Валерий Анатольевич Шевченко
Жертвы Черного Октября
Предисловие
Трагические события сентября-октября 1993 года на сегодняшний день остаются одной из самых малоизученных страниц современной российской истории. Несмотря на значительное число публикаций в периодической печати, воспоминаний очевидцев и участников событий, научно-популярные исследования по этой проблематике немногочисленны. Причина отчасти кроется в том, что большинство документов, связанных с событиями 1993 года, до сих пор засекречено, хотя от драмы того «черного октября» нас отделяет уже 20 лет. По-прежнему практически отсутствуют достоверные сведения о трагической судьбе многих защитников Белого Дома, для которых день 4 октября 1993 года стал последним в их жизни.
Работа историка Валерия Анатольевича Шевченко позволяет приоткрыть завесу над кровавой развязкой противостояния президента и парламента, осознать масштаб трагедии. Автору впервые удалось систематизировать разрозненные сведения и воссоздать целостную картину финала тех страшных событий.
Отличительной чертой предлагаемого исследования является то, что оно основано на широком круге малоизвестных источников. Существенная часть приводимых автором сведений была получена в ходе работы с периодическими изданиями, в том числе и малотиражными, хранящимися в Коллекции современных политических документов Государственной публичной исторической библиотеки России.
Тематика данной работы и сохраняющаяся острота дискуссии вокруг описываемых событий вряд ли предполагают их беспристрастный анализ с позиции стороннего наблюдателя. Не скрывая своего отношения к произошедшей трагедии, В.А. Шевченко главным образом призывает к восстановлению исторической справедливости и проведению объективного расследования октябрьских событий 1993 года на государственном уровне. Несомненно, предлагаемая на суд читателей публикация станет веским аргументом для его беспристрастного осуществления.
Илья Семенович Кучанов,
кандидат исторических наук, главный библиотекарь ГПИБ России
Введение
И сказал Господь Каину: где Авель, брат твой?.. И сказал: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли
Быт. 4:9, 10
21 сентября– 5 октября 1993 года произошли трагические события современной российской истории: роспуск по президентскому указу № 140 Cъезда народных депутатов и Верховного Совета России в нарушение действующей на тот момент Конституции, почти двухнедельное противостояние, завершившееся массовыми расстрелами защитников Верховного Совета 3–5 октября у телецентра в Останкино и в районе Белого дома. С тех памятных дней прошло двадцать лет, но по-прежнему остается без ответа главный вопрос– сколько человеческих жизней унесла октябрьская трагедия.
Исследование «Жертвы черного октября» не претендует на окончательное решение проблемы установления числа погибших в те кровавые дни. Собранные по крупицам в результате устных бесед и найденные в многочисленных опубликованных источниках свидетельства воссоздают в целом картину октябрьской бойни и, как надеется автор, готовят почву для более фундаментального расследования.
Источниковой базой для данного исследования послужили, прежде всего, публикации в периодической печати: центральной и региональной, в том числе и малотиражной. Вместе с тем изданные за двадцать лет воспоминания участников октябрьских событий 1993 года внесли неоценимый вклад в установление истины[1]. В 2010 году издана документальная повесть священника Виктора (Кузнецова) «Так было. Расстрел». Будучи депутатом Моссовета (священнический сан принял уже после расстрела Дома Советов), автор принял активное участие в защите российского парламента. В личной беседе батюшка пояснил, что все эпизоды гибели людей, приведенные в «документальной повести», действительно происходили, чему он и был непосредственным свидетелем. Повествование ведется от имени «Николая»[2].
Сборники документов и материалов по кровавым событиям октября 1993 года, подготовленные как президентской и правительственной стороной[3], так и оппозиционными депутатами Государственной Думы[4] и общественностью[5], существенно упрочили источниковую основу данного исследования.
Видео– и аудиоматериалы дополнили картину произошедшей трагедии[6]. В 2012 году известный общественный деятель, в 1993 году возглавлявший движение «Народное действие», Георгий Георгиевич Гусев познакомил с уникальными записями из своего аудиоархива. После трагической развязки Георгий Георгиевич, благодаря протекции А.И. Вольского, получил от нескольких коммерческих банков средства на оказание финансовой помощи раненым и родственникам погибших. Шесть аудиокассет (теперь оцифрованных и переданных на хранение в Центральный архив электронных и аудиовизуальных документов Москвы) хранят ценный исторический материал – свидетельства людей, ставших очевидцами кровавых событий тех дней.
И, наконец, уникальная информация, полученная от непосредственных участников событий, уточняет известные факты и зачастую открывает новые подробности октябрьской бойни.
Но пока засекречены материалы следственных дел, хранящихся в Генеральной и Главной военной прокуратуре, подлинная статистика жертв и списки погибших, сокрытые в недрах МВД, ФСБ и Министерства обороны, можно делать только предварительные выводы. Многое поможет прояснить и та информация, которой располагают некоторые общественные организации и группы. Люди, искупившие своими жизнями молчание большинства граждан России в те переломные дни, не должны оставаться забытыми.
Автор выражает благодарность за поддержку и предоставленную информацию протоиерею Александру (Шаргунову), иерею Виктору (Кузнецову), Александру Павловичу Алексееву, Николаю Анатольевичу Аргунову, Анне Петровне Беликовой, Павлу Юрьевичу Бобряшову, Сергею Николаевичу Губачеву, Георгию Георгиевичу Гусеву, Андрею Федоровичу Дунаеву, Владимиру Васильевичу Иванову, Святославу Игоревичу Ионову, Тамаре Ильиничне Картинцевой, Вячеславу Александровичу Кондрашкину, Сергею Ивановичу Короткову, Владимиру Ивановичу Коршунову, Нине Константиновне Кочубей, Илье Семеновичу Кучанову, Юрию Петровичу Малинину, Геннадию Михайловичу Мариеву, Алевтине Александровне Маркеловой, Александру Леонидовичу Меллеру, Марату Мазитовичу Мусину, Анатолию Леонидовичу Набатову, Андрею Альфредовичу Облогу, Борису Александровичу Оришеву, Владимиру Дмитриевичу Панкратову, Юрию Евгеньевичу Петухову, Александру Павловичу Репетову, Елене Николаевне Сапрыкиной, Светлане Тимофеевне Синявской, Михаилу Ивановичу Смирнову, Елене Николаевне Струковой, Екатерине Александровне Тарасовой, Владимиру Михайловичу Усову, Евгению Александровичу Финоченко, Валерию Васильевичу Хатюшину, Лидии Васильевне Цейтлиной, Галине Анатольевне Червонцевой, Андрею Владимировичу Шалаеву, Евгению Владимировичу Юрченко.
В книгу включены фотографии, предоставленные составителем сайта «Октябрьское восстание 1993 года» (1993. sovnarkom.ru) Александром Леонидовичем Меллером. (Фотографы: Геннадий Яковлевич Баксичев, Андрей Евгеньевич Компанец, Петр Алексеевич Щеглов и другие).
Митинг у Дома Советов 25.09.93. Фотограф: Таболин В.И.
Фото предоставлено редакцией газеты «Завтра»
Молебен у Дома Советов.
Фото предоставлено редакцией газеты «Завтра»
Официальная статистика и реальные факты
В официальном списке погибших, представленном 27 июля 1994 года следственной группой Генеральной прокуратуры России, числится 147 человек: в Останкино – 45 гражданских и 1 военнослужащий, в «районе Белого дома» – 77 гражданских и 24 военнослужащих Министерства обороны и МВД[7]. Бывший следователь Генпрокуратуры России Леонид Георгиевич Прошкин, работавший в 1993-95 годах в составе следственно-оперативной группы по расследованию октябрьских событий, заявил о гибели 3–4 октября 1993 года не менее 123 гражданских лиц и ранении не менее 348 человек. Несколько позже он уточнил, что речь может идти о не менее 124 погибших. Леонид Георгиевич пояснил, что термин «не менее» употребил, потому что допускает «возможность некоторого увеличения числа потерпевших за счет не установленных… погибших и раненых граждан»[8]. «Я допускаю, – уточнял он, – что в наш список могли по разным причинам не попасть несколько человек, может быть трое-пятеро»[9].
Причем в постановлении Генпрокуратуры от 3 сентября 1995 года о прекращении уголовного дела № 18/123669-93 особо отмечалось, что в приведенных в постановлении сведениях о числе пострадавших не учтены жертвы событий, расследовавшихся в самостоятельных уголовных делах. Речь, прежде всего, шла об убитых и раненых при боевых действиях между различными подразделениями правительственных войск и в результате «мероприятий по осуществлению режима чрезвычайного положения»[10]. По словам Прошкина, каждый такой случай смерти (около тридцати) тщательно расследован под контролем следственной группы[11].
Список, составленный по материалам парламентских слушаний в Государственной Думе России (31 октября 1995 года), включает 160 фамилий. Из 160 человек 45 – погибшие в районе телецентра «Останкино», 75 – в районе Белого Дома, 12– «граждане, погибшие в других районах Москвы и Подмосковья», 28– погибшие военнослужащие и сотрудники МВД. Причем в состав двенадцати «граждан, погибших в других районах Москвы и Подмосковья», попали Алферов Павел Владимирович с указанием «сгорел на 13-м этаже Дома Советов» и Тарасов Василий Анатольевич, по заявлению близких, участвовавший в защите Верховного Совета и пропавший без вести[12].
Но в списке, опубликованном в Сборнике документов Комиссии Государственной Думы по дополнительному изучению и анализу событий, происходивших в городе Москве 21 сентября– 5 октября 1993 года, которая работала с 28 мая 1998 года по декабрь 1999 года, названы имена уже только 158 погибших. Из списка вычеркнули П.В. Алферова и В.А. Тарасова. Между тем в заключении комиссии указывалось, что «по приблизительной оценке в событиях 21 сентября – 5 октября 1993 года всего убиты или скончались от полученных ранений около 200 человек»[13].
Концлагерь в центре Москвы, конец сентября 1993 г. Фотограф Скурихина М.
Опубликована в газете «День» № 1 от 1.10.93.
Опубликованные списки при их даже поверхностном рассмотрении вызывают ряд вопросов. Из 122 официально признанных погибшими гражданских лиц лишь 18– жители других регионов России и стран ближнего зарубежья, остальные, не считая нескольких погибших граждан из дальнего зарубежья, – жители Московского региона. Известно, что на защиту парламента приехало немало иногородних, в том числе с митингов, на которых составляли списки добровольцев[14]. Но одиночки преобладали, некоторые из них приехали в Москву негласно.
И.И. Андронов, Н.К. Кочубей, A.B. Крючков среди защитников парламента встречали приехавших из Казахстана, Приднестровья, Киева, Минска, Риги, Калмыкии, Северного Кавказа, Брянска, Владимира, Вологды, Иркутска, Казани, Калининграда, Кирова, Новосибирска, Пензы, Рязани, Санкт-Петербурга, Тулы, Челябинска, Ярославля и многих других городов и сельских поселений[15]. Спортзал двухэтажного здания, что находится с тыльной стороны Белого дома, на две трети наполняли приезжие из Петербурга, Смоленска, Орла…[16].
К Дому Советов их привела боль за Россию: неприятие предательства национальных интересов, криминализации экономики, политики по свертыванию промышленных и сельскохозяйственных производств, навязывания чуждых «ценностей», пропаганды растления. В дни блокады у костров дежурили старушки – вспоминали войну, партизанские отряды. Утром 4 октября их одних из первых расстреляли штурмовики. «Сколько знакомых лиц мы уже не встречаем пятый год на наших встречах побратимов, – писал в 1998 году журналист Н.И. Горбачев. – Кто они все? Уехавшие домой иногородние или пропавшие без вести? Их много. И это только из наших знакомых»[17].
Многие москвичи и жители Подмосковья, остававшиеся у здания парламента за колючей проволокой, после прорыва блокады 3 октября ушли ночевать домой. Иногородним некуда было идти. Как вспоминает защитник парламента Владимир Глинский, в его отряде москвичей было процентов 30. А к утру 4 октября их осталось и того меньше, потому что многие ушли ночевать домой. К тому же с прорывом к защитникам Дома Советов присоединились и другие приезжие. Депутат Верховного Совета хирург Н.Г. Григорьев зафиксировал приход к зданию парламента в 22 часа 15 минут 3 октября гражданской колонны, состоявшей в основном из мужчин средних лет[18]. С. Иванов вечером того же дня записался, по его словам, в сформированную последней 21-ю роту добровольческого полка Верховного Совета[19].
Для того чтобы установить подлинное число убитых в Доме Советов, необходимо знать, сколько человек находилось там во время его штурма 4 октября 1993 года. Некоторые исследователи утверждают, что в здании парламента на тот момент находилось максимум 2500 человек[20]. Но если определить относительно точное число людей, находившихся в Белом доме и вокруг него до прорыва блокады, еще представляется возможным, то применительно к 4 октября возникают сложности.
Светлана Тимофеевна Синявская занималась распределением талонов на питание для людей, находившихся в кольце обороны Дома Советов. Светлана Тимофеевна свидетельствует, что до прорыва блокады талоны выдавались на 4362 человека. Впрочем, защитница парламента из 11-го отряда, в котором было 25 человек, говорила автору этих строк, что их отряд не получал талоны.
На вопрос, сколько человек находилось в Белом доме и вокруг него ранним утром 4 октября, можно дать лишь приблизительный ответ.
Фотограф: Старшинов С.
Фото предоставлено редакцией газеты «Завтра»
Как свидетельствует приехавший из Тюмени защитник парламента, в ночь с 3 на 4 октября многие люди, больше тысячи, спали в подвале Дома Советов[21]. Другие ночевали в холле двадцатого подъезда: на полу, на ступенях лестницы, на подоконнике спали люди[22]. По словам Павла Юрьевича Бобряшова, когда рассвело, стало видно, что на площади оставалось не более тысячи человек, в основном у костров и палаток[23]. В личной беседе Павел Юрьевич уточнил, что, находясь на баррикаде, выходившей на Конюшковскую улицу, видел на площади несколько сотен человек.
Когда начался обстрел площади, многие люди, спасавшиеся от массированного огня БТРов, укрылись в большом подвале-убежище расположенного недалеко от Дома Советов двухэтажного здания. По оценке военного журналиста И.В. Варфоломеева, в бункер набилось до 1500 человек[24]. Такое же число людей, собравшихся в бункере, называет и Марина Николаевна Ростовская[25]. Впрочем, Марат Мазитович Мусин (публиковался под псевдонимом Иван Иванов), ссылаясь на показания очевидцев, утверждает, что в бункере оказалось около 800 баррикадников[26]. Потом они перешли по подземному ходу в здание парламента. Многих людей развели по этажам. По словам московского бизнесмена Андрея (имя изменено), часть выведенных из подземелья женщин и детей проводили на четвертый этаж Дома Советов[27]. «Нас стали поднимать по лестницам наверх, на третий, четвертый, пятый этажи в коридоры», – вспоминал Александр Страхов[28]. Другой очевидец свидетельствует, что 800 человек, среди которых находились и выведенные из подвала, в холле двадцатого подъезда попали в плен к десантникам 119-го Наро-Фоминского полка и около 14 ч. 30 мин. были «отпущены на свободу»[29]. Группа человек в 300, которую десантники во время активизации обстрела отправили в подвал, вышла из здания парламента в 15 часов[30].