– С-с позапрошлого. Из с-соседней провинции, – подмигнул телесными морщинами УПС.
Огородник выждал, пока улягутся от сего подмигивания вторичные волны, помолчал для солидности, думал выразить согласие, но в глубине светлой души его зашевелились сомнения. «Темноватый он какой-то, вёрткий. Мраков сын. Не обтёк бы по кривой с тылу».
– Говоришь, недорого, – деловым тоном заговорил он. – А доставка из соседней провинции? А десятина центру уплачена ли? А не будет с УПССом неприятностей? Или ты без специальных средств обойтись намереваешься?
– Без них никак раньше с-семи дней не управиться, а нам с-с тобой к утру бы пос-спеть. Набухнут клубни, обрас-стут корой, как тогда будем добавлять металлы? А без металлов, с-сам понимаешь, всё попус-сту. Без молибдена особенно. Без него вялодумцев не вырас-стить.
– Каких таких вялодумцев? – удивился огородник, позабыв от изумления и о доставке и о возможных проблемах с местным уполномоченным. – Да ты знаешь ли вообще, о чём речь? Я полисферу буду сажать, разводить думотериев.
– А, ну да, ты ж огородник, – пробурчал УПС, телесно поморщившись, потом добавил с искусственным оживлением: – А без молибденовой подкормки вс-сё равно не жить твоим думотериям. С-самый полезный для них элемент.
– Что-то я не припоминаю такого в «Наставлениях».
– Эти нас-ставления писаны олухами для олухов. С-сам посуди, откуда им там, в центре, знать, как с-садовничать-огородничать? Да они полис-сферы живой в глаза не видели. В центре у них дыра на дыре, только и думают, с-с кого бы ещё с-содрать десятину вместе с-с последнею оболочкою.
– Да! – припомнил огородник. – Так что ж с десятиной? Уплочено? И как с доставкой будем выкручиваться?
– А ты, парень, не промах. Люблю таких-х, – интимно шепнул УПС, изгибая тело гиперболой. Шёпот его дал оттяжку в хрип, от низкочастотной вибрации за околицей вздулись пылевые облака. – Говорю тебе, товар из с-соседней провинции, с-специальные средства оттуда же. Сам я как, по-твоему, с-сюда попал? Норы знаю. С-смекаеш-шь?
Хоть и не понял Космогон, какие такие норы, но лестный отзыв усердного помощника садоводов об его, огородника, деловых качествах наполнил светлую душу гордостью. Однако всё-таки остались у него сомнения. Он спросил:
– Так и что, если из соседней провинции?
– А то, что мес-стному уполномоченному эти дела до звезды. Не у него же в провинции убыток металла? Не его с-средства привлекаются? А за дос-ставку не возьму я с-с тебя ни эрга. Внесёшь за металлизацию, прочее – не твоя печаль. Идёт?
– Идёт, – решительно заявил Космогон, но про себя подумал: «А не так пойдёт, сдам тебя обоим управляющим, пускай промеж собою разбираются». И тут же бросил как бы нехотя:
– Чем расплачиваться? Водородицы не проси, у самого мало. Вишь, корнесвет хоть и молодой, но уже красен.
– Это называется крас-сен? Всё с-с твоим корешком в норме, поверь опытному с-садоводу… э-э… то есть огороднику. Не хочешь водородицей, плати отчасти обрезками побегов, отчасти вялодумцами крупнотелыми, когда вырас-стут.
– Обрезками? – обрадовался огородник, сообразив: «Всё равно обрезать, пускай забирает». – Это дело. Забирай хоть все, мне они без надобности. Сам же и устроишь обрезание.
– Ус-строю, – тёмно пообещал УПС, разворачиваясь к ручью по касательной.
– Только на вялодумцев не надейся. Говорил же – ращу думотериев. Не будет вялодумцев ни мелкотелых, ни крупнотелых. Не вырастут.
– Вырас-стут, – прошипел, сдуваясь до одномерности УПС.
Входя в стремнину ручья Орионова, прибавил едва слышно: «Деревенщ-щина», – но Космогон не обратил внимания, так рад был удачной сделке. Слыхано ли: металлизируют, молибден внесут (хоть и непонятно, что это такое и зачем нужно) и за то в виде платы ещё и обрежут побеги! Знамо дело – без обрезки не обойтись, ведь на каждом клубне полисферы следить надобно за всходами, чтобы росли ровнёхонько, грядой, и без побегов. Побеги – штука опасная. Того и гляди разведутся думотерии, расширятся, заразят соседние клубни, и нет чтоб слиться, – обособятся. Не оплодотворять же каждого! В «Наставлениях» так и сказано: «Только после формирования думосферы, что невозможно без полноценного слияния думотериев по всей гряде, во всех параллельностях одновременно, можно приступать к оплодотворению. Только в этом случае возможно зачатие, без которого гон следует считать бесплодным и преступно расточительным». Преступная расточительность не взволновала огородника, но при мыслях о гоне всколыхнулась его светлая душа, пошла многомерными пучностями и замутилась рефлексами. Отвлечённый волнительными предсношениями, Космогон не заметил, как узмеился УПС, как плеснуло, уходя вовне, в маслянистых водах ручья его протяжённое тело. Ни сферической ряби не видел огородник, ни тихого мерцания вод в лучах молодого ярого корнесвета. В «Наставлениях» ясно сказано: «Не забывай отмечать в дневнике огородника все этапы сева в хронологическом порядке, чтобы исключить ошибки при определении сроков начала и окончания работ».
– Самое время, – сказал себе Космогон и взялся за дневник.
Дневник Космогона-Огородника
И был вечер.
Возлёг я, Космогон-Огородник, у пашни и стал думать о том, что исполнено, а пуще о том, что ещё не исполнено. И надумал удобрить почву, дабы дать жизни питание. И понял я, что не годится медлить, ибо возьмутся клубнесферы твердью во всех параллельностях, иссушатся и сушь твёрдая отделит от воды воду, но не будет в мёртвой жидкости проку. А как настанет пора семенить клубни, не взойдёт на них плесень, не заведутся в ней думотерии, не сольются они и думосферы не выпустят. И не будет зачатия, а гон без оного преступен и расточителен. О ужас бесплодия! Не бывать тому!
Собрался я, Космогон-Огородник, с духом, укрепился и молвил слово удобрительное. И по слову моему удобрилась почва у клубней и набралась тяжести. Доброй стала почва у ручья Орионова, жизнеплодной, молибденовой. И увидел я, что это хорошо.
И бы…
Столкновение
От осознания собственной состоятельности Космогону похорошело. Он рассеялся до прозрачности, лёжа у пашни, и перестал видеть сияние корнесвета. Задремал, а вскорости и заснул бесчувственно и бессознательно.
– Эй, селянин! – трубно прогудело над грядами у ручья Орионова.
Встрепенулся Космогон, заколыхался, но сгустился не сразу.
– Я Космогон! – возразил он, ещё не вполне овладев телом и разумом, поэтому представление вышло малоторжественным, началось в низах, а завершилось высокочастотными скрипами.
– Тебя мне и нужно, – бархатно пропел незнакомец и продолжил, возвысив голос до силикатного рокота: – Восстань, когда беседуешь с уполномоченным! Как ты смел, селянин косматый, окраинный, в обход меня пашню металлизировать?!
Восстал Космогон, как и было приказано, уплотнился до полного осознания, и прибыло в светлой душе его бодрости – достаточно, чтобы унять колебания и пульсации. «Металлизировал? Так ведь не я это сделал, а усердный этот помощник. УПС, мрака сын и темнотный выползок. А с уполномоченным мне теперь беседовать. Металлизировал? Как же так? Ввечеру только договаривались…»
Огляделся Космогон около и понял – пашня исправно металлизирована, и мало того – уже взялась сгустками, не ровен час, взбухнут клубни, самое время окучивать. Но у гряд, попирая собою почву, пучилось тело, по виду – официальнее некуда. Полносферное, важное, силикатное, во всех доступных огороднику измерениях одинаковое. «Накликал, гад ползучий, уполномоченного. Как теперь от него отделаться? Знать не знаю и ведать не ведаю… О! Знать не знаю, и ведать не ведаю!»
– Чего, говоришь, сделал? – фальшиво удивился огородник, морща тело как бы в непонимании. – Куда метал? Кого лизировал? Знать не знаю, о чём ты. И кто ты такой, ведать не ведаю.
– Ты пустоумным-то не прикидывайся. В пашню тебе металл из моей провинции всыпался, а кто кого без визы лизировал, это я тебе на струнах втолкую в самую душу твою селянскую.
«Из его провинции. Не местный, стало быть, это управляющий», – сообразил Космогон, и бодрости его прибыло против прежнего. А УПСС соседней провинции продолжал, распалясь до малиновых проблесков:
– И добро бы один молибден, его у меня как грязи! Зачем кремний тебе, садоводу, понадобился? Железо на кой умыкнул драгоценное, пузырь ты водородный, исчадие гелия?!
– От пашни отстранись, средоточие тяжести, – с достоинством ответил Космогон. – Садовод твой сын. Изъясняйся полегче, когда сообщаешься с огородником. И молибден мне твой без надобности, и прочее. Кто пашню засорил, пока я предавался размышлениям, того не знаю. Поищи вкруг себя, не твоего ли окружения выползок. А за потраву и пашни засорение ответит твоя провинция. Вот погодь, я кликну местного уполномоченного.
УПСС впервые повёл себя неуверенно, обминул корнесвет по широкому эллипсу, удалился за околицу и вернулся уже не малиновым, а в багровую крапинку.
– Не пыли, – примирительно пропыхтел он. – Может, зря горячимся. Мы не в Центре. Не столкнуть ли нам тела ко взаимному удовольствию? Говоришь, не садовод ты, а огородник? Молибден тогда тебе и вправду…
– Огородник. По мне разве не видно? – вспучился Космогон.
– По тебе заметно, а по грядке твоей – не очень-то. Тяжеловато удобрена. Кого разводишь?
– Думотериев.
УПСС расхохотался, обходя пашню, улетел за околицу и вернулся совсем твёрдокаменный.
– Чем они питаться будут, твои думотерии? – спросил он с участием. – Кремнием?
– А хотя бы и кремнием! – теряя выпуклость, огрызнулся Космогон.
– Ты не в курсе, значит, последних достижений огородничества. Карбоном запастись не мешало бы. С ним куда быстрее взойдут и живее получатся.
– Живее?
– Такие вырастают, только держись. Мигом клубни ими оплеснеют.
– Карбон. Где же взять его? Впору уже окучивать… – вполголоса пробубнил огородник.
Но УПСС из соседней провинции имел тонкое восприятие, потому расслышал.
– У меня этого мусора!.. – начал он, поперхнулся, махнул за околицу. Вернулся, сверкая мёрзлою оболочкою, и продолжил, низко вибрируя:
– Найдётся карбон у меня в провинции. Предашь потраву забвению, подброшу чуток, чтобы думотерии твои получились шустрыми углеродцами, а не кремнёвыми вялыми задумцами. Идёт?
– Идёт, – решился Космогон и тут же спросил, не веря такому удачному провороту дел: – А не схитришь? Удалишься, ищи тебя. Не кликнуть ли всё-таки местного уполномоченного?..
– Сделка есть сделка, – холодно молвил неместный уполномоченный, удаляясь за околицу и возвращаясь на полной скорости. – У меня при себе имеется малая толика, остальное пришлю с гостинцами.
Со словами такими сунулся он прямиком в гряду, и – шарах! – обледенелым телом прямо в клубневый сгусток рыжей масти, уже взявшийся корочкой во всех параллельностях.
– Ты чего делаешь?! – всечастотно возопил огородник, но непрошеный гость, толкнувшись телом о пахоту, устремился прочь быстрее прежнего. Тело его распалилось вновь, а оболочки сверкающей крошево обсеяло всю округу и пашню туманом душным окутало.
– Жди гостинцев! – прохохотал УПСС, удаляясь по гиперболе. И чуть не из соседней провинции прибавил: – Забей колышки, селянин! Замашешься побеги окорачивать!
И новый взрыв низкого хохота стих в отдалении.
Сев
Загрустил огородник, затемнилась душа его, и тело поёжилось. «Какие колышки? Куда забить? Что за притча с побегами? Видать, прознал он нечто, но мне не сказал. Клубень зачем-то огрел с налёту, всю грядку мне своею коркою… А, понятно. Это карбон. И ещё он пришлёт с гостинцами. Знатно удобрил, закарбонил всю пашню во всех измерениях. Что ж я стою, как задумец кремнёвый? Время сеять, а опосля и окучивать! Какой же клубень выбрать для осеменения?»
Он придирчиво разглядывал клубнесферы во всех доступных ему измерениях, и на просвет, и под разными углами; щупал корку, сковыривал и даже нюхал, но запах ему не понравился. Большие клубни густеть не хотели, тот рыжий, пришельцем ударенный, разил затхлостью – такой осеменять никакой радости. Иные казались излишне горячими, другие малы и вёртки сверх меры, – как тут выберешь? В «Наставлениях» об сём было вот что сказано: «Выбор клубня, пригодного для разведения думотериев, выполняй по собственному разумению: не слишком близко от корнесвета, но и не слишком далеко. Размеры осеменяемых сфер во всех параллельностях должны быть одинаковыми, – не слишком велики, но и не малы. Внимательно осмотри поверхность – изъяны не допускаются. Толщина коры…»
– Уо-о! – зевнул Космогон. – Какой мрак. Напустили туману, вредители. Прав был тот продолговатый гад, живой полисферы наставники в глаза не видели. Вот этот пусть будет, который от корнесвета второй. Ну-ка… Ах ты! Горячий! Нехорошо это – жечь осеменителя. А третий?
Обнял Космогон-Огородник третий от корнесвета клубень, обхватил всем своим естеством и осеменил драгоценным семенем полисферы во всех параллельностях. Легко ему стало, радостно. Не клубню, разумеется, тому было без разницы. Возрадовался огородник и облегчился, но времени на пустые восторги не стал тратить, а принялся клубень окучивать. Лишнее отбрасывал, подгребал полезное, обхлопывал – чудо как хорошо стала грядка выглядеть! – собралась шариками во всех параллельностях. От трудов огородника проступила влага, но не на нём самом, разумеется, в нём влаги ни капли отродясь не было. Проступила влага из клубня, залила шарики по всей гряде, заполнила горячие трещины, пар взметнулся фонтанами и дымы живые укрыли клубень, обласканный осеменителем.
– Хорошо-то как! – выдохнул Космогон, отстраняясь, чтобы полюбоваться содеянным. Его духом туман отнесло в сторону и взрябило воды. Впрочем, скоро клубнесфера снова окуталась газами.
Дневник Космогона-Огородника
И было утро. День второй.
Восстал я, Космогон-Огородник, над грядкою и увидел, что сеять надобно, ибо приспело время для этого. Закарбонил я почву по своему разумению и семя внёс полисферное и окучил гряды тяжким старанием. И гряды окучились, стали округло правильны, да по умыслу и старанию моему отделилась от тверди влага жизнетворная и собралась по-над сферами в облаки. И сказал я, что это хорошо, и стало хорошо по слову моему.
И призаду…
Колышки
– Охранная сигнализация! Средства от паразитов и выползков! Автоматическое побегопредупреждение! Установка, сопровождение! Внимание, акция! Бесплатно забьём…
Космогон оторвался от дневника, чтоб отогнать назойливого мелькальца или прихлопнуть, если окажется поблизости, но слова о бесплатности против воли коснулись разума и заставили всмотреться и вслушаться. И то сказать, за всякой мелюзгой вертлявою гоняться по грядам – невместно и несообразно достоинству огородника. И как догнать, ежели прыгает из параллельности в параллельность и вертится? Только грядку вытопчешь.
– …колья с побегопредупредителем! Оплата по первому побегопредупреждению! – жужжал мелькалец и вил спирали в опасной близости от третьей гряды клубней.
– Пшёл!.. – дохнул на него Огородник издали, опасаясь, как бы не повредить полисфере, но тут до него дошло: «Колья? Колышки? Не о них ли мне говорили давеча? Напрасно я прогоняю этого».
Но мелькальцы одним дыханием не изгоняются.
– Охранная сигнализация! – зудел вертлявый и всё ближе подбирался к осеменённому клубню.
– На кой сиг мне твоя нализация?! – с раздражением молвил огородник. – Говорили мне, что надобны колышки, но зачем – не сказа…
– Колья с побегопредупреждением! Тей-йя! – визгнул мелькалец, расслоился во всей многомерности, да как вжарит в клубень по касательной!