Катя подняла чашку и замолчала.
Получив возможность высказаться, я эту возможность и не упустила. Как оказалось, на своей территории Катя была разговорчива. Может быть, это и хорошо. Я собралась проверить свое наблюдение.
– Я тебе не говорила, чем я занимаюсь? – спросила я, оглядываясь в поисках пепельницы.
Катя, угадав мое желание, протянула руку назад, почти не глядя взяла с полки открытого шкафа пепельницу, сделанную из розового родонита, и поставила передо мною. Оттуда же она извлекла и пачку «Русского стиля» и зажигалку.
– Такие куришь? – спросила она. – Угощайся. Так о чем ты меня спросила?
Я повторила свой вопрос.
– Нет, не знаю! – Катя внимательно посмотрела на меня и чуть нахмурилась. – А на самом деле ты кто? Надеюсь, не собираешься составить мне конкуренцию?
Катя переволновалась и, сжав губы, тихо проговорила:
– А я ведь и действительно не говорила тебе свой адрес. Это тебе Рафик его сказал?
Я чуть удивилась, услышав про «Рафика», но сообразила, что Катя спрашивает про Азбашева, и улыбнулась.
– Я частный детектив, – пояснила я и подала ей свою визитную карточку, – и как буржуазной содержанке я тебе не буду перебегать дорогу.
Катя прочитала мою визитку и положила ее на стол рядом с собою.
– Классно! – воскликнула она. – Действительно классно, и, ты знаешь, я хочу с тобой посоветоваться по одному важному делу.
– Ну прекрасно: ты будешь советоваться со мной, а я с тобой, – заметила я.
– Это как? – Катя непонимающе взглянула на меня. – А я чем тебе могу помочь? Если честно, я детективы даже не смотрю…
Катя снова наморщила лобик, подумала и довольно улыбнулась, видно, поймав в извилинах ценную мысль.
– Знаю! – воскликнула она и даже восторженно хлопнула ладонью по столу. – Знаю! Нужно найти окурок. Всегда, когда находят окурок, сразу же находят и преступника. Вот!
Я кашлянула:
– А если преступник некурящий?
Катя снисходительно посмотрела на меня.
– Ну это же ясно, – фыркнула она, – если он некурящий, то и окурка нет. Это называется уликой! Есть окурок – ищем по окурку, нет окурка – ищем некурящего!
Катя, осознав, какую гениальную вещь она высказала, опять воскликнула:
– Как просто! Вот состарюсь, стану старой калошей и буду детективщицей… ну, короче, расследовать. Советуйся! – Она даже зажмурилась от предвкушения того, как сейчас своим советом поможет мне в каком-то трудном деле.
– Я сегодня приняла новое задание, – спокойно проговорила я, стряхивая пепел с сигареты в родонитовую пепельницу, – мне поручили расследовать обстоятельства гибели Олега Курейкина.
Повисла пауза.
Катя приоткрыла рот, потом медленно закрыла его.
– Ну и ну, – проговорила она, – а я-то тут при чем? Ты думаешь, это я его убила? Ты с ума сошла! Это же неправда, Таня!
– Никто и не говорит, что это ты! – возразила я. – Я хотела бы расспросить тебя об Олеге. Почему ты не соглашалась выйти за него замуж?
– Смеешься?! – вскричала Катя. – Посмотри вокруг. Потерять все это и переселиться в какую-то коммуналку и жить на его зарплату? Да я на один приличный ужин трачу больше, чем он получает за месяц. Мне это надо? Ни хрена!
– Ты не могла ему прямо отказать? – мягко попеняла я, но Катя только замахала руками.
– Он говорил про любовь! Ты знаешь, это такое слово… – Катя бросила взгляд сперва налево, потом направо, словно ища подсказки, и снова наморщила лобик, – ну в общем, я решила потянуть немного, а там, глядишь, и само бы у него все прошло. У всех проходит.
– У него кончилось иначе, – подумала я вслух и затушила сигарету.
– Ну я тут ни при чем! – Катя встала и направилась в кухню за второй порцией кофе. – Время лечит, и все уходит вместе с ним! – прокричала она оттуда. – Вот если бы его не убили, я тебе точно говорю: он бы перебесился, нашел бы себе такую же, как и он, механичку, или как эта профессия у женщин называется? Он же сам механиком работал или техником, никогда не могла запомнить точно. Ну, короче, нашел бы себе простую бабу, уборщицу, вот они бы и зажили душа в душу! А мне такого счастья не надо, я и так счастлива!
Я вздохнула и прикурила вторую сигарету.
Катя не тянула на роль убийцы по причине менталитета. Но оставался еще Азбашев, и нужно было выяснить его мнение насчет Олега.
Катя вернулась, поставила передо мною новую чашку, а старую убрала на поднос.
– Мне не было смысла его убивать, – сказала она, усаживаясь в кресло.
– Я поняла, тебе и так хорошо, – кивнула я.
– Ну, конечно, – Катя тут же подозрительно сощурилась, – издеваешься?
Я заверила ее, что такого даже в мыслях не было, и спросила нарочито небрежным тоном:
– А как у вас развивались личные отношения? Вы, как говорят сейчас, «дружили»?
– Ты спрашиваешь, не трахались ли мы? – конкретизировала Катя. – Ну и трахались, а что? Я не садистка, и если настроение подходящее и возможность есть, то почему бы и не пожалеть мальчонку?
– А Рафик был в курсе ваших отношений? – тихо спросила я.
Катя даже вздрогнула и поежилась, как будто из окна на нее дохнуло холодом.
– А вот этого не надо! – жестко произнесла она. – Это моя личная жизнь, и вот она-то никого не трахает. Рафик – отдельно, Олег – отдельно. Мне не нужны неприятности.
Она помолчала и подозрительно посмотрела на меня:
– Я тут тебе наговорила лишнего… Ты, Таня, будешь встречаться с Рафиком? – с беспокойством в голосе спросила она.
– Есть такое в планах, но я понимаю вещи, которые мужчинам знать не следует.
Катя надула губки и, насыпав в свою чашку с кофе сахар, снова начала громко помешивать.
Искоса посмотрев на меня несколько раз, Катя, видимо, решила, что мне стоит доверять, все равно уже ничего не поделаешь: она проболталась, и ссориться со мною не следовало.
Чтобы не молчать, я напомнила ей, что она сама собиралась со мною о чем-то поговорить.
– Я?! – вскричала Катя и тут же вспомнила. – Да, ты знаешь, у меня проблемы. Блин, даже не знаю, как тебе сказать.
Я помолчала.
Катя, усиленно морща лобик и сжимая губы, обдумала свою мысль и выпалила:
– Меня шантажируют!
– Чем же? – спросила я.
Катя поерзала в кресле и ворчливо произнесла:
– Чем, чем. Вот как раз отношениями с Олегом. Рафик нормальный мужик, но когда у него в башке заклинит, он мебель начинает крушить. Псих, короче, ненормальный. Что мне делать, Таня?
Я покачала головой:
– Я пока еще ничего не поняла. Вас видели с Олегом вместе и сделали фотографии или видеозаписи? Чем конкретно тебя шантажируют?
Катя опустила глазки.
– Не фотографии, – сказала она, – а записи. На кассете.
– Вы встречались где-то в другом месте и там стояла видеокамера? – уточнила я.
– Ай, ты ничего не поняла! – Катя наморщила носик и покачала головой, видимо считая меня беспросветной дурой.
Я улыбнулась:
– Расскажи подробно, пожалуйста.
– Ну я же и рассказываю! А ты перебиваешь!
Она закурила и начала:
– Зачем мне еще где-то встречаться? Здесь, что ли, плохо? И время всегда можно подобрать с умом, если не наглеть. Рафик часто уезжает в командировки на несколько дней, в такие дни я даже не знаю, чем и заняться. Ну, мы тут и встречались с Олегом. А потом в один прекрасный день – блин, лучше бы я в гости ушла куда-нибудь, честное слово, – ну, короче, звонят мне по телефону и предлагают купить кассеты. Ну я, натурально, думаю, что это типа, – Катя забыла слово и помахала пальчиками, – ну эти придурки «здравствуйтевамохрененно повезломывамдаримчудеснуюхреновинкузастобаксов!». Как они называются?
– Коммивояжеры, – подсказала я, уже утомившись от этого разговора.
Если бы не слова Кати про шантаж, связанный с Олегом, я давно бы ушла и дверью хлопнула, честное слово.
– Во-во, коммивояжеры, правильно, – подхватила Катя, – спасибо, Тань. Ну в общем, я собираюсь трубку бросить, потому что у меня этих кассет – и таких, и других – вон, целый ящик пылится, я, кроме «Унесенных ветром», и смотреть ничего не могу больше. Сильный фильм, правда?
Я охотно покивала.
– А этот гад мне и говорит по телефону: «У вас в почтовом ящике лежит бесплатная кассета в подарок». До свидания.
– Одним словом, – перебила я, потому что не выдержала больше этого словесного недержания, – ты сходила, взяла кассету, а на ней вы с Олегом.
– Точно! И теперь этот гад требует деньги, он говорит, у него еще есть!
– Даже если больше нет, – догадалась я, – то и этой одной хватит, чтобы Рафика завести.
Катя промолчала и нахмурилась.
– Ты решила отдать деньги? – спросила я.
– Ну да, – Катя печально повела очами, – пять штук баксов потребовали, еле собрала. Даже две штуки у Рафика выпросила, сказала, что ему на подарок. А теперь я хочу тебя попросить отнести эти деньги и забрать кассеты. За деньги, не на халяву, ты не думай!
– А почему ты сама не хочешь идти? – естественно, поинтересовалась я.
– Боюсь, – зло ответила Катя и, вздохнув, добавила: – К тому же сегодня вечером у меня приемный день. Вот так.
Глава 5
Я села в свою «девятку» и мощным волевым усилием постаралась выкинуть из головы весь словесный мусор, щедро накиданный туда Катей.
Есть девицы, с которыми совершенно невозможно разговаривать, их невозможно слушать, и, если бы они были немыми, мир только выиграл бы от этого.
После разговора о шантажисте от Кати я ушла лишь через час, потому что открытия следовали одно за другим.
Например, записи, о которых говорила Катя, были не видео, а аудио.
Я удивилась и для начала спросила, как, по мнению Кати, были сделаны записи их встреч с Олегом, и оказалось, что она даже ни разу не задалась этим вопросом.
– Я не знаю, как это получилось, но сомнений нет, на записи мы с Олегом. – Катя немного смутилась, но тут же, вскинув голову, гордо посмотрела на меня.
– И теперь за это требуют пять тысяч долларов? – уточнила я.
– Да. Он сказал, что записей у него несколько. Что мне делать, Таня? Нужно платить.
– Этим ты не избавишься от шантажиста, – заметила я, – ничто не помешает ему сделать копии записей и представить тебе новый счет.
Катя потерла ладони друг о друга и повела плечами, словно ей внезапно стало холодно.
– Что же мне делать? Таня! Что мне делать?
Я высказала очевидную истину:
– Нужно навсегда уничтожить источник опасности, это же ясно.
– Да ты что мне советуешь! – вскричала Катя. – Убийство?! Ты с ума сошла!
– Про убийство ты сказала, а не я, – поправила я Катю, – я сказала только про уничтожение источника, а это достигается несколькими способами. Например, во всем признаться Азбашеву, и тогда причина для шантажа отпадет сама собой.
– Ну ты сказала! Мне кажется, что убить шантажиста будет проще, – невесело пошутила Катя.
– Можно написать заявление в милицию, – занудно продолжила я.
– Хватит, Таня! – Катя даже стукнула кулачком о столешницу. – Твои советы ведут к одному и тому же. Ты хочешь разрушить мою жизнь! Тогда это все равно будет известно Азбашеву, и кранты всему. Не-ет! – Катя вскочила и пробежалась в волнении по комнате. – Я предпочитаю заплатить и договориться. Не может же человек взять такие деньги один раз, а потом потребовать второй! Мне больше неоткуда их будет взять! Я и так уже заняла почти половину. Рафик очень интересовался, я выкручивалась, как могла, но больше мне точно уже нигде не взять.
– Ладно, давай по порядку. – Я решила организовать этот бестолковый разговор как только возможно. – А что именно тебе предлагают купить? – задала я наконец прямой вопрос, и Катя, чуть покраснев, вынула из нижнего ящика мебельной стенки кассету и вставила ее в магнитофон.
Посмотрев на меня так, словно она была не уверена, пойму ли я то, что услышу, и не придется ли мне давать пояснения, она нажала кнопку.
Раздались характерные звуки, сопровождающие обычно человеческие сексуальные отношения.
Затем порывистым шепотом мужской голос произнес:
– Катька, Катька, ты такая классная… А своему татарину… Рафику ты делаешь так же?
В ответ раздался радостный Катин смешок, и шутливым голосом она пропела:
– А не скажу-у… А я еще и вот так могу, Олежик…
В ответ послышался мужской стон…
– Спасибо, я поняла, – произнесла я, и Катя тут же выключила магнитофон.
Как мне показалось, она даже вздохнула с облегчением.
– А где конкретно происходило… это? – спросила я.
– Здесь, где еще, я же тебе говорила. – Катя недоуменно посмотрела на меня, а я взглянула на нее. – В спальне, – тихо добавила Катя.
– А как могли появиться эти записи, ты не знаешь?
– Понятия не имею. – Катя развела руками, демонстрируя, что уж эта проблема точно выше ее понимания.
– Так нужно посмотреть. Сначала в спальне, потом в соседней комнате, то есть в этой, как я понимаю, затем выглянуть из окна. Подобные записи делаются обычно стационарным микрофоном.
Я зашла в розовую спальню и тут же заглянула под кровать.
Микрофон был обнаружен сразу: он был аккуратно прикреплен к низу кровати.
Не удержавшись от искушения, я щелкнула по нему пальцем, хотя было весьма маловероятно, что кто-то по ту сторону радиоволны сидел в наушниках, как показывают в фильмах, но искушение было слишком велико, чтобы от него можно было так просто отказаться.
– Вот и ответ на твой вопрос, – сказала я, отряхивая слегка запачканную в пыли юбку и показывая оторванный от крепежа передатчик. – Если бы ты чаще заглядывала под кровать, можно было бы сегодня так не волноваться. Кто, кроме тебя и Азбашева, еще имеет ключи от этой квартиры?
– Хозяйка, – объяснила Катя, – Рафик снимает эту квартиру, и у хозяйки, конечно же, остался ключ. Она приходит каждый месяц первого числа.
– Лучше бы тебе сказать Азбашеву об этом микрофоне, – повторила я свой совет. – Он быстро решит этот вопрос.
Катя поморщилась и убежала в кухню за следующими порциями кофе. Вернулась она не только с кофе, но и с моим гонораром, который решила заплатить вперед, и с сотовым телефоном.
– Сегодня, когда шантажист мне звонил, он сказал, что в почтовом ящике будет лежать мобила, вот эта, значит, – объяснила Катя, – когда пойдешь на встречу, связь с этим гадом будет по телефону.
– Он ждет тебя, а не меня, – нашла я причину для отказа, – мне твой шантажист может и не доверить!
– Ерунда! – Катя сунула мне в руку сотовый телефон. – Я ему сказала, что сама прийти не смогу, и спросила, можно ли прислать кого другого вместо меня. Он ответил, что только женщину. Я думала мамашу свою зарядить, а тут ты появилась…
Катя принялась меня уговаривать, и наконец мы пришли к общему знаменателю: я согласилась на предложение Кати отвезти выкуп, хотя и упрекнула себя пару раз за сердечную доброту.
Шантажист – мужчина, как утверждала Катя, – звонил и требовал деньги именно сегодня в восемь часов вечера. А сегодня, как уже говорилось, у Кати была встреча с Азбашевым. Пренебречь правами обладателя она не находила возможным.
До восьми часов время еще оставалось, и я решила съездить к себе домой переодеться, вооружиться и подготовиться психологически – это означает в тишине попить кофе и погадать на косточках.
Если бы две истории – убийство Олега и шантаж Кати – не казались мне прочно связанными между собой, еще неизвестно, согласилась ли бы я. Говоря откровенно, Катя мне за сегодня ужасно надоела.
Причем всерьез и надолго.
Я вывела «девятку» со двора дома Кати и, покрутившись по узким улицам центра, выехала на дорогу, ведущую в самое уютное место на свете: к моей квартире.
Через десять минут после отъезда мне показалось, что неизвестная мне темно-синяя «девяносто девятая» слишком часто замелькала в зеркале заднего вида.
Еще через пять минут легких маневров я убедилась, что синий автомобиль явно проявлял интерес к моей машинке, и мне это совершенно не понравилось.
Я, наплевав на правила, знаки и нудных дядечек в серых кепках, несколько раз повернув под светофор, обнаружила, что севшие мне на хвост ребятки оказались напористыми.
Все это означало, что дело Олега Курейкина становилось тепленьким. Предстояла задача не довести его до горячего состояния.
Ну уж что-что, а отрываться от погони я умею. Если, конечно, дать мне для этого время и возможности, – грустно пошутила я над собой и снова свернула, на этот раз уже в совершенно неположенном месте, и, подкатив к парадному входу в Кировское РОВД, выскочила из машины и вошла в стеклянные двери отдела быстрой и решительной походкой.