Как известно, пока руководитель «молодого Советского государства» Владимир Ильич Ленин обвинял «империалистов всех стран мира» во главе с Черчиллем в том, что они организовали «поход 12 государств» против зарождающейся страны Советов, эти самые империалисты, блюдя интересы своих стран, всеми силами помогали большевикам удержаться на плаву. Хоть Ильич еще долго и пламенно, дергая короткой ручонкой, продолжал орать с трибун большевистских съездов и пленумов об агрессивных намерениях американского и британского империализма.
Тогда же президент США Вудро Вильсон прислал в Россию американские войска для удержания Транссибирской магистрали; эта экспедиционная армия ничего общего не имела с русским освободительным Белым движением. Только летом и осенью 1918 года в Россию прибыло более 70 000 солдат; для сравнения: Япония прислала 150 000. После чего правительство США потребовало передать Сибирскую магистраль и КВЖД в управление американской миссии Стивенса. Новоявленные заокеанские хозяева русских просторов имели целью одно: «Установление доминирующего значения Америки в железнодорожном деле Сибири и создание возможности глубокого экономического проникновения американского капитала с попутным вытеснением в этом отношении Японии» (как записано в документах главного штаба адмирала Колчака, частично опубликованных в советской печати в 1920-х годах).
Прискорбно, но тогда, 24 октября 1918 года, Народный комиссариат иностранных дел посылает ноту протеста президенту США В. Вильсону, уничижительно переспрашивая: «Намерены ли правительства в Америке, Англии и Франции перестать требовать крови русского народа, если русский народ согласится уплатить им за это и откупиться от них?…А в таком случае, какой именно дани требуют от русского народа правительства? Требуют они концессий, передачи им на определенных условиях железных дорог, рудников, золотых приисков и т. д. или территориальных уступок какой-либо части Сибири или Кавказа, или же Мурманского побережья?»
В начале ноября 1918 г. находящийся в Стокгольме представитель Советской республики еврей Максим Максимович Литвинов (наст. Мейер Баллах Финкельштейн) отправляет президенту США новую ноту, пытаясь провести неправедный гешефт и предлагая новые лакомые куски чужой его предкам российской земли с ее богатствами.
Америка же презрительно молчала и выгадывала.
Уже к 1922 году все основные несметные богатства Российской империи были растрачены большевиками полностью, кроме разве что принадлежащих Церкви. Огромную часть бесценной дармовщины, щедро политой русской кровушкой, заполучила Америка. И этот опыт Америки, нажившейся на русском золоте и русских богатствах, равно как и некоторых других стран, будет учтен Гитлером в его далеко идущих планах. Ведь если им можно, то отчего ему нельзя?!
Богатый американский делец, ведающий в правительстве Гитлера отделом иностранной печати, Эрнст Ганфштенгль, имеющий иронично-грубое прозвище Путци, пытался не единожды настойчиво вложить в уши Гитлера, что «если случится еще одна война, ее неизбежно выиграет тот, на чьей стороне будет Америка», у которой есть деньги и создана гигантская индустриальная мощь. Но, к неудовольствию собеседника, единственной американской личностью, которой симпатизировал германский вождь, был удачливый бизнесмен Генри Форд, «но и тот не как индустриальный чудо-труженик, а как известный антисемит и возможный источник средств. Гитлер также интересовался Ку-клукс-кланом, тогда находившимся в зените своей сомнительной славы».
Он же станет воспринимать Америку – по словам Ганфштенгля – «как часть еврейской проблемы. Уолл-стрит контролировался евреями, Америка управлялась евреями, а поэтому он не мог принимать их в расчет. Они были вне пределов его досягаемости и не являлись срочной проблемой. Как было суждено продемонстрировать «Майн кампф», он опять оказался во власти политико-милитаристских концепций Фридриха Великого и Клаузевица».
Действительно, во всех своих деяниях Адди опирался на опыт выдающегося вождя немецкой нации – Фридриха Великого. Друзья бурной юности молодого фюрера вспоминали, что Гитлер часто посещал Военный музей Берлина, предпочитая вести беседы у стеклянного шкафа на втором этаже здания, в котором хранился последний мундир Фридриха Великого. Посетитель приводил факты из прошлого прусской военной славы и явно гордился своей принадлежностью к нации, пусть даже ее величественная слава осталась в прошлом. Он ошарашивал своих товарищей тем, что выдавал факты и детали об оружии, мундирах, картах и войсковом имуществе, которыми был заполнен музей.
Глава 4. Как просвещенный король Фридрих II повлиял на храброго ефрейтора Гитлера
Изучать историю надо именно для того, чтобы уметь применить ее уроки к текущей современности. Кто этого не умеет делать, тот пусть не считает себя политическим вождем, тот в действительности только человек с пустым самомнением.
А. Гитлер
Фридрих Великий, он же Фридрих II, известный также как по прозвищу Старый Фриц (1712–1786; – с 1740 г. «король в Пруссии» и с 1772 г. король Пруссии), считается одним из основоположников прусско-германской государственности. Рискованные военные операции короля, как и его гражданские реформы, превратили Пруссию в главное германское государство и одну из великих держав Европы. Между прочим, этот просвещенный король восхищался зарождающейся американской демократией и даже назвал САСШ страной, имеющей самый благоприятный национальный статус в XVIII веке.
Фридрих вырос в королевской семье, раздираемой всевозможными конфликтами и ссорами; его бабушка и мать были принцессами Ганноверскими, а их братья стали английскими королями. И если его мать была привязана ко всему англиканскому и желала брака своих детей с представителями английской короны, то его отец, напротив, намеревался сохранить их династию чисто немецкой, оставаясь в добрых отношениях с Габсбургами.
Отец благородного отпрыска Фридрих Вильгельм I, происходивший из династии Гогенцоллернов, исповедовал древнегерманский воинственный дух, приговаривая: «Я положу пистолеты в колыбели своих детей, чтобы они могли помочь не пустить иностранцев в Германию!» И он же рано отдал своего сына Фридриха в руки солдат-гугенотов, чтоб те обучили мальчика искусству войны. Несмотря на попытки отца женить сына на немецкой принцессе, сам юноша мечтал жениться на английской кузине, и даже трижды пытался сбежать в Англию, когда достиг совершеннолетия и был способен заполучить корону. Точно известно, что по крайней мере третья неудачная попытка бегства планировалась британским послом. (Несмотря на то, что впоследствии и особенно современными историками в образ Фридриха Великого добавлены гомосексуальные нотки, вряд ли этот нюанс брался на веру Гитлером; в конце концов, ему импонировали совершенно другие качества кумира.)
Царственный юноша, заключенный под стражу, оказался на два года заточенным в Кюстринскую крепость (с 1730 по 1732 г.), где коротал время в чтении Библии и книги Иоганна Арндта «Истинное христианство». (Когда Адольф Гитлер проводил время в Ландсбергской тюрьме, он также изучал Библию и историю христианства. Любопытно, что в годы военного лихолетья Первой мировой с молодым ефрейтором Гитлером постоянно были две книги Ницше «Так говорил Заратустра» и «Антихрист», обе, по сути, философское эссе о смерти Бога.)
В феврале 1732 года будущий великий полководец по настоянию отца взял в жены немецкую принцессу Елизавету-Кристиану Брауншвейг-Бевернскую. Однако, как утверждают историки, это был почти платонический союз, без потомства. (Возможно, и эти нюансы важны в понимании личной жизни Адольфа Гитлера и главной пассии его жизни Евы Браун.) Чета поселилась в замке, построенном во французском стиле, в Рейнсберге, на северо-запад от Берлина. Пылкое увлечение Фридриха всем французским доходило до абсурда. Было ли это тайным вызовом отцу? – возможно; однако в этом увлечении – своя эпохальная мода. Известно, что однажды, уже будучи королем, Фридрих II публично раскритиковал немецкий язык, чем вызвал немалое возмущение. Абсурдно и то, что «просвещенный» правитель просил переводить интересные книги с немецкого на французский, чтобы прочесть.
Вся жизнь этого человека проходила между книгами и войной (то же самое можно было сказать и о его последователе Адольфе); его тяга к прекрасному и духовному была так велика, что едва только став королем, он создал Академию наук и искусств в Берлине, пригласив на работу многие талантливые умы тогдашней Европы. Король не только вел переписку с ведущими интеллектуалами эпохи, но и, причащаясь новым веяниям, благосклонно относился к масонству. Также король писал трактаты на политические, военные и философские темы, а между делом сочинял стихи. Его увлеченность французским Просвещением послужила поводом дать королю нелицеприятную характеристику, назвав того «пажом и посыльным у Вольтера». Философ-вольнодумец Вольтер действительно не раз наведывался в Берлин и Потсдам. Однако, несмотря на явное почитание знаменитого мыслителя, Фридрих II не простил тому успешных ухаживаний за своей сестрой Ульрикой и незаконных валютных операций, в которых «великому уму просвещенной Европы» содействовал посредник-еврей. В результате король запретил именитому гостю посещать Берлин. Тогда-то униженный и озлобленный Вольтер, которого сам король прозывал «неописуемым трусом и вызывающим восхищение гением», запустил в салонах Лондона и Парижа сплетню о гомосексуальности Фридриха II. (Отрекаясь от негативного прошлого в окружении нацистов, близкий товарищ Гитлера Эрни Ганфштенгль напишет мемуары, первым запустив по миру версию о возможной неправильной ориентации фюрера, представив того латентным гомосексуалистом.) В мае 1753 года по приказу короля перепуганного Вольтера, находящегося во Франкфурте, арестуют и поместят под домашний арест. (Гитлер уже никогда не поставит талантливое выше человеческого в каждом, даже самом гениальном, творце; как, впрочем, и товарищ Сталин.)
Любовь фюрера к его кумиру будет также держаться на любезной сердцу диктатора уверенности. «Фридрих II не допускал евреев в Западную Пруссию. Его еврейская политика может служить образцом», – подчеркнет Гитлер перед слушателями. Следует сказать, что российская императрица немецкого происхождения Екатерина II (1729–1796), также активно заигрывавшая с вольнодумцем Вольтером, будет вести такую же политику в отношении евреев, что и ее монархический собрат, определив им пресловутую «черту оседлости» и не пуская в столицы. Императрица с либеральными взглядами, Екатерина II одно время даже позволяла процветать в стране масонам, однако после Французской революции ее обоснованные опасения привели к закрытию масонских лож, ужесточению цензуры и другим строгим репрессивным мерам.
Как и Фридриха II, Екатерину Великую многие историки прославляли за то, что она подняла Россию до положения великой европейской державы и обеспечила безопасность государства благодаря военным успехам и территориальным завоеваниям.
Интересно, что в своей первой философской работе «Анти-Макиавелли» Фридрих II хвалит королей, которые служили и жертвовали собой ради подданных, не в пример тем, кто манипулировал ими. Однако уже скоро, после тяжелых битв, он понял, что очень часто рассудочный цинизм Макиавелли может быть полезен власть предержащим. (Вот оно: любимая философская правда всех королей и диктаторов; как известно, Макиавелли был излюбленным автором и генсека Сталина, прекрасно знавшего его труды.)
В 1740 году в возрасте 28 лет Фридрих взошел на прусский трон. В том же году австро-габсбургский трон заняла 23-летняя Мария-Терезия. И вскоре армия Фридриха II вторглась в Силезию, являвшуюся в то время частью Австрийской империи, бросая вызов императрице. Так началась первая из трех австро-прусских войн за эту германо-протестантскую землю. Силезские войны обрели европейский размах, втянув в кровавые разборки жителей Саксонии, Меклебурга, Польши, Богемии и Моравии.
Свои первые представления о военном искусстве Фридрих II получил еще прежде, сражаясь с австро-русскими армиями против французов в войне за польское наследство (1733–1735 гг.).
Изначально захваты в Силезской войне происходили в стиле германской «быстрой войны» с применением тактики рассеивания, – что использовалось еще древними германскими племенами. (Тактика блицкрига была использована и Адольфом Гитлером на первоначальном этапе войны с СССР.)
Следуя здесь одному из любимых выражений фюрера «общее представление», которое он произносил и коему следовал, чтобы создать общее представление о ситуации без подробного объяснения деталей, мы присматриваемся к давнему историческому персонажу. Ведь в противостоянии Фридрих и объединенная Германия непосредственное участие принимала Церковь. А этот аспект нам для данного труда весьма необходим.
К примеру, в преддверии первой крупной битвы с австрийцами в Моллвице в 1741 году (да-да, ровно через 200 лет его соотечественник начнет новую великую битву, отдав приказ своим войскам перейти границу с СССР) солдаты короля станут развешивать прокламации на дверях церквей о религиозной свободе и веротерпимости, тогда как монарх, покровитель кальвинизма, обещает всего лишь равную защиту силезским католикам и протестантам (вступив на русскую, захваченную большевиками-атеистами землю, первый наци Германии прикажет открыть церкви и разрешить богослужения, чем заслужит доверие и станет какое-то время восприниматься частью местного населения как освободитель от ненавистного коммунизма).
В 1742-м Фридрих воюет уже при содействии французских, баварских и саксонских союзников. В ходе кровопролитных боев он получает контроль над Силезией и в честь победы берет себе титул «король Пруссии». Одержав блестящие победы во время короткой второй Силезской войны, он возвращается домой под крики толпы: «Фридрих Великий!». (После визита в Италию Гитлер передавал свои триумфальные впечатления так: «Когда я был вместе с Муссолини, толпа кричала: «Дуче! Дуче!», когда я был с королем, она кричала: «Фюрер! Фюрер!») После пяти лет перманентных боевых действий территория Пруссии увеличилась вполовину, а ее доходы – на треть; так среди величайших государств Европы появился новый участник, с которым нельзя было не считаться.
Последняя Силезская война (1756–1763) вошла в мировую историю под названием Семилетней войны. За эти годы последовало шестнадцать крупных сражений, имели место и великие победы, и сокрушительные поражения, и несколько удивительных спасений. На последнем этапе боевых действия Пруссия при поддержке Британии выступила против превосходящей коалиции Австрии, Франции и России, намеренной остановить прусскую экспансию и вернуть Силезию в империю Габсбургов. Дважды за время войны русские брали Берлин, тогда как французы и австрийцы занимали другие города и местечки. И все же, несмотря на превосходство противника, прусские войска в 1757 году одержали блестящие победы у Росбаха (противостояние сил один к двум) и у Лейтена (четыре к шести). (Подобные блестящие победы в годы Второй мировой войны, причем при еще более внушительном раскладе с подавляющим превосходством противника одержит самый выдающийся полководец Третьего рейха Эрих фон Манштейн, проведя основные бои на многострадальной русской земле Крымского полуострова). В результате победы у Цорндорфа на поле боя остались лежать 18 000 русских и 13 000 прусских солдат.