Я вздохнула:
– Дик, тебя это не касается. Вообще.
– Уверена?
Я внимательно оглядела его:
– У тебя есть сведения.
Дик с каменным лицом бросил мне карточку с чипом:
– Сведения четырехлетней давности. Но ты вряд ли знаешь об этой стороне жизни Криса. Он связался с дурными людьми. Должно быть, тебе известно, что коллекционеры чокнутые, взять хоть твоего босса. Но они делятся на две категории: те, какие хотят по закону, чтобы коллекцию выставлять, и те, кому на закон положить с прибором, важно заполучить желанный экспонат. Это касается всех, вне зависимости от предмета страсти. А хуже всего те, кто на поставках зарабатывает. Посредники и агенты. В моем круге общения хватает ненормальных, есть и один такой, которому закон побоку. Кстати, человек хороший. В жизни никого пальцем не тронул. Один у него порок: краденое купит и не поморщится. Я не назову тебе его имени, оно не нужно. Он попросил меня навести справки об одной индейской реликвии. Статуя то ли богини, то ли царицы. Золотая. В натуральную величину. Ну, я узнал в общем и целом. Очень красивый экспонат, должен тебе признаться, не ожидал я от этих дикарей… Такое ощущение, что статуя на них с неба свалилась: до такой степени она отличается от традиционных индейских поделок. Но это, опять же, не суть важно. А важно, что я нашел очень редкое фото. Оно здесь, на карточке. Одно-единственное. Я стал рыть дальше и выяснил еще кое-что. Все здесь. Разбирайся.
– Сколько я тебе должна?
– Нисколько, – ответил Дик, явно ожидавший этого вопроса. – Если вдруг что услышишь про моего сына, скажешь мне. И не болтай, пожалуйста, что его убил не я.
* * *
Домой меня доставил шофер Дика, хмурый, неразговорчивый парень. Я попросила остановиться у задней, садовой, двери. Вышла из машины, скользнула взглядом по окнам: в кабинете темно и в спальне Августа тоже. Скорей всего, уже лег спать. Обычно он ложился под утро, но если выдавался напряженный день без послеобеденного отдыха, то мог уснуть и задолго до полуночи.
Я поднялась в кабинет, где царил идеальный порядок. Никаких записок и памяток в журнале, значит, ничего срочного. Попросила Теда принести мне кофе – в «Короле Солнце» его варили пафосно и отвратительно, я чисто из вежливости пригубила – и развернула большой монитор, чтобы просмотреть карточку от Дика.
Индейская реликвия производила сильное впечатление, я поняла, что именно потрясло Дика. Во-первых, она действительно была красивой. Молодая женщина сидела на коленях и протягивала вперед сомкнутые лодочкой ладони, словно в руках была вода. Длинные волосы подняты с висков к макушке и отброшены назад, на спину. Золото, драгоценности в волосах, обнаженная натура. Во-вторых, тело ее соответствовало всем самым высоким требованиям к человеческой красоте, а вот лицо… лицо было чужим. Очень маленький, едва намеченный прямой носик, маленький рот, широкий лоб и узкий маленький подбородок, огромные, в половину лица, глаза. Лицо при всей своей чуждости показалось мне странно знакомым. В-третьих, даже на фото было видно, что статую эту изготовили при помощи технологий, которые индейцам неизвестны и не могли быть известны в прежние времена. Плавление золота и отливку они могли освоить, отполировать готовое изделие – невелика проблема, золото мягкий металл. Но камни, использованные для украшения, были ограненными!
А в-четвертых, женщина, послужившая моделью для статуи, была равно чуждой как для нас, землян, так и для индейцев.
И только в последний момент я обратила внимание на украшение, обвивавшее высокую и круглую шею женщины. Оно выглядело как черная щепка, оправленная в серебро, на серебряной же цепочке.
Мне показалось, что я оглохла.
Я знала, что это такое. Видела сколько раз в семейном архиве. Талисман капитана Уильяма Мбабете, «правой табуретки» моего предка Ивана Кузнецова. Осколок метеорита в серебре. Когда-то он подарил его маленькой девочке по имени Сара Сэйер, улетавшей пилотом на корабле инопланетных роботов.
Я дала максимальное увеличение. Никаких сомнений: это талисман Билли или очень похожий, но в любом случае земного происхождения.
Сара Сэйер побывала на Саттанге за триста лет до того, как его открыли, другого объяснения у меня не было. Возможно, она заглянула в святилище и пожертвовала талисман могущественной богине. А возможно, Сару убили там же, а ее украшение оставили в храме.
Я не успела просмотреть остальные материалы, потому что в кабинет пришел Август. Он был в уличном, на ткани блестели бисеринки влаги.
– Там снова дождь? – спросила я.
– Только что начался. Что это?
Конечно, Август заинтересовался. Я повернула монитор к нему.
– Красивая, – очень серьезно сказал Август, – на тебя похожа. Ты на Земле решила попробовать себя в качестве натурщицы?
Я опешила. Еще раз внимательно вгляделась в лицо статуи. Да нет же, ничего общего.
– Шутишь, – решила я. – Это какая-то индейская реликвия. Но меня беспокоит вот что. – Я показала на талисман. – Вообще-то эта штука пятьсот лет назад принадлежала твоему предку Билли Мбабете.
Август оживился и подсел ко мне. Интересно, зачем? Мог бы перевести изображение на стену или продублировать на свой стол.
– И как она попала на Саттанг? Я верно понял, что эта реликвия с Саттанга?
– Да. У меня одна версия: ее привезла Сара Сэйер.
– И ты думаешь, эта статуя каким-то образом связана с ее подопечными? Что она след той же цивилизации?
– Гм, – только и сказала я, – вот этого мне в голову не приходило.
– А с чего ты вообще заинтересовалась индейцами?
– Это материалы Дика Монро. Уверяет, что они имеют отношение к Крису…
Я прикусила язык, но поздно. Август очень внимательно на меня поглядел:
– Делла?
Я встала, отошла к окну. Да, и правда опять дождь. Серебряные нити в свете садовых фонарей.
– Крис погиб три с половиной года назад.
Август опешил:
– Как? Но ты…
– Я никогда не говорю о нем в прошедшем времени. Крис попал в третий округ, в самую гущу. Дослужился до капитана, был награжден. Дома его ждала беременная жена. Крис-младший родился через два месяца после того, как нашему отцу прислали извещение. Реджинальд Кристофер Слоник-младший. Крис хотел дослужиться до полковника, уволиться в запас, заняться политикой, баллотироваться на пост вице-губернатора Арканзаса… Получить полковника быстро можно только на Фронтире. Причем в самой первой линии. Шла высадка, ошибка командования, словом, там всех расстрелять надо, потому что одной роты недосчитались. С корабля ушла, на землю не пришла. Мрачная шутка – в воздухе зависла. Никаких следов. Официальная версия: пострадали от дружественного огня. Попали под корабельный залп.
У меня дрожали руки, но слез не было. Я никогда не плакала по Крису. Запретила себе оплакивать его. Он не мертв, он просто исчез.
– Он женился на Рождество, в феврале выпустился – терминаторов выпускают раньше остальных, сразу подписал контракт на Фронтир. Дело даже не в политике. Он женился на девушке, что называется, дочери почтенного семейства. По любви. Не поверишь – она с филфака. И попала туда вовсе не случайно. Девушка из той самой элитки, которую мы все так презирали. Вы с Максом – за душевную нищету, мы – за паразитизм. Но Мэг очень славная девчонка. Они с Крисом приезжали к нам с Максом, когда у меня случайно выдался отпуск на целых две недели. Они тогда еще были женихом и невестой. Но Крису, конечно, надо было прыгнуть выше головы. Ему никто этого не говорил, он сам понимал, что теперь ему одна дорога – головокружительная карьера в армии, потом политика. В июне, помню, он написал, что получил капитана. Я ответила, что мы с Максом хотим снова сойтись, с датой венчания пока не определились, но мечтаем его видеть на нашей свадьбе. Крис ответил, что у него вот-вот родится ребенок, Мэг будет рожать на Земле, и ему точно дадут отпуск, значит, можно совместить наше венчание и крестины его первенца. Через месяц у меня все рухнуло, я написала Крису. Он единственный, кому я могла все рассказать. Ответа уже не было. Когда я приехала домой, отец показал два извещения – на него и на меня. Мое порвал и сказал: «Может, и Крис вернется». У нас не поминают его. Мы даже не разрешили повесить его фото на факультетской Стене Памяти. Да, прошло много времени, уже все понимают, мы чаще и чаще говорим, что он погиб. Но поминать не будем.
– А его жена?
– Маргарет Хизер Хэтфилд, пресс-секретарь действующего вице-губернатора Арканзаса. Она была начальником его предвыборного штаба, провела блестящую кампанию. Через два года будет баллотироваться в парламент Арканзаса, а там посмотрим.
– То есть она поддерживает вашу реальность ожидания.
– Она просто однолюб. У нее есть сын, она член нашей семьи. Однажды я ей сказала: «Мэг, ну ладно мы, ты-то чего лучшие годы гробишь?» А она ответила: «Но ты ведь вернулась».
Август заметно огорчился.
– Макс частенько шутил, мол, Крис – будущий сенатор от Арканзаса, – убито сказала я. – Говорил, что поддержит. А сенатором, наверное, будет его вдова.
– Это не шутка, – возразил Август. – Наш большой план. Надо же, как неприятно…
– Ваш большой план? Ваш с Бергом? Легко вы отказываетесь от своих планов, звездные мальчики… Ладно, не дуйся, ты никогда не был с Крисом особенно близок. Но Макс-то, зараза, держался с ним как с ровней, повсюду таскал с собой, нахваливал перед влиятельными людьми… Они разве что по бабам вдвоем не бегали, хотя кто их знает, уж поддать и покуролесить на пару не упускали случая… Вот только стоило нам с Максом разбежаться – и трогательная дружба принца с нищим кончилась в один день. Ни разу Берг с тех пор даже не заикнулся – мол, как дела у Криса. Ни разу…
Вот за это вас, принцев, и не любят, едва не ляпнула я, но сдержалась. Август такого не заслужил. Насколько я знала, он не делал Крису никаких авансов, ничего не обещал. Если у Августа и были действительно свои виды на Криса, он просто ждал, когда придет время, а пока наблюдал, как человек себя проявит… Да ни черта он не наблюдал! Тогда знал бы, что Крис мертв.
Вот за это вас, принцев, и не любят.
– Можешь не верить, но я как раз думал списаться с Крисом, – сказал Август, глядя в сторону. – Мне нужен толковый вице-мэр на Сивиллу. И лучше – офицер. Условия в определенном смысле тепличные, в правительстве люди умные, подстрахуют новичка, и как раз можно было посмотреть, годится ли Крис в принципе для такой работы. Черт, как же неприятно!
– Дик попрекнул меня сегодня, мол, почему я не искала Криса, – зачем-то сказала я. Мне было важно оправдаться. – Я искала. Год назад я просила Мелви поднять архивы. Получилось очень глупо. Рота Криса не должна была идти на ту операцию. Она за сутки до этого вернулась с учений в четвертом радиусе. И ее сразу бросили в бой… А теперь Дик Монро уверяет, что Крис каким-то образом связан вот с этим. – Я показала на статую.
Август отошел к своему столу и плотно уселся.
– Давай на стену, – приказал он мне. – Проверим, что нашел Дик.
Я переключила видеоканал и запустила просмотр. На карточке были только фотографии. Все – четырехлетней давности.
Индейская статуя, потом она же, но с двух сторон от нее мужчины. Одного я узнала – Крис. Он был в охотничьем камуфляже, не в форме. Его спутник носил пехотную повседневку. Смутно видно убранство храма.
Следующий кадр – Крис, уже в форме, на фоне казармы, с неким полковником.
Следующий – тот же полковник, но уже в гражданском, на каком-то светском рауте. Разговаривает с женщиной, которая обилием украшений способна поспорить с индейской статуей.
И… всё.
– Негусто, – сказала я.
– Очень много, – возразил Август. – Каждый кадр по отдельности невинен. Но вместе они уже выдают систему. Женщина – миссис Говард, ее муж известен тем, что скупает антиквариат и предметы религиозного культа. Я не общаюсь с ним, у него дурная репутация. Ходили слухи, что не брезгует краденым. И иногда даже заказывает кражи. Последнее время переключился на индейские раритеты. Похоже, Дик намекает, что слухи недалеки от истины.
– Ага. Но чтобы покупать индейские реликвии, надо иметь к ним доступ. Либо через нашего посла на Саттанге, либо через контрабандистов. Последнее малореально – граница, там наши патрули. А вот если у него выход на военных, которые могут получить пропуск для пролета через зону Саттанга… Похоже, что этот полковник как раз и был таким.
Август быстро запустил поиск. Результат оказался обескураживающим.
– Эндрю Салливан, полковник тяжелой пехоты, третий округ. Был приглашен для дачи свидетельских показаний по делу о казнокрадстве. На суд не пришел, потому что застрелился.
– Очень вовремя для кого-то, – пробормотала я.
Казнокрадство в армии – вещь неизбежная. Но полковник не мог воровать один. Кто-то ему покровительствовал. И не факт, что он застрелился сам.
– Я не знаю, что это за статуя, но она золотая. Ее стоимость трудно вообразить, – продолжал Август. – Странно, что Крис ввязался в эту авантюру. Делла, ты можешь раздобыть его личную переписку?
– С женой и родными?
– Да, разумеется. Будут спрашивать – скажи, я просил разрешения ознакомиться с ней.
– Август?..
– Делла, никому не станет хуже, если мы получим определенность в этом вопросе.
– Хорошо, я напишу отцу.
– Дик сказал, откуда взял эти снимки?
– Нет.
– Узнай. Лучше – прямо сейчас.
Я посмотрела на часы. М-да, почти полночь. Дик поздно ложился спать, но он наверняка занят с очередной юной любовницей. Тем не менее худа не будет, если я оставлю секретарю просьбу перезвонить.
К моему удивлению, меня соединили с Диком.
– Я как раз собираюсь спать, – сказал он. – Ну как, что скажешь?
– По твоей просьбе – я вспомнила. Худи Элверт и Донна Элверт. Мальчик считался очень способным к математике, девочка отлично музицировала. Они должны были попасть в приют еще в октябре прошлого года, их родителей убили.
– Отлично, я разыщу их.
– Дик, где ты взял эти кадры?
– О, в разных местах. Криса с полковником – в архиве Мэгги, сцену на балу – в светской хронике. А фото со статуей – в архиве Ника ван ден Берга. Кстати, ты поосторожнее: Ник понятия не имеет, что я ознакомился с его архивом.
– О как!
– Да, – беспечно отозвался Дик. – Мне позарез нужна была кое-какая информация, причем так, чтобы никто не узнал о моих поисках. Я надеялся найти ее в архивах Ника ван ден Берга. Нашел. А попутно – вот эту прелесть.
– Очень интересно.
– Да, я тоже удивился. Но, сама понимаешь, расспрашивать его мне было не с руки. Я подумал, что у тебя это получится лучше. Тем более, судя по обилию твоих фото в том же архиве, Ник имеет на тебя какие-то виды.
– Спасибо, – ровно ответила я.
– Не за что. А про деток повспоминай еще.
Я пересказала разговор Августу. Надо сказать, что перспектива встречи с Ником меня нисколько не прельщала. А если честно: в списке людей, которых я не желала видеть, он занимал место в первой десятке. Однако работа есть работа, понадобится – встречусь. И даже буду ему улыбаться.
– Ник. – Август казался озабоченным.
– Я расспрошу его.
– Не нужно, – быстро сказал Август. – Я сам.
– Почему?
– Потому, Делла, что просто так подобные кадры в архиве не хранятся. Если Ник замешан в подпольной торговле роскошью или ведет журналистское расследование, он будет молчать как рыба. Разговорить его смогу я.
– Инквизиторский допрос?
– Естественно.
– Это если он согласится. Он же не арестованный, чтоб ты его не спрашивал.
– Согласится. – Август самоуверенно улыбнулся. – Куда он денется? Я умею убеждать.
– Как знаешь. – Я постаралась скрыть облегчение.
– Сваришь каши? А то утреннюю я всю съел. Пожалуйста.
– Да куда ж я денусь… Ты умеешь убеждать.
И я пошла на кухню.
* * *
Вот уж не думала, что весь день проведу, вспоминая, как работать с моделятором.
Большинство моих сверстников при слове «моделятор» ухмыляются, думая о тех детских игрушках, с помощью которых они лепили порнографические сценки. Ну а как еще его использовать, с тем ограниченным набором функций… Понятно, что востребованы были и бокс, и собачьи бои. Но все-таки мои одноклассники чаще всего обменивались именно порносценариями.
А в университете я работала не с гражданской версией (она же детская игрушка), а с полнофункциональным военным моделятором. Штука замечательная. Позволяет создать наглядное представление сколь угодно сложных процессов с неограниченным количеством объектов. Строго говоря, сложность и количество ограничиваются, конечно, но каждое новое поколение моделяторов раздвигает рамки доступного.