– Правильно, – усмехнулся я. – Все так и было. Только непонятно, как вы об этом догадались. Дело в том, что я не собирался идти на почту специально, просто зашел туда по дороге. И никому не говорил, что был там.
– Мне не составило труда об этом догадаться, – ответил Шерлок, довольно улыбаясь. – Все настолько просто, что тут даже нечего объяснять. Хотя именно из него вы лучше поймете разницу между наблюдательностью и дедукцией, то есть искусством делать выводы. Так вот. Что касается наблюдательности, то она говорит мне следующее – на ваших ботинках имеются маленькие красноватые капельки. Это – глина. На Уилмор-стрит, как раз напротив почты сняли асфальт и положили землю, так что войти в здание почты и не испачкаться просто невозможно. Причем, глина там особого цвета, подобной ей нет во всей округе. Вот и все, что касается умения наблюдать. Остальное – уже дедукция.
– Она вам и рассказала про телеграмму?
– Ну, разумеется. Во-первых, утром вы не писали писем, я бы это обязательно заметил. Марки у вас есть, но вы их не отрывали. Открыток также не брали с собой. Отбрасываем второстепенные факторы и делаем единственный и правильный вывод – вы зашли на почту, чтобы отправить телеграмму. Больше вам туда идти, как я полагаю, незачем.
– Ну, положим, что здесь вы правы, – согласился я. – Пусть будет так просто, как вы говорите. Только мне хотелось бы усложнить задачу. Вы не против, если я подвергну ваши теории более серьезным испытаниям?
– Напротив, – ответил Холмс. – Я буду этому чрезвычайно рад. Ваши строгие проверки помогут мне избежать лишней дозы кокаина. Говорите, я готов решит любую задачу.
– Вы как-то обмолвились, что каждый предмет, если конечно им длительное время пользовались, носит на себе отпечаток личности своего владельца и что тренированный наблюдатель вполне может составить его портрет по одной только вещи. Недавно у меня появились часы. Так не будете ли вы любезны, рассказать мне кое-что о характере их бывшего владельца?
С этими словами я подал ему часы. Признаюсь, я сделал это не без некоторого злорадства, поскольку считал, по крайней мере, для себя, подобную задачу неразрешимой. Меня частенько охватывало желание поддеть самолюбие Шерлока, уж очень нестерпим был его неуемный апломб, так что в душе я радовался неожиданно представившейся мне возможностью преподать зазнайке Холмсу достойный урок. Держа часы за цепочку, Шерлок внимательно рассмотрел их, сначала невооруженным глазом, затем, взяв лупу, принялся внимательно изучать циферблат, а потом – крышку. Наблюдая за его эволюциями, я едва сдерживал улыбку. Наконец Холмс щелкнув крышкой, закрыл часы и подал их мне.
– Об их владельце могу сказать не очень много. Часы совсем недавно почистили, поэтому кое в чем я не совсем уверен. Некоторые предположения есть, но нет уверенности.
– Совершенно верно, – согласился я. – Душа у меня пела. Наконец-то мне удалось стать свидетелем провала всеведущего Холмса. – Перед тем, как перейти ко мне, часы в самом деле были вычищены. Только по мне между чищенными часами и нечищеными нет никакого различия. Ну, хорошо, что же вы все-таки можете мне сказать?
– Из того немногого, что я увидел, кое-какие выводы сделать можно, – задумчиво ответил Холмс, уставясь неподвижным взглядом в потолок. – Если я не ошибаюсь, то часы принадлежали вашему старшему брату. А он получил эти часы от вашего отца.
– Это вы поняли по надписи на крышке часов? Да, там есть буквы «Г.В.».
– Совершенно верно. Судя по дате, часы приобретены пятьдесят лет назад. Инициалы затерты, следовательно, они принадлежали вашему отцу. Насколько я помню, вы говорили, что отец ваш давно умер, значит, часы находились в руках вашего брата.
– Пока все правильно, – кивнул я. – А что еще вам удалось выяснить?
– Брат ваш был человеком неаккуратным и безрассудным. В юности он подавал большие надежды, но растратил по пустякам и свой талант, и оставшиеся ему деньги. Преимущественно он жил в бедности, хотя иной раз ему и везло. Правда, периоды, когда у него водились деньги, были непродолжительными. В конце концов, он попросту запил. Что еще? – Холмс пожал плечами. – Ваш брат недавно умер. Вот, пожалуй, и все.
Пораженный услышанным, я вскочил с кресла и в волнении заходил по комнате.
– Я никогда не думал, что вы опуститесь до такого, Холмс, – с горечью воскликнул я. – Вы навели о моем бедном несчастном брате справки, а теперь делаете вид, что все это якобы рассказали вам старые часы. И вы хотите, чтобы я вам поверил?! – я был искренне возмущен бестактным поведением человека, которого я считал своим другом. – Знаете, кого вы мне сейчас напоминаете? Шарлатана, обычного заурядного мошенника!
– Значит, я не ошибся, мой дорогой доктор, – он немного помолчал и мягко продолжил: – Да, я должен был бы иметь в виду, что мой бездушный анализ способен поранить ваши чувства. Однако уверяю вас, и даже клянусь, если хотите, что никаких справок о вашем брате я не наводил. К чему мне это? О том, что у вас был брат, я узнал только сейчас, точнее, когда взял в руки эти часы.
– Я поверю вам только в том случае, если вы расскажете, как вам удалось узнать факты. Откуда они стали вам известны? Или вы обо всем догадались?
– Нет, я никогда ничего не додумываю. Вам может показаться странным, но за всеми моими умозаключениями стоит железная логика, порой убийственная и безжалостная. А догадка – она губительна для способности логически мыслить. В данном случае мне повезло – информации я имел крайне мало, оставалось только делать предположения. Но, судя по вашей реакции, все они оказались правильными. Только уверяю вас, если вы будете видеть ход моих мыслей, вы поймете, что ничего неожиданного в моих выводах нет. Например, я сказал вам, что ваш брат был человеком неаккуратным. Вот, посмотрите на доказательство – обратная сторона часов поцарапана, а крышка в двух местах помята. Это говорит о том, что часы носили вместе с другими металлическими предметами: ключами, монетами. А теперь посудите сами – можно ли назвать аккуратным человека, столь безалаберно относящегося к часам стоимостью в сотню фунтов? Нет, этот человек не только неаккуратный, но и бесшабашный. В молодости же он был талантлив. Это определенно, потому что никогда родители не подарят бесталанному отпрыску столь дорогую вещь. Что вы видите в моих рассуждениях сверхъестественного? Ну и простая логика подсказывает, что если у юноши есть часы такой ценности, то, значит, он не беден. Правильно?
Я кивнул, показывая, что слежу за его рассуждениями.
– В ломбардах приемщики вещей часто пишут номер квитанции на задней стенке часов, так удобнее и надежнее, чем вешать ярлык, который могут потерять, а то и вовсе подменить. Так вот, на часах имеется много номеров, по крайней мере, я насчитал четыре. Каков вывод? Ваш брат постоянно нуждался. Второй вывод – эпизодически у него заводились деньги. Иначе как бы он выкупал свой залог? А вот доказательство того, что ваш брат вел не слишком трезвый образ жизни – возле отверстия, куда вставляется ключ, многочисленные царапины. У непьющего человека на часах подобных царапин нет, но у пьяниц они есть всегда. Ваш брат заводил часы вечером, по возвращению домой. Смотрите сами – вот следы его нетвердой руки.
– Поразительно, – сказал я. – Все просто. Простите меня, Холмс, я был несправедлив к вам. Мне следовало бы иметь больше веры в ваши невероятные способности. Простите за любопытство, а чем вы сейчас занимаетесь? Расследуете что-нибудь?
– Нет, – уныло ответил Шерлок. – Отсюда и кокаин. Не могу жить без напряжения. Да и зачем вообще жить, если мозг не занят работой? Посмотрите в окно. Каким унылым и подавленным кажется мир. Мрачное, беспросветное существование. Этот желтый туман, клубящийся на улице… Вы можете представить себе более удручающее зрелище? Какова польза от всех моих способностей, доктор, если я не могу применить их? Преступники измельчали, преступления пошлы и примитивны. Я не живу, я прозябаю. Да и вся наша жизнь вообще превратилась в сплошное убожество.
Я открыл было рот, чтобы ответить на эту тираду, но внезапно послышался стук в дверь и в комнату вошла наша хозяйка с визиткой на маленьком подносе.
– К вам молодая дама, – возвестила она, подходя к Холмсу.
– Мисс Мэри Морстан, – прочитал Шерлок. – Гм, ее имя ничего мне не говорит. – Хорошо, миссис Хадсон. Пусть она войдет. А вы, доктор, не уходите. Я бы предпочел, чтобы вы послушали наш разговор.
Глава 2
О чем нам поведала мисс Морстан
Она вошла к нам в комнату быстрым уверенным шагом. Белокурая, невысокого роста, изящная, одетая с отменным вкусом. В то же время, как за ее наигранным спокойствием явственно чувствовалось волнение, так и внешняя безукоризненность ее костюма скрывала очевидную стесненность в средствах. Серенькое платье ее, хоть и отлично сшитое, было простеньким, без изящества. На голове мисс Морстан кокетливо сидела шляпка той же унылой расцветки, что и платье, украшенная довольно жалким блеклым перышком. Я бы затруднился назвать мисс Морстан красавицей, более того – она была лишена обычной привлекательности. И все же я не мог оторвать взгляда от ее лица, настолько оно впечатлило меня своей милой добротой. Особенно мне понравились ее большие голубые глаза, в которых светилась сострадание и душевность. Скитаясь по трем континентам, я встречал немало женщин, но ни у одной из них мне не доводилось видеть лица, столь явственно выдававшего тонкую и ранимую душу. Когда незнакомка села на предложенный Холмсом стул, я увидел, как сильно она взволнована – губы и руки ее заметно дрожали.
– Я пришла к вам, мистер Холмс, – заговорила она, – потому что знаю о той неоценимой помощи, которую вы оказали моей госпоже, миссис Сесил Форрестер. Она не перестает восхищаться мастерством, с каким вы распутали одну ее странную семейную историю.
– Миссис Сесил Форрестер? – переспросил Шерлок. – Ах, да, припоминаю. Я действительно оказал ей незначительную услугу. Только дело это не отличалось особой сложностью.
– Она думает иначе, – задумчиво возразила мисс Морстан. – Но даже если и так, мое дело вы легким не назовете. Честно говоря, трудно представить себе более невероятную и диковинную ситуацию, чем ту, в которую попала я.
Холмс потер руки, глаза его загорелись, хищное, с ястребиным носом лицо его вдруг стало крайне сосредоточенным. Внимательно глядя на гостью, Шерлок подался вперед.
– И что же это за ситуация? – спросил он мисс Морстан сухим деловым тоном.
Мне показалось, что мое присутствие стесняет нашу гостью, и, поднимаясь с кресла, произнес:
– Надеюсь, вы не будете возражать, если я вас покину?
К моему удивлению девушка подняла руки в длинных перчатках, останавливая меня.
– Не уходите, прошу вас, – сказала она и повернулась к Холмсу. – Я надеюсь, что и ваш друг не откажет мне в помощи.
Разумеется, я немедленно опустился в кресло.
– Если говорить коротко, то ситуация у меня следующая. Мой отец служил в Индии, я же росла здесь, в Англии. Мать моя умерла, когда я еще была ребенком, родственников здесь у меня нет. До семнадцати лет я находилась в довольно дорогом пансионе в Эдинбурге. В тысяча восемьсот семьдесят восьмом году отец мой, бывший в то время капитаном, получил годовой отпуск и приехал в Англию. Он прислал мне телеграмму, в которой сообщил, что добрался благополучно и просил меня приехать к нему в Лондон, в гостиницу «Лэнгхэм». Телеграмма меня очень обрадовала, текст ее был, насколько я помню, очень радостным и теплым. Приехав в Лондон, я сразу же направилась в «Лэнгхэм», в гостиницу, где узнала, что капитан Морстан действительно остановился там, но ушел прошлым вечером и еще не вернулся. Целый день я прождала его, но безрезультатно. Ни его самого, ни каких-либо сведений о нем я так и не получила. Вечером, по совету хозяина гостиницы, я сообщила обо всем в полицию, а на следующее утро дала объявление в газетах. Но все было напрасно, никто не мог сказать мне ничего существенного о моем бедном отце. Он словно сквозь землю канул. Приехал в Англию в поисках мира и покоя, а вместо этого…
Фраза оборвалась на полуслове. Мисс Морстан, сдерживая рыдания, закрыла лицо руками.
– И когда это случилось? – спросил Шерлок, открывая блокнот.
– Мой отец исчез третьего декабря тысяча восемьсот семьдесят восьмого года, почти десять лет назад.
– Он наверняка приехал с большим багажом. Вы его смотрели?
– Да, в гостинице. Но не нашла ничего, что могло бы прояснить тайну исчезновения моего отца. Кстати, вещей было не очень много кое-какая одежда, несколько книг, и масса мелких безделушек с Андаманских островов. Он служил там, охранял заключенных.
– Были у него в Лондоне друзья?
– Я знаю только одного – майора Шолто, из того же полка, что и мой отец. Тридцать четвертого бомбейского, пехотного. Майро вышел в отставку незадолго до приезда моего отца и обосновался в Верхнем Норвуде. Мы связывались с ним, но он ответил, что и понятия не имел о приезде в Англию своего однополчанина.
– Очень интересный случай, – заметил Холмс.
– Самое интересное началось потом, – снова заговорила мисс Морстан. – Шесть лет назад, а точнее – четвертого мая тысяча восемьсот восемьдесят второго года, я прочитала в «Таймс» объявление, в котором неизвестный мне человек просил сообщить ему адрес миссис Мэри Морстан или же, в случае, если она прочитает объявление, сообщить о себе. Он говорил, что в моих интересах самой дать знать о себе. Адреса под объявлением не было. Тогда я только-только поступила на службу к миссис Сесил Форрестер гувернанткой к ее детям. По совету моей госпожи я послала свой адрес в раздел объявлений в «Таймсе». В тот же день, когда он был опубликован, мне принесли с почты маленькую картонную коробочку, в которой я обнаружила большую прелестную жемчужину. Кроме нее в коробочке ничего не было. Ни письма, ни записки. С тех пор каждый год в один и тот же день я стала получать такую же коробочку с одинаково прекрасными жемчужинами. Кто их посылает, я не знаю. Я показывала жемчужины оценщику, и тот сказал, что это очень редкие экземпляры, стоящие больших денег. Да вот, посмотрите, вы и сами можете в этом убедиться.
С этими словами она открыла небольшую плоскую коробочку и показала нам шесть жемчужин поразительной красоты. Я, конечно, небольшой специалист по драгоценностям, но, признаюсь, что мне подобных жемчужин видеть не доводилось.
– Ваше сообщение заинтересовало меня, – произнес Шерлок Холмс. – А не происходило ли с вами каких-нибудь неожиданных событий?
– Происходило, и не далее, как сегодня. Собственно говоря, поэтому я и пришла к вам. Утром я получила вот это письмо. Пожалуй, будет лучше, если вы сами прочтете его.
– Благодарю вас, – ответил Холмс. – Конверт тоже дайте, пожалуйста. – Так… Отправлено, судя по штемпелю, седьмого июля, из юго-восточной части Лондона. Отпечаток большого пальца в углу… Его оставил, скорее всего, почтальон… Хм, могу сказать, что ваш корреспондент, мисс Морстан, – человек состоятельный и щепетильный. По крайней мере, относительно канцтоваров. Бумага отменного качества, конверты стоят шесть пенсов за дюжину. Обратного адреса нет… Так, и что же он пишет? «Будьте у театра «Лицей» сегодня вечером в семь. Стойте у третьей колонны слева. Если опасаетесь, приходите не одна. Можете привести двух друзей, но с условием – они не должны быть полицейскими. С вами поступили нечестно, и я хочу восстановить справедливость. Предупреждаю вас – если вы придете с полицией, то этим все испортите. Ваш друг». Вот как. Очень любопытно. И что же вы намереваетесь делать, мисс Морстан?
– А что бы вы мне посоветовали?
– Идти, разумеется. Неизвестный пишет, что вы можете привести с собой двоих друзей. В таком случае мы будем сопровождать вас – я, и мой друг Уотсон. Нам уже не раз приходилось действовать вдвоем, и могу заверить вас, что он – человек вполне надежный.