Поль Пуаре
Одевая эпоху
Серия «Mémoires de la mode от Александра Васильева»
Paul Poiret. En habillant l′époque
Серия «Mémoires de la mode от Александра Васильева» основана в 2008 году
Благодарим Кристиана Дюме-Львовского (Париж) за содействие в издании книги
Предисловие, научное редактирование и фотографии из личного архива Александра Васильева
Дизайн серии – Александр Архутик
Сканирование, обработка фотографий и цветокоррекция: А. Е. Комаров
На переплете – Поль Пуаре, Париж, 1930 – Александр Васильев, Москва, 2007. Фото Джеймса Хилла
© Editions Grasset et Fasquelle, 1978
© H. Ф. Кулиш, перевод на русский язык, 2011
© А. А. Васильев, предисловие, фотографии из личного архива, 2011
© ООО «Издательство «Этерна», оформление, 2011
Предисловие к русскому изданию
Удивительный мир Поля Пуаре
Вы держите в руках уникальную книгу, которая три четверти века шла к русскому читателю. ПОЛЬ ПУАРЕ – абсолютный гений своего дела, величайший из великих парижских кутюрье XX века. Знаменитая книга «императора парижской моды» впервые вышла в Париже в 1930 году и облетела в переводах весь земной шар. Наконец-то она появилась и на русском языке!
Поль Пуаре в годы написания своих мемуаров уже сошел с Олимпа большой моды и не случайно назвал их – «Одевая эпоху». Более точного названия и придумать было невозможно – именно эпоху! – целое поколение прекрасных дам, небожительниц belle époqueодевал он, делая это изысканно и элегантно. Кто только у него не учился, кто только ему не подражал и не завидовал? Сын парижского торговца тканями в районе «Чрева Парижа»[1]и довольно строгой и целеустремленной мамы, мечтавшей сделать из сына не кутюрье, а зонтичного мастера, Поль Пуаре был очень способным юношей. В детстве он одевал куклу, подаренную ему сестрами. Вероятнее всего, этот интерес к созданию одежды был генетически унаследован. Ведь и две его сестры – модельер Николь Пуаре-Грульт и шляпница Пансон – также сделали заметные карьеры в мире моды. Правда, их отношения никогда не были близкими, то ли от зависти, то ли от чувства превосходства талантливого брата над ними. Одна из сестер, Мари Пуаре, выйдя замуж за антиквара и декоратора Андре Грульта, стала называть себя Николь Грульт. Ее увлечение создавать платья проявилось еще в 1908 году, но она отказалась помогать гениальному Полю Пуаре в его Доме, предпочтя собственный путь, держала в Париже свой Дом моды с 1911 по 1935 год, пытаясь конкурировать с собственным братом, что не способствовало дружественным отношениям в этой непростой семье.
Ранний взлет Поля Пуаре был поистине фантастичным. Пройдя школу Жака Дусе, выходца из старинной семьи потомственных портных, изысканного и тонкого кутюрье belle epoque, Пуаре проникся духом Высокой моды. Не только прекрасные клиентки Дусе, его роскошные муслиновые платья в розоватых тонах, но и великолепная коллекция живописи и мебели XVIII столетия, собранная Дусе, стала той культурной средой, которая сформировала талант юного кутюрье. Покинув Дусе, Поль Пуаре отправился на год в армию, а потом в Дом Ворта, самый старинный из всех модных домов haute couture, основанный еще при Наполеоне III в 1857 году. Старика Чарльза Ворта уже не было в живых, но Пуаре работал с его сыновьями Жаном Филиппом и Гастоном Люсьеном. Не будучи наделенными таким же большим дарованием, как их великий отец, они пригласили молодого Пуаре для обновления крови великого Дома на rue de la Paix, в дом номер 7.
Пуаре создал для Дома Ворта костюмы-«тайеры»[2], дневные платья и манто, прославившие его. Работа молодого мастера с верхней одеждой считалась в ту пору не очень престижной, ведь дамы больше времени проводили в интерьерах, а не на улицах. Русскому читателю будет любопытно прочитать о встрече молодого кутюрье с княгиней Барятинской, одевавшейся в те годы у Ворта. Княгиня была строга и взыскательна, а молодой кутюрье после этой встречи приобрел нужный опыт общения с русской взбалмошной аристократией. Окрыленный первым успехом у Ворта, уже через два года Пуаре уходит от него и на занятые у своей матери деньги в сентябре 1903 года отрывает в Париже свою фирму, на улице Обер, в доме номер 5, недалеко от Гранд-опера. Его успех был молниеносным, благодаря хорошо подобранным, профессиональным сотрудникам и старым клиенткам из Домов Дусе и Ворта. К этому периоду относятся редкие рисунки моделей, сделанные рукой Поля Пуаре, из моей личной коллекции, которые впервые опубликованы в этом издании.
Пуаре вошел в историю как великий реформатор: он изменил силуэт, ввел в моду новую красочную гамму тканей для дамского платья, набивные ткани, новые сочетания, индивидуализировал парфюмерные запахи и в результате раскрепостил женщину, освободив ее от оков многовековых предрассудков. Кутюрье создал нечто гораздо большее, чем новый костюм – он создал новый образ жизни, новый стиль, который царил в Европе и Америке более десяти лет, до начала 1920-х годов. Безусловно, именно Поль Пуаре в 1906 году первым освободил женщину от корсета с утягивающей талией, перенеся ее под грудь, тем самым «удлинив» ноги и создав более стройный и изысканный образ. «Женское движение борется за свободу, а я даю женщинам свободу движения», – писал он на страницах своего журнала «Еазет дю Бон Тон». Платье Пуаре держится на плечах («древнегреческих опорных точках»), от них одежда легко ниспадает, открывая щиколотки, ткань играет, движется. Несколько деталей – пуговица, шаль, пояс ниже талии – помогают держать платье. Освободив женщину от многовекового панциря, Пуаре поставил перед ней более серьезную задачу – худеть. Стройная, худощавая женщина остается идеалом и по сей день.
В 1905 году музой Поля Пуаре стала его жена Дениза, урожденная Буле, юная, черноволосая, тонкая, без корсета, свободная от макияжа и пудры. «Как здорово, – признавалась она, – найти мужчину, который, будучи вашим супругом, еще и одевает вас так, будто вы явились из волшебной страны». Супруги создали то, что без преувеличения следует назвать творческим тандемом. Каждый выход Денизы Пуаре в модные места ожидался, освещался прессой и обсуждался парижанами. И в каждом выходе был привкус эпатажа, часто на грани скандала. В этом, кстати, выразился новый, интуитивно найденный подход к рекламе, используемый и по сей день. А новинки сыпались словно из рога изобилия, то юбка-кий, то юбка-брюки. В это время Пуаре становится самым знаменитым и успешным кутюрье мира, его считают скорее художником, творцом, а не просто поставщиком модных нарядов, как это бывало ранее с другими парижскими кутюрье.
Поль и Дениза Пуаре вошли в историю моды и как устроители грандиозных костюмированных праздников, проводившихся ежегодно, каждый на свою тему. Самым экзотичным и роскошным стало празднество 24 июня 1911 года под названием «Тысяча вторая ночь». Сам Пуаре играл роль восточного султана, а Дениза – шахини. Газеты писали: «Одалиски из гарема Пуаре вызвали такой восторг у наших дам, что теперь даже почтенные супруги политиков готовы были бросить все и уехать к турецкому султану, лишь бы иметь такие наряды».
В костюмах этих праздников, автором которых был, разумеется, сам мэтр, сказалось влияние Дягилевских балетов, колористики Бакста и течения ориентализма, что прослеживается в творчестве Пуаре после премьеры фокинской «Шахерезады» в 1910 году, где присутствовал сам кутюрье. Он и потом не пропускал ни одного Дягилевского балета, даже сохранилось платье Денизы, созданное к премьере балета Вацлава Нижинского на музыку Игоря Стравинского «Весна священная» в театре Елисейских Полей. Но следует отметить, что постоянное сравнение Пуаре с Бакстом очень нервировало и раздражало кутюрье, и всякий раз он подчеркивал, что создал себе имя задолго до «Русских сезонов» Сергея Павловича Дягилева.
Однако влияние России на творчество мастера вовсе не ограничилось эхом балетной сцены. Привлеченный блеском русского двора и стремясь расширить клиентуру, осенью 1911 года Поль Пуаре вместе с группой манекенщиц отправился с показами по городам Восточной Европы, включая Варшаву, Москву и Санкт-Петербург. Москву он полюбил! Причиной тому стала его дружба с выдающейся московской создательницей мод – Надеждой Петровной Ламановой, которую Пуаре знал по Парижу. Судя по его воспоминаниям, Ламанова хорошо накормила кутюрье и показала ему Кремль, Щукинский музей современной живописи и блошиный рынок на Сухаревке. Пуаре был в восторге от народных русских костюмов – сарафанов, косовороток, кокошников, кичек, шалей и платков – и привез их в Париж изрядное количество. По возвращении во Францию цветы и орнаменты ярких русских изделий вдохновили кутюрье на создание коллекции платьев на русскую тему – первой в мире. Эта коллекция под названием «Казань» «русских» вышивок и уборов, сапог и сарафанов, нескольких платьев под одноименным названием, сохраненная стараниями супруги и детей Пуаре, ушла с молотка в Париже в мае 2005 года. Несколько лотов на том историческом аукционе удалось приобрести и автору этих строк: русские платки и вышивки, подаренные Полю Пуаре Н. П. Ламановой, русское льняное платье, ставшее прототипом для знаменитой коллекции «Казань», и несколько детских платьев в русском стиле, сшитых в мастерских Поля Пуаре по возвращении из России.
И как грустно сознавать, что ни один отечественный музей даже не подумал приобрести в свою коллекцию какой-нибудь экспонат из тех, которые составляют предмет гордости национальной моды. Ведь мода на русское в одежде пришла к нам от Поля Пуаре, а ее отголосками были работы Ламановой и многочисленных домов моды русских эмигрантов в Париже 1920-х годов! Необходимость создания Музея национальной моды назрела давно, он должен стать и справочным центром, и практической лабораторией для тысячи российских авторов, работающих с текстилем. Собрания народного костюма и дворцового платья являют собой лишь два сегмента истории стиля, они не в состоянии заполнить огромную лакуну. Собраний городского модного костюма XX века, созданных известными кутюрье мира, в России нет. Начинать создание такого музея следует уже сейчас, собирая, приобретая, реставрируя предметы моды XX века, в том числе и работы Поля Пуаре.
Талант Поля Пуаре состоял и в великолепном выборе сотрудников. В 1910-е годы Пуаре тесно сотрудничает с прекрасным французским художником-графиком Раулем Дюфи. В 1912 году на работу приходит прекрасный испанский художник-иллюстратор Хосе де Замора, а в 1913-м мастер принимает к себе в Дом русского художника – Романа Тыртова, петербуржца и сына адмирала, широко прославившегося в Европе и Америке в 1920-е годы под псевдонимом Эрте. Эрте рисует для Пуаре юбку-абажур и оттачивает свое мастерство непревзойденного иллюстратора мод стиля art deco. Несмотря на последующие разногласия и даже судебное разбирательство, связанное с использованием Эрте имени Поля Пуаре на своих изделиях в годы Первой мировой войны, сам художник в своих воспоминаниях «Вещи, о которых я помню» очень тепло пишет о таланте Пуаре. Мэтр продавал свои платья многим русским клиенткам, часть из его уникальных платьев были куплены в России после исторического показа в 1911 году, и некоторые из них хранятся сейчас в коллекции платьев Эрмитажа в Санкт-Петербурге.
Знаменитый эксцентричный князь Феликс Юсупов тоже был горячим поклонником творчества Поля Пуаре и, судя по его воспоминаниям, обставил свою лондонскую квартиру исключительно мебелью и коврами работы ателье «Мартин», дочернего предприятия кутюрье, создававшего убранство интерьеров. Стиль Пуаре был очень любим в предреволюционной России, и одна русская модница писала в 1917 году для журнала «Столица и усадьба»: «Покачиваясь на восьмисантиметровых каблуках сторублевых ботинок, в самом простеньком туалете, фасона chemise, чуть-чуть вышитом старым серебром (модель Пуаре), гладко причесанная, она похожа на подростка, такая невинная, трогательно-простая, когда говорит поклонникам: “Видите, я тоже борюсь с роскошью, это, право, совсем не трудно”».
О невероятной популярности стиля Поля Пуаре в России свидетельствует также и роман известного французского писателя Ромена Гари «Обещание на рассвете», где автор описывает свои детские годы в польском городе Вильно. Именно там его мать, бывшая актриса, открыла псевдофилиал Поля Пуаре на улице Погулянка. Там она продавала вольные копии его моделей без всякого разрешения из Парижа. Дело шло довольно успешно, пока клиентки не усомнились в аутентичности платьев. Они потребовали встречи с великим мэтром моды. Находчивая предпринимательница уговорила французского кондитера-булочника, работавшего неподалеку, предстать перед недоверчивыми клиентами в виде Поля Пуаре, что и было сделано, и на какое-то время репутация «дома» была спасена. Есть и другое свидетельство нашей соотечественницы, красавицы и фотомодели Ии Григорьевны Ге, в замужестве леди Абди, которым она поделилась в личной беседе со мною: «Я познакомилась с Полем Пуаре сразу после свадьбы в 1923 году. Мое первое платье после замужества я заказала ему. Это было длинное коричневое бархатное платье с подвесками на низкой талии. Пуаре заинтересовался мною в то время, когда меня в Париже еще никто не знал». О показах Поля Пуаре в Париже пишет в своих эссе и писатель Максимилиан Волошин, а известная русская художница с Монпарнаса Мария Васильева создает скульптурный портрет кутюрье в виде большой куклы. Впоследствии Поль Пуаре станет принимать к себе на работу и русских манекенщиц – беженок от революции. Так, уже в 1920-е годы у него работала русская манекенщица баронесса Кира фон Медем, в замужестве Кира Середа. Во время встречи со мною в Монморанси она вспоминала: «Поль Пуаре хотел, чтобы я к нему поступила, и дал примерить свое платье. Но затем сам его надел и стал показывать, как надо его демонстрировать». Несколько позднее к Пуаре поступила очаровательная Ксения (Киса) Куприна, дочь знаменитого писателя. В своих воспоминаниях она пишет о работе в его Доме: «Он заставлял манекенщиц выстраиваться в полукруг и долгим тяжелым взглядом рассматривал каждую. Потом, остановившись возле одной из них, вдруг делал жест, как бы отгоняя муху. Это значило, что эту девушку выгоняют». Затем Ксения продолжает: «Новые модели создавались каждые шесть месяцев. Приходилось часами стоять на помосте, и модельеры драпировали на нас ткани, кружева, ленты, кроили, закалывали, как на деревянных манекенах. Часто от усталости девушки падали в обморок». Затем Кису выбрали в числе двенадцати манекенщиц для гастрольной поездки в Берлин с показом моделей Пуаре в театре «Die Comedie». Специально для этого турне кутюрье создал коллекцию пальто в ярко-желтую и зеленую полоску, которые символизировали новую тенденцию в его творчестве – простоту в крое и геометрию в орнаменте. Он решил показать свою новую коллекцию еще до вечернего дефиле в одном из берлинских кафе, тем самым сорвал контракт и пытался ретироваться со своими девушками-манекенщицами.
К. А. Куприна вспоминала: «Собрав всех у себя в комнате, он предложил нам тайно вынести чемоданчики и бежать, не уплатив по счету. Манекенщицы подняли бунт: было совершенно ясно, что незаметно уехать двенадцати девушкам, одетым специально, чтобы привлекать внимание, невозможно. В конце концов, все устроилось, и мы уехали».