Рассуждая на примере похода Императора Франции Наполеона I Бонапарта на Россию, известный военный писатель Карл Клаузевиц пришёл к заключению: «Россия не такая страна, которую можно действительно завоевать, т.е. оккупировать; по крайней мере, этого нельзя сделать ни силами современных европейских государств, ни теми 500 000 человек, которых для этого привёл Бонапарт. Такая страна может быть побеждена лишь собственной слабостью и действием внутренних раздоров. Достигнуть же этих слабых мест политического бытия можно лишь путем потрясения, которое проникло бы до самого сердца страны». (Н.Яковлев, «ЦРУ против СССР», стр. 277)
В годы «холодной войны», проводимой СССР и США друг против друга, обоими противниками очень активно использовался исторический опыт ведения разного рода войн и более мелких конфликтов. Так, ещё в первый год правления Президента США Линдона Бейнс Джонсона (1964 год) в государственный департамент было подано обращение некоего К. Монголда, по профессии инженера, работавшего по контракту в СССР с 1934 по 1936 годы. Это событие получило своё отражение в книге известного историка, профессора Николая Яковлева «ЦРУ против СССР», изданной в 1983 году: «Какое значение в Вашингтоне придали записке, свидетельствует простой факт – официально адресованная в отдел СССР госдепартамента записка оказалась на самом высшем уровне. Мудрость, которой делился Монголд, состояла в следующем: «В 1917 г., – писал он в своей записке, – в России был сравнительно слабый средний класс. Сегодня существует большой интеллектуальный средний класс, который по большей части не принадлежит к партии. Он может возглавить народную революцию. Этот средний класс также пожелает демократии с конституционными гарантиями. … Мы должны идентифицировать наши политические интересы с интересами этого непартийного среднего класса, а не с политическими интересами «благополучных» коммунистов. Демократическая революция в России приведёт к децентрализации и распаду русского могущества. Она даёт лучший шанс выиграть «холодную войну» решительным образом без риска вызвать ядерную катастрофу, которая может привести к всеобщему уничтожению. … Но ни одно широкое восстание немыслимо, пока миллионы идеологически обработанных и искренне верящих рядовых коммунистов контролируют все вооруженные силы до чинов майоров, полковников и даже генералов. Лишь деморализовав этих коммунистов и побудив их передраться между собой, можно осуществить народную революцию. Однако идеологически их можно деморализовать лишь аргументацией, которая неопровержима с точки зрения их собственной политической философии». (Н.Яковлев, «ЦРУ против СССР», стр. 226-227)
Вот с опорой на марксистско-ленинскую философию объективного материализма «западным друзьям» и удалось убедить вчерашних коммунистов, едва испечённых к 1991 году президентов России, Украины и председателя Верховного Совета республики Беларусь, что крах Советского Союза – это неизбежная, объективная историческая реальность, как крах всех империй.
В результате этой, якобы объективной исторической реальности, гибели государства верх взяли субъективные интересы немногочисленной группы частных лиц. Советский Союз рухнул, и путь для запуска механизма бесконтрольной приватизации крупнейших промышленных предприятий и объединений (концернов) – гордости экономики Союза ССР и союзных республик, приватизации без каких-либо существенных ограничений и квот, проводимой на фоне громких, но фальшиво звучащих демократических лозунгов, был открыт (!).
2.3. Приватизационные процессы после августовских событий 1991 года
Анатолий Чубайс в книге «Приватизация по-российски», изданной под его редакцией, как бы забыв о сути в своё время принятых Верховным Советом РСФСР, прямо скажем провокационных в отношении Конституции и высшего руководства Советского Союза, законодательных актов, более чем через семь лет после указанных событий, ведя речь о реформах, писал: «Сейчас очевидно: должен был случиться август 91-го, чтобы стали возможны решительные действия». (Под редакцией А.Чубайса, «Приватизация по-российски», стр. 40) Хотя «очевидно» ему это стало не тогда, когда он редактировал книгу, а гораздо раньше, когда корректировал проект Закона РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР», закладывая в текст законопроекта нормы, явно противоречившие Конституции СССР. Не мог он не понимать, что рано или поздно за этим последует ответная и, скорее всего, жёсткая реакция органов власти и управления СССР, а август 91-го года в этом случае предстанет событием далеко не случайным, а во многом ожидаемым, даже желаемым действием для последующей реализации властно-корыстных замыслов псевдодемократизаторов России.
Безусловно, в полном смысле слова решительное проведение приватизационных реформ по-Чубайсу было невозможно до тех пор, пока фактически существовал пусть не диаметрально, но всё-таки противоположный взгляд на одни и те же проблемы властей Советского Союза и Российской Федерации. Август 91-го года постепенно привёл не только к устранению СССР как субъекта международного права, но и к ликвидации целостной, хорошо отлаженной государственной машины, издававшей законодательные и подзаконные нормативные акты, обязательные для исполнения на всей её территории всеми гражданами и должностными лицами. Государственной машины, обладавшей достаточно развитыми контролирующими и силовыми органами, способными эффективно обеспечивать исполнение этих самых законодательных и иных нормативных актов всеми лицами, включая хотя и высокопоставленных, но тогда мало кому известных Егора Гайдара и Анатолия Чубайса.
Пожалуй, самое главное, чего удалось добиться тогда гайдаровцам и чубайсовцам, так это того, что были созданы условия для проведения совершенно своевольного, на государственном уровне программно концептуально непродуманного, юридически не подкреплённого процесса реформ. С правовой точки зрения быстрота проведения этого процесса часто обеспечивалась не законами страны, а на скорую руку в угоду дня изготовленными, не всегда согласованными друг с другом, иногда даже откровенно противоречивыми подзаконными актами: указами Президента России Бориса Ельцина.
Так, говоря о правовом автоматизме приватизации, Анатолий Чубайс писал: «В идеале следовало бы придать закону о приватизации прямое действие, включив в него все необходимые правовые нормы. И хотя это оказалось неосуществимым, мы стремились придать автоматизм всем последующим подзаконным актам». (Под редакцией А.Чубайса, «Приватизация по-российски», стр. 46)
Прошло менее месяца со дня развала СССР (8 декабря 1991 года), когда 27 декабря 1991 года, вышло в свет и вступило в силу Постановление Верховного Совета Российской Федерации № 3020-1 «О разграничении государственной собственности в Российской Федерации на федеральную собственность, государственную собственность республик в составе Российской Федерации, краёв, областей, автономной области, автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга и муниципальную собственность». Это было первой попыткой законодательного органа уже независимой от Советского Союза Российской Федерации продолжить формирование нормативной базы по регулированию процессов промышленной приватизации, логическим продолжением Закона РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации», принятого 3 июля 1991 года.
На старте 1992-го года Верховный Совет Российской Федерации вообще «был настроен весьма по-реформаторски», – писал Анатолий Чубайс. (Под редакцией А.Чубайса, «Приватизация по-российски», стр. 157) Воспользовавшись этим, а также доверчивым попустительством высшего законодательного и представительного органа страны, дальнейшую инициативу приватизационного нормотворчества немедленно перехватил Президент России Борис Ельцин, уже 29 декабря 1991 года подписавший Указ за № 341 «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий». Данным нормативным документом были утверждены разработанные на основе проекта Государственной программы приватизации «Основные положения программы приватизации государственных и муниципальных предприятий Российской Федерации на 1992 год», вступившие в силу с 1 января 1992 года. Эту дату можно считать моментом начала приватизации российской промышленности по-Чубайсу (!).
Новоиспечённые реформаторы России торопились, им совершенно не хотелось ждать, когда проект первой Государственной программы приватизации будет принят в установленном законом порядке Верховным Советом Российской Федерации, тем более что при этом вполне могли возникнуть легко прогнозируемые трудности. Дело в том, что с 1 января 1992 года по предложению Егора Гайдара планировалось «отпустить» оптовые и розничные цены на товары народного потребления в так называемое «свободное плавание» точно в соответствии с рекомендациями зарубежных специалистов по созданию рыночных экономик. Однако последствия этого действия, несомненно, вызвали бы справедливое возмущение депутатов Верховного Совета Российской Федерации, стремившихся отстаивать интересы своих избирателей, что в ответ вполне могло затруднить принятие проекта Государственной программы приватизации в нужной Анатолию Чубайсу редакции.
В связи с этим, чтобы хоть как-то аргументировать срочность, с которой был подписан Указ Президента России № 341 от 29 декабря 1991 года, в нём самом был сделан акцент на необходимость доработки проекта Государственной программы приватизации с учётом опыта приватизации первого квартала 1992 года: «Правительству Российской Федерации в срок до 1 марта с учётом опыта приватизации в первом квартале 1992 года доработать проект Государственной программы приватизации на 1992 год для внесения в Верховный Совет Российской Федерации».
Депутаты Верховного Совета Российской Федерации никоим образом не среагировали на то, что сугубо их функции, закреплённые за ними законодательством страны, под благовидным предлогом присвоил первый российский президент, то есть глава исполнительной, а не законодательной власти. В то время как часть первая статьи 3 Закона РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации» гласила: «Программа /приватизации/ вносится Правительством Российской Федерации и утверждается Верховным Советом Российской Федерации».
Недальновидность депутатов, вызванная головокружением от кажущихся успехов «демократических преобразований» и странной свободой России от самой себя в границах СССР, а также популярностью Бориса Ельцина, позволила в дальнейшем российскому президенту уже окончательно и бесповоротно взять в свои руки всю инициативу по формированию нормативной базы, направленной на регулирование приватизационных процессов в стране (!).
Президентский указ за № 341 предписывал Министерству печати и информации, Всероссийской государственной телевизионной и радиовещательной компании (ВГТРК) «обеспечить публикацию в печати Основных положений программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации на 1992 год, а также их широкое освещение и обсуждение в средствах массовой информации».
На волне широко развёрнутой пиаркампании Верховный Совет Российской Федерации 5 июня 1992 года принял Закон РФ «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР». В нём кроме замены слов «РСФСР» на слова «Российская Федерация» получили своё отражение и многие положения, взятые из ранее изданных указов Президента России Бориса Ельцина. Меньше чем через неделю, 11 июня 1992 года, по прошествии почти полугода с момента начала промышленной приватизации по-Чубайсу, законодательный орган страны принял Постановление № 2980-1 «О введении в действие Государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации на 1992 год». Тем самым парламентарии всего лишь констатировали факт и без того уже по всей стране проходившей промышленной приватизации, проводимой по правилам, разработанным и внедрённым в жизнь исполнительной властью.
В частности, в Государственной программе приватизации на 1992 год получили своё законодательное закрепление многие положения Указа Президента России № 66 от 29 января 1992 года «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий». Сам же президентский указ № 66 с приложенными к нему материалами содержал основные требования к заявкам на приватизацию, к оценке стоимости объектов приватизации, к преобразованию государственных и муниципальных предприятий в открытые акционерные общества, к приватизации путём проведения конкурсов и аукционов, к работе приватизационных комиссий.
В целях «ускорения процесса приватизации и обеспечения прав граждан» Указом Президента России № 322 от 2 апреля 1992 года «О дополнительных мерах по реализации Основных положений программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации на 1992 год» Правительству России поручалось «ввести в IV квартале 1992 года систему именных приватизационных счетов». Этот шаг исполнительной власти на первых порах полностью соответствовал правовым нормам Закона РСФСР «Об именных приватизационных счетах и вкладах в РСФСР», принятого так же, как и основополагающий законодательный акт о приватизации, 3 июля 1991 года.
Однако с момента издания упомянуто указа прошло чуть более четырёх месяцев, и тот же Президент России Борис Ельцин подписал Указ № 914 от 14 августа 1992 года «О введении в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации», перечеркнувший ранее подписанный им же подзаконный акт и вошедший в противоречие с вышеупомянутым законом. Глава исполнительной власти, по-видимому, ошибочно счёл свободно обращающиеся приватизационные чеки (ваучеры) за то же самое, что и именные приватизационные счета граждан, проявив тем самым крайнюю непоследовательность и непродуманность в действиях, либо полнейшую информационную неосведомлённость.
В любом случае первый российский президент вольно или невольно проявил откровенное неуважение к законам страны, что, разумеется, не могло случиться, если бы Президент России Борис Ельцин и команда его единомышленников в своих действиях действительно руководствовались бы демократическими принципами, вместо того, чтобы всего лишь публично разглагольствовать о них.
Несколькими месяцами позже, 9 октября 1992 года, в Постановлении за № 3608-1 «О ходе реализации Государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации на 1992 год» Верховный Совет Российской Федерации дал следующую оценку действиям исполнительной власти: