Сделав еще шагов двадцать, пес повернул направо.
– И мы пойдем направо, мсье Жакаль, – сказал Сальватор.
Господин Жакаль не заставил себя упрашивать.
Пробежав десяток метров, пес остановился в центре группы деревьев.
Сальватор приблизился к нему.
– Ага! – сказал он. – Тот, кто нес останки ребенка, решил было зарыть их здесь. Он даже ковырнул пару раз землю заступом. Но потом он нашел более надежное место и продолжил свой путь. Не так ли, Роланд?
Роланд заскулил и снова двинулся в сторону ворот.
Дойдя до решетки, он остановился и приналег на нее всем телом, стараясь открыть.
– Больше искать в парке не имеет смысла, – сказал Сальватор. – Труп был вынесен через ворота.
– Черт! Черт! – произнес господин Жакаль. – Ворота закрыты, и замок довольно крепкий.
– О! – сказал Сальватор, – сейчас мы отыщем что-нибудь вроде ломика и собьем этот замок. Хотя можно было бы и перелезть через стену точно так же, как мы сделали это для того, чтобы попасть в парк. А по ту сторону ворот мы снова возьмем след.
И Сальватор направился к стене с явным намерением взобраться на нее.
– Ладно! – сказал господин Жакаль, удержав его за полу редингота. – Я знаю более быстрый способ пройти.
И, вынув из кармана связку отмычек, он принялся колдовать над замком. С третьей попытки ворота распахнулись, как по мановению волшебной палочки.
Брезил прошел первым. И, как и предвидел Сальватор, сразу же взял след.
След шел вдоль стены, затем по прямой через поля вышел на тракт.
Когда они пошли по вспаханной земле, то увидели четкие отпечатки чьих-то ног.
– Вот! – сказал Сальватор. – Видите? Видите?
– Да, вижу, – сказал господин Жакаль. – Но, к несчастью, эти следы не имеют подписи.
– Ба! – сказал Сальватор. – Возможно, мы найдем подпись в конце следа.
Но след оборвался на тракте: это была мощеная королевская дорога шириной в семьдесят четыре фута.
Дойдя до мощенной булыжником дороги, Роланд остановился, поднял голову и завыл.
– Здесь его ждала карета, – сказал Салвьатор. – Человек с трупом сел в нее здесь.
– И что же? – спросил господин Жакаль.
– Теперь я должен найти то место, где он из этой кареты вылез.
Господин Жакаль покачал головой.
– Ах, дорогой мсье Сальватор, – сказал он, – боюсь, что все ваши усилия будут напрасны.
– А я, мсье Жакаль, – ответил задетый за живое Сальватор, – уверен, что смогу это сделать.
Господин Жакаль ответил на это звуком, который должен был выражать сомнение.
– След утерян, – снова произнес он, – госпожа Жерар задушена, оба ребенка мертвы…
– Да, – сказал Сальватор, – но не оба ребенка умерли.
– Что?! Не оба ребенка умерли? – воскликнул господин Жакаль, стараясь изобразить самое неподдельное удивление. – Но ведь вы сами сказали мне, что мальчик был утоплен!
– Да. Но я также показал вам и следы крови девочки, которая спасалась от убийцы.
– И что с того?
– А то, что, пока Брезил душил эту славную мадам Жерар, девочка спасалась… и… спаслась.
– Да? – спросил господин Жакаль. – И она осталась в живых?
– Она жива.
– Это должно пролить свет на все это дело. Если, конечно, она все помнит.
– Она все прекрасно помнит.
– Эти воспоминания должны быть очень неприятны для этого ребенка, – покачав головой, произнес господин Жакаль.
– Да, – сказал Сальватор. – Но, несмотря на всю вашу к ней жалость, дорогой мсье Жакаль, несмотря на все волнения, которые могут причинить ей эти воспоминания, вы допросите ее, поскольку речь идет о спасении жизни человека. Не так ли?
– Безусловно. Это мой долг.
– Это все, что мне сейчас хотелось бы знать. Теперь, видите, уже светает. Вы можете возвращаться в Париж, дорогой мсье Жакаль, я вас больше не смею задерживать.
И Сальватор сделал движение, словно собираясь перейти через придорожную канаву.
– А куда направляетесь вы? – спросил господин Жакаль.
– К карете, которую мы оставили на мосту Годо.
– Понятно! – сказал господин Жакаль. – Но пусть лучше карета сама подъедет к нам.
И, достав из бездонного кармана свисток, он поднес его к губам и так пронзительно свистнул в него, что этот звук можно было услышать за полверсты.
Господин Жакаль свистнул всего три раза.
Спустя пять минут послышался стук колес по булыжникам мостовой.
Подъехала карета господина Жакаля.
Мужчины уселись в карету.
А Роланд, словно он и не устал, помчался вперед.
В восемь часов утра карета проехала через заставу Фонтенбло.
– Позвольте я завезу вас домой, дорогой мсье Сальватор, нам по пути, – сказал господин Жакаль.
У Сальватора не было причин отказываться от любезного предложения господина Жакаля.
И он молча кивнул.
Карета остановилась у дома номер 4 на улице Макон.
– Надеюсь, – сказал господин Жакаль, – что в следующий раз нам повезет больше, дорогой мсье Сальватор.
– Я тоже на это надеюсь, – сказал в ответ Сальватор.
– До свидания! – произнес господин Жакаль.
– До свидания! – ответил Сальватор.
Сальватор вылез из кареты. Дверца захлопнулась, и карета покатила дальше.
– О! Демон! – произнес Сальватор. – Я подозреваю, что ты гораздо лучше меня знаешь, где находится труп этого бедного ребенка!
Произнося эти слова, он открыл дверь и вошел в дом.
– Ничего, – пробормотал он про себя, – остается еще Рождественская Роза.
И начал подниматься по лестнице вслед за Роландом.
– Это ты, друг мой? – спросил его нежный голосок сверху лестницы.
– Да, я! – воскликнул в ответ Сальватор.
И он бросился в объятия Фраголы.
На мгновение он забыл про разочарование, постигшее его ночью: это нежное объятие заставляло позабыть обо всем на свете.
Фрагола первой вернулась к реальности.
– Входи же, Сальватор, – сказала она. – Тебя с семи часов ожидает какая-то старушка. Она рыдает и не желает говорить мне, что ее так огорчило.
– Старушка! – воскликнул Сальватор. – Это же Броканта!
И он бросился в комнату.
– Рождественская Роза? – крикнул он с порога. – Что с Рождественской Розой?
– Увы! – ответила Броканта. – Сегодня утром, когда я вошла в ее комнату, я увидела, что окно открыто, а девочки в комнате нет.
– А! – вскричал Сальватор, ударяя себя по лбу. – Я должен был догадаться о том, что, поскольку я не нашел труп брата, кто-то постарается сделать так, чтобы и сестра исчезла!
Глава LXXVIII
Да здравствует полнота!
Объясним теперь, почему не оказалось на месте трупа, который напрасно искали в парке замка Вири Сальватор и господин Жакаль.
Мы помним о том, что, уходя от последнего, Сальватор повстречался с неким человеком, который, хотя погода не вынуждала принимать подобные предосторожности, был одет в огромный плащ со стоячим воротником, закрывающим его лицо.
И что этот человек, на которого Сальватор не обратил особого внимания, поднялся наверх и попросил объявить господину Жакалю о том, что пришел господин Жерар.
Это и на самом деле был господин Жерар.
По той стремительности, с которой он пересек двор, вошел в здание и поднялся до кабинета начальника тайной полиции, по той тщательности, с которой он прятал ту часть своего лица, которая осталась незакрытой ни полями шляпы, ни высоким стоячим воротником его редингота, всякий, кто бы его увидел, непременно отвернулся бы от него с презрением, признав в нем шпика в полном смысле этого слова.
Итак, как мы уже сказали, господину Жакалю доложили о том, что прибыл господин Жерар.
Дверь кабинета господина Жакаля открылась, и визитер проскользнул в комнату.
– Ах-ах! – сказал господин Жакаль. – Да это же наш достопочтеннейший мсье Жерар! Проходите, дорогой мсье, проходите же!
– Я вам не помешал? – спросил господин Жерар.
– Ну что вы! Как вы можете мне помешать? Никогда в жизни!
– Вы очень любезны, мсье, – произнес господин Жерар.
– Более того, я уже собрался было посылать за вами… Вы мне помешали! Скажете же такое! Вы, мой преданный друг, мой герой, мой любимец! Ну же, мсье Жерар, вы ведь пошутили, признайтесь честно!
– Мне показалось, что вы только что были заняты.
– Да, действительно, я только что распрощался с одним из ваших друзей.
– С одним из моих друзей… С кем же это?
– С господином Сальватором.
– Не знаю такого, – с удивлением ответил господин Жерар.
– Возможно. Зато он вас прекрасно знает. Так мне по крайней мере показалось.
– Я подумал, что вы собирались куда-то пойти.
– И вы надеялись тем самым уйти от предстоящего разговора, неблагодарный!
– Мсье Жакаль…
– Слушайте, положите вашу шляпу. У вас такой вид, будто вы готовы в любой момент убежать… Вот так… А теперь присядьте. Где вы сможете найти, черт возьми, дорогой мсье Жерар, найти более веселого и приятного собеседника, чем я? Неблагодарный! Не говоря уже о том, что в то время, как вы заботитесь о благе короля, я забочусь о вашем благе.
Да, я действительно собирался было уйти. Но вот вы здесь, и я остаюсь… Уйти! Да что вы! Я лучше пожертвую самыми интересными личными своими делами, чтобы иметь радость беседы с вами. Так что новенького вы можете мне рассказать, честнейший мсье Жерар?
– Ничего особенного, мсье.
– Тем хуже, тем хуже.
Господин Жерар покачал головой, словно желая сказать: «Никак не могу раскрыть заговор».
– Что еще? – спросил господин Жакаль.
– Вчера к вам должны были доставить человека, которого я велел арестовать перед кафе «Фуа».
– Что же он натворил?
– Вел недопустимую пронаполеоновскую пропаганду.
– Расскажите-ка поподробнее, дорогой мсье Жерар.
– Представьте себе…
– Сначала скажите, как его имя?
– Этого я не знаю, мсье… Вы понимаете, что было бы неосторожно с моей стороны подходить к нему и спрашивать его имя.
– Как он выглядел?
– Высокого роста, сильный, смелый. Был одет в длинный синий редингот, застегнутый на все пуговицы. В петличке у него была красная ленточка.
– Какой-то отставной офицер.
– Мне тоже так показалось. Особенно если принять во внимание его широкополую шляпу, решительно сдвинутую на один бок.
– Неплохо, мсье Жерар, для новичка совсем неплохо, – пробормотал господин Жакаль. – Увидите, что мы из вас сможем кое-что сделать. Продолжайте.
– Он вошел в кафе. Его облик показался мне подозрительным, и я пошел вслед за ним.
– Хорошо, мсье Жерар, хорошо!
– Он сел за столик и потребовал подать ему полчашки кофе и графинчик водки. При этом он громко произнес: «Не могу пить другого кофе, кроме сорта «Глория». Я очень люблю «Глорию»!» И стал осматриваться вокруг в надежде, что кто-нибудь ему ответит.
– Но ему никто не ответил?
– Никто… Потом, решив, что того, что он сказал, недостаточно, он снова произнес: «Да здравствует «Глория»!»
– Черт! Черт! Черт! – сказал господин Жакаль. – Тут же все ясно. Говоря «Да здравствует „Глория”», он хотел сказать: «Да здравствует слава!»
– Именно так я и подумал. А поскольку нами правит наше родное правительство и нет никакого повода кричать «Да здравствует слава!», этот человек показался мне еще более подозрительным.
– Отлично!.. Бандит с Луары…
– Я уселся за столик напротив него, чтобы все видеть и все слышать.
– Браво, мсье Жерар!
– Он попросил принести ему газету…
– Какую?
– Ах, вот этого я не знаю.
– И в этом ваша ошибка, мсье Жерар.
– Полагаю, что это была «Конститюсьонель».
– Это была именно «Конститюсьонель».
– Вы так считаете?
– Я уверен в этом.
– Если вы в этом уверены, мсье Жакаль…
– Итак, он попросил «Конститюсьонель»… Продолжайте.
– Значит, он попросил «Конститюсьонель». Но это было с его стороны чистое бахвальство, поскольку то ли по случайности, то ли специально, но он постоянно держал газету вверх ногами. До тех пор, пока в кафе не вошел один из его приятелей.
– Как вы узнали, что это был один из его приятелей, мсье Жерар?
– Этот человек был с ног до головы одет точно так же, как и тот, который показался мне подозрительным. Но он был более морщинист.
– Продолжайте, мсье Жерар. Итак, это был, несомненно, его приятель.
– Это было тем более понятно, что вновь вошедший направился прямо к тому, кто сидел за столиком, и протянул ему руку.
«Здравствуй», – сказал первый грубым голосом.
«Здравствуй, – ответил второй точно таким же голосом. – Ты получил наследство?» «Я?»
«Да, ты»
«С чего это ты взял?»
«Черт возьми! Ты во всем новом!»
«Да это меня жена так разодела по случаю праздника».
«А я-то думал, что ты получил деньги».
«Нет. И мне кажется, что нам еще придется некоторое время брать кредит у нашего корреспондента в Вене».
– Герцог Рейхштадский, – произнес господин Жакаль.
– И я тоже так подумал, – сказал господин Жерар.
«Знаешь, – снова произнес первый военный, – что оный корреспондент в Вене чуть было не вернулся в Париж?»
«Знаю, – ответил второй, – но ему помешали».
«То, что отложено, не потеряно».
– Гм-гм! Мсье Жерар, и это, по-вашему, «ничего особенного»? Но мне то, о чем вы только что рассказали, уже кажется много. А если вы добавите еще что-то…
– Сейчас добавлю, мсье.
– Ах, так? Продолжайте же, мсье Жерар!
И, показывая свое удовлетворение, господин Жакаль достал табакерку и втянул носом табак.
Господин Жерар продолжал:
– Первый офицер сказал: «Честное слово, отличный редингот!»
И провел ладонью по материи.
«Отличный», – с гордостью ответил второй.
«Какой прекрасный ворс».
«А ведь обыкновенное, казалось бы, сукно».
«Кажется, немного широковат».
«Что? Широковат?»
«Я говорю: твой редингот кажется мне несколько широковатым для солдата…»
– Это доказывает, – заметил господин Жакаль, – что он был военным и что вы не ошиблись в своих предположениях, мсье Жерар.
«Почему же это – широковат? – ответил офицер. – Одежда никогда не бывает слишком просторной. Мне нравится все большое. Я люблю все широкое. Да здравствует император!»
– Да здравствует император? Как это – да здравствует император? Какая тут связь с рединготом?
– Я знаю, что связи тут никакой не прослеживается, – ответил, слегка замявшись, господин Жерар, – но я собственными ушами слышал, как он произнес: «Да здравствует император!»
Господин Жакаль с шумом втянул ноздрей вторую понюшку табака.
– Допустим, что он и впрямь крикнул «Да здравствует император!».
– Да, допустим, – сказал господин Жерар, поставленный в крайне затруднительное положение. – Сами понимаете, услышав этот крамольный призыв, на который обернулись несколько человек, я вышел из кафе.
– Понимаю.
– У дверей кафе я увидел двух полицейских. Описав им внешность смутьяна, я отошел в сторону и увидел, как они схватили его за шиворот.
– Браво, мсье Жерар! Но все же удивительно, что я не видел этого человека и никто мне об этом не доложил.
– И все же я уверяю вас, мсье Жакаль, что этот человек был арестован.
Господин Жакаль позвонил.
На пороге появился дежурный пристав.
– Попросите ко мне Жибасье, – сказал ему господин Жакаль.
Пристав ушел.
Прошло пять минут, в течение которых господин Жакаль рылся в лежавших на столе бумагах.
В комнату вошел пристав.
– В чем дело? – спросил его господин Жакаль.
– Мсье Жибасье ждет у дверей.
– Пусть войдет.
– Он говорит, что вы не один.
– Правильно… Господин Жибасье, как и вы, мсье Жерар, человек очень застенчивый и не любит, чтобы его выдели у меня. Не поверите, но он – словно фиалка: узнать ее можно только по запаху… Пройдите вот в эту комнату, мсье Жерар.
Господин Жерар, не меньше господина Жибасье желавший, чтобы никто не увидел его в кабинете господина Жакаля, быстро прошел в соседнюю комнату и плотно закрыл за собой дверь.
– Входите, Жибасье! – крикнул господин Жакаль. – Я один!
Жибасье вошел. Лицо его, как всегда, сияло.
– Как такое может быть, Жибасье? – спросил его господин Жакаль. – Вчера был задержан опасный преступник, а мне ничего про это не известно!
Жибасье вытянул шею и широко раскрыл глаза, словно спрашивая: «Объяснитесь».
– Вчера, – продолжал господин Жакаль, – был арестован некий человек, который кричал: «Да здравствует император!»
– Где же это, мсье Жакаль?
– В кафе «Фуа», мсье Жибасье.
– В кафе «Фуа»! Но тот человек не кричал «Да здравствует император!».
– А что же он кричал?
– Он кричал «Да здравствует полнота!»[3]
– Вы ошибаетесь, мсье Жибасье.
– Позвольте вам сказать, я знаю, что говорю.
– Но откуда вы можете это знать?
– Да ведь этим человеком был я, – сказал Жибасье.