2. Среди гельветов самым знатным и богатым был Оргеториг (Оргеторикс). Во время консульства Марка Месаллы и Марка Пизона[9] стремление к верховной власти побудило его организовать заговор знати. Он уговорил племя покинуть свою территорию в полном составе, убедив его, что, раз гельветы превосходят всех в доблести, они смогут достаточно легко овладеть территорией всей Галлии. В этом Оргеторигу нетрудно было убедить гельветов, поскольку их территорию ограничивали сами природные условия. С одной стороны землю гельветов отделял от территории германцев Рен (Рейн), чрезвычайно широкий и глубокий в этом месте, с другой стороны между землями гельветов и секванов пролегал хребет Юра, весьма высокий. С третьей стороны находились озеро Леман (Женевское) и река Родан (Рона), по которой (в верхнем течении Роны. – Ред.) проходила граница между Римской провинцией (Нарбонской Галлией. – Ред.) и гельветами. Подобные условия ограничивали маневренность гельветов и их возможности вести войны с соседями. Это их крайне угнетало, поскольку они были весьма воинственны. Увы, они не могли не считать, что населяемая ими территория – протяженностью почти 340 километров в длину и более 250 – в ширину – была слишком тесной для них, отличающихся боевой отвагой.
3. Движимые подобными соображениями и подстрекаемые Оргеторигом, гельветы решили мобилизовать все, что необходимо для войны, закупить возможно больше рабочего скота и телег, посеять как можно больше зерна, чтобы не нуждаться в нем в походе, заключить соглашения о мире и дружбе с соседними племенами. Они сочли, что хватит двух лет для осуществления этих целей, и поклялись священным обетом начать войну в третий год. Для осуществления этих целей избрали Оргеторига. Он взял на себя миссию дипломатических переговоров с другими племанами. В ходе своих поездок Оргеториг уговорил Кастика, сына Катаманталеда, правившего многие годы секванами и признанного римским сенатом «другом римского народа», захватить верховную власть в своем племени, принадлежавшую отцу. Оргеториг уговорил поступить таким же образом и Думнорига, из эдуев, брата Дивитиака, в то время бывшего предводителем этого племени и любимцем простого народа, и отдал Думноригу в жены свою дочь. Оргеториг заверил их в легкости подобных предприятий, поскольку он сам (так он говорил) намерен встать во главе своего племени. Без сомнений, увещевал Оргеториг, гельветы являются наиболее могущественным племенем во всей Галлии. Он обещал Кастику и Думноригу помочь взять верховную власть в своих племенах, употребив для этого собственные ресурсы и силы. Под влиянием таких речей они взяли на себя взаимные обязательства, подтвержденные клятвами. Они надеялись, что после захвата верховной власти смогут усилиями трех наиболее могущественных и стойких племен овладеть всей Галлией.
4. Об этом заговоре донесли гельветам. В соответствии со своими обычаями они заставили Оргеторига предстать перед судом в оковах. Если бы его осудили, то карой ему послужило бы сожжение живьем. В назначенный для суда день Оргеториг собрал отовсюду всех зависимых от него общинников, числом около десяти тысяч человек, а также своих клиентов и должников, которых было множество, и таким образом избежал суда. Когда разгневанная этим знать общины решила отстоять справедливость силой оружия и стала собирать людей из разных мест проживания гельветов, Оргеториг умер, как подозревают, в результате самоубийства.
5. Тем не менее после смерти Оргеторига гельветы попытались осуществить его замыслы за пределами их собственной территории. Когда гельветы сочли в конце концов, что готовы для этого, они подожгли все свои укрепления[10] общим числом около двенадцати, свои деревни, числом около четырехсот, и остальные частные строения. Они сожгли все свое зерно, кроме того, что взяли с собой. Это подразумевало, что, отказываясь от всякой надежды вернуться домой, они становились более готовыми подвергаться любым опасностям. Они велели каждому общиннику брать с собой из дома трехмесячный запас провизии. Они уговаривали соседей, рауриков, тулингов и латобригов, принять их план, сжечь свои укрепления и деревни, пойти вместе с ними. Гельветы вовлекли в свой союз и бойев, которые жили за Реном (Рейном), но переправились через реку (Данувий – Дунай. – Ред.) в Норик и осаждали город Норея.
6. Имелись всего лишь две дороги, по которым гельветы могли уйти со своей территории. Одна пролегала по земле секванов между горным хребтом Юра и рекой Родан (Рона). Это была узкая и неудобная дорога, где едва проезжали телеги в один ряд. Над дорогой нависали высокие скалы, так что движению телег могла помешать даже небольшая группа людей. Другая дорога проходила через римскую провинцию Нарбонская Галлия. Она гораздо легче и удобнее, поскольку река Родан (Рона) течет здесь по границе между землями гельветов и аллоброгов, которые позднее были принуждены к миру[11] и в некоторых местах переходится вброд. Ближайшим городом аллоброгов к границам Гельвеции является Генава (Женева), где переброшен мост через реку к гельветам. Предполагалось, что гельветы либо уговорят аллоброгов пропустить их (считая, что те еще не наладили отношения с римлянами), либо силой заставят их терпеть проход чужих войск по своей территории. Словом, приготовившись к походу, гельветы назначили день сбора на берегу Родана (Роны). Этим днем стало 28 марта, в консульство Луция Пизона и Авла Габиния[12].
7. Когда Цезарю сообщили, что гельветы намереваются двинуться через Римскую провинцию (Нарбонская Галлия), он срочно покинул Рим и, поспешив возможно быстрыми переходами в Дальнюю Галлию, прибыл в окрестности Женевы. Он собрал возможно большее количество войск со всей Провинции (в Дальней Галлии стоял всего один легион) и приказал разобрать мост, ведущий в Женеву. Узнав о его прибытии, гельветы прислали к нему депутацию из самых знатных людей общины. Депутацию возглавили Наммей и Веруклетий с поручением сообщить, что целью гельветов является проход через Провинцию без нанесения вреда, поскольку у племени нет другого пути, и спросить, могут ли они сделать это, рассчитывая на добрую волю Цезаря. Помня, что консул Луций Кассий был убит[13] и что его войска были разгромлены гельветами и пленные обращены в рабство, Цезарь решил отказаться от уступок. Не верил он и тому, что недружелюбное племя, получив возможность прохода через Провинцию, воздержится от насилия и бесчинств. Тем не менее, чтобы выиграть время для мобилизации своих сил, он сказал депутации, что ему требуется время на размышление. Если гельветы не утратят интереса к предприятию, то им следует прийти за ответом 13 апреля.
8. Между тем Цезарь воспользовался силами легиона, который имел при себе, и войсками, собранными в Провинции, чтобы построить протяженный вал высотой почти пять метров, а также ров от Женевского озера, впадающего в Рону, до хребта Юра, который отделяет секванов от гельветов, протяженностью почти тридцать с половиной километров. По завершении этих работ он расставил по укреплениям вдоль рва отдельные подразделения солдат, чтобы иметь возможность легко расстроить попытки противника переправиться через ров вопреки его воле. Когда в назначенный день к нему вернулась депутация, Цезарь сказал, что, следуя обычаям и прецедентам Рима, он не может предоставить кому-либо право прохода через Провинцию (Нарбонская Галлия). Он дал ясно понять, что воспрепятствует любой попытке совершить этот проход силой. Разочаровавшись, гельветы попытались, порой днем, а чаще по ночам, прорваться на римскую территорию. Эти попытки предпринимались либо на плотах из связанных друг с другом лодок, либо вброд через Родан (Рону) в тех местах, где ее глубина была наименьшей. Но, встретив отпор со стороны линии укреплений и быстро сосредотачивающихся войск, использовавших метательные снаряды, гельветы отказались от своих попыток.
9. Оставался еще один маршрут – через территорию секванов. По нему гельветы не могли пройти без согласия секванов из-за узости дорог. Не сумев уговорить секванов сами, они послали послов к эдую Думноригу, чтобы осуществить свою цель при его посредничестве. Теперь Думнориг имел большое влияние на секванов, поскольку был популярен и щедр. Он относился дружелюбно к гельветам, так как взял в жены дочь Оргеторига из этого племени. Томимый жаждой верховной власти, он стремился изменить положение и заставить служить своим интересам как можно больше племен. Поэтому он принял цели гельветов близко к сердцу и принудил секванов уступить просьбе гельветов относительно пересечения их границы. Условились, что стороны обменяются заложниками. Секваны отдадут заложников в знак того, что не станут препятствовать пересечению гельветами их границы, гельветы – в знак того, что пройдут по территории секванов без бесчинств и насилия.
10. До Цезаря дошла весть, что гельветы замыслили выйти по территории секванов и эдуев к границам сантонов (приморское племя галлов, жившее в Аквитании севернее Гарумны (Горонны). – Ред.). Те располагались недалеко от толосатов, которые были одним из племен в Провинции (Нарбонская Галлия). Цезарь понял, что замысел гельветов представляет большую опасность для Провинции. Ведь ее территории, пока не защищенной и богатой хлебом, придется соседствовать с воинственным племенем, враждебным Риму. Вот почему он отправил своего легата Тита Лабиена командовать войсками на построенных по его приказу укреплениях, а сам поспешил в Италию. Там он набрал два легиона и, сняв с зимних квартир в окрестностях Аквилеи три других легиона, как можно быстрее двинулся с этими пятью легионами по кратчайшему пути в Дальнюю Галлию через Альпы. В этой области движению его войск попытались помешать центроны, грайокелы и катуриги, захватив господствующие высоты. В нескольких боях они были разбиты, и на седьмой день Цезарь достиг Окела, последнего города Ближней Галлии, и выступил в сторону воконтиев в Дальней Галлии. Оттуда он повел войска в земли аллоброгов, а от них – к сегусиавам, первому племени за Роданом (Роной), живущему вне территории Провинции.
11. К этому времени гельветы, проведя свои силы по узким проходам через земли секванов, вышли к землям эдуев и занялись их опустошением. Не в силах защитить людей и имущество от агрессоров, эдуи отправили депутацию к Цезарю просить о помощи. Послы говорили, что эдуи слишком высоко ценили римлян, оказывая им важные услуги, чтобы заслужить разорение своих земель, угон в рабство своих детей и захват своих городов почти на глазах римских воинов. Одновременно амбарры, близкие союзники и родственное эдуям племя, сообщили Цезарю, что их земли разорены и что они с трудом отбиваются от врагов в своих городах. Прибегали к Цезарю и аллоброги, проживавшие в деревнях и поселениях на другом берегу Родана (Роны). Они сказали ему, что потеряли все, кроме опустошенной земли. Благодаря этим событиям Цезарь пришел к выводу, что не следует ждать, когда гельветы, разграбив земли союзников Рима, вторгнутся на территорию сантонов.
12. Река Арар (Сона) впадает в Родан (Рону), пересекая земли эдуев и секванов. Ее течение здесь настолько медленно, что иногда невозможно определить его направление. Через эту реку гельветы переправлялись на плотах и связанных челнах. Когда разведчики доложили Цезарю о том, что три четверти сил гельветов уже переправились, а около одной четверти остались на этом берегу реки Арар (Соны), он в последнюю треть ночи вышел из лагеря с тремя легионами и приблизился к тем силам противника, которые еще не переправились. Внезапно он атаковал их и многих перебил. Остальные обратились в бегство и скрылись в ближайших лесах. Этот кантон или паг (округ, область. – Ред.) гельветов назывался Тигуринским. Все же племя гельветов делится на четыре пата. При жизни этого поколения лишь воины данного пата покидали свои дома, чтобы убить Луция Кассия, а его войско обратить в рабство. И вот, то ли случайно, то ли по воле бессмертных богов, эта часть племени гельветов, принесшая в прошлом беды римлянам, заплатила за свои злодеяния сполна в первую очередь. Здесь Цезарь отомстил за себя и римское общество в целом. Ведь в той самой битве с Кассием тигуринцы убили и полководца Луция Пизона, деда тестя Цезаря Луция Пизона.
13. Завершив этот бой, Цезарь приказал соорудить мост через Арар (Сону) и послал свои войска преследовать оставшиеся силы гельветов. Встревоженные неожиданным появлением римлян – ибо они осознали, что для переправы через реку, осуществленной ими с большим трудом за двадцать дней, Цезарю понадобился всего один день, – гельветы направили к нему делегацию. Ее возглавлял Дивикон, командовавший гельветами в войне против Кассия. Он повел себя в общении с Цезарем так: если римляне заключат с гельветами мир, то его соплеменники уйдут и поселятся там, где Цезарь определит или пожелает, но если, с другой стороны, Цезарь продолжит боевые действия, то ему следует помнить о прошлом несчастье римлян и извечной доблести гельветов. Он неожиданно напал на один кантон (пат), когда гельветы, переправившиеся через реку, не могли оказать помощь своим соплеменникам, но это не должно порождать у него соблазн переоценки своей доблести или пренебрежения гельветами. От своих родителей и предков гельветы научились сражаться отважно, без хитростей и уловок. Поэтому Цезарю не следует придавать излишнее значение их желанию вести переговоры с ним и усугублять память о трагедии римлян и поражении их войск.
14. На их слова Цезарь дал такой ответ. Поскольку он хорошо помнил события, о которых говорили послы гельветов, то не испытывал нужды в каких-либо колебаниях. И его негодование было тем большим, что римляне не заслуживали поражения. Если бы римляне руководствовались сознанием людей, совершивших какие-нибудь бесчинства, было бы нетрудно принять меры предосторожности. Но их ввели в заблуждение. Ибо они считали, что не совершили чего-либо предосудительного, способного внушить опасения. Они полагали, что им не следует чего-либо опасаться без причины. Даже если бы он хотел забыть старую обиду, мог ли он стереть в памяти недавние правонарушения – попытки гельветов силой пробиться через территорию Провинции, их преступления по отношению к эдуям, амбаррам, аллоброгам; их оскорбительное хвастовство своей победой и удивление тем, что их злодеяния остаются безнаказанными так долго?[14] Ибо в обычае бессмертных богов жаловать временное благоденствие и долгую безнаказанность людям, которых они задумали наказать за их преступления, чтобы заставить их тяжелее страдать от перемены судьбы. Однако, несмотря на это, Цезарь заключит мир с гельветами при условии, что они дадут ему заложников в знак того, что выполнят свои обещания и возместят эдуям и их союзникам, а также аллоброгам нанесенный ущерб. Дивикон ответил, что в обычае предков и потомков гельветов брать, а не выдавать заложников. Римляне сами были свидетелями этого. С этими словами он отбыл.
15. На следующий день лагерь гельветов пришел в движение. Цезарь поступил так же, выслав вперед всю свою конницу общим числом 4 тысячи всадников, которых собрал во всей Провинции (Нарбонская Галлия), а также в землях эдуев и их союзников, для наблюдения за тем, в каком направлении движется противник. Конница Цезаря, следуя за арьергардом противника слишком резво, ввязалась в бой с конницей гельветов на невыгодной позиции, в результате чего погибли несколько наших всадников. Воодушевленные исходом боя, когда пятьсот их всадников нанесли поражение гораздо большему количеству наших, гельветы осмелели, провоцируя своим арьергардом римлян на бой. Цезарь уклонялся от боя, считая достаточным на данный момент препятствовать тому, чтобы противник грабил, разорял селения и запасался фуражом. Продвижение двух армий продолжалось около двух недель с интервалом между арьергардом противника и авангардом римлян не более восьми – десяти километров.