменных магазинах.
Я замолчала и отвернулась к окну. Вскоре мы подъехали к дорогому фирменному бутику и вышли из машины. Я зашла в торговый зал, опустив глаза, стараясь не обращать внимания на наглых продавщиц, с интересом разглядывающих моего спутника.
Все последующие события напомнили мне сюжет из фильма «Красотка» с Джулией Робертс в главной роли. Отличие было лишь в том, что ей покупали сумасшедший гардероб, а мне – одно-единственное платье и туфли. Я переоделась за ширмой, сунула старую одежду в пакет и вышла к Илье. Он придирчиво осмотрел меня с головы до ног, затем одобрительно кивнул и сказал: