Грудь Антонины не была маленькой, но на целый пуд в общей сложности не тянула. Значит, разговор шел о какой-то другой женщине.
– А звали ее как?
– Надя ее звали… Я ж чуть жену из-за нее не бросил! – разоткровенничался Артур.
Похоже, у него и в мыслях не было отыгрываться за поражение.
– Да ну!
– Ну да, закрутились мы с этой Надей!
– И как арбузы, спелые?
– В самом соку! – расплылся в улыбке исполин.
– А мне другая риелторша дом продавала.
– Антонина?
– Ты ее знаешь?
– Слышал… И мужа ее знаю.
– Ну, так и с Антониной бы закрутил, – бросил наживку Никита.
В лоб спрашивать про Митю он не решился. Артур мог и язык прикусить, уловив его интерес к этой персоне. Одно дело – об этом типе трепаться и совсем другое – информацию выкладывать. Может, у парня понятия.
– Да нет, она от мужа не гуляла, – покачал головой парень.
– Чего так?
– Митяй ведь и убить мог.
– Тебя?!
– Да нет, ее… Он же безбашенный… Ну, и меня мог бы, в принципе… Ножом в спину, и все дела…
– А он мог ножом?
– Почему мог? Он и сейчас может.
– Что, такой крутой?
– Да, слава у него нехорошая… Он раньше с Мореманом тусовал.
– И что?
– Как что? Мореман в законе, он весь Потоцк держал.
– А сейчас?
– От передоза склеился. А может, помогли…
– Понятно. Значит, муж у Антонины тоже блатной?
– В принципе, да. Он срок мотал…
– А ты?
– Я нет, – мотнул головой Артур.
– Все еще впереди.
– Да нет, отмажусь как-нибудь. На лапу, если что, дам.
– А возьмут?
– Здесь с этим строго, могут за гланды взять. Тут нужно знать, к кому обратиться.
– А ты знаешь?
– Есть один человек…
– Может, подскажешь?
– Тебе зачем? У тебя мокрая статья, тебя так просто не отмажут.
– А не просто?
– А не просто – это очень большие деньги. И не факт, что выпустят. Несколько скинут, и весь разговор… А ты что, на лапу дать хочешь?
– Если к стенке прижмут, то надо как-то выкарабкиваться… Значит, муж Антонины срок мотал?
– А тебе-то что?
– Тебе же сказали, кого на меня вешают. Убийство той самой Антонины. Якобы у себя дома. Ножом в спину…
– У тебя дома? – спросил Артур, оторопело глядя на Никиту.
– Ну да… Она со мной жила. Как думаешь, Митяй мог ей отомстить?
– Мог… Я же говорю, он безбашенный… Ножом в спину?
– В спину. Ножом.
Никита видел, как лежала Антонина, и мог представить, как убийца ударил ее ножом. Он подкрался к ней со спины и, чтобы она не кричала, закрыл ей рукой рот. Только после этого и нанес удар. В левую почку, хотя разумней в его положении было бить в правую. Но может, он был левшой. Если так, то все логично…
Глава 4
Мужчина стоял у двери, упираясь в нее лбом, а пальцем давил на клавишу звонка, даже не глядя на него. Звонил настырно. Ему не открывали, а он звонил, звонил…
– Я сейчас полицию вызову! – донесся из-за двери возглас.
Но мужчина ничего не сказал, и голову от двери не оторвал. И пальцем продолжал давить на красную клавишу. Инна стояла у него за спиной, но он даже не обращал на нее внимания.
– Мужчина, вам плохо? – спросила она.
Какое-то время он стоял неподвижно, но вдруг резко обернулся к Инне и уставился на нее. Ей стало не по себе от той злобы, которая бушевала в его глазах.
– Ты кто такая? – сиплым прокуренным голосом спросил он.
Инна поморщилась от того, что в нос ударил запах перегара, смешанного с табачной вонью.
– Старший лейтенант юстиции Демичева, следственный отдел Потоцкого РОВД.
Это подействовало – мужчина присмирел. Хотя и не совсем.
– Удостоверение покажи! – без агрессии, но все-таки грубо потребовал он.
– А на каком, извините, основании? – удивленно повела бровью Инна.
– Ну, вы же к моей теще пришли… Слышь, теща, к тебе из полиции пришли! – рявкнул он и стукнул кулаком по двери.
– Что-то вы не очень вежливы с тещей, – заметила она.
– А кто виноват в том, что мою Антонину зарезали? – скривился мужчина.
– Ах, так, значит, вы бывший муж покойной Антонины Сухониной, я правильно понимаю?
– Не совсем. Я не бывший муж, а настоящий… – казалось, он вот-вот пустит слезу. – Это для нее я был бывшим мужем!
Мужчина зло ударил кулаком в дверь, но та вдруг открылась, и он едва не потерял равновесие. Однако удержался на ногах, а женщина, открывшая дверь, испуганно отшатнулась.
– Это вы? – спросила она, заплаканными глазами глянув на Инну.
Мать покойной Антонины Сухониной была высокой, дородной женщиной лет шестидесяти. Волосы седые, а платок черный – такой вот траурный контраст.
Инне приходилось общаться с ней вчера. И сегодня она пришла к ней, чтобы поговорить о ее бывшем зяте, но тот сам пожаловал к теще.
– Да, хотелось бы задать вам несколько вопросов…
Сегодня у нее выходной, но что-то не сидится дома. Да и дело уже завтра могут у нее забрать, поэтому нужно спешить. Вдруг она сможет раскрыть убийство Сухониной уже сегодня?
– И не вам одной, – горько усмехнулась женщина, глянув на своего бывшего и ненавистного ей зятя.
– Ладно, пойду я!
Мужчина повернулся к Инне спиной и направился к лифту.
– Дмитрий Васильевич, куда вы? У меня к вам есть вопросы.
– Да? Ну, поехали… – не оборачиваясь, махнул он рукой.
Инна в замешательстве глянула на женщину. Ирина Семеновна от нее никуда не денется, но так ведь и ехать с этим типом ей никуда не хотелось. Чего уж греха таить, страшно стало.
– Не надо с ним никуда ехать! – предостерегающе мотнула головой женщина.
– Дмитрий Васильевич, остановитесь! Мне нужно с вами поговорить!
– Вызывай повесткой, юстиция! – Сухонин зашел в кабинку лифта и оттуда, не выглядывая, помахал ей рукой.
Повестка – это время, а ей надо было спешить. Инна собралась с духом и последовала за мужчиной. Лифт плавно тронулся, но Сухонин изобразил, что его тряхнуло и бросило на Инну. Он навалился на нее, прижав к стене.
– Пардон!
Ее чуть не стошнило от исходившего от него запаха. Может, отвращение и привело в действие защитный механизм. Нога как будто сама по себе оторвалась от пола, и коленка нашла цель.
Инна всерьез готовила себя к службе в полиции. До института занималась тхэквондо, а во время учебы освоила приемы из боевого самбо. Потому и удар оказался сильным и точным. Ей показалось, что ударила она сильно. Только сам Сухонин даже не пискнул. И отстранился он с таким видом, как будто ничего не случилось. Лишь усмехнулся – дескать, не больно ему…
Лифт остановился, и Сухонина снова как бы тряхануло. И движение он сделал, чтобы навалиться на Инну. Но не навалился, а только, пугая, дернулся. И еще угрожающе крякнул, сделав страшные глаза. После чего рассмеялся.
– Не смешно! – зло глянула на него Инна.
– Ну, кому как… Ладно, барышня, расслабьтесь! На самом деле я самый безобидный человек на свете.
Он подвел ее к «Икс-пятому» «БМВ», снял машину с сигнализации, даже открыл для Инны правую переднюю дверь. Выглядел он неважно – лохматый, небритый, неряшливый, ветровка застиранная, рубашка несвежая, джинсы затертые чуть ли не до дыр. Но машина престижная, дорогая и еще не старая.
– Нет, лучше ко мне, – покачала она головой, взглядом показав на свою «Хонду».
У нее тоже внедорожник. Машина не новая, но претензий к ней никаких. Однако Сухонин отрицательно покачал головой.
– Или вы ко мне, или я уезжаю, – поставил он ее перед выбором.
Инне пришлось выбрать второе.
– Ваша машина? – спросила она, когда Сухонин сел за руль.
– Нравится? – ухмыльнулся он. – Сейчас покатаю!
– Не надо меня катать!
Она вырвала у мужчины ключ, который он поднес к замку зажигания.
– Это ограбление! – засмеялся он.
– Звоните в полицию! – съязвила она.
– И позвоню!..
– Лучше сразу в ГИБДД. А потом сразу на освидетельствование. Сколько у вас там промилле в крови?
– Ноль целых ноль десятых… А если серьезно, сейчас мы поедем ко мне. Вы же пришли к моей теще в гости. И ко мне можете прийти… Не бойтесь, не обижу.
– А почему я должна бояться?
– Ну, у меня же судимость. И вы это знаете.
– Знаю, – не стала кривить душой Инна.
Она не собиралась никуда ехать и ключи не отдавала. Но Сухонин достал из кармана дубликат и завел машину.
– Справки обо мне наводили?
– Наводила.
Машина плавно тронулась с места, и ей стало не по себе. Этот мерзкий тип внушал не только отвращение, но и страх.
– Я ведь за ограбление срок мотал…
– За вооруженное ограбление, – уточнила Инна.
– Точно, семь лет как с куста… Думаете, это я убил свою жену?
– А вы могли ее убить?
– Убить мог, – нахмурился Сухонин. – Но не Антонину. Я бы того козла убил, с которым она жила… Где он, в изоляторе?
– Не важно.
– Значит, там… Вы уж ему по всей строгости закона, пожалуйста!
– За что?
– Как за что? А разве не он мою Антонину убил?
– Пока не знаю…
– А меня вы зря подозреваете. Я не при делах. У меня бизнес, я от криминала давно уже отошел. И Антонину очень любил… Не мог я ее убить… Это все козел этот, он ее убил… Как его фамилия?
– Не важно.
– Жаль, я не при делах, а то бы я его, падлу, на тюрьме достал!
– Дмитрий Васильевич, где вы находились пятого июня с четырех до шести часов утра?
– Дома был.
– С кем?
– Ну не с бабой же… Я Тоньку любил! – Сухонин вдруг ударил себя кулаком в грудь. – Мне больше никто не нужен!
– Кто может подтвердить, что вы находились дома?
– Витька. Он ко мне в четыре утра заявился, рыбак хренов.
– Рыбак?
– Ну, дом у меня у самой речки, запруда там, карпы водятся. Если есть желание, можно удочки забросить… Или вы уже? – ухмыльнулся Сухонин.
– Что «уже»? – в ожидании непотребного подвоха нахмурилась Инна.
– В мою прорубь удочку закинули? Только не поймаете вы там ничего. Не убивал я Антонину!
– А могу я поговорить с этим Витькой?
– Легко!
Сухонин взял телефон, набрал номер:
– Витек, ты дома?.. Никуда не уезжай, я сейчас подъеду, разговор есть.
Виктор Верютин жил в крупнопанельном доме на южной окраине города. Это был мужчина лет тридцати пяти, такой же неказистый и запущенный, как и Сухонин, и перегаром от него разило за версту. Но если из Сухонина жизненная энергия била ключом и был он уверен в своих силах, тот это был полной его противоположностью – жалкий, забитый, робкий.
Верютин подтвердил то, что сказал Сухонин, но Инна не поверила ему. Слишком уж большое влияние имел на него Сухонин, чтобы поверить. Она записала его адрес, номер телефона, чтобы поговорить с ним позже и наедине. Может, он сознается в сговоре с дружком, если того не будет рядом.
– Ну что, убедились? – спросил Сухонин, открывая для Инны дверь в свою машину.
– Убедилась, – кивнула она.
Но в машину не села. Не было у нее ни малейшего желания ехать к Сухонину. Да и смысла в этом не было. Если этот тип смог подбить на ложные показания своего дружка, то и в доме у него чисто. Да и как Инна могла найти запачканную кровью одежду, если у нее ни постановления на обыск нет, ни прикрытия.
– Тогда какие вопросы?
– Скажите, а почему вы обвиняете в убийстве Антонины свою тещу?
– Так это ж она ее к тому хмырю толкала. Я, типа, плохой муж, а он хороший. Как будто у меня дома нет и машины… Будто моя дочка ему не чужая…
– Юля?
– Другой у меня нет… Вот скажите, барышня, нужна была этому козлу моя дочь? Нет, не нужна. А мне нужна!.. Вот и кого моя теща хотела счастливым сделать? Козла ей подавай! А нормальный мужик пусть проваливает, да?
– Нормальный мужик – это вы?
– А что, нет? – набычился Сухонин.
– Я не психолог, чтобы давать оценки, – уклонилась от ответа Инна.
Уж если сравнивать Сухонина с Гореловым, то первый со вторым и рядом не стоит. Горелов – мужик, а этот – какое-то злое недоразумение.
– И вообще мне пора.
Инна записала номер телефона Сухонина, его адрес и направилась к автобусной остановке. Там она поймала такси и отправилась к дому номер восемь по улице Фадеева. И машину ей надо было забрать, и еще хотелось поговорить с Ириной Семеновной.
Мать Антонины открыла ей дверь по первому звонку, как будто ждала ее.
– Вы одна? – встревоженно спросила женщина, быстрым взглядом обозрев пространство за спиной Инны.
– Одна… Я так понимаю, вы не хотите видеть своего зятя.
– Бывшего зятя, будь он неладен, – закрывая дверь, проговорила Ирина Семеновна.
– Чем он вам не угодил?
– А вы сами как думаете?
К женщине подошла девочка лет одиннадцати, взяла ее за руку и, прижавшись к ней, молча уставилась на Инну. Она не плакала, но глаза красные от слез.
– Здравствуй, Юля.
Антонина Сухонина была симпатичной женщиной, а ее дочь, увы, больше похожа была на отца, чем на мать, потому внешними данными не блистала. Несимпатичная, мягко говоря, нескладная, но ведь ее вины здесь нет… Инна погладила девочку по голове, и та грустно улыбнулась ей.
– Чай, кофе? – спросила Ирина Семеновна.
Не дожидаясь ответа, она повела гостью на кухню. А внучку отправила в свою комнату, как будто знала, что разговор пойдет о ней.
– Зачем сегодня к вам приходил зять? – спросила Инна, усаживаясь на стул.
– Дочку забрать хотел.
– А раньше почему не забирал?
– Антонина не разрешала. Суд Юлю с ней оставил, но теперь Антонины нет… – женщина приложил палец к правому глаза, чтобы остановить слезу. – Теперь он может девочку забрать…
– Он угрожал Антонине?
– И угрожал, и ревновал… – Ирина Семеновна закрыла кухонную дверь. – Мне кажется, что это он убил Тоню.
– Кажется или у вас есть основания так считать?
– Ну а кто еще ее мог убить?
– В убийстве вашей дочери подозревается Никита Горелов.
– А зачем ему Антонину убивать?.. Он мужчина положительный, непьющий, не то что этот… прости господи!
– Вы с ним знакомы?
– Нет, но Антонина о нем рассказывала.
– Насколько серьезные были у них отношения?
– Замуж она за него собиралась…
– Он звал ее замуж?
У Инны вдруг пересохло во рту. И поданный кофе оказался как нельзя кстати. Горячий он, но Ирина Семеновна поставила перед ней сметанницу со сгущенным молоком.
– Не то чтобы звал, но и не отказывался от возможности жениться…
Инна размешала сгущенку, сделала несколько глотков, чтобы смочить пересохшее горло. Но сухость все равно осталась. И в душе почему-то волнение… Уж не ревнует ли она Никиту Горелову к покойнице? Но ведь это же глупо.
– Антонина жила с Гореловым?
– Да, жила. И была счастлива. А счастье дочери, вы должны понимать, для меня дороже всего.
– Это я понимаю… Ваш бывший зять знал, с кем живет ваша дочь?
– Знал. Он все про нее знал. Проходу ей не давал. Говорил, что очень сильно жалеть будет, если не одумается…
– Антонина давно с ним в разводе?
– Официально – два года, а неофициально – три… Он дом построил, к себе звал, а она ни в какую. Не нужно, говорит, ничего…
– Машина у него дорогая, дом построил. Чем он занимается?
– А разве он вам не рассказывал?
– В общих чертах. Бизнесом, мол, занимается. А каким именно, не объяснил.
– Там у них автосервис, машины ремонтируют. Всякие машины, – понизила голос женщина.
– Что значит «всякие»?
– Ну, и угнанные в том числе, – Ирина Семеновна суетливо оглянулась, как будто в кухне мог находиться кто-то посторонний.
– Вы в этом уверены?
– Нет, но мне кажется… Понимаете, не может он честным бизнесом заниматься. Не тот человек… Банда у них там!
– Банда?
– Ну а как еще называть, если он весь автобизнес в городе держит? Если хочешь автомастерскую открыть, у них разрешение спрашивать надо. Без разрешения работать не дадут. А разрешение денег стоит… Только я вам ничего не говорила! – спохватилась женщина.
– Я вас понимаю, Ирина Семеновна, и про вас ничего не скажу.
– Вам вообще в это дело лезть не надо… Хотя если вы Митьку подозреваете, то правильно делаете. Но пусть им занимаются мужчины, а вам лучше в сторонке постоять. С Митькой опасно дело иметь, он ведь и убить может…
– Есть примеры?
– Я же говорю, банда у них…
– А Виктор Верютин тоже в этой банде состоит?
– Не знаю такого… Я этих гадов ползучих знать не обязана… Антонина, может, знала… Ну зачем она с этим скотом связалась? Говорила же, не доведет он тебя до добра! – запричитала Ирина Семеновна.
Инна поняла, что ей пора уходить.
Глава 5
Понедельник – день тяжелый, особенно если похмелье мучает. Инна не употребляла, чего не скажешь про ее начальника. Майор Драпов благоухал одеколоном и мускатным орехом, и выбрит он гладко, и форма отглажена от и до, но Инну не проведешь. Болит у него голова, и в сон клонит. Однако работу вперед надо двигать, а то ведь она и остановиться может.