Олю, чуждую показухи, подружкина демонстрация смущала, и она охотно отстала бы от спутницы, но уже знала, что получится только хуже. Достигнув лифта в одиночестве, Люсинда не уедет одна, а застопорит зеркальную кабину и уже из нее будет призывать подругу криками, способными привлечь внимание всех, кто не глух, как пень.
Всем, кто не слеп, она к тому времени успеет посверкать своим золотым ключиком.
Благословив их вознесение громким гагаринским «Поехали!», Люсинда запрокинула голову и закачалась, как кобра на хвосте.
– Прекрати, пожалуйста, – досадливо попросила Оля. – Никак не наиграешься? Хватит уже.
– Почему – хватит? Это же бесплатная комната смеха, – Люсинда с детским интересом смотрелась в зеркало на потолке.
Кривое, оно отражало действительность избирательно. Посмотришь с одной точки – увидишь двух пассажирок, посмотришь с другой – узришь одну. Или, еще веселее, одну целую, с нормальной головой, и одну сильно урезанную, с вытянутой тыковкой на плечах, похожих на палочки.
С тыковкой на палочке Оля себе очень не нравилась.
В просторном номере было светло и прохладно.
– Так! Мне нужна подсказка! – объявила Люсинда, падая в кресло с планшетом.
– А мне подушка, – пробурчала ее подружка, удаляясь к себе.
Спальни у них, слава доброму богу и щедрому Громову, были отдельные, так что меланхоличная Оля хотя бы ночью могла отдохнуть от энергичной Люсинды.
Хотя для полноценной изоляции от последней больше подошел бы уединенный бетонный блиндаж со свинцовой крышей.
– Так, смотри, что у меня есть! – бесцеремонная подружка ворвалась в Олину спальню с планшетом. – «Холостые принцы в поиске» – это я в Интернете нашла. Вот, послушай: «Рыжеволосый британский принц Гарри известен своими эксцентричными выходками – на одну из костюмированных вечеринок он нарядился в форму нациста, а однажды был сфотографирован возвращающимся из ночного клуба с ногтями ярко-розового цвета».
– Странный парень, – сухо прокомментировала Ольга Пална, взбивая подушку.
– Пожалуй, – согласилась Люсинда. – Тогда этот: «Шведский принц Карл Филипп, обладающий эффектной внешностью кинозвезды, недавно расстался с подругой, с которой встречался более десяти лет». А? Перспективно же, правда?
– Ну, не знаю, – усомнилась Ольга Пална, зевая в кулак. – Внешность кинозвезды – это, по-моему, слишком.
– Ладно, пойдем дальше. «Старший сын принцессы Монако Каролин Андреа Казираги известен как международный плейбой». Любит, значит, девушек!
– А надо, чтобы любил одну тебя! – наставительно сказала Ольга Пална, забираясь под покрывало.
– Тогда следующий: «Младший сын неправящего греческого короля Константина и королевы датской Анны-Марии принц Филипп не держится за мамину юбку. Он закончил Джорджтаунский университет и своим домом называет Нью-Йорк».
– Принц без двора, – скривилась Ольга Пална, укладывая щеку на ладошки, сложенные корабликом. – Считай, бездомный!
– Ты придираешься, – укорила ее Люсинда.
– Мы в энтих принцах, как в сору роемся, – пробормотала Ольга Пална, закрывая глаза.
– В Интернете только один свободный принц остался, вот: «Бельгийский принц Амедео выбрал военную службу и закончил Королевскую военную академию», – дочитала Люсинда. – Что скажешь?
– Будешь скитаться с ним по гарнизонам, – напророчила Ольга Пална и тихо всхрапнула.
– Все, холостые принцы кончились, – вздохнула Люсинда, закрывая планшет.
Она ушла, и Оля задремала, но даже во сне не могла избавиться от ощущения, что за стеной вихрится, постепенно разрастаясь, небольшое торнадо.
Люсинда пугающе пылко загорелась идеей обрести обещанного ей принца в кратчайшие сроки и наверняка уже набрасывала план широкомасштабных поисков.
Шорохи со стороны протяженной террасы наводили на мысль, что кое-кто выгуливается по ней не просто так, а с конкретной целью и даже с настоящей подзорной трубой, обшаривая морские и сухопутные дали на предмет обнаружения яхты под королевским штандартом или лимузина с кортежем мотоциклистов.
На самом деле, так оно и было. Только вместо подзорной трубы у Люсинды был морской бинокль, привезенный ею на курорт, чтобы без помех любоваться закатами поверх голов отдыхающих, ежевечерне толпящихся на набережной.
К сожалению, из четырех сторон света впередсмотрящей с биноклем была доступна для обозрения всего одна – южная. Остальные направления могли с комфортом созерцать постояльцы других VIP-апартаментов. Всего их было четыре, их персональные террасы опоясывали верхний этаж сплошной галереей, разделенной по углам перегородками.
Люсинда со скрежетом отодвинула в сторону тяжелый керамический горшок с небольшим деревцем и внимательно рассмотрела преграду.
Перегородка была выполнена из благородного мореного дуба. Широкие толстые доски тянулись от плиточного пола до каменного потолка, производя впечатление конструкции крепкой и цельной. Однако пытливый взор Люсинды, не поленившейся отвести в сторону украшающие перегородку искусственные вьюнки, обнаружил на одной из досок круглую медную бляшку, оказавшуюся замочной скважиной с крышечкой.
Перегородками со слегка замаскированными дверями вместо прежних, глухих, администрация отеля оснастила апартаменты после визита арабского шейха, обремененного большим семейством со множеством жен и детей.
Тот арабский многоженец снял весь пентхаус целиком, его многочисленные подруги и потомки заняли все четыре VIP-номера, и им было очень неудобно перемещаться из апартаментов в апартаменты через первый этаж. К тому же то и дело выскакивающие из приватных лифтов на простор общего холла резвые голоногие детки, преследуемые пирамидальными фигурами в черном с головы до ног, изрядно беспокоили других постояльцев.
Сразу после отбытия шейха с чадами и домочадцами кирпичные перегородки разобрали и заменили на деревянные с дверками. В конце концов, это было полезно и с точки зрения пожарной безопасности.
Новые выходы исправно отразили на висящем у лифтов поэтажном плане, но, поскольку важные постояльцы до этого сомнительного произведения искусства не снисходили, для большинства из них наличие сообщения между номерами оставалось тайной.
А вот Люсинда в нее проникла и не собиралась останавливаться на достигнутом. Теперь она хотела проникнуть на соседнюю террасу.
Моральная сторона вопроса ее не беспокоила, а техническое решение проблемы нашлось в дамской сумочке.
Как у всякой уважающей себя современной девушки, ключей у Люсинды было много: два от квартиры, два от машины, по одному от гаража, почтового ящика, кладовки в подвале, двери на чердак, школьного кабинета, учительской…
К перегородке прекрасно подошел ключик от шкафчика в бассейне. Он-то, строго говоря, Люсинде не принадлежал, она унесла его из спортивного центра по забывчивости и не успела вернуть, потому что уехала в командировку.
– Что ни делается – все к лучшему! – радостно объявила Люсинда и бестрепетной рукой открыла дверь на чужую территорию.
В зарубежье царили тишина и покой.
Стеклянная дверь во внутренние помещения была закрыта и плотно задернута изнутри полотняными шторами. Компактно сложенная растопырочка для сушки купальных принадлежностей стояла в углу. Никаких предметов быта, выдающих присутствие в номере постояльцев, Люсинда не увидела и на этом основании решила, что апартаменты пустуют.
Значит, никто не помешает любознательной девушке обозреть в бинокль восточные пределы так же внимательно, как южные.
Она шагнула на чужую террасу, и тяжелая деревянная дверь подтолкнула ее в спину.
– Захлопнется! – сообразила Люсинда.
Если дверь захлопнется, нелегалка окажется в ловушке.
Тяжелую связку ключей она оставила на своей стороне, а возвращаться за ней поленилась, поэтому гениально решила возникшую проблему не сходя с места.
В углу террасы высилась на диво аккуратная куча стеклотары – не иначе, осталась после постояльцев. Мельком подивившись тому, что персонал не разобрал эту конструкцию при заключительной уборке номера, Люсинда осторожно, чтобы не обрушить всю горку, сняла с ее края квадратную бутыль из-под виски. Благодаря своей форме она была очень устойчива и весила заявленные 0,7 литра плюс стекло, поскольку оказалась под самую пробку наполнена водой.
То, что надо, чтобы подпереть закрывающуюся дверь! Лучше был бы только простой силикатный кирпич.
При желании неугомонная Люсинда добыла бы и кирпич, но она не страдала перфекционизмом. Бутылка так бутылка, вопрос решен, надо двигаться дальше.
С помощью бутылочного стопора обеспечив себе путь к отступлению, Люсинда приложила к глазницам окуляры бинокля и изучила ближние и дальние подступы к отелю с восточной стороны.
Много времени это не заняло – с востока принцы на белых конях город Сочи не осаждали.
Осталось изучить обстановку с севера и с запада.
Ей снова нужен был ключ, чтобы пройти на следующую террасу.
Пришлось вернуться на базу.
В полудреме Оля подумала было напомнить подружке, что некоторые особо коварные принцы прекрасно умеют маскироваться на местности, прикидываясь нищими, но решила подождать с этим, потому что не хотела вылезать из постели.
Кровать у нее была роскошная – в меру мягкая, в меру упругая и просторная, как футбольное поле…
Нежной пастушеской свирелью запел телефон.
Оля посмотрела на него с неудовольствием.
В огромном номере телефонные аппараты были повсюду, даже в туалете. В гостиной их имелось сразу два, по обе стороны протяженного дивана, а вот террасу, где как раз крутилась бессонная Люсинда, почему-то не телефонизировали вовсе.
Придется Ольге самой отвечать на звонок.
Очень неохотно она протянула руку, сняла трубку и голосом, в котором с легкостью угадывался кроткий укор, произнесла:
– Слушаю…
С такой тоскливой покорностью святой отец, утомленный чередой многословных исповедей, мог приветствовать покаяние сотого юбилейного грешника.
– Мамоля! Мамоля! – вслед за непонятными шорохами послышалось в трубке.
– Дима?!
Оля села в постели, свободной рукой энергично потерла лоб и засучила ногами, сползая к краю футбольного поля.
– Ма-мо-ля! Ну, мамоля же!!!
– Дима, я тебя слушаю, говори! – закричала Оля, нашаривая ногами тапки.
Люсинда за стеной перестала шуршать – не иначе, услышала крики подружки.
– Туууу… Туууу… – издевательски загудел телефон.
Оля зачем-то заглянула в динамик, а потом еще и выбила трубку, как будто та была курительной.
Предполагаемый засор на линии от этого не исчез, пропавший голос не вернулся.
– Ты чего орешь? – в щель приоткрывшейся двери заглянула Люсинда. – Что с ребенком, мамаша, опять двойка?
– Я не знаю, – Оля забегала по комнате, собирая свои одежки.
Трубку она при этом на место не вернула.
– Димка зовет меня: «Мамоля, мамоля!», а что хочет мне сказать – непонятно!
– Теперь по телефону зовет, а не просто так, из космоса? – скептически уточнила Люсинда и отняла у подруги гудящую трубку. – М-да… Говоришь, это был Димка?
Она энергично почесала в затылке, потом подняла палец, очень веско сказала:
– О! – и убежала в гостиную.
– Что – о?
Оля порысила следом.
– О – это «определитель номера»! – объяснила Люсинда, изучая аппарат у дивана. – Видишь циферки? С этого телефона и поступил последний звонок. Сейчас узнаем, откуда именно.
Не долго думая, она отправила вызов на последний входящий номер и надолго замерла с телефонной трубкой, плотно прижатой к медленно краснеющему уху.
– Ну, что там? Что? – заволновалась Ольга.
– Что, где, когда, – пробормотала Люсинда. – Зачем, почему, кто виноват и что делать… Гудки там, вот что! Не снимают трубочку. А посмотри-ка, не знаком ли тебе этот номер?
Оля послушно посмотрела.
– Всего пять цифр – это местный. Неужели Громов все-таки приехал в Сочи?
– Неужели Романчикова все-таки съехала с ума? – передразнила ее подружка. – Ты два часа назад звонила мужу, и он сказал тебе, что с вашим парнем все в порядке. Он сидит в своей комнате, рисует, как велено, елку! Не могли они за это время сюда добраться, даже на самолете не могли, потому что вечерний рейс в Сочи еще даже не вылетел!
– Пусти меня!
Оля отпихнула подружку от телефона, забрала у нее трубку и короткой тревожной дробью настучала номер рецепции.
– Алло! Добрый вечер. Скажите, пожалуйста, у вас есть телефонный справочник?
Ласковый девичий голос заверил ее в том, что для дорогих клиентов у них есть все.
Сумма, заплаченная Громовым за номер в пентхаусе, позволяла причислить проживающих в нем к числу весьма дорогих клиентов.
– Отлично. В таком случае, запишите, пожалуйста, номер. Я хотела бы узнать, чей он.
Ласковый голос пообещал, что все выяснит и очень скоро.
– Соображаешь, – похвалила подружку Люсинда. – Значит, не совсем еще дурочка, есть надежда.
– Не-а, нет надежды, – переменила она собственное мнение минуту спустя.
Любезная девушка с рецепции сообщила, что номер, интересующий дорогую гостью, принадлежит спортивному клубу «Катран», расположенному в цокольном этаже отеля.
– Это местный фитнес-центр, – вспомнила Люсинда. – Я видела вывеску с рыбой на входе в закрытый бассейн. Катран – это же рыба?
– Короткоперая колючая акула, – машинально подтвердила умница Ольга Пална и с подозрением посмотрела на телефон. – Люся! Как же это может быть, не понимаю? Каким образом Димка, который сидит в нашем доме за триста с лишним километров отсюда, звонит мне с телефона, который установлен в подвале вот этого самого здания?
– А никаким, дорогая, ни-ка-ким! Телепортацию, насколько я знаю, еще не изобрели.
– Ты хочешь сказать, мне снова померещилось? – расстроилась Оля.
Признавать себя хоть чуточку ненормальной ей упорно не хотелось.
– Я хочу сказать, что тебе нужно отдохнуть, – уклончиво ответила Люсинда.
– Отдохнуть – это хорошо, отдохнуть – это правильно, – забубнила Оля, оглядываясь в поисках своей сумки. – Но сначала – в бассейн! Хочу взглянуть на этот самый телефон.
– Думаешь, плиточный пол на подходах к нему будет утоптан мокрыми следами детских ног?
– Не язви.
Оля сунула ноги в спортивные тапочки и ловко собрала волосы, завязывая их в хвост.
Это однозначно выдавало подсознательную готовность к активному времяпрепровождению. К сожалению, обожженные тылы не позволяли Ольге Палне облачиться в наиболее подходящие для жизни, полной приключений, тесные джинсы и тугую майку. Хорошо еще, что она взяла в собой пару балахонистых платьев.
– Ты со мной или как?
– С тобой, конечно!
Люсинда вбила ноги в кроссовки, надела бейсболку, потрясла в воздухе руками, сцепленными в замок, и тут же испортила впечатление от этой демонстрации солидарности очередной ехидной репликой:
– Кто-то же должен присмотреть за больной!
– Танечка, спустись-ка на минус первый, гости из пентхауса жалуются, что их побеспокоил звонок из фитнес-клуба, – распорядился старший администратор.
– Быть того не может, там давно пусто, «Катран» работает до двадцати часов, – возразила дежурная, но все-таки встала со стула. – Пить надо меньше гостям из пентхауса…
– Это какие гости из пентхауса? Те, которые фикусы шампанским поливают? – спросила вторая дежурная, Верочка. – Или те, которые из бутылок «Джек Дэниэлс» сложили на балконе стеклянную пирамиду по фэньшую и категорически не велели ее разбирать?
– Так никто и не разбирает, – заволновался Валера. – Я же всех предупреждал: желание гостя для нас закон! Особенно, если гость из пентхауса!