– Стоп, стоп, друзья мои! Давайте без паники! – выкрикнул Иван Иванович, перебив одновременно галдевших сотрудников. – Вы все люди взрослые, грамотные и прекрасно знаете, что в любом договоре учитываются форс-мажорные обстоятельства. Приезд сюда советника мэра и является для нас тем самым форс-мажором. И еще, вы должны понимать, что от того, как мы справимся с поставленной задачей, зависит дальнейшая судьба «Родника», а значит, и наше с вами материальное благополучие. Надеюсь, вы все согласитесь со мной? Я же, в свою очередь, постараюсь компенсировать эти вынужденные обстоятельства. По мере своих возможностей, естественно.
– И как же будет выглядеть компенсация? – с любопытством спросил Вячеслав.
– Все ваши переработанные часы будут оплачены по двойному тарифу, плюс премиальные по итогам года.
– Эй-эй, Иван Иваныч, а вы не слишком ли размахнулись, обещая двойной тариф? – от всей бумажной души возмутилась главный бухгалтер, но Бобриков, не обращая на нее внимания, продолжал щедро раздавать «новогодние подарки». – Сразу же по окончании праздничных дней я дам вам по два дополнительных отгула… по очереди, естественно. Ну, и как обычно, особые премии тем, кто получает статус – лучший работник года, – подробно объяснил Иван Иванович, чем сразу же потушил разгоревшийся пожар негодования.
– Но я правда не могу работать на Рождество. Я еду к родителям, у меня уже и билет забронирован… – начала возражать Маргарита, но Бобриков ее уже не слушал.
– Вот и отлично! Вот и договорились! Собрание считаю закрытым, можете расходиться по рабочим местам и приступать к своим обязанностям. Риточка, душа моя, не забудь, пожалуйста, что в ближайшие три дня я жду тебя в своем кабинете с готовым материалом, – напомнил он и торопливым колобком покинул зал ресторана.
– Вот черт, ну и влипла! – вознегодовала Рита, нервно комкая салфетку, которую схватила со стола. – А ты говорила, что бомба в одно место дважды не падает, – проворчала она, повернувшись к Наталье.
– А что сразу я-то? – развела та руками. – Кто же мог предположить, что у этого советника мэра с головой не все в порядке? Нашел где Рождество встречать!
– Кто меня за язык дернул ляпнуть про эти «Вечера на хуторе»? – в который раз повторила Маргарита. – И что мне теперь говорить родителям? Опять сказаться больной?
– А что, это неплохая идея, между прочим, – оживилась Наташа. – Ты им позвони и скажи, что неважно себя чувствуешь, но ужас как хочешь их видеть. Пусть они к тебе приедут, раз у тебя такой возможности нет. Мои вон на мой день рождения приезжали, им очень понравилось. А твои и вовсе в Москве столько лет прожили, когда твой отец здесь служил, им должно быть интересно.
– Точно, наверное, я так и сделаю, ты, Натка, совершенно права, – согласилась с ней Маргарита. – Пусть родители наконец-то у меня погостят, заодно и Москву им покажу, чтобы увидели, как она изменилась. Ведь они последний раз здесь были пятнадцать лет назад, когда папину часть расформировали и нам пришлось уехать в Одессу. Самый разгар перестройки был, знаменитые девяностые.
– Это было давно и «неправда» – засмеялась Наталья. – Хорошо, что ты додумалась вернуться в столицу после окончания школы и меня за собой притащила. А то сидели бы сейчас с тобой в Одессе-маме, как две клуши, и жизнь летела бы мимо нас со страшным свистом – вжик, вжик, вжик, уноси готовенького. А здесь красота и все тридцать три удовольствия. Жизнь бьет ключом, причем не всегда по голове, и это уже хорошо. Правда, немного в старых девах мы с тобой засиделись, а это непорядок, – тяжело вздохнула она.
– Я себя старой девой не считаю, – дернула плечиком Маргарита. – В наше время женщина сначала карьеру делает, а уж потом о замужестве думает. Нам с тобой пока что по двадцать э-э-э… с хвостиком, и все еще впереди.
– Этот хвостик уже давно превратился в хвостище, – фыркнула Наталья. – И очень скоро отвалится, между прочим. И тогда, как ни крути, а – «мои года, мое богатство», неумолимо высветятся на лбу крупным шрифтом.
– Любишь ты, Натка, себе цену набивать, ой любишь, – засмеялась Маргарита. – Ведь прекрасно знаешь, что красавица и больше двадцати тебе никто не даст. И вообще, ты вон уже успела и замужем побывать, и развестись, и каким-то образом уговорить своего благоверного квартиру тебе оставить. Как тебе все удается?
– Можно подумать ты не знаешь, как удается, – фыркнула Наталья. – Всего-то и понадобилось сделать серьезный вид и пригрозить, что не дам никакого развода, и ни в какую Норвегию с новой женой он не уедет. За тот контракт, который ему там предложили, он не то что жилплощадь готов был отдать, но и черту душу заложить. Квартира теперь – моя собственность, и это, конечно, хорошо, но ведь хочется чего-нибудь эдакого, – томно потянулась она. – Любви хочу, да такой, чтобы крышу напрочь снесло.
– Так у тебя любовник богатый есть, вот-вот замуж позовет, или я чего-то не знаю?! – удивилась Маргарита.
– Ай, да ну его, любовника этого, – отмахнулась Наташа, явно не желая продолжать разговор на эту тему.
– Похоже, заелась ты, Наталья батьковна, – засмеялась Рита. – Ой заелась!
– А вот здесь, подружка, ты глубоко заблуждаешься, – возразила Наташа. – Я не заелась! Просто, как все нормальные люди, быстро привыкаю к хорошему, – лукаво подмигнула она.
Глава 5
Две недели пролетели так быстро, что Маргарита и опомниться не успела. Смирившись с неизбежным, все свое свободное время она посвятила подготовке к празднику. Как ни странно, но ее этот процесс так увлек, что даже понравился. Наташа старалась ей помогать как могла, но могла она на этом поприще, к сожалению, не очень много. Для приличия она даже попробовала дать Рите пару советов, но они не пригодились.
– Марго, может быть, ты освободишь меня от этого непосильного бремени, а? – с надеждой спросила Наташа.
– Ты о чем? – не поняла та.
– О том, что я только отвлекаю тебя своей никчемной помощью. Ты же видишь – из меня такой же сценарист, как из путаны монашка. Ну какой я тебе помощник, если у меня нет никакого таланта? Только под ногами у тебя путаюсь, да и свое время бездарно прожигаю.
– Так и скажи, что своего времени жалко, – усмехнулась Маргарита.
– Да, представь себе, жалко, – встала в позу Наталья. – А тебе нет?
– Ладно, так и быть, освобождаю тебя, иди на все четыре стороны, – хмыкнула Маргарита. – Но предупреждаю сразу, что будешь мне должна.
– Сколько?
– Две полных смены.
– Ну ты даешь, Марго! – возмутилась Наталья. – А не круто будет?
– Нет, не круто, даже наоборот, мне кажется, я мало попросила. Почему это я одна должна за всех отдуваться, ты мне не скажешь? Я уже забыла, что такое выходные дни, в отличие от некоторых. Впрочем, я не настаиваю, только тогда…
– Я согласна, – поспешно сказала Наталья. – Когда нужно отрабатывать?
– Когда мне понадобится, тогда и отработаешь.
– Хорошо, как скажешь, а теперь мне пора, я тебя целую, обнимаю, обожаю, чао, бамбина, сори, – выпалила Наталья и вихрем унеслась по своим делам, совершенно не страдая угрызениями совести оттого, что оставила подругу в полном одиночестве с заданием, которое нужно выполнить в срок. Та посмотрела ей вслед, с улыбкой покачав головой.
– Как была балаболкой в школе, так ею и осталась.
К счастью, у Маргариты вдруг обнаружился талант, который ранее спал беспробудным сном. На волне вспыхнувшего вдохновения она написала на удивление замечательный и необычный сценарий. Вадим Лапин тоже не подвел и нужные костюмы привез уже пятого января. Все размеры соответствовали списку, составленному заранее, поэтому никаких проблем не возникло. Единственным и неприятным обстоятельством было то, что Маргарита и Вадим невзлюбили друг друга практически с первого взгляда, а послужило этому… впрочем, все по порядку.
После того как Иван Иванович объявил коллективу, что к ним на праздник едет советник мэра с супругой, прошло три дня. Маргарита, как исполнительный человек, написала сценарий праздника и принесла его в кабинет директора для согласования. Бобриков был в восторге от прочитанного и тут же дал свое «добро» на его воплощение в жизнь. Маргарита предварительно распределила роли, организовав настоящий кастинг. После того как все роли были утверждены, она пробежалась по всем сотрудникам, записала размеры костюмов, а когда список был готов, направилась в массажный кабинет к Вадиму, чтобы его отдать. Маргарита подошла к двери и уже собиралась постучать, как услышала голос массажиста:
– За то короткое время, что я здесь пробуду, надеюсь не одичать. В этом «Роднике» полный отстой, конечно, но у меня нет другого выхода, сам знаешь. Девчонки? Да, есть парочка смазливых мордочек, а так… короче, без слез не взглянешь. Ты же знаешь мой вкус и мои требования, здесь такими и не пахнет. Много ли работы? Хватает! Да ты что, откуда? Ко мне в основном пенсионерки приходят свои старческие кости разминать. Еще регулярно наведываются дамочки бальзаковского возраста с запущенным целлюлитом. Единственная отдушина – занятия йогой. С ума сойти, одним словом, заведеньице еще то.
– Вот, значит, ты какой, Вадим Лапин? – возмущенно прошипела Маргарита и резко открыла дверь. Массажист бросил недовольный взгляд на ее хмурое лицо и, сказав: «Я тебе перезвоню», отключил трубку.
– Ваши родители разве не учили вас правилам хорошего тона? – раздраженно спросил он. – До того как войти, обычно полагается постучать и спросить разрешения. У меня массажный кабинет, между прочим, а не пивной бар. Вам, должно быть, известно, что клиенты обычно раздеваются почти догола, прежде чем лечь на кушетку. Или вы считаете, что им нравится, когда на них смотрят посторонние?
– А вам разве не известны правила данного отстойного заведения, где вы изволите работать? Обычно наши массажисты вешают на ручку двери специальную табличку – «Не беспокоить», если на кушетке лежит клиент, – не менее раздраженно ответила Маргарита, сделав ударение на слове «отстойного». – На вашей двери я такой таблички что-то не заметила.
– Вы, оказывается, не только невоспитанная девица, но и чрезмерно любопытная особа? – прищурился Вадим. – Кто вам дал право подслушивать конфиденциальные разговоры?
– Я вам не девица и не особа! – взвилась Маргарита. – Так вы можете называть своих идеальных подружек, но только не меня, понятно?! Я и не думала подслушивать, больно надо. Это вам надо осторожнее вести свои конфиденциальные разговоры, чтобы они не разносились по всему коридору.
– Чему обязан? – резко спросил массажист.
– Я принесла вам список с размерами костюмов, – ответила она. – Надеюсь, вы не забыли своего обещания помочь с ними? Или…
– Я никогда не забываю своих обещаний, давайте список, – перебил ее Вадим и протянул руку, чтобы его забрать. Маргарита с презрением проигнорировала этот жест и, положив листок на стол, вышла из кабинета, не сказав больше ни слова.
– Прохвост, – уже в коридоре проворчала она. – Если наш «Родник» – отстой и ты не собираешься здесь надолго задерживаться, зачем тогда приперся сюда, интересно знать? Только зря занимаешь место, которое могли получить порядочные люди. Даже два места занимаешь и все равно недоволен… прохвост.
Маргарита не стала никому рассказывать о том, что услышала, просто не любила сплетен, но для себя четко решила, что не желает иметь с этим человеком ничего общего. Оставшиеся до праздников дни она старалась избегать встреч с массажистом и если вдруг случайно сталкивалась с ним, то делала вид, что не заметила.
Встреча Нового года прошла на удивление спокойно, без эксцессов, ругани и потасовок. Было очень весело, но в то же время культурно и пристойно. Третьего января отдыхающие разъехались, и до следующего заезда у сотрудников было всего два дня, чтобы навести порядок. В канун Рождества с самого утра в пансионате все стояло вверх тормашками. Бобриков носился по корпусам, как мячик с моторчиком, раздавая распоряжения направо и налево.
– Друзья мои, ради всего святого, не подведите! После обеда прибудет советник мэра с супругой, мне уже позвонили. Я вас умоляю, не ударьте в грязь лицом, от этого зависит будущее нашего пансионата. Людмила, я надеюсь, что в номере «люкс» все соответствует?
– Конечно, соответствует, Иван Иванович! Все по высшему разряду, как и положено, – заверила горничная. – Я сама поменяла постельное белье, проверила полотенца, халаты, шампуни, мыло. Холодильник с баром заполнен новыми напитками, как спиртными, так и прохладительными. Телевизор поменяли еще вчера, как вы и приказали, свежие цветы сейчас должны подвезти из оранжереи.
– А елка?
– Так вы же отменили идею с елкой. Сами сказали, что достаточно той, что стоит у нас в зале ресторана, а в номере пусть будут свежие цветы.
– А, ну да! Я и забыл совсем, – кивнул Бобриков. – Так волнуюсь, что даже забываю свои собственные распоряжения. Риточка, душа моя, надеюсь, что ты-то уж точно ничего не забыла? – обратился он к Назаровой.
– Ничего я не забыла, успокойтесь, Иван Иванович, – засмеялась та. – Все костюмы розданы согласно сценарию мной лично. Каждый персонаж знает свою роль и свои обязанности назубок. Вы же сами видели, как я мучила всех репетициями. Не стоит так переживать, все будет нормально.
– Да я особо и не переживаю, просто волнуюсь аж до жути, убей бог мою душу, – вздохнул он. – Надеюсь, что каравай тоже готов?
– Какой каравай? – растерялась Рита. – Я ничего не знаю про каравай, вы мне ничего не говорили.
– Как не говорил? Я же еще вчера сказал, чтобы ты пошла к поварам и… О господи, только не это! Мы же должны встретить гостей хлебом и солью! – с ужасом вскричал Бобриков и, размахивая руками, с завидной прытью помчался в сторону кухни. – Горилку, горилку не забудьте поставить в холодильник, чтобы холодной была. Коля, почему ты до сих пор не в шароварах? Быстро иди переоденься! Светочка, обрати внимание на стол у окна, там до сих пор не сменили скатерть. Вячеслав, ты что, сдурел? Зачем тебе понадобились рога сейчас? Чертом ты будешь ночью, немедленно сними это безобразие. Катя, девочка, посмотри, какие мятые ленты у тебя в венке, сейчас же иди в прачечную и погладь, – не останавливаясь, раздавал он указания. – Ох ты, боже мой, дай мне сил все это вынести и не умереть от сердечного приступа. – Где шеф-повар? – снова закричал директор, врываясь в кухню точно тайфун.
– Я здесь, – откликнулся тот. – Что случилось, Иван Иваныч?
– Дмитрий, дорогой мой, только не говори, что ты ничего не знал про каравай, – взмолился Бобриков.
– Как «не знал»? – удивился повар. – Вы же вчера сами прислали ко мне Екатерину, чтобы она сказала про каравай. Володя сегодня утром его испек. Вон, на окошке сидит.
– Фу-у-у, слава тебе господи, – облегченно выдохнул Бобриков и полез в карман за валидолом. – Гора с плеч, камень с души, – пробормотал он, засовывая таблетку под язык. – Я, оказывается, послал Катю, а мне почему-то казалось, что Риту Назарову. Голова кругом, все путаю. Да, Дмитрий, не забудь насыпать соли в солонку, которую нужно поставить на каравай. Что-то я еще хотел тебе сказать? – наморщил лоб Иван Иванович. – Убей бог мою душу, не помню! Про солонку не забудь, – снова напомнил он.
– Да не волнуйтесь вы, Иван Иванович, – улыбнулся тот. – Все будет нормально, и уже готово. Я специально из дома поднос и солонку принес, которые под хохлому расписаны, будет очень красиво смотреться. И каравай замечательным получился, с очень миленьким рисунком. Пшеничные колосья по кругу, а в середине два голубя сидят и держат колоски в клювах. Хотите посмотреть?
– Потом посмотрю, не до того сейчас, и я полностью доверяю твоему вкусу, – отмахнулся Бобриков и снова куда-то помчался, перебирая своими короткими ножками.
– Уважаемая Солоха, а что это у вас на шее? – раздался вкрадчивый голос у самого уха Маргариты, и, обернувшись, она увидела дурашливую улыбку Вячеслава, так и не снявшего костюм черта.
– На шее у меня монисто, дорогой чертенок, – поддержала шутку Рита. – Я смотрю, Вакула еще не добрался до тебя и не надавал щелбанов, раз ты такой веселый?
– Нет, не добрался, руки коротки, – усмехнулся Вячеслав.
– А пора бы! Тебе что сейчас Бобрик сказал?
– Да он столько наговорил, что всего и не упомнить.
– Он сказал, чтобы ты снял пока костюм. Правда, Слав, иди переоденься, нечего в этом наряде щеголять, он тебе вечером пригодится.