– Смотри, какой седоволосый красавец, – прошептала Марта.
– Это и будет наш клиент?
– Конечно. Если мы будем осторожны, то отхватим неплохой куш.
– Ты уверена?
– Можешь не сомневаться.
Марта улыбнулась седому ловеласу, и вскоре тот уже сидел за нашим столиком. Честно говоря, я не могу представить себе человека, который устоял бы перед Мартой. Если бы я была мужчиной, то обязательно влюбилась бы в нее и точно так же, как брат, потеряла бы голову от этой чертовки. Это же надо такой красоткой уродиться! У меня, конечно, с внешностью тоже полный порядок, но до Марты мне далеко.
Кое-какие знания английского мне все же пригодились. Я узнала, что джентльмен, подсевший к нам за столик, французский турист, господин Мишель Бовэ. Он и Марта с легкостью переходили с французского на английский, с английского на русский. Наш ужин прошел великолепно, при свечах, под музыку Чайковского, которую Мишель постоянно заказывал пианисту.
Через два часа Мишель щедро расплатился за ужин, мы взяли такси и отправились смотреть, как разводят мосты. Как только развели Дворцовый мост, мы открыли припасенную Мишелем бутылку шампанского и торжественно ее распили.
Я неплохо вошла в роль и восхищалась красотой ночного Петербурга, словно никогда не бывала в этом городе. Марта дружелюбно на меня посматривала. Ей нравилась моя игра. Уж она-то понимала, что этот город я знаю как свои пять пальцев. Разбуди меня ночью и спроси, как найти нужную улицу, я расскажу это мгновенно, даже как следует не очнувшись от сна. Марта в шутку называла меня говорящим путеводителем.
Постояв на набережной, мы вновь сели в такси и отправились в гостиницу. Мишель явно не желал расставаться с Мартой, и его заметно тяготило мое присутствие. Пригласив нас в номер на бутылочку виски, он, конечно, рассчитывал вскоре выпроводить меня и остаться с Мартой наедине.
На шикарном лифте мы поднялись на нужный этаж. К великому удивлению, номер Мишеля оказался недалеко от нашего. Проходя мимо номера, Марта демонстративно открыла магнитной карточкой дверь и, подойдя к зеркалу, принялась пудриться. Мишель стоял в дверях и с восхищением смотрел на нее.
Я прекрасно поняла этот трюк. Это было сделано для того, чтобы у Мишеля отпали какие-либо сомнения по поводу нашего проживания в этой гостинице. Иностранцы – люди крайне осторожные. Поэтому Марта всё рассчитала правильно. Мишель увидел роскошные апартаменты и огромный раскрытый чемодан, лежащий посередине комнаты, и окончательно убедился в том, что нам можно доверять.
Припудрив носик, Марта улыбнулась и вышла из номера. Мишель открыл дверь своих апартаментов и принялся о чем-то нежно ворковать с Мартой по-французски. Я села на мягкий кожаный диван. Мишель поставил на стол виски и французское шампанское. Разлив шампанское в высокие бокалы, он извинился и удалился в туалет. Марта моментально достала пакетик с клофелином.
– Марта, а вдруг он сейчас придет? – прошептала я, внимательно наблюдая за бокалом, куда Марта, тщательно размешивая, сыпала порошок.
– Сиди молча. Я уже тысячу раз пожалела, что взяла тебя с собой. От тебя помощи никакой. Это, между прочим, твоя работа. Я рассчитывала, что пока буду его отвлекать, ты всыплешь порошок, но поняла, что ты только всё испортишь.
– Конечно. Я целый вечер таскаюсь за вами. Надо было обрабатывать двух иностранцев, тогда бы и от меня польза была. Ты одного, я другого.
– Кого ты собралась обрабатывать? На тебе от страха лица нет. Лучше смотри и учись, авось пригодится.
Как только в комнату вошел Мишель, Марта улыбнулась и опять защебетала по-французски. Она взяла бокал с шампанским и грациозно протянула его Мишелю. Я подняла свой бокал и напряженно наблюдала за происходящим. Мишель произнес тост. Он все время сбивался и вытирал пот со лба. Я с ужасом смотрела, как он пьет шампанское. Видимо, Марта попросила осушить бокал до дна, что он, собственно, и сделал.
Минут через пять Мишель извинился и снял пиджак, затем развязал галстук и расстегнул ворот рубашки. Увидев мое испуганное лицо, он постарался улыбнуться и заговорил на ломаном русском. Я с трудом поняла, что он с утра себя плохо чувствует и что это, очевидно, связано с магнитными бурями, сегодня неблагоприятный день. Он сердечник и совсем недавно перенес инсульт. И еще я поняла, что у меня такая красивая подруга, что его сердце просто не выдерживает… Не договорив, Мишель откинулся на спинку стула, опустил голову и закрыл глаза.
– Готов.
Марта подошла к нему и приподняла веко. Реакции не последовало.
– Что с ним? – с трудом произнесла я, дрожа от страха.
– Кайфует, клиент готов.
– Он что, умер, что ли?
– Дура ты! Он спит.
Марта достала из сумочки шприц, наполнила каким-то лекарством и ловко уколола Мишеля в руку.
– А это что?
– Наркотик.
– Зачем?
– Чтобы он поймал кайф. Наверное, представляет, как меня трахает.
– Марта, но ведь у него инсульт недавно был.
– Не дрейфь! Он сейчас как будто под наркозом.
– С ним точно ничего не случится?
– Как ты мне надоела! Я же не первый год работаю! Еще ни один не умер! Время пошло, а мы с тобой еще ничего не сделали.
– А что надо-то?
– Номер обчистить. – Марта открыла тумбочку и вытащила портмоне. – Ну что ты сидишь?! – разозлилась она. – Возьми в моей сумке платок и вытирай мои отпечатки пальцев. Тщательно протирай всё, к чему я прикасалась.
Я опомнилась, вытащила платок и принялась вытирать всё подряд, при этом не оставляя своих отпечатков пальцев. Марта достала кейс Мишеля и начала колдовать над кодовым замком. Я подняла с пола фотографию, выпавшую из портмоне. На ней был ослепительный Мишель с женой, детьми и пятью внуками.
– Боже мой, у него пять внуков, – поразилась я.
– Не говори, пять внуков, а всё туда же! Налево захотелось сходить на старости лет, так пусть знает, чем чревата супружеская измена.
– Марта, а ты Славке изменяла?
– Не успела пока. Зато он, по-моему, в этом деле мастак.
– Глупости.
– Ничего не глупости! Думаешь, я не знаю, что он с друзьями каждый раз в сауну проституток заказывает да субботники устраивает! – Марта злилась оттого, что кейс не открывался.
– Вранье это всё. Разве такой, как ты, можно изменять? Он на тебе поэтому и женился, чтобы больше не гулять. Может, мужики в сауну кого и заказывают, только Славка там просто парится да о делах беседует.
– Милая, да ты открой глаза! Он же трахает всё, что шевелится! Конечно, он никогда не признается. Его в постели поймай с бабой и схвати за ногу, он тут же заорет, что это не его нога. Вот и этот Мишель жене, наверное, в верности клянется, пятерых внуков целует, а, увидев меня, отымел уже глазами тысячу раз!
– Хорошо, что хоть только глазами.
– По-другому он не успел. Мы мотали нашего французского друга по полной программе. Только бы все затраты окупились. Я ведь номер за семьсот баксов сняла. Заплатила за три дня.
– Зачем за три?
– Чтобы подозрений ни у кого не было. Мы же не можем осматривать Петербург всего один день.
– Ой, да на эти деньги можно было мне платье купить.
– Чтобы столько потратить на платье, надо уметь зарабатывать! Так что давай приобщайся к делу. Чертов Мишель! Закодировал свой кейс, не откроешь! Это все из-за твоего братца! Посадил меня дома и дрожит, чтобы я лишний раз нос на улицу не высунула. Я стала квалификацию терять, раньше такие чемоданчики за десять минут открывала. Мне нужна постоянная практика, чтобы сбоев в работе не было. Чертов кейс! Знать бы, что не напрасно мучаюсь!
Я с тоской посмотрела на Марту, стоящую на коленях и пытающуюся открыть кодовый замок, и перевела взгляд на Мишеля.
– Слушай, а он не проснется?
– Будет теперь до обеда дрыхнуть, а вообще должен только к вечеру проснуться.
– Так долго?
– А ты как думала? От такой дозы!
– Выходит, что торопиться нам некуда…
– На часах пять утра. Нужно быстрее заканчивать и сваливать отсюда.
Я покосилась на спящего Мишеля и в сердцах произнесла:
– Эх ты, дурень! И какого черта тебя на баб повело?
– Это точно, – засмеялась Марта. – Наконец-то! – Она открыла кейс и с гордостью посмотрела на меня.
– Ну ты даешь, – присвистнула я.
– Просто это заняло больше времени, чем обычно. Любая работа требует практики. На одной теории никуда не уедешь.
В кейсе лежала аккуратная пачка денег. Мы пересчитали и радостно переглянулись. Ровно пятнадцать тысяч долларов.
– Держи. Тут пять тысяч баксов. Это твои.
Я смотрела на деньги и не верила своим глазам.
– Это мне?
– Конечно, а кому же еще?
– Но я же ничего не сделала.
– Бери, кому говорят! Мне десять. Две положу в семейную копилку – брала из неё, а восемь пойдут в меховой салон на Невском. Я там себе одну шубку приглядела – закачаешься. Совсем коротенькую, из белой норки. У Славки просила, а он говорит, что мне самой впору меховой магазин открывать. Что ж, не захотел подарить, я ее сама себе куплю.
– А как ты ему объяснишь? Что скажешь, когда он эту шубку увидит?
– Скажу, родственники прислали. Я ему соврала, что у меня родственники богатые живут в Америке. У меня там и в самом деле есть родня, только они обычные работяги. В общем, пришлось сочинить сказку, что родственники меня очень любят, балуют, присылают дорогие подарки.
– Ну ты даешь! И он поверил?
– Куда он денется? Плоха та женщина, которая не умеет сделать так, чтобы мужчина поверил ее вранью. Мужики ведь как дети малые, им можно внушить всё что угодно.
Я убрала в сумочку деньги и тихо спросила:
– Обалдеть! Заработать столько денег за один раз!
– Я зарабатывала намного больше. Это как карточная игра. Иногда случались промахи. Закажешь себе шикарный номер, потратишься, доведешь клиента до кондиции, а у него долларов триста в кошельке. Вот ты и в минусе. Снимать дешевый номер нельзя. Очень важно жить в апартаментах, где останавливаются только богатые клиенты. Нужно всегда быть на уровне. Это очень важно. Часто светиться тоже нельзя, а то служба безопасности отеля заволнуется. Лучше подождать, пока всё успокоится, и только тогда начинать новое дело. Надо менять отели. В следующий раз тебе придется снять другой номер, чтобы мы жили в разных комнатах, так будет менее подозрительно. – Марта тоже сунула деньги в сумочку и подошла к столу. – Ну что, допьем шампанское? У нас еще есть время. Отметим удачный куш. – Она разлила шампанское по бокалам и один протянула мне.
– Скажи, – спросила я, сделав глоток, – а клофелин на вкус ощущается?
– Нет, можно сыпать и в кофе, и в суп.
– Послушай, а на что, кроме шуб, ты тратишь деньги? Ведь не могут же родственники тебе каждый месяц дорогие подарки присылать?
– У меня есть еще одна болезнь, и довольно запущенная. Кстати, этой болезнью страдает и Славик. Она неизлечима.
– Я догадываюсь, о чем ты говоришь. Это казино.
– Точно. Я играю в рулетку. Раньше столько проигрывала, что утром чай без сахара пила! Отказывала себе во всём и играла. Ненавижу рулетку, но не могу не играть! Я теряю чувство реальности, понимаешь? Иногда бывает, что делаешь одну ставку за другой, а выигрывает крупье. Ты меня не поймешь, потому что никогда не играла. Как-то раз осталась без бриллиантовых украшений. Проиграла всё – серьги, кольца, браслет, колье. Выигрывать удается довольно редко. Я никогда не осторожничаю. В игре вообще нельзя быть осторожной, на то она и игра…
Неожиданно Марта замолчала. Я увидела, что она как-то странно смотрит на Мишеля. Тот был неестественно желтый, нос вытянулся и заострился.
– По-моему, ему плохо, – прошептала я.
Марта ничего не ответила, взяла Мишеля за руку и попыталась нащупать пульс.
– Он умер, – произнесла она дрогнувшим голосом.
– Что?
– Кажется, дяденька скончался.
Я схватила маленькое зеркальце, лежавшее на комоде, и поднесла к губам Мишеля. Зеркальце не запотело.
– Да, он умер.
– Точно? – испуганно вскинула на меня глаза Марта.
– У него был инсульт. Он сердечник, сегодня себя плохо чувствовал с самого утра. Ему нельзя было давать клофелин и уж тем более вкалывать наркотик. Ты не медик и не знаешь, как среагирует организм на тот препарат, который ты ему вколола.
– Но ведь это совершенно безопасно. Я столько раз проделывала всё это…
– Из любых правил есть исключения. Ты же сама мне говорила.
– Но я не хотела его убивать!
Я почувствовала, что у Марты начинается истерика. Пришлось взять себя в руки и трезво оценить сложившуюся ситуацию. Правда, меня трясло не меньше Марты, но я знала одно: если ее не успокою, то она может разрыдаться на всю гостиницу, и тогда жди беды.
– Марточка, успокойся, – сказала я спокойно. – Ты его не убивала. У дяди случился сердечный приступ. У него же сердце больное.
– Если будут делать вскрытие, то в крови найдут наркотик. Решат, что это от передозировки… – бормотала Марта.
– Какая передозировка? Что ты несешь?
– Как всегда, – прошептала Марта.
– Не надо было делать укол. Но кто бы мог подумать? Ему стало плохо еще до того, как он выпил шампанское с клофелином. Вспомни, перед этим он извинился и вышел в туалет. Скорее всего, прихватило сердце. Он пришел бледный и вытирал пот со лба. Ему было плохо с самого утра, он же сказал. Мы не виноваты.
– Ерунда. Наркотик подействовал, и он умер. Это я убила его!
Я не на шутку испугалась, поняв, что Марта готова закричать.
– Замолчи, истеричка! – разозлилась я. – Говорю в последний раз – немедленно возьми себя в руки! Не знала, что ты такая размазня. Крутую из себя строишь. Еще пойди в милицию и напиши заявление о совершенном злодеянии!
– Я не хочу в милицию…
– Тогда немедленно успокойся! Мужик умер, ему ничем не поможешь, а нам с тобой надо вылезать из этого дерьма. Главное, быть вне подозрений.
Марта покачала головой. Ее лицо стало бледным и мокрым от слез.
– Посмотри, на кого ты похожа! Иди умойся.
Марта провела по лицу и удивленно посмотрела на ладонь.
– Вот сволочи!
– Кто?
– Опять с тушью надули. Такие деньги отдала! Сказали, что эта точно течь не будет. Влагостойкая, блин! Пятьдесят баксов, а растеклась не хуже, чем за три рубля!
Марта пошла умываться, а я вновь принялась вытирать отпечатки пальцев. Наши бокалы я положила в сумочку. Ни к чему оперативникам знать, что в номере были трое. Стерев отпечатки пальцев в ванной, я посмотрела на бледную Марту и испуганно спросила:
– Ты в порядке?
– В полном.
– Представь, будто мы дали дяде клофелин и сразу свалили из номера. Мы не знаем, что он умер. Сможешь это представить?
– Попытаюсь.
– Ну, нам пора.
– Танька, смотри Славке не проболтайся, а то он меня убьет. Сейчас выйдем как ни в чем не бывало. Посидим несколько минут в своем номере и исчезнем из отеля.
– А как же чемодан?
– Чемодан оставим. Я пару костюмов в пакет положу, и все.
– А как же остальное?
– Приличных вещей больше нет. Положила сверху два хороших костюма, а остальное из магазина уцененной одежды. Шестьдесят рублей килограмм.
– Понятно, – улыбнулась я. – Чемодан жалко. Он же дорогой.
– Издержки профессии. Мы заработали сегодня намного больше, чем стоит этот чемодан. Новый купим. Я живу над магазином «Товары в дорогу», ты же знаешь. Невозможно слупить пятнашку баксов, ничего не теряя. Без потерь не бывает. Представь, что подумал бы швейцар, если бы увидел нас выходящими из гостиницы с чемоданом, – наш номер оплачен за три дня? Так что, черт с ним! Главное, что искать нас ни сегодня, ни завтра никто не будет. Сейчас мы покинем отель. Обычно туристы рано отправляются на экскурсии, так что ничего подозрительного тут нет.
Вдруг в дверь постучали. Мы с Мартой испуганно вздрогнули и затаили дыхание. Я подумала, что еще немного – и мой организм не выдержит переизбытка адреналина. В ушах гудело, давило виски, сердце билось у самого горла. Я смотрела то на Марту, то на мертвого Мишеля, то на входную дверь.