Брут хотел оглянуться, окликнуть странного уборщика. Но не успел. Ирвинг наконец соизволил ответить на вызов, и старший куратор мгновенно забыл о встрече.
– Мартин, ты уже в городе? Отлично! Приходи ко мне в просмотровый, увидишь кое-что интересное.
– Ты можешь объяснить, что за безобразие устроил?
– Какое безобразие? А, ты о защитном экране. Это ерунда, Виен скоро наладит. Зато теперь я всё понял!
– Что понял? Ты можешь изъясняться по-человечески?
– Нет, только показать, – Ирвинг хихикнул. – Приходи скорее!
Если бы не высокий статус руководителя Наукограда, Мартин побежал бы бегом. Пусть за десять лет гражданской службы он подрастерял былую выправку, но силы и выносливости хватало. Тем более, климат-контроль в тоннеле путепровода работал превосходно.
Гамильтон встречать не вышел, даже из кресла не приподнялся, когда старший куратор ввалился в смотровой зал. Зато парочка ассистентов мигом порскнула прочь.
– Мартин, нас здесь двое!
Брут открыл рот, собираясь саркастически объяснить, что на зрение не жалуется. И вдруг понял – учёный имел в виду не себя и его, а нечто, происходящее на огромных, во всю стену, экранах. «Великий Ноо» мерцал, закручивая сине-зелёные спирали. Мартин видел эту картину раз десять за последний год. И готов был поклясться, что ничего в ней не изменилось.
– Ты рассказывал, – кивнул он. – «Ноо-зелёный» и «Ноо-синий», правильно?
– Верно, да не совсем, – Ирвинг снова захихикал. – Мы, люди, это Ноо-синий. Ноо-зелёный – это ОНИ.
У Мартина внутри ёкнуло. ОНИ?! Значит, ещё ничего не потеряно? Ставка в игре оказалась верной, сумасшедший физик сумел-таки вычислить врага.
Боясь вспугнуть удачу, он переспросил:
– Кто – они?
Ирвинг погладил кожух термина:
– Они, я же говорю! Квантеры. Сегодня я сумел доказать это. Мы вывели из эксплуатации один компьютер, – умертвили фактически, – и тотчас погас зелёный узелок в локали Наукограда.
– Разумные компьютеры?
Ирвинг засмеялся.
– Что ты! Каждый по отдельности не более разумен, чем калькулятор. Но все вместе, со сцепленными ячейками вакуума… Ноо-зелёный столь же разумен, как наш Ноо-синий. Представляешь, Мартин, если бы люди могли увидеть эту картинку, скажем, лет триста назад, зелёных спиралей на ней бы не было. Хотя как бы они увидели? Визуализатор невозможно создать без квантеров. А как только появились квантеры, у планеты появилась и альтернативная ноосфера. Такой вот замкнутый круг.
Мартин вновь посмотрел на экран. Густая, запутанная и блеклая синяя паутина. И пронизывающая её чёткая, уверенная – зелёная. И – поверил. Беспрекословно.
Всё становилось на свои места. Именно с созданием первых квантовых компьютеров связана информационная революция. Она же послужила толчком к эпохе Обдолба. Сколько прекрасных открытий квантеры подарили людям! Ради того, чтобы их уничтожить. Чтобы очистить планету от своих создателей.
Теперь ясно, в чём была ошибка Брута. Он искал пришельцев извне, прочёсывал ближний космос. А враг зародился здесь, на Земле. И это несоизмеримо хуже. Такого врага не прогонишь прочь, не заставишь убраться восвояси. Его можно только уничтожить. Потому что двоим «Ноо» на одной планете – тесно!
Мартин и сам не заметил, что говорит всё это вслух. Запнулся, представив, как должно быть выглядит со стороны. Свихнувшийся солдафон, не иначе.
Однако Ирвинг ничего выходящего за рамки здравого смысла в его речи не заметил. Ещё бы, он ведь и сам сумасшедший.
– Но почему ты думаешь, что Ноо-зелёный хочет нас уничтожить? Люди сами опустились до скотского состояния. Они просто не желают напрягать мозги.
И тогда Мартин добил его:
– Цветные вирусы тоже люди придумали? «Утечки из военных лабораторий! Мутация боевых вирусов!» – это всего лишь утка, запущенная в СМИ, чтобы окончательно скомпрометировать военных и избавиться от них. Уж от меня-то секретов не было. Да, работы с геномом человека велись. Но это должно было стать лекарством, а не оружием! Никто не мог объяснить, почему экспериментальные образцы превратились в цветные вирусы, как вышли за пределы лаборатории и начали распространяться по планете. Никто, кроме квантеров… Они давно контролируют Правительство. А теперь готовятся уничтожить Наукоград – поняли, что ты их вычислил. Так что механизм запущен. Подорвут энергостанцию, от нас даже пыли не останется.
Лицо Ирвинга побелело, на лбу выступили капельки пота. Мартин знал, чем припугнуть. Старый учёный наверняка уже видит, как его любимая дочь превращается в пепел.
– Мартин, ты же этого не допустишь? – просипел Гамильтон.
– Не допущу. Если ты мне поможешь. Его, – Брут ткнул пальцем в зелёную паутину на экране, – нужно убить, пока он не убил нас. Ты сможешь это сделать?
Ирвинг неуверенно пожал плечами.
– Можно попробовать отключить все квантовые компьютеры…
– Не пойдёт, – Мартин покачал головой. – Никто не позволит нам этого сделать. В первую очередь, твой «Ноо-зелёный» не позволит. Нужно придумать способ, как прихлопнуть их всех разом.
Гамильтон задумался. Страх в его глазах исчез. Он снова решал интересную научную задачу.
– Тогда надо воздействовать не на логические блоки компьютеров, а на вакуум. Я проводил подобные эксперименты. Конечно, с отдельными ячейками, а не со всем массивом. Но принципиальной разницы не вижу. Только потребуется время, чтобы подготовиться.
– Сколько?
– Может быть, месяц…
– Слишком долго! Максимум – две недели. Что мы получим в итоге? Квантеры выйдут из строя?
– Нет, с чего бы? Ноо-зелёный исчезнет, а сами компьютеры будут работать по-прежнему. Хотя… Трудно предсказать заранее, надо экспериментировать.
– Действуй, – кивнул Мартин. – Все ресурсы Наукограда в твоём распоряжении. Но цель эксперимента не должна выйти за пределы твоей лаборатории. И ты уверен, что сами по себе квантеры неразумны? Те, которые ты используешь, не догадаются? На сто процентов уверен?
Ирвинг улыбнулся.
– На сто пятьдесят. Я же тебе говорил, калькуляторы…
– Хорошо-хорошо! – Мартин вскинул руки. – Убедил.
Он не пошёл по закрытой галерее, ведущей к Управлению. На сегодня работа закончена. Мартин вышел в сквер, тянущийся вдоль лабораторных корпусов, неторопливо зашагал в сторону коттеджей. Солнце успело опуститься ниже западных кряжей, с гор потянуло прохладой. Какой хороший день выдался! Пусть противник замахивается, готовясь нанести сокрушительный удар. Мартин теперь видит не только его лицо, но и уязвимую, нежную плоть в сочленениях панциря. Быстрый выпад, точный укол – прямо в сердце. И зелёный монстр исчезнет навсегда. Деградация прекратится, хомо останется сапиенсом.
Глава 4. Две зари
Сосредоточиться на деле было трудно. Вот-вот с лёгкой руки Корсана-старшего родится новое чудо техники. Он назвал его «хамелеон Теслы» – в честь учёного, открывшего, что автомобиль способен работать на энергии магнитного поля земли. Но разработка Николая – не просто автомобиль, а уникальный трансформ из композиционного полиметалла, и на означенной энергии он будет не только ездить, а ещё и летать, плавать, прыгать, нырять – в общем, делать всё, что хозяину угодно. И не загрязнять при этом атмосферу.
Особенно Николаю нравилась модель, которая из небольшой подлодки трансформируется в яхту, а затем – в огромную чайку. Не в самолёт, а именно в квазиживую птицу. Он представлял, как взлетит на ней в небо, как промчится над землёй, забыв о бесчувственных ногах. Кому нужны ноги, когда есть крылья? Пусть и металлические.
Но главное даже не это. Корсан-старший предвкушал, как изменится отношение к Наукограду, когда они подарят внешнему миру экологичное и удобное средство передвижения.
Николай вдруг сплюнул.
Долгие месяцы он жил и дышал своими трансформами. А сейчас, когда расчёты и стендовые испытания подходят к концу, и он сможет увидеть – пощупать! опробовать в деле! – первых «хамелеонов», задумался: «А кому достанутся мои машины? Моя гордость, композитные красавцы? Ничтожным динам? Вроде им не всё равно – уникальный механизм или дымящий паровоз. Только ослепшая от любви Марина может считать обдолба особенным».
Марина. Умная женщина и всё-таки полная дура! Съездил бы ей Дин пару раз по лицу, тогда бы прозрела. А ведь съездит! Если у неё хватит ума отказаться от Наукограда и переселиться к нему. И поделом дуре!
Стукнула дверь – в лабораторию вошёл Огней. Похоже, со смены ловец вернулся с добычей – рядом с братом семенила фигурка, закутанная в длинный плащ.
– Торговала тяжёлой наркотой в подпольном киоске. Тебе секретарь случайно не нужен?
Николай едва не выронил зеркальный водомер.
– Прости, не понял?
Огней сорвал плащ с фигурки. «Добычей» оказалась хрупкая перепуганная девушка. На Марину похожа. Такие же большие, слегка удивлённые глаза, такие же высокие скулы. Только в отличие от леди Гамильтон спутница Огнея была светловолосой и сероглазой.
– Познакомься, это Сэла. Она филолог, закончила столичный Лицей, факультет «Древней культуры». Однако во внешнем мире сейчас такое образование не кормит. Не совместима, видишь ли, древняя культура с законами оптимизации поисковых систем. Ни в один Интернет-портал её не берут, говорят, больно творческая натура, не умеет прогибаться под целевую аудиторию. Пришлось подрабатывать, чем придётся. – И помолчав, добавил: – Так что, нужна секретарша? Будет за тобой идеи конспектировать. Ты же постоянно жалуешься, что записываешь умные мысли где попало, а потом теряешь. Я её прямо на платформе подобрал – дежурный охранник меня вызвал разобраться. Из Кока приехала без приглашения, а что делать дальше, не знает. Стоит, смотрит на ворота и трясётся вся. Говорит, ночью копы накрыли их киоск. Владельцы свою задницу откупили, а ей сказали – выкручивайся, как знаешь. Один коп поставил Сэле условие: либо в тюрьму на три года, либо с ним в зону свободной любви в «Мегакруте» на всю ночь.
– Любви? Обычно у них говорят «траха».
– Это элитный клуб. Не суть важно. Выбор, скажу тебе братик, ещё тот. В общем, она копу чего-то наобещала и рванула к Наукограду. Готова у нас полы с туалетами мыть, но я думаю, ей получше применение найдётся.
– Может, в газету её?.. – Николай осёкся.
Не возьмут её в газету, какой бы талантливой и творческой ни была. Внешнемировцы, если они не входят в список, составленный Советом кураторов, могут рассчитывать лишь на самую примитивную работу – уборщиками, официантами, в лучшем случае, секретарями. Со временем, конечно, могут дорасти и до чего-то большего, но не сразу. По-хорошему, эту девочку и в лабораторию не пустят, но для Николая как для калеки должны сделать исключение. Знания по «древней культуре», опять же, могут пригодиться. Наверное. И потом… Как Огней на неё смотрит! Неужели приглянулась девчонка? А почему бы и нет? Она хорошенькая, выглядит вполне приличной и аккуратной. Только запугана до смерти, но это пройдёт. И даст бог, выбросит брат неблагодарную Марину из головы.
– Хорошо, братик. Возьму я себе секретаршу.
Сэла радостно всхлипнула. Казавшаяся всё это время безразличной к своей судьбе, она оживилась, встрепенулась.
– Вот и договорились.
Огней стремительно вышел из лаборатории. Сэла посеменила за ним, периодически останавливаясь и… А что она делает? Девушка то ли норовила украдкой вытереть ноги (в Николаевой лаборатории!), то ли, наоборот, старалась что-то стереть с пола. Сотрёт, просеменит два шага и снова… Никак полы мыть учится? Ей что, в Лицее не объяснили, чем должности секретаря и уборщицы различаются? Хотя, чему удивляться? Во внешнем мире и тем, и другим боты давно занимаются. А о наших порядках обдолбы столько баек насочиняли…
Николай вытянул шею, присмотрелся. Пол был чистый. Туфли Сэлы, вроде бы, тоже. Странная девушка. Впрочем, Огнею такие нравятся. Даст бог, даст бог…
Огней вышагивал по фойе Управления. Требовалось оформить девчонке комнату в общежитии, присвоить статус наукоградца. Вернее – сначала статус, а потом уже комната. Куратор внутренней службы столкнулся с ним в дверях и сообщил, что уходит в двухдневный отпуск. Мол, ищите Журавского, он на замене.
– Шеф прошлый раз полдня за воротами простоял, когда Ирвинг неожиданно отрубил автоматику, – объяснила секретарша. – Сейчас решил съездить во внешний мир до того, как наш гений начал новый эксперимент.
Да уж. Гений сумасшедший. Неудивительно, что дочка от него готова к обдолбам сбежать. Мысли о Марине Огней улыбнулся, однако тут же вновь помрачнел. Леди Гамильтон, как всегда, где угодно, но не с ним. Зато рядом толчётся Сэла, которую надо пристроить. Обычно оформлением занимались его подчинённые, и под купол новеньких брали только после ряда собеседований. Но старший ловец может сделать для своих протеже исключение. А эта замухрышка была его подопечной с самого начала. Он её заметил, лично за ней наблюдал около года. Что там наблюдал – они общались довольно часто, хоть девчонка не знала наверняка, кто он. Другие претенденты смотрели на него с надеждой, заискиванием, ожиданием и порой даже требовательно. А эта – с каким-то спокойным восхищением. Потому и не передал её никому. Не то, чтобы Огней страдал сентиментальностью, просто… Просто не только леди Гамильтон умеет покровительствовать убогим!
Наконец появился заместитель Журавский. В наброшенном на плечи кителе с полковничьими нашивками, заспанный, как всегда. Один из бывших вояк, которых привёл с собой Брут. «Порядок в городе обеспечивать». Огней терпеть не мог этих дармоедов. За двадцать лет в Наукограде ни то, что ограбления, драки серьёзной не было. А от обдолбов силовой купол защищал надёжнее любой охраны.
Постоянно зевая, Журавский выписал Сэле временные документы и попытался снова удрать из кабинета. Но тут на пороге возник Давид Борн – тоже с группой соискателей.
– О, начальник! И ты здесь.
– Да. Везу новую наукоградицу на поселение.
– Хочешь, я сейчас своих оформлю и твою захвачу?
– Да уж будь добр.
Он развернулся, готовый уйти, и на секунду встретился взглядом с серыми глазами девушки. В них было… Уходить вдруг перехотелось.
– Нет, я сам. У меня ещё дело есть в общежитие.
Жильё Сэле понравилась. Огнею эти комнаты всегда казались слишком маленькими и тесными, но девчонка так восхитилась открывшимся из окна видом – миниатюрным водопадом в зелёной листве, – что казалось, остальное её не интересовало. Не меньше минуты любовалась, а затем повернулась к своему спасителю.
– Спасибо вам.
Огней пожал плечами.
– Это моя работа.
– Я ещё не пришла в себя… Не верится… Вы можете подумать, что я неблагодарная – молчу всё время. Но я, когда шла сегодня утром к станции, даже не надеялась, что вечером стану жителем Наукограда. Если бы пришлось возвращаться, я бы… Спасибо, вы мой спаситель.
Огней попытался изобразить улыбку. Вежливая девочка. Познакомить её с Мариной, что ли? Пусть поучится леди Гамильтон манерам.
– Мне показалось, что ты хочешь о чём-то поговорить? В Управлении ты так посмотрела! Или я ошибся?
– Не ошиблись. Вы… Я вами всегда восхищалась. С первого дня знакомства. Но я и мечтать не могла, что однажды окажусь с вами под куполом. Вы не представляете, какая я счастливая. И как я вам благодарна. Спасибо, Огней.
Сэла вдруг оказалась очень близко, попыталась прильнуть. Огней отшатнулся невольно.
– Эй, ты чего удумала? Я тебе не коп из «Мегакрута»!
Краска бросилась в лицо девушки. Она попятилась, замотала головой.
– Простите, ради бога! Понимаю, я вас недостойна, я противна вам. Не знаю, что на меня нашло. Просто… – остановилась и потупившись, прошептала: – я вас люблю…
Огней хмыкнул. Вот так-так! А чему удивляться, у них, обдолбов, это запросто. Интересно, «Динарий» так же к Марине подъезжал? Мол, «люблю, и пошли в койку»? Мерзкий тип. А Давид ещё предлагал его в качестве кандидата в наукоградцы. Сговорились они, что ли?
Впрочем, Сэлу ставить в один ряд с обдолбами неверно. Рафинирования, выросшая в столице девочка, умненькая, вполне чистенькая. И если леди Гамильтон позволяет себя «благодарить» таким образом, то уж ему, ловцу, как говорится, и бог велел.