Подобный выбор являлся решением не техническим, а политическим и от ученых не зависел, так как руководство СССР настаивало на практической реализации именно американского варианта как уже успешно испытанного, дабы избежать возможных осечек, невозможных с точки зрения внешней политики СССР в тот период и учитывая возможные последствия монополии США в этой области…
К лету 1949 года «изделие» было готово к испытанию, которое должно было пройти в степях Казахстана. Был построен небольшой городок на реке Иртыш, примерно в 140 км к северу от Семипалатинска. Этот городок стал известен как Семипалатинск-21, а позднее как город Курчатов. Бомба должна была быть испытана примерно в 70 км к югу от этого места.
Курчатов прибыл на полигон в мае. Он должен был взять на себя руководство испытаниями, в которые были вовлечены тысячи людей. Все подчинялись ему, включая военные подразделения. Была создана комиссия, наблюдавшая за испытаниями. Председателем этой комиссии назначался Л.П. Берия; он прибыл на полигон во второй половине августа. Берия проинспектировал выполненные работы, посетил командные и наблюдательные посты и с командного поста по линии правительственной связи доложил Сталину о готовности. Датой испытаний было назначено 29 августа 1949 года – 6 часов утра.
Приезд Берия явился напоминанием о том, что по результатам будет оценено не только качество работ, выполненных Курчатовым и его сотрудниками, но и решена их собственная судьба. Курчатов приложил все усилия, чтобы испытания прошли успешно. Под его руководством перед приездом Берия были проведены две репетиции, чтобы убедиться в том, что каждый знает, где ему надлежит находиться, и чтобы проверить, все ли приборы и коммуникационные линии находятся в исправности. Также был разработан план на завершающую неделю, и сейчас это дало свой результат. Берия проводил время в основном зале, где шла сборка самого заряда. За окончательной сборкой следили: Берия, Курчатов, Завенягин, Харитон и Зернов. Весь процесс занял несколько часов.
Испытание было проведено успешно.
СССР потребовалось 4 года, чтобы в опустошенной страшной войной стране догнать в сверхтехнологичном и наукоемком вопросе такую страну, как США, которая, по сути, все 7 лет Второй мировой войны наживалась на военных поставках и аккумулировала у себя научные и экономические ресурсы всего мира.
Время, которое требовалось Советскому Союзу для создания атомной бомбы, определялось в большей степени доступом к урану, чем какими-либо другими факторами. Как только уран был получен в нужном количестве, Курчатов смог построить и запустить экспериментальный реактор. Первый промышленный реактор был построен, как только получили необходимое для него количество сырья. Физики были готовы собрать и испытать бомбу сразу же после извлечения плутония из урана, облученного в реакторе, и изготовления двух металлических полусфер. Именно этот этап, а не проектирование и разработка собственно ядерного оружия определил, сколько времени потребуется Советскому Союзу для производства бомбы. Вернадский и Хлопин оказались правы, когда в 1940 году подчеркивали важность получения урана. Большой неудачей было то, что в 1943–1945 гг. Советский Союз не мог в полной мере вести изыскательские работы по урану.
«К концу 40-х годов, – писал американский историк Г. Ходжсон, – Соединенные Штаты приняли на себя ответственность «лидера свободного мира», иными словами, оказания влияния на политическую эволюцию как можно большей части земного шара, насколько позволит их гигантская мощь. В результате… Америка стала имперской державой, конечно, нового типа, но тем не менее ориентированной на интервенцию. Ликвидация Советским Союзом атомной монополии произвела в США ошеломляющее впечатление. Американский историк Дж. Гэддис писал: «… взрыв в СССР произошел на три года раньше, чем предсказывали правительственные эксперты. Сообщение о нем разбило в прах основополагающие посылки 1945–1947 гг. о том, что, если начнется война с Россией, физическая безопасность США не будет поставлена на карту».
В Вашингтоне стали понимать, что время военной неуязвимости США осталось позади. Поэтому в этом месте я спокойно могу возразить всем, кто считает американцев истыми демократами и джентльменами. Мол, вот видите – с 1945 по 1949 год они спокойно могли придавить эту беззащитную букашку, СССР, однако же не сделали это по гуманным соображениям!
Враки все это. Раздавили бы, даже не задумавшись… И дело не в количестве планов превентивной ядерной атаки на СССР, которые были выработаны и США и Англией в тот период. Что толку их перечислять и описывать. Ведь в итоге – не атаковали же… Значит их что-то реально смущало… Директива Объединенного комитета военного планирования 432/Д от 14 декабря 1945 г. гласила: «Единственным оружием, которое США могут эффективно применить для решающего удара по основным центрам СССР, является атомная бомба». Американские военные в качестве первостепенной задачи выдвигали достижение абсолютного военного превосходства над СССР. Милитаристские настроения в Вашингтоне, прорываясь наружу, принимали характер откровенного шантажа. В Конгрессе США раздавались заявления о способности американской авиации «сбросить атомные бомбы на любую точку земной поверхности и вернуться на базы», хотя реальные возможности США далеко не соответствовали этим расчетам. Английские исследователи послевоенной истории Соединенных Штатов подчеркивали: «Ядерному мифу широко верили, но в действительности атомных бомб было слишком мало, они были неточны, чересчур слабы и неудобны, чтобы дать возможность США доминировать над Советским Союзом».
Вот, собственно, и вся причина благородного джентльменства янки. Их банальная неуверенность! Были бы уверены – раздавили бы, японские города Хиросима и Нагасаки тому порукой. Вот с этими городами, на высоте нескольких километров… и при наличии внизу для страховки более чем миллиона советских солдат – янки были весьма смелы. И их человеколюбие к японцам поперло из всех щелей! Еще одним доказательством того, что желание нас закопать тогда…, после великой и жуткой по человеческим потерям войны…, будет еще один факт… В стремлении сохранить монополию в области ядерного оружия американское правительство пыталось поставить под свой контроль основные природные источники урановой руды, лишить другие государства (в первую очередь СССР) их законных прав использовать атомную энергию по своему усмотрению. Такова была одна из главных целей плана Ачесона – Лилиенталя – Баруха («план Баруха»), внесенного США 14 июня 1946 г. на рассмотрение Комиссии ООН по атомной энергии. Вместе с тем правительство США не считало себя связанным в производстве, накоплении и совершенствовании атомного оружия. До конца 40-х годов американская стратегия, питаемая иллюзиями о «неуязвимости» США, исходила из представления о возможности победы над СССР в глобальной войне. Поняв, чем русские реально громыхнули в августе 1949 года, в конце января 1950 г. президент Трумэн отдал приказ начать работу по созданию водородной бомбы. Однако даже в Белом доме почувствовали, что ситуация критически изменилась. Соотношение сил на международной арене складывалось не в пользу США. Многие предпосылки внешнеполитического курса США оказались под вопросом. Тем не менее нагнетание Вашингтоном международной напряженности усиливалось. Осенью 1949 г. по указанию президента Объединенный комитет начальников штабов подготовил зловещий план войны против СССР, которую предполагалось начать в 1957 г. План «Дропшот» был ориентирован на нанесение первого атомного удара по СССР и его оккупацию американскими войсками.
Но… Надежда американцев на свое технологическое превосходство таяла на глазах. Желание найти панацею не в делении атомного ядра, а уже в его синтезе, заложив этот процесс в создание водородной бомбы как сверхмощного оружия свободного человечества, растаяла еще быстрее, чем четырехлетняя атомная монополия распада ядра. 1 ноября 1952 года США взорвали первый водородный (термоядерный) заряд на атолле Эневетак. Первая советская водородная бомба была взорвана 12 августа 1953 года. То есть на все про все нам потребовалось уже только 9 месяцев. Однако следует заметить, что американская «бомба» представляла собой лабораторный образец, фактически «дом, наполненный жидким дейтерием», выполненный в виде специальной конструкции, а советская бомба была законченным устройством, пригодным к практическому применению. Впрочем, мощность взорванного американцами устройства составляла 10 мегатонн, в то время как мощность бомбы конструкции академика Сахарова – 400 килотонн. Самая крупная когда-либо взорванная водородная бомба – советская 58-мегатонная «царьбомба», взорванная 30 октября 1961 года на полигоне архипелага Новая Земля. Никита Хрущев впоследствии публично пошутил, что первоначально предполагалось взорвать 100-мегатонную бомбу, но заряд уменьшили, «чтобы не побить все стекла в Москве». Конструктивно бомба действительно была рассчитана на 100 мегатонн. Этой мощности можно было добиться простым увеличением рабочего тела. Снизить энерговыделение решили из соображений безопасности – иначе полигону наносился слишком большой ущерб. Изделие оказалось настолько большим, что не помещалось в бомболюк самолета-носителя Ту-95 и на 2/3 торчало из него. Ударная волна после взрыва три раза обогнула земной шар. Несмотря на успешное испытание, бомба на вооружение не поступила, тем не менее создание и испытание сверхбомбы имели большое политическое значение, продемонстрировав, что СССР решил задачу достижения практически любого уровня мегатоннажа ядерного арсенала. Любопытно отметить, что после этого прекратился рост мегатоннажа ядерного арсенала США. Вот и вся история 12-летнего периода для свободного мира в его действительной попытке навсегда решить коммунистический вопрос силами атомного ядра.
Глава 2
Исторические декорации Ледокольных времен
1
Давайте представим себе, дорогой читатель, что всего вышеизложенного могло бы и не быть. Ну то есть просто могло бы быть что-то совершенно иное… Это вполне реально, если учесть некий поворотный для мировой истории пункт – середину июня – июль 1940 года.
Этот пункт хорошо раскрыт в работах Виктора Суворова, посвятившего всего себя одному простому делу – объяснить нам, жителям бывшего СССР и жителям свободного демократического капиталистического мира, что по духу и по факту своего существования СССР – это государство-агрессор.
Что вся его история до Великой Отечественной войны – это история к ее подготовке. А вернее – это история подготовки ко Второй мировой войне, ведение которой предполагалось силой немецкой нации и под руководством ее фюрера – Адольфа Гитлера.
Фундаментально сей тезис обоснован в его главной книге – «Ледокол».
Все последующие его книги – «День М», «Очищение», «Самоубийство», «Тень Победы», «Беру свои слова обратно», «Истина дороже» – лишь развивают и углубляют основную «ледокольную» идею автора уже в конце прошлого века и переходят в век нынешний…
Спору нет – логика доводов и набор исторических доказательств лично для меня весьма убедительны. Не зря Владимир Буковский назвал «Ледокол» В.Суворова книгой всей его жизни. Это так. В свое время, начиная читать эти произведения, я был поражен мощью подготовки нашего государства в военной области: колоссальным усилиям всего народа, для того что бы наши военные не испытывали недостатка ни в чем. Причем меня поражала и разноплановость этой подготовки.
В поле зрения Сталина были все рода войск, вышколенная разведка, продуманная забота о резервах и отточенный набор всех видов вооружений, которые к тому времени были наиболее актуальны для проводимой политики СССР.
В строю до начала Великой Отечественной войны ждала своей команды более чем 20-тысячная танковая советская армада, где в качественном отношении что ни тип танка, то наисовременнейший и лучший его боевой вариант. Во всяком случае, именно новейших танков в РККА перед войной было 3048 единиц. Это почти столько же, сколько вообще танков у немцев. А у немцев все 3700 танковых единиц были устаревшими. Основа немецкой броневой техники был танк Рz-III. Немцы к войне его наштамповали под 1 тыс. штук. Вооружен 37-мм и далее 50-мм пушкой. А наш самый «устаревший танк» Т-26 уже имел 45-мм пушку. Я уж не говорю о нашем качестве гусениц с запасом хода на 4–5 тыс. км, форме корпуса и качестве вязкости брони. Снаряды скользили либо дырявили корпус, но не кололи и не деформировали его, как немецкий. В начале войны у немцев вообще не было тяжелых танков, то есть тяжелее 40 тонн.
А взгляните на наших красавцев! Одних тяжелых танков КВ мы уже имели более 700 штук. Весом в 47 тонн. Да с длинноствольной 76-мм пушкой, 600-сильным дизельным двигателем и лобовой броней более 100 мм. Немцы на свои «королевские тигры» такую только к 1943 г. поставят. Жуть…
А лучшего танка всей Второй мировой Т-34 мы к 1941 году имели 1400 штук. Весом под 26 тонн. С той же длинностволкой в 76 мм. Да дизельным движком уже в первой модели под 500 лошадей. Лоб защищен 45-мм броней. Его немецкий коллега по категории Рz-III весил 20 тонн, с длиною ствола в два раза короче и бензиновым двигателем только в 300 лошадок, который в бою мог вспыхнуть как свечка. А ведь это главные средние танки обоих сторон.
Но у нас было и нечто особенное – сверхбыстроходный и маневренный танк БТ-7 (далее БТ-7М и А-20), плавающие танки (Т-33/37A/38/40), огнеметные танки БХМ-4 и даже летающие танки А-40(КТ). И все это у нас было до начала войны. Все это на прогрессивном и взрывобезопасном дизельном топливе, а не на бензине. И в количестве в шесть раз превышающем число танков у армий всего остального мира.
В воздухе эту мощь прикрывали столь же многочисленные и наилучшие для того времени самолеты – МиГ-3, Як-1, Пе-2, Ил-2. Последний, по сути, опять таки лучший штурмовик Второй мировой.
Это был первый в мире полностью бронированный самолет с реактивными снарядами на борту. Даже стареющий И-16 Поликарпова имел броневую защиту вокруг пилота, и хотя был истребителем по своему назначению, но огневой мощью превосходил новейший немецкий «Мессершмитт-109Е».
В дальней бомбардировочной авиации ничего и ни у кого подобного, чем наш ТБ-7, не было вообще. Он мог брать на борт 5-тонную бомбу и лететь над Европой на высоте, недоступной ни одному зенитному средству, с потолком, аж до 12 000 метров и на скорости до 400 км/час, опережающей в этом высотном диапазоне скорость любого новейшего истребителя мира. Его основные четыре мотора могли тянуть эти фантастические показатели только при наличии пятого в фюзеляже. Тот, как мощный компрессор, гнал воздух в легкие основных движков на этой сумасшедшей для того времени высоте.
СССР имел к началу войны миллион подготовленных десантников-парашютистов, первые из которых могли выполнять свою задачу уже в далеком довоенном 1930 году. Общее же число советских десантников сверхэлитного рода войск любой страны мира до сего дня превышало к 1941 году мировые возможности других стран, вместе взятых, в 200 раз!
Технически наша армия уже в 1936 году в ходе маневров Московского военного округа была способна десантировать в полном составе общевойсковую стрелковую дивизию. Ею впервые стала стрелковая дивизия за номером 84.