– Встать, капрал, – тихо, но внятно приказал Роджер. – Хватит ныть, Пратт. Приведите себя в порядок и прекратите трястись.
Капрал встал, пряча глаза и пытаясь отряхнуться. Автомат так и валялся в стороне, Пратт даже не собирался его поднимать.
– Отойди. – Логан махнул стволом, отгоняя капрала в сторону. Поднял «М-4», перекинул его через плечо.
– Теперь напряги свои куриные мозги, Пратт. Ты хочешь домой – это нормально. Я тоже хочу. Но мы, если ты заметил, находимся в русском тылу. Дойти до своих и отправиться домой мы можем только вместе. Ты меня понял?
– Да, сэр. Только я никуда с вами не пойду. Извините, капитан. Останусь здесь.
Логан понял, что этот лживый, трусливый и трясущийся кусок дерьма действительно никуда не пойдет. Он уже мертв от собственного страха. Ходячий мертвец, мечтающий поднять руки и отправиться в ближайший лагерь военнопленных. В надежде отсидеться в плену и отправиться в свою поганую Луизиану.
– Ну и подыхай здесь, слизняк.
Логан развернулся и отправился дальше. Пратт так и остался стоять у дороги, опустив голову.
Ноги исправно несли Роджера вперед, в голову же лезли всякие отвратительные мысли. Воспитанный в культе американского патриотизма и превосходства над всем окружающим миром, он никак не мог понять, что случилось с его армией и страной.
Здесь, в Польше, они дерутся уже почти месяц – и ни одного, даже тактического, успеха. Сплошные поражения и неудачи. «Иваны» читают планы американцев, словно открытую книгу.
«Либо в штабе сидят вражеские агенты, либо сами русские настолько хорошо нас изучили, что всегда знают наш следующий шаг, – говорил сам себе Логан. – Скорее всего, верно второе. Если русские так хорошо подготовились, то куда смотрела вся эта орава спецслужб с высокооплачиваемыми аналитиками? Куда, интересно, смотрели все эти ФБР, Бюро по оружию и алкоголю, администрация по борьбе с наркотиками, Министерство внутренней безопасности, если допустили настоящую гражданскую войну внутри самих США? Теперь стала понятна цена коротких и размытых сообщений СМИ о ситуации на родине. Пока мы воевали здесь, защищая тупых и ленивых европейцев, у нас загорелся собственный дом. От Калифорнии до Вирджинии протянулась кроваво-красная линия мятежа. И еще интервенция наркобандитов из Мексики. Теперь понятно, почему подкрепления сюда, в Европу, не доходят!»
Пять раз за последующие сутки Логану приходилось пересекать проселочные и шоссейные дороги, по которым безостановочно, потоком двигались русские войска. Чувствовался некий чудовищный ритм этого движения, словно паровой каток собирается сделать еще один оборот, подминая под себя окружающий ландшафт.
Несколько раз прогоняли колонны военнопленных. Глядя на своих сослуживцев, Логан видел, что они сломлены морально и утомлены физически. Черт, да что же такое происходит?! Неужели это конец?
Стрельба прямо по курсу началась совершенно внезапно. Треск «кольтов» «М-4» перемешивался с грохотом русских «АК». Роджер инстинктивно пригнулся и бросился по направлению к стрельбе.
К моменту, когда стрельба была уже совсем близко, в «разговор» вступил тяжелый пулемет, который долбил, словно клюшкой по железной бочке.
На просеке, метрах в двухстах от него, стоял русский джип, или как он там называется? Из него куда-то в лес долбил пулемет. В кузове джипа было двое русских, третий, присев на одно колено, смотрел в бинокль и изредка что-то выкрикивал. Видимо, корректировал огонь. В зарослях напротив мелькали крепкие, затянутые в камуфляж спины. Не меньше десятка.
«Ясно, кого-то из наших обложили и добивают. Надо действовать», – решил Логан. Убивать самому, своими руками Роджеру еще не приходилось. Хотя стрелял он, как и большинство простых деревенских парней, выросших в глухомани, весьма неплохо. Вскинув автомат, Логан поймал в красную точку оптического прицела бритый затылок пулеметчика и нажал на курок. Голова «ивана» взорвалась, он тряпичной куклой повалился на землю, следом за ним – второй номер расчета. Не успел Роджер оторваться от прицела, как рядом с головой просвистело несколько пуль, сбивая ветки. Он как-то и забыл про корректировщика с биноклем – тот оказался прытким и опытным малым. Спрятавшись за машину, он пытался нащупать Логана короткими, злыми очередями, одновременно что-то выкрикивая.
Услышав перестрелку в своем тылу, из леса выскочили русские. Пули стали ложиться гуще, и Роджер понимал, что если не случится чудо, то жить ему осталось совсем недолго. На кой хрен он решил в Джона Уэйна поиграть?
Неожиданно рядом оказалась группа из трех вооруженных до зубов американцев, которые появились чуть левее от Логана и увлеченно стреляли по русским.
Увидев, что бой складывается не в их пользу, «иваны» не стали упрямиться, быстро отступили на север и унесли с собой раненых. Джип с пулеметом и двоих убитых они бросили на поле боя. «Слабаки…» – дал им оценку Роджер.
Через пару минут он активно пожимал тянущиеся к нему многочисленные руки…
– Если б не вы, сэр… и не вы, ребята, нас бы здесь просто перестреляли, – с чувством говорил пожилой штаб-сержант по фамилии Итон. – Нас всего семеро, штабной батальон первой кавалерийской, рота «Чарли»… – Итон кивнул в сторону стоящих в небольшой лощине солдат.
Роджер собирался подойти, представиться, но его отвлек MSG[26]. Тот самый, который со своими парнями явился из неоткуда, переломил исход боя и спас задницу Логану.
– Вы пилот, сэр? – спроси он, буравя Роджера неприятными серыми глазами.
– Да, мастер-сержант… Капитан Логан.
– Трескотт, сэр. Мастер-сержант Рональд Трескотт. Третий специальный батальон «Гладиаторы» – BCT Grey Wolf, сэр. У меня вопрос к вам, сэр.
– Спрашивайте, Трескотт.
– Вы первый офицер, который мне попался за последние сутки. Живым и относительно невредимым, сэр. Что происходит? Где наша авиация?
Логану очень не понравился тон вопроса и сам вопрос, но одергивать Трескотта он не стал. По двум причинам. Во-первых, MGS излучал буквально волны агрессии, во-вторых, он производил впечатление смелого и жесткого человека. Это не хнычущий слизняк Пратт… Лучше поддерживать в людях злость, чем отчаяние.
– Не знаю, Трескотт. Я уже третьи сутки здесь по лесам лазаю. Меня еще до наступления «Хокумы» перехватили у этой… Бляховни… Ничего не знаю.
– Понятно… Извините, сэр, просто накипело. Никогда такого не видел.
– Да что произошло, Трескотт, черт вас возьми?!
– Что произошло?! За всю дивизию говорить не буду, отвечу за своих «серых волков». Нас разорвали, сэр. Бригада уперлась в минные поля, потом русские выключили нам весь свет.
– Это как?
– Не знаю, сэр. В науках не силен, но, как говорил наш босс, первый лейтенант Бродяга Ларссон, что это электромагнитный импульс. Короче, вся электроника, вернее, почти вся, накрылась. Пока в штабе дивизии и корпуса решали, что делать, русские ударили нам во фланг. Навалились танками при поддержке вертолетов и РСЗО. Откуда эти твари взялись в таком количестве, не знаю. Перед наступлением нам говорили, что русские наиболее боеспособные танковые бригады отправляют на китайскую границу. А как мы перешли в наступление, так они сразу появились…
– Что сделали вы? – спросил Логан, уже зная ответ.
– Ничего, сэр. Мы ничего не смогли сделать. Их танки тяжело подбить, а их артиллерия бьет очень точно… – Голос Трескотта сорвался. Помолчав, он продолжил: – Бригадная группа Grey Wolf разбита, сэр. Вдребезги. Меньше чем за пять часов…
– Где ваш командир, Рональд?
– Ларссон убит, сэр. В самом начале, когда мы отбивали атаку русской мотопехоты. Чертова мина…
– Принимайте командование у Итона, Трескотт. Задача следующая – пробиваться к своим.
– Понял, сэр!
Логан подошел к брошенному автомобилю и осмотрел трупы русских. Ничего интересного: головы разбиты, кругом кровь и сгустки мозга. Затем обшарил автомобиль в надежде найти чего-то полезное. Ему снова повезло. На переднем сиденье лежала свежеотпечатанная спутниковая карта местности с многочисленными пометками. Карта размещения постов. Теперь их можно обойти…
Его отвлек какой-то посторонний, но назойливый звук. В ту же секунду один из солдат Итона, маленький и щуплый мексиканец Пинеда, прыгнул на Роджера, сбивая на землю.
– Ложись, ложись! Обстрел!
Мины сыпались на пролесок густо, вздымая бурые взрывы и выбрасывая вверх кубометры земли, – сразу видно, корректировщик у русских толковый. Несмотря на то что стреляли не больше пяти минут, Роджеру показалось, что прошла вечность, заполненная грохотом, пылью, страхом и дрожью земли.
Повезло практически всем, кроме двух рядовых из многострадальной роты «Чарли» – Моррисона и Глэбба. Первого, ярко выраженного WASP, убило наповал, второго, здоровенного чернокожего, сильно посекло осколками.
Положение спас Трескотт, зычно заорав, что пора выдвигаться. Подхватив стонущего Глэбба, маленький отряд кинулся в пущу. День за днем, ночь за ночью они пробивались на запад, обходя расставленные ловушки русских и избегая серьезных боев. В мелких стычках, которые случались каждый день, гибли и американцы, и русские, но к отряду ежедневно присоединялись все новые отставшие от своих частей. Русские постоянно висели на хвосте, взвинчивая темп преследования. Четверо из отряда, не выдержав гонки, специально отстали, желая сдаться в плен.
Были и дезертиры. Два дня назад их отряд потерял только что присоединившегося к ним сержанта Фрэдди Галузо, схлестнувшись с шайкой дезертиров человек в восемь. С ручным пулеметом «М-249» и очень серьезно настроенных. Потеряв в ходе перестрелки двоих, дезертиры отвалили, осыпая бывших союзников проклятиями на испанском.
– Поганые латиносы, твари, хуже хаджей, – выругался Трескотт.
Чем ближе к Одре, тем реже попадались русские патрули, все чаще – брошенная и разбитая техника, выжженные леса, изрытая воронками и перепаханная гусеницами земля. Каждый день к маленькому отряду присоединялись новые бойцы, принося свежие новости. Одну хуже другой. Танковые колонны «иванов», не задерживаясь, рвутся вперед, в Германию, гоня перед собой остатки третьего армейского корпуса армии США. Поляки, блокированные в Кракове, уже сдались на милость победителям; американский пятый корпус, сидящий в Варшаве, не дождавшись помощи, тоже готов капитулировать. Там тысячи раненых и иссякли боеприпасы.
Логан и его люди сдаваться не собирались. Заросшие, грязные, вонючие и одуревшие от бесконечной гонки по польским лесам, они хотели дойти наконец до своих и влиться в ряды отступающей армии.
– Последний рывок остался, капитан. Еще рывок – и все… Как думаешь, наши еще Ополе удерживают?
– Не знаю, не знаю. Судя по канонаде, еще удерживают.
Осталось выдвинуться поближе к передовой и постараться прорваться к своим. Здесь они на «оборотней» и напоролись. Передовой дозор в составе сержанта Итона, рядового Пинеды и капрала Самуэльссона встретил неизвестных англоязычных бойцов.
– Сэр, похожи на SAS. Только акцент какой-то дерьмовый. То ли кенгуру, то ли киви[27]. Вероятно, частники, сэр.
– Какого черта им здесь надо? – спросил Трескотт, недоуменно вращая головой. – Еще англов или наемников здесь не хва…
Шквальный огонь за секунды срезал передовой дозор и обрушился на отряд, прижимая его к земле. Где-то наверху, в прихожей у Бога, решили, что Роджер должен выжить и сегодня. Трескотт принял на себя очередь… Дернувшись и захлебнувшись кровью, мастер-сержант рухнул навзничь, опрокинув Логана.
Прежде чем Роджер понял, что произошло, стрельба утихла. Небольшую узкую поляну окружили люди, говорящие на незнакомом, но похожем на польский языке. Еще через минуту до него дошло, что это «иваны». Твою ж мать, дойти почти до Одры и так попасться на переодетых русских. Как последние лохи…
Придавленный остывающим телом Трескотта, истекающего кровью, Роджер наблюдал, как «оборотни» неторопливо обходили лежащие тела американцев, о чем-то переговариваясь. Пролежав под мертвым телом больше двух часов и вымокнув от крови мертвого сержанта, Логан наконец увидел похоронную команду. Ее составляли штатские, видимо, из местных жителей, в сопровождении двух русских. Оружие, в том числе и «М-4» Логана, было тщательно собрано «оборотнями», у него остался лишь один «кольт», не замеченный русскими при беглом осмотре трупов.
Поляки с лопатами столпились у края, глядя на заваленную трупами поляну, а русские пошли вперед, снимая с тел идентификационные жетоны и складывая их в обычную картонную коробку. Как в супермаркете.
Роджер ждал, ему больше ничего не оставалось. Надо было подпустить врага поближе и использовать свой шанс. Наконец тяжелое, мертвое тело Трескотта отвалили в сторону, и лучи скупого, закатного солнца ударили Логану в лицо.
Перед ним стояло двое поляков в штатском и один русский. В каске и бронежилете, но без оружия. С картонной коробкой в руках, глаза испуганные.
Роджер вскинул «кольт» и выстрелил прямо в эти глаза из положения лежа. Затем перевернулся на живот и выстрелил четыре раза по стоящему и хлопающему глазами второму русскому и побежал. Бежал на запад, отклоняясь от хлещущих по лицу веток, бежал туда, откуда слышалась канонада. Сзади раздавались истошные крики и выстрелы.
Требовалось обойти чек-пойнт, лавируя среди русских колонн, спешащих на запад, и пробраться к своим. Еще раз осмотрев импровизированную крепость «иванов», Логан решил заложить крюк справа. Там постоянно шло движение и возможность проскочить была выше. Глаза у наблюдателей быстро устают, особенно в сумерках.
Ополе горел. Горел ярко, смрадно, выпуская в небо клубы черного дыма. Стрельба вокруг города затихла, теперь раскаты артиллерийского огня и рев РСЗО отдалились, слышались лишь из-за Одры. Вокруг города все было забито брошенной и разбитой техникой. В основном брошенной. Такие следы оставляет не сражающаяся армия – бегущая. Русские, видимо, уже устали убирать неповрежденную технику. Им было не до этого, они держали высокий темп преследования.
Но у Одры споткнулись. Теперь понятно, что здесь русские возьмут паузу для рывка на немецкую территорию. Рождер видел, что перед ним самые настоящие боевые части, уставшие и потрепанные, прошедшие не одну сотню километров. При этом победоносно прошедшие. А воинам-победителям абсолютно безразличен одинокий человек, бредущий вдоль дороги. В ближайшем доме Роджер нашел чистую одежду, избавился от неимоверно грязного летного комбинезона и армейских ботинок, выкинул пахнущий порохом пистолет и снова отправился к Одре, даже особо не скрываясь. Его пару раз окликали, но Роджер, вжав голову в плечи, делал лихорадочные движения. Типа от страха. Русские патрульные довольно ржали, видя его страх. Для них он был обычным поляком, беженцем, бредущим по своим делам. Или мелким воришкой, шарящим в брошенных домах.
Надо торопиться, пока русские патрули не перекрыли берег Одры. Пока здесь, в прифронтовой полосе, у «иванов» полный бардак и не организована комендантская служба. Осталось дождаться ночи, спуститься к воде и постараться не утонуть. Уж утонуть было бы совсем глупо.
Вода даже по запаху была грязной. Мазут, бензин, машинное масло, какие-то бревна, трупы дохлых животных – все это неспешно проплывало мимо Роджера, когда он, держась за пустую пластиковую канистру, плыл к противоположному берегу. Вдали корявой громадиной виделся взорванный железнодорожный мост.