Валерия Вербинина
Кольцо с тайной надписью
Автор предупреждает, что все действующие лица, а также названия улиц и прочие элементы сюжета, упомянутые в повествовании, вымышлены. Поэтому любые совпадения данного текста с реальностью являются непреднамеренными и абсолютно случайными.
Глава 1. Откройте, полиция
Раз уж мне все равно надо с чего-то начинать этот роман, то начну я его с того, что моя жизнь не удалась.
Во-первых, буквально только что, набирая предыдущую фразу, я сломала ноготь. Это, конечно, не самое большое невезение в моей жизни, но тем не менее очень показательное.
Во-вторых, бизнесмен Юрий Арбатов, который последние несколько месяцев только и делал, что клялся мне в земной, а также неземной любви, недавно появился в светской хронике в обнимку с красавицей моделью. Впрочем, и это тоже не самое большое невезение – по крайней мере, пока у меня есть Паша.
В-третьих, мой предыдущий роман, на написание которого я потратила не один месяц, прошел незамеченным. Мало того, была распродана лишь тысяча экземпляров из минимального трехтысячного тиража.
И в-четвертых, я всегда восхищалась актером Фортунатовым, а между тем вскоре мне придется арестовать его. Вчера на пешеходном переходе он сбил девушку, которая скончалась на месте, а сам скрылся с места происшествия.
Пока вы, мой единственный и неповторимый читатель, не запутались окончательно, поясню: прежде всего, я действительно работаю в полиции. Романы я сочиняю в свободное от работы время, из-за чего коллеги, не сговариваясь, дразнят меня «писательницей». О том, кто такой Юрий, вы можете подробнее прочитать в моей первой книге «Где-то на земле есть рай»[1], потому что говорить о нем сейчас у меня нет ни малейшего желания. А что касается Паши (о, как вы любопытны!), то его быстрые шаги я как раз в это мгновение слышу за дверью.
Капитан Павел Ласточкин – мой напарник, мой наставник и мой ангел-хранитель по совместительству. А вообще я, кажется, немножечко в него влюблена, а может быть, даже и не немножечко. Проблема в том, что у меня есть некоторое предубеждение против служебных романов, которые в большинстве случаев заводят от скуки и нежелания далеко ходить. Кроме того, сам Паша всегда относился ко мне по-товарищески, и я боюсь все попросту испортить, если попытаюсь перевести наши отношения в другую плоскость.
Войдя, Паша метнул на меня быстрый взгляд и махнул, как флагом, бумажкой, которую держал в руках.
– Лиза! Едем!
– На задержание? – зачем-то спрашиваю я, хотя все и так понятно.
Паша кивает.
– Будет нелегко, – пророчу я.
Ну вот зачем, зачем я это сказала? Как будто меня кто-то дергал за язык…
Мы заперли кабинет, спустились вниз и сели в машину. Всю дорогу, пока мой спутник вел автомобиль, я думала об актере Александре Фортунатове – талантливом дебошире и пьянице, который мог с блеском сыграть любую роль – хоть первого, хоть второго, хоть десятого плана. Режиссеры обожали его, женщины, которых он менял, как не меняют даже перчатки, то раздавали многословные интервью о том, как они его ненавидят, то клялись в любви и рассказывали умилительные истории о совместной жизни. Но никому не удается все время ходить по криминальной черте и не переступить ее, и вот вчера, выпив больше, чем следовало, Фортунатов перешел эту черту, убив человека.
– Он дружит со знаменитым адвокатом… – подала я голос, когда мы подъезжали к дому, где жил актер.
– Знаю, – отрезал Ласточкин.
– А отец его нынешней подруги…
– Зна-ю!
Тон моего напарника выдавал раздражение, но я все же рискнула продолжить:
– Ты понимаешь, что его все равно выпустят через несколько часов? А нам же еще и надают по шее за то, что мы его арестовали… даже несмотря на то, что есть официальная бумага… и запись с камеры наблюдения, которая уже попала в Интернет. А на ней отчетливо видно, что за рулем в момент наезда был именно Фортунатов.
Какой русский не любит быстрой езды, справедливо заметил классик. Однако Гоголь забыл дописать вторую часть фразы: по чужим головам…
– Лиза, – невпопад ответил Ласточкин, – знаешь, какой бы я выбрал девиз, если был бы одним из мушкетеров… или хотя бы французским дворянином?
– Какой? – пробормотала я.
Мой напарник блеснул глазами.
– Делай, что должен, и будь, что будет, – объявил он. – Думаешь, я и сам не понимаю, к чему все идет? Для начала этот красавец запрется за железной дверью и не пустит нас в дом, да еще попытается поднять скандал и обвинить нас в чем-нибудь. Все эти гаденыши, которые сбивают человека насмерть и потом удирают, одинаковы. Жалкие трусы!
– А тебе бы пошла форма мушкетера, – не удержалась я от замечания, когда мы вышли из машины и зашагали к дому.
– М-м, – неопределенно отозвался Паша, почесывая висок. – Знаешь, у меня такое впечатление, что те времена были ничем не лучше наших. Это в кино все выглядит так романтично… да еще Дюма создал целый мир, который засасывает так, что реальность по сравнению с ним кажется совсем бледной… Ну, ты же сама писательница, ты понимаешь…
Из подъезда вышел очень молодой и очень высокий человек, который нес на руках крошечное печальное существо, больше похожее на эльфа или обезьянку, чем на собачку, которой, собственно, оно и являлось. Ласточкин придержал дверь, и мы зашли.
– Квартира шестьдесят пять… Восьмой этаж, – сказал он, скользнув глазами по едва различимому поэтажному списку квартир над лифтом.
Знаменитый актер Фортунатов, прямо скажем, не шиковал, по крайней мере в том, что касалось его жилья. Да, неплохой дом еще советской постройки, да, дверь подъезда на домофоне… Но, кроме этого, ничего особенного я не заметила. Даже консьержки и той не было.
Дверцы лифта раскрылись со странным пощелкивающим звуком, и мы вышли. Все четыре двери на этаже были железные, но самая устрашающая, самая дорогая оказалась у номера шестьдесят пять. Рядом с ней на свежеокрашенной стене кто-то отчетливо вывел: «Фортунатов казел».
– Интересно, адвокат уже приехал? – задумчиво пробормотал Паша.
И нажал на кнопку звонка.
– Он мог и просто сбежать, – заметила я, имея в виду актера. – Я смотрела в Интернете – он недавно купил дом в Юрмале.
Паша позвонил еще раз, и еще один. В ответ с той стороны двери не донеслось ни звука, зато соседняя железная дверь неожиданно приотворилась, и наружу выглянуло человекообразное существо в тренировочных штанах, пузырящихся на коленках, и майке, которую в советские времена не в бровь, а в глаз именовали «алкоголичкой». Винно-водочное амбре, исходящее от существа, могло запросто уморить всех тараканов в радиусе нескольких километров.
– О, – радостно осклабилось существо, – менты! А я-то думал, когда вы появитесь…
– Вы сосед Александра Викторовича Фортунатова? – спросила я по извечной полицейской привычке на всякий случай уточнять то, что и так было ясно с самого начала.
– Так точно, – закивало существо. – Сосед… ик! А ты что, тоже из ментов, что ли? Нашла где работать…
– Представьтесь, пожалуйста, – вмешался Паша.
– Да пожалуйста, – пожало плечами существо. – Столяров я, Адольф Иваныч.
– Адольф?.. – переспросила я, озадаченная.
– Ну так, – мрачно ответил сосед Фортунатова. – 1939 год, пакт о ненападении, все дела. Дружба с Германией, ага. Родители, тудыть их в качель, решили соригинальничать… А мне, между прочим, жить с этим именем пришлось.
– Всю жизнь горе заливаете? – спросил Паша, прищурившись.
– Во! Вот ты понял, что к чему, – объявил Адольф, важно подняв толстый палец. – Как же мне не пить-то? Всю жизнь имя мне исковеркало, чтоб его… Назвали бы меня Иваном, как отца, так, может, я совсем другим бы человеком стал.
Против этого решительно ничего нельзя было возразить.
– Часто, наверное, с Александром Викторычем распивали? – предположил капитан Ласточкин.
– А то как же? – расцвел сосед. – Я тебе вообще так скажу: я себя считал человеком бывалым, но за актерами этими… не угонишься! Так пьют, так пьют… Не просыхают!
– Ты случаем не в курсе, куда он мог свалить? – как бы между прочим осведомился Паша.
– В смысле, от вас свалить? – хмыкнул Адольф. – Да много куда. Дача у него в Подмосковье, дом он себе недавно в Юрмале прикупил. Все ворчал, что в Москве купить приличное жилье – застрелишься, проще приобрести хоромы в Португалии какой-нибудь или Испании. Сам-то он из этого, из Хибаровска приехал… Хабаровска то есть…
– Да? – не удержалась я. – А во всех интервью говорил, что коренной москвич…
Паша метнул на меня быстрый взгляд, и я поспешно прикусила язык.
– Да он много чего говорил, – равнодушно пожал плечами Адольф. – Все эти актеры – те еще болтуны… Ему сегодня утром позвонили, а потом, наверное, он уехал.
– Кто звонил? – рассеянно спросил Паша, разглядывая железную дверь квартиры шестьдесят пять.
– Да откуда ж мне знать? В дверь ему позвонили, а потом я больше ничего не слышал.
Капитан повернулся ко мне, и я поразилась тому, какой у него внезапно стал сосредоточенный, напряженный взгляд.
– Лиза…
Я насторожилась.
– Дверь открыта, – сказал мой напарник. Он тронул ручку, и железная дверь действительно приотворилась.
– Он что, так спешил, что забыл ее запереть?.. – начала я.
Адольф засопел и с хрустом почесал грудь под майкой.
– Он че, дверь не запер? Ну дела…
– Такого за ним раньше не водилось? – быстро спросил Паша.
– Да вы че? Он ее запирал и сто раз проверял, закрыто ли… Да и меня просил по-соседски присматривать, не шляется ли кто… а то всякие бывают… Моя сестра к себе однажды по дури впустила каких-то сектантов, которые брошюрки разносят, так ее через неделю обчистили… а кто навел? Наверняка эти и навели…
За железной дверью обнаружилась вторая дверь, попроще, обитая дерматином. Паша, хмурясь, достал из кармана тонкую перчатку, надел ее, чтобы не смазывать возможные отпечатки пальцев, и потянул за ручку. Эта дверь тоже оказалась незапертой.
– Лиза, на всякий случай: держись сзади, поняла? Мало ли что…
Он договаривал, уже стоя в коридоре.
А в следующее мгновение мы увидели труп и сразу же поняли, кому он принадлежит (выражаясь языком штампов). Потому что мертвые вообще-то не принадлежат никому, кроме смерти.
Через полчаса квартира усопшего Фортунатова А. В. напоминает гудящий улей. Здесь и фотографы, и криминалисты, и эксперты, а кроме того – следователь Стас Зарубин, который и будет вести расследование. Наше с Ласточкиным дело маленькое – мы обнаружили убитого, дали знать куда следует, а дальнейшее, судя по всему, нас не касается. Гибель знаменитого актера – сенсация хоть куда и карьерный взлет сулит немалый, так что и без нас найдутся охотники раскрыть, кому Александр Фортунатов успел так сильно насолить, что его прикончили.
Мы с Пашей переминаемся с ноги на ногу на кухне, куда нас оттеснили коллеги, работающие на месте преступления. Грязь тут царит впечатляющая. Мойка завалена немытой посудой, на столе – остатки то ли завтрака, то ли ужина и чашка с недопитым кофе, криво поставленная на блюдце.
– А ночевал он один, – задумчиво произносит Паша, поглядывая на стол.
В кухне как-то ощутимо темнеет – не потому, что сегодня разразилась неожиданная гроза, а потому, что на пороге показался Стас. Он высокий, темноволосый и, как написала бы «авторша дамских романов», «интересный мужчина». Стас покосился на нас с Ласточкиным, и в глазах следователя, бог весть отчего, мелькнули смешинки.
– Поражаюсь я вам, дамы и господа, – уронил он в пространство. – Ехали на задержание, а обнаружили труп. Честное слово, такое только с вами случается, везучие вы мои!
– Хорош ржать, – одернул его Паша. – Короче, в комнате лежит сотовый убитого. Сбив девушку, он вчера в панике звонил по всем телефонам, – посмотри, сколько там исходящих звонков. Не знаю, что он в итоге решил, не исключено, что бежать. Однако сегодня утром к нему в квартиру пришел кто-то, и этот кто-то, как я полагаю, его и убил. Судя по следам на руках жертвы, имела место драка, в результате которой актер получил перелом шеи и вскоре скончался. Возможно, убийство было непреднамеренным, но это все равно убийство. Кроме того, не исключено, что гибель Александра Фортунатова напрямую связана со вчерашним происшествием, то есть кто-то решил отомстить за девушку, которую он убил.
– А то я без тебя сообразить не мог! – задорно парировал ершистый Стас. – Мне уже рассказали, что жених погибшей девушки клялся найти водителя и замочить его, как собаку. Кроме того, у нее отец – бывший военный, да еще родной брат имеется, а на братце висит дело о нападении на человека. Одним словом, есть из кого выбрать подозреваемого…
– Что, все так прозрачно? – хмыкнул капитан. – Ну что ж, Стас, поздравляю. В кои-то веки все ясно и все понятно…
– Ну да, только вот Лизавете горе, – заметил неисправимый следователь, косясь на меня. – И о чем только наша Синеокова будет свой следующий роман писать? С ходу ясно, где искать убийцу и какими мотивами он руководствовался…
– И не говори, – поддержал его Паша. – Что за люди пошли – ни стыда, ни совести!
– Это не смешно, – сказала я стальным голосом. Хотя в реальности, вероятно, он скорее напоминал голос обиженной девочки.
– В любом случае это отличное начало для романа, – не унимался Стас. – Первая глава – убийство знаменитого актера, во второй прихлопнуть еще кого-нибудь…
– Следователя, – сухо промолвила я. – Он слишком близко подошел к убийце, который не хотел, чтобы его разоблачили.
– Елизавета Владимировна! – расхохотался Стас. – Ну я вас умоляю, это же несерьезно… Все очевидно: налицо чистая месть, и замешаны либо брат, либо жених, либо отец. Жених слишком сильно сотрясал воздух, значит, это не он – скорее всего. У кого вся энергия уходит в слова, того обычно уже не хватает на действия. Значит, брат или отец. Сейчас я повторно допрошу этого Адольфа, установим точное время, когда к актеру наведался непрошеный гость, и будем трясти подозреваемых на предмет алиби. Главное – свидетели и видеозаписи: камеры наблюдения, видеорегистраторы и прочее. Хоть кто-нибудь должен был засечь убийцу, когда он подходил к дому или входил в подъезд…
– Ты только самое главное не забудь, – посоветовал Ласточкин.
– Ты это о чем? – поднял брови Стас. Тут уж даже «авторша недамских романов» не удержалась бы от искушения написать, какой он интересный мужчина.
– А сам подумай: с какой стати нашему Фортунатову, который после несчастного случая наверняка был весь на нервах, впускать в дом кого-то постороннего? На мой взгляд, это и есть самый главный вопрос. И когда ты поймешь ответ на него, то поймешь и все остальное.
Глава 2. В случае убийства набирайте ноль два
– Думаешь, убийство никак не связано со вчерашним наездом? – не удержалась я, когда мы сели в машину.
Паша хмуро покосился на меня, между его бровями пролегли тонкие морщинки.
– Да нет, Лиза. Это я так, умничал, чтобы сбить со Стаса спесь. На самом деле есть сто тысяч способов войти в квартиру, даже если владелец этого не хочет. Самые простые: перед вами представитель управляющей компании, слесарь, электрик, водопроводчик… Я собираю подписи под бумагой… ну, не знаю… хотя бы насчет благоустройства двора… расширения парковки, например… Так что не так уж это важно. Каким бы образом этот человек ни проник внутрь, он убил Фортунатова. А что касается причины убийства…
Ласточкин дал задний ход, и мы наконец с тысячью предосторожностей выехали из узкого двора.
– Самое тяжелое в нашем деле, – продолжал капитан, – это не какой-нибудь мерзавец отпетый, которого никак не получается посадить, а обычный, в общем-то, человек, который вот так пропадет ни за что. То есть понятно за что, – поправился он, – за убийство, но… понимаешь, у каждого же из нас есть люди, которые настолько нам дороги, что мы на все готовы ради них… Я не знаю, кто это окажется – отец, или брат, или жених погибшей девушки. Но убийство громкое, резонансное, и, конечно, уйти преступнику не дадут…