Мередит до сих пор оставалась в Бельгии; о том, где она находится, знал только Ратлидж. Почти все друзья решили, что она поехала в гости в Шотландию или в Йоркшир, а может, и в Девон. Ратлидж никого не собирался просвещать.
На место преступления его послал исполняющий обязанности старшего суперинтендента, сопроводив задание словами:
– Проклятые автомобили! Если мне не изменяет память, за последний месяц в Лондоне сбивают насмерть уже шестого человека… И скорее всего, не последнего.
– А разве транспортными происшествиями занимается не столичная полиция? – удивился Ратлидж.
– Как правило, – согласился исполняющий обязанности старшего суперинтендента. – Но констебль Медоуз решил, что обстоятельства происшествия не совсем обычны. Во-первых, сбивший человека автомобиль не остановился. Во-вторых, нет ни одного свидетеля происшествия… Как назло, мимо не проезжала даже тележка молочника!
Несмотря на то что человека сбили перед рассветом, кто-то из жителей улицы наверняка что-то видел или слышал. Автомобиль затормозил, жертва упала… Правда, возможно, несчастный не успел даже вскрикнуть.
Сержант Гибсон, с которым Ратлидж столкнулся на пороге, кивнул и лаконично сообщил:
– Был врач. Уже уехал.
– Что он сказал?
– Характер повреждений соответствует нашим предположениям. Его действительно сбил автомобиль. Правда, доктор считает, что смерть наступила ближе к полуночи, а не к рассвету.
Ратлидж поблагодарил сержанта и пошел дальше. Он успел заметить, что Гибсон снова стал самим собой, и очень обрадовался, но промолчал.
Внезапная болезнь старшего суперинтендента Боулса вызвала большой переполох в Скотленд-Ярде. Все с интересом ждали, кого назначат на его место. Многие делали ставки. Наконец, временно исполняющим обязанности старшего суперинтендента назначили приезжего из Йоркшира, и все немного успокоились.
Гибсон, так же взволнованный предстоящими переменами, как и остальные сослуживцы, нашел прибежище в том, что действовал строго по инструкции. Поэтому в последнее время он стал чопорным и несговорчивым. Может быть, ему казалось, что, если он будет придерживаться методов Боулса, все забудут, как он до сих пор исподтишка презирал старшего суперинтендента и вставлял ему палки в колеса. Но, подобно новогодним зарокам, намерения Гибсона оказались недолговечными. Естественно, все втихомолку оценивали новичка, но вслух по его поводу никто не высказывался. Правда, у Ратлиджа уже появилось свое мнение на его счет.
В ожидании похоронщиков труп охранял констебль Медоуз. Рядом с ним Ратлидж увидел еще двух констеблей, следивших за порядком на Хантингдон-стрит. Правда, улица была тихая. Если жильцы и заметили, что произошло, они проявляли любопытство скрытно, глазея на труп из окон. Публика здесь жила приличная; ни домовладельцы, ни прислуга не стали бы толпиться вокруг убитого.
Худощавому и спокойному Медоузу на вид можно было дать лет тридцать пять. Увидев Ратлиджа, он спросил:
– Скотленд-Ярд?
– Инспектор Ратлидж.
– Да, сэр. Меня просили подождать, пока кто-нибудь не прибудет.
– Насколько я понял, это вы решили, что обстоятельства происшествия не совсем обычны? – Ратлидж наклонился и отогнул край одеяла, которым накрыли тело жертвы. На вид погибшему можно было дать лет тридцать – плюс-минус несколько лет. Стройный, одет прилично… Темно-русые волосы слиплись от крови, вытекшей из раны на затылке, – видимо, этим местом он ударился о неровный край тротуара. Рука выгнута под неестественным углом; брючина на лодыжке порвана.
Медоуз нагнулся и чуть повернул тело, показывая Ратлиджу надорванный воротник пальто. К краю воротника налипли песок, трава и земля. На щеке зияла рваная рана.
– Похоже, его откуда-то тащили. Доктор говорит, что его проволокли футов десять. Вот почему порвались пальто и брюки. Не похоже, чтобы его тащили по этой улице – посмотрите сами, здесь чисто.
Ратлидж отпустил край одеяла и выпрямился. Посмотрев на дорогу, в том направлении, в котором тело должна была протащить машина, он вынужден был согласиться с констеблем. Совершенно никаких признаков, хотя убитый был вовсе не хрупким. В мягкой летней пыли несомненно остался бы след.
– И еще кое-что, сэр, – продолжал Медоуз. – Доктор считает, что бедняга умер раньше, чем мне показалось вначале. В свою смену я прохожу по Хантингдон-стрит несколько раз. Так вот, до половины второго его здесь не было, клянусь! И потом, в его карманах нет никаких документов и вообще ничего, что могло бы указать на его личность. А если человек возвращается домой в такой час, разумно предположить, что у него в кармане лежит хотя бы бумажник.
– Думаете, его ограбили?
– По-моему, нет. Во всяком случае, я никаких признаков ограбления не заметил. Карманы не вывернуты. А в жилетном кармане часы. Довольно дорогие, по-моему, французские, с очень красивой цепочкой. Такие трудно не заметить даже в темноте. – Констебль вытянул руку; у него на ладони лежали часы с цепочкой.
Ратлидж тоже сразу понял, что перед ним дорогая вещь. И часы, и цепочка были сделаны из гладкого тяжелого золота. И одет покойный хорошо… Какой можно сделать вывод?
Открыв крышку, он стал искать надпись, но никакой надписи на внутренней стороне не оказалось.
– Возможно, запись о продаже сохранилась у ювелира или часовщика, – предположил Ратлидж. – Скорее всего, их купили еще до войны. Да, вы правы, судя по циферблату, похоже, что они французские.
– Я позабочусь, сэр, чтобы ваше распоряжение было передано.
– Знаете, у меня есть знакомый ювелир. Пожалуй, покажу-ка я часы ему. Может быть, он и придумает что-нибудь. А потом Скотленд-Ярд начнет поиски владельца.
Приехал владелец похоронного бюро, и Медоуз отправился разговаривать с водителем.
Хлопнула дверь, и Ратлидж вздрогнул. С крыльца углового дома спускался констебль. Заметив Ратлиджа, он направился к нему.
Ратлидж зашагал ему навстречу, оставив Медоуза распоряжаться.
– Констебль! Надеюсь, вы нашли свидетеля?
– Не совсем так, сэр. Видите вон тот дом – крыльцо с железными перилами? Так вот, лакей оттуда допоздна ждал своего хозяина, который должен был вернуться со званого ужина. Кстати, с хозяином я тоже побеседовал. Он вернулся в четверть первого, но тогда на улице не было никакого трупа. Он согласен подписать протокол.
– Он возвращался домой в автомобиле? Он сам не мог сбить того человека?
– Я уже сказал, что хочу взглянуть на его автомобиль, сэр. Лакей сейчас его подгонит. Но, по-моему, мистер Белфорд – не тот, кто нам нужен… – Констебль кашлянул. – Он вполне солидный, порядочный джентльмен.
– Пожалуй, пойду-ка и я побеседую с этим порядочным джентльменом. Но вначале мы осмотрим его автомобиль. Он сам сидел за рулем? С ним никого не было?
– Да, он водит сам, а возвращался один.
– Может, он был так пьян, что не понял, что натворил?
– По словам лакея, мистер Белфорд не пьет.
– Ясно… А, вот и автомобиль! Давайте-ка посмотрим!
К удивлению Ратлиджа, лакей оказался довольно пожилым человеком. Как правило, в последнее время в лакеи шли люди помоложе… Затормозив рядом со стражами порядка, лакей сказал:
– Вот вы где, констебль Дойл! Что ж, смотрите… – Он покосился на Ратлиджа и вежливо кивнул.
Ратлидж с констеблем сразу поняли, что автомобиль, содержащийся в безукоризненной чистоте, никак не мог быть замешан в уличном происшествии. Он находился в таком превосходном состоянии, словно только что выкатился из автомобильного салона. Осматривая машину, Ратлидж успел заметить, как лакей вынул из кармана носовой платок и потер край левой фары – после того, как о нее оперся констебль Дойл, когда нагнулся к раме. Лакей хмурился; судя по всему, авто находилось на его попечении, а любое пятнышко на кузове он воспринимал как личную обиду.
Ратлидж повернулся к констеблю Дойлу:
– Мне бы хотелось побеседовать с мистером Белфордом. Пожалуйста, передайте констеблю Медоузу, что я скоро вернусь. Пусть подождет меня. Я скоро!
Дойл, продолжавший с интересом осматривать машину, ответил:
– Хорошо, сэр, я ему передам.
Ратлидж поднялся на крыльцо и позвонил. Ему открыла горничная, которая проводила его в малую гостиную. Обстановка там была довольно строгой: темно-синяя и кремовая обивка, темные шторы с более светлой подкладкой. Цветовая гамма ковра оказалась точно такой же: на кремовом фоне темно-синий узор. Кресла обиты в тон шторам. Ратлиджу показалось, что малую гостиную хозяин любит и предпочитает проводить время здесь, а не в парадном зале.
Меньше чем через минуту после того, как Ратлидж вошел в малую гостиную, к нему вышел Белфорд.
Хозяин оказался человеком среднего роста и среднего возраста. Волосы седые со стальным отливом; аккуратные усики. Держался он надменно, как какой-нибудь граф. Не дожидаясь, пока Ратлидж заговорит, он заявил:
– Я уже рассказал констеблю Дойлу все, что мог, о вчерашней ночи и велел Миллеру показать машину. Что вам еще нужно?
В его голосе не слышалось ни раздражения, ни любопытства, только досада.
– Я инспектор Ратлидж из Скотленд-Ярда, – дружелюбно ответил Ратлидж. – Насколько я понял, вчера, вскоре после полуночи, возвращаясь домой, вы не заметили на улице ничего необычного.
– Совершенно верно.
– Покойник лежал не рядом с вашим домом, а напротив, на другой стороне. Вы могли просто не заметить его? Насколько я понимаю, вы вели машину сами.
– Да. И уверяю вас, труп на своей улице я бы наверняка заметил!
– А в конюшню, где вы обычно держите автомобиль, его загнал ваш лакей?
– Да, конечно.
– Вы уверены, что он не сбил того человека?
– Кто, Миллер? Исключено! Он бы обязательно сказал мне!
– Прошу вас взглянуть на жертву, пока тело еще не увезли. Вдруг вы его узнаете. Вполне возможно, он ваш сосед, хотя констебль Медоуз уверяет, что никогда не видел его.
– Что ж, ладно. – Не дожидаясь Ратлиджа и не оборачиваясь к нему, Белфорд развернулся и зашагал к двери.
Труп как раз грузили в кузов фургона, когда к нему подошел Белфорд и приказал:
– Покажите мне его!
Похоронщик замялся, обернулся к Ратлиджу. Тот кивнул. С лица трупа откинули одеяло.
Белфорд пытливо вглядывался в него, как будто хотел запомнить черты лица покойника. Потом он повернулся к Ратлиджу:
– Я совершенно уверен, что никогда раньше не видел этого человека.
– Вы уверены? – спросил Ратлидж. Водитель катафалка ждал разрешения снова накрыть тело.
– Убежден. Он не живет на нашей улице, он не служил под моим началом на войне, он не вращался в тех кругах, к которым принадлежу я… Не представляю, где еще мы с ним могли бы встретиться.
– Спасибо, мистер Белфорд. – Ратлидж подал знак. Похоронщик кивнул, накрыл труп одеялом и захлопнул дверцы.
Белфорд отошел в сторону, пропуская катафалк, и задумчиво заметил:
– Хотелось бы мне знать, что он делал на нашей улице.
– Мы пока не можем его опознать, – ответил Ратлидж. – Неизвестно ни кто он, ни где живет, ни что привело его сюда.
– В таком случае… вряд ли я еще чем-то могу быть вам полезен… – Сухо кивнув, Белфорд зашагал прочь. Но, не пройдя и шести шагов, вдруг развернулся и сказал: – По словам констебля Дойла, его протащило футов десять. По-моему, все указывает на то, что задавивший его водитель хотел убить свою жертву!
– В последнем мы пока не уверены, – ответил Ратлидж. – Констебль Медоуз, обнаруживший труп, не сумел найти доказательства того, что тело протащило именно по вашей улице. Но, судя по ссадинам на лице покойного и по состоянию его одежды, такое показалось ему вполне вероятным.
– Значит, вам лучше поискать следы где-нибудь в другом месте, – не без удовлетворения заметил Белфорд. – Скорее всего, беднягу сбили вдали отсюда, а потом привезли сюда и бросили, чтобы запутать следы.
Ратлидж некоторое время пытливо смотрел на Белфорда.
– Интересное предположение. На чем оно основано?
– Судите сами, инспектор. Похоже, что беднягу протащило после того, как его сбила машина, но на нашей улице нет никаких следов – ни борозд от его каблуков, ни вмятины от тела в пыли. И крови в том месте, где он лежал, тоже нет. Какой напрашивается вывод? Он, скорее всего, умер еще до того, как его привезли сюда. На нашей улице он не жил; вряд ли он в такой поздний час возвращался из гостей – не так одет. По-моему, его костюм куда больше подходит для загородной прогулки. Ваши подчиненные сейчас опрашивают всех, кто живет на нашей улице; вы обратились ко мне с просьбой взглянуть на жертву. Пока вы никакого успеха не добились. Вы видели мой автомобиль; уверяю вас, я никого не сбивал. Как и мой лакей. По-моему, вам следует задаться следующим вопросом: кто хотел смерти этому человеку и кто привез его сюда, убив где-то в другом месте? У меня нет врагов, которые могли бы нарочно подбросить труп к моему дому, чтобы поставить меня в неудобное положение. Вскоре вы опросите всех жильцов соседних домов и обитателей соседних улиц и поймете, что то же самое можно сказать и про моих соседей. А сейчас позвольте откланяться – меня ждут другие дела.
Ратлидж достал часы.
– Вот что мы нашли в жилетном кармане покойного. – Он держал часы за цепочку; покрутившись немного, тяжелый диск остановился. В лучах утреннего солнца сверкнуло золото. – Вы ничего не можете о них сказать?
Белфорд подался вперед и, коснувшись корпуса часов кончиком пальца, осторожно развернул их крышкой к себе.
– Вы не смотрели – там, внутри, нет надписи?
– Смотрел. Надписи нет.
– Часы, похоже, французские. И дорогие. Я бы сказал, что их владелец – человек знатного происхождения. Судя по возрасту покойного, они, скорее всего, достались ему в наследство. А больше я ничего вам сказать не могу.
Снова отвернувшись, Белфорд направился к дому, не оглядываясь, расправив плечи и высоко подняв голову. Ратлидж подумал: ясно, что на войне Белфорд был офицером. Ему доводилось встречать людей, похожих на Белфорда: дисциплинированных, честных, но в чем-то ограниченных. Поборников уставов и правил. Интересно, почему Белфорд не требует обращаться к нему по званию. И кстати, в каком чине он был на войне?
Констебль Медоуз, подошедший к Ратлиджу сзади, заметил:
– А ведь он дело говорит, сэр.
Ратлидж кивнул. Белфорд оказался ценным и наблюдательным свидетелем. На вопросы он отвечал сжато, но по существу, а затем дал ряд советов по поводу того, как, по его мнению, следовало действовать дальше. Еще до разговора с Белфордом Ратлидж успел прийти к тем же выводам. Если мертвец не лежал на обочине улицы в то время, когда Белфорд вернулся домой, скорее всего, его убили в другом месте. Убийца поспешил избавиться от трупа и привез его сюда перед рассветом.
Никаких документов. Как верно подметил Белфорд, убитый не жил на этой улице и вряд ли был здесь в гостях. А на мостовой не обнаружено крови, которая указала бы место, где умер несчастный.
С другой стороны, сам Белфорд вернулся домой со званого ужина. Он мог незаметно подбросить тело на другую сторону улицы, а кровь с кожаного сиденья вытереть тряпкой. Несчастного обнаружат соседи или констебль во время обхода… Нет, не сходится. Ратлидж прекрасно помнил, в каком безупречном состоянии находился автомобиль Белфорда.
Он повернулся к Медоузу:
– Вы хорошо знаете мистера Белфорда?
– Он человек не слишком общительный. Деньги у него водятся – в его доме целый штат прислуги: лакей, две горничные, повар, экономка и камердинер. Никогда с ним не было никаких хлопот. Уж я-то знаю, десять лет прослужил здесь!
– А если мистер Белфорд ведет двойную жизнь? В Челси – добропорядочный гражданин, а в другом месте…
– Все может быть. Но я никогда ничего плохого за ним не замечал.