Это удобно – иметь для секса отдельную квартиру и для БДСМ комнату в ней.
Бывая в Стокгольме, Линн всегда старалась встретиться с подругами, а потому еще с яхты позвонила Бритт, та сообщила о новом деле и позвала заехать к ним в СоФо. В СоФо – Седермальм южней Фолькункагатан, любимый район города у Линн и Бритт, их приглашать не нужно, ноги сами туда несут, только дай волю.
Фрида и Бритт обитали в доме, где раньше жила сама Линн, а еще раньше они с Бритт снимали квартиру этажом ниже. Линн обещала подруге заехать.
Ларс планировал вернуться позже, а потому она решила приготовить ужин и немного убрать в квартире, там не было беспорядка, но была пыль. А еще… они уже давно не занимались ничем в комнате боли, можно и возобновить… Это было тайной причиной, подвигнувшей обоих искать повод переночевать именно в этой квартире.
Муж оказался уже дома, но Линн все же решила съездить к подругам. Она предпочла сделать это до комнаты боли, потому что прекрасно знала, что потом не вырвется. Быстро переоделась в деловой костюм…
– Куда это ты собралась? – Ларс притянул жену к себе.
Линн шутливо отбивалась:
– Отпусти. У меня свидание…
– А я?! Почему я ничего не знаю? Почему меня не пригласили? – Его руки уже расстегивали ее блузку.
– Ларс! Ты не ешь мороженого.
– Я не ем шоколадное мороженое, а ванильное, в отличие от ванильного секса, очень люблю. В наказание за то, что собралась на свидание без меня, ты подставишь свою аппетитную попу…
– Ларс… мне правда пора, Фрида и Бритт ждут.
– Передашь от меня привет и расскажешь, почему задержалась. Они поймут. Вставай на коленки.
– Может, лучше обычным способом? – слабо возражала Линн.
– Я же сказал: ванильный вкус только у мороженого. Где наш лубрикант?
– Ларс, на мне деловой костюм!
– Тем более, не крутись раньше времени, чтобы не измазаться.
Заниматься сексом голышом великолепно, в воде тоже, даже в гардеробе его кабинета в офисе замечательно, но, оказывается, есть своя прелесть и в деловом костюме. Вообще, существуют две крайности – совсем голыми, когда никто помешать не сможет, или там, где в любой момент могут «застукать», это обостряет ощущения.
Сейчас она стояла, опершись на столик у входной двери, которая вовсе не была звуконепроницаемой. А на площадке беседовали две пожилые соседки. Линн подозревала, что Ларс намеренно притащил ее именно сюда, поставил, хорошенько наклонив, и… Она закусила губу, когда в анус нырнул сначала плаг, обильно смазанный лубрикантом, потом был вытащен, и его заменил член самого Ларса. Пришлось сдержать стон, потому что сначала было просто больно.
Рука Ларса взяла ее руку и положила на лобок, давая понять, что нужно помочь себе. Он двигался осторожно, постепенно боль стала проходить, зато росло возбуждение. Только не закричать! Бдительные соседки вполне способны вызвать полицию.
А кричать хотелось уже не от боли, она сама задвигала попой, помогая его движениям, внутри вот-вот прорвется та самая горячая волна, ради которой все свершалось… На пике наслаждения Линн пришлось закусить рукав, чтобы не закричать.
Но вот Ларс замер… Еще пару раз, но уже слабее ткнулся вперед и остановился.
Они немного постояли, прислушиваясь. Нет, соседки продолжали болтать о своих котах и планах на лето.
– Теперь будем почаще вот здесь и так, – шепнул Ларс на ухо, поднимая Линн.
– Я сесть не смогу.
– Пойдем, еще лубриканта добавим. Пойдем, пойдем.
Конечно, юбка катастрофически помялась, блузка тоже, переодеваться пришлось полностью, но кто на это обратил внимание? Мелочи.
Из дома она вышла через два часа, отведя всего пятнадцать минут на то, чтобы принять душ и подсушить волосы. Они никогда не умели обходиться одним разом.
Мало того, пока Линн сушила волосы, Ларс принес еще кое-что. Почувствовав, что он взялся за молнию джинсов, Линн сжала ноги:
– Ларс, нет!
– Занимайся своим делом, только слегка присядь. Я не трону твой зад, но хочу знать, что ты продолжишь получать удовольствие. – Внутрь один за другим скользнули три теперь уже вагинальных шарика. – Ну вот, у них смещенный центр тяжести, будут шевелиться.
– Ларс, – жалобно произнесла жена, – я не удержу.
– На тебе трусики, я же не садист.
– Еще какой! – вздохнула Линн, предвкушая, как будет сладко вздрагивать в ближайшие часы из-за перекатывающихся внутри шариков.
– Когда вернешься, расскажешь, сколько раз кончила. Если окажется мало, я добавлю…
– А если много?
– Накажу.
– Как?
Ей хотелось услышать что-нибудь этакое, чтобы сладострастные мучения в последующие часы оказались более яркими.
– Заставлю испытывать оргазм всю ночь, пока не свалишься без сил, – прошептал Ларс, покусывая ее ухо.
– М-м-м… прекрати, у меня уже начинается!
– Я думал, ты продолжаешь… Но я могу тебе помочь, если уже началось…
– Нет, иначе я не уйду.
– Ладно, иди, – шлепнул Ларс жену по ягодицам, но в прихожей все же остановил. Поставил перед большим зеркалом, наклонил лицом почти в стекло, взялся за молнию джинсов, которыми Линн заменила юбку.
– Что ты делаешь?
– Тсс! – он прижал палец к губам, давая понять, что на площадке все слышно. – Смотри в зеркало не отрываясь. Не закрывай глаза, слышишь? Не смей закрывать глаза!
Знал, что требовал, потому что когда муж начал ласкать пальцем клитор, Линн закусила губу, чтобы сдержать стон.
Ларс наклонился к уху:
– Смотри в зеркало, но не на меня, а на себя! Смотри себе в глаза.
Слегка потягивая за веревочку шариков и теребя клитор, он довольно быстро добился у Линн сумасшедшего оргазма. А в нужный момент шарики были резким движением вытащены.
У кошек зрачки расширяются в темноте, у Линн они стали огромными, во всю радужку, из-за накрывшей (в который раз!) волны. Лицо покраснело, дыхание сбилось… О боже!
Шарики Ларс заботливо вставил другие…
Она с трудом справилась с желанием остаться. Нет, у них вся ночь впереди, а пока нужно съездить к подругам на пару часов…
Дома оказалась только Бритт, Фрида была еще в офисе.
Бритт уловила нечто необычное в состоянии подруги и хитро поинтересовалась:
– Вспоминаешь атомный секс?
Та смутилась:
– Если бы только…
– Шарики?
– Угу… Как у тебя дела с Юханом?
– С Юханом? – кажется, удивилась подруга. – Никак.
– Бритт, что происходит? Юхан же хороший парень, он так старается угодить тебе, и раньше у вас все было так хорошо.
Бритт молча вздохнула.
– Ну, что? Что у вас не так? Чем он теперь не угодил?
– Он на меня давит… – Голос как у обиженного ребенка. Господи, ну когда она повзрослеет? Хотя, если повзрослеет, это будет уже не та Бритт.
– Чем?
– Он хочет меня закабалить, хочет, чтобы я вышла за него замуж. – Бритт обиженно надула губы, словно предложение о замужестве глубоко ранило ее нежную душу.
– Тебе сколько лет? Не пора ли и правда подумать о потере свободы?
Подруга решительно забралась на диван с ногами, чуть поелозила попой, устраиваясь поудобней, посопела, потом сделала заковыристый жест рукой в воздухе и объявила:
– Я согласна потерять свободу… но не с Юханом же!
– Это почему?
Последовал почти горестный вздох:
– Не знаю…
Линн вдруг поняла, чего им с подругой не хватает.
– Бритт, возьми скрипку.
– «Шторм»? – буквально подскочила та.
– Угу…
Когда требовалась отдушина, они брали в руки скрипки и играли дуэтом. Это было еще тогда, когда подруги жили этажом ниже, потом у Линн появился другой участник скрипичного и не только дуэта – Ларс, который играл не хуже Бритт, а вот Фрида, с которой теперь делила жилье Бритт, не играла. Бритт страшно не хватало их «поигралок», как называли свои импровизированные концерты подруги.
Снова звучали две скрипки, снова ярилось море при звуках «Шторма» Вивальди, ласкала слух нежная мелодия песни «Таинственного леса» Ловланда…
Импровизированный концерт, который еще полтора года назад был бы обычным, а сейчас являлся чем-то особенным, прервал приход Фриды. Она не стала останавливать подруг, но те уже сами выдохлись. Давно не играли…
– А вы с Ларсом играете?
– Сейчас нет.
– Почему?
– Даже не знаю. Боялись разбудить Мари… Не знаю.
– Как малышка? – улыбнулась Фрида.
Трехмесячная дочка – любимая тема для разговора у Линн и Ларса, неудивительно, они так ждали малышку, Линн боялась недоносить. После первой трагедии – выкидыша – врачи обещали, что дети у Линн еще будут. Будучи беременной первым ребенком, Линн попала в банду, снимающую снафф-видео – реальные пытки людей, причем попала в качестве жертвы, к ней применить арсенал не успели, но пережитый ужас сказался: уже освободившись, она потеряла ребенка. Ларс сделал все, чтобы Линн забыла об ужасах, приведших к выкидышу, и ему это удалось. Он очень заботливый и любящий, и хотя трагедия была некоторым образом связана с его прошлым, все верили, что вины Ларса в ней нет.
– Хорошо. Фрида, я в деле?
– Но как ты намерена этим заниматься, если у тебя крохотная дочка? Ей нужна мама, – усомнилась Бритт.
– И папа тоже. Вот отличие шведов от американцев – мы не сидим привязанными к детям. Родители имеют по отношению к ним одинаковые обязанности, почему Ларс не может побыть с малышкой, пока я работаю? Это и его дочь.
– И… Ларс на это согласен?
– Еще как! Видела бы ты, как Ларс меняет Мари подгузники.
– Линн, – вмешалась уже Фрида, – у вашей малышки не будет раздвоения личности? Ты зовешь ее Мари, в то время как Ларс настаивает на Линн.
– Он тоже зовет Мари. Уже понял, что говорить «Линн» сразу матери и дочери неудобно.
Некоторое время Линн рассказывала о крошечной Мари. Они семьей жили на острове в замке Ларса, куда перебралась ухаживать за правнучкой и бабушка Линн Осе Линдберг, заменившая самой Линн мать. Нелепо при живой матери ее заменять, но мама Линн, родив ее, посчитала свои обязанности выполненными и самоустранилась. Отец вечно был на гастролях, а потом, когда сменил скрипку на фотоаппарат, просто разъезжал, снимая разные уголки планеты. Бабушка и дедушка заменили Линн родителей. Но она не жаловалась.
– Давайте уточним все, что мы знаем на данный момент. Станет понятно, какие вопросы задавать завтра Флинтам. Бритт, расскажи. – Фрида решила, что пора вернуться к делу, тем более Линн напомнила, что ушла из дома ненадолго.
– Вот она – семейная кабала! – ткнула в подругу пальцем Бритт.
– Ладно тебе, рассказывай, что знаешь.
– С Петрой мы учились в колледже, она классный дизайнер, креативно мыслит…
Если Бритт не остановить, она еще полчаса будет объяснять преимущества креативного мышления перед обычным, ванильным, как зовет любое поползновение окружающих «быть как все». А о колледже дизайна, в который приехала учиться из далекой Калифорнии и который бросила, когда надоело заниматься коллекциями одежды ежедневно, готова говорить и вовсе часами. У Бритт мать шведка, отец – американец, в зависимости от ситуации она то считает себя шведкой, то говорит: «У нас в Америке…»
Пока не началось это «у нас…», Фрида посоветовала:
– Давай лучше о ее матери.
– Я мало что знаю, – Бритт привыкла, что ее тормозят, и на подруг уже не обижалась. – Аника и Андреас давно живут каждый сам по себе. Она пластический хирург с золотыми руками, он… даже не знаю кто, занимается, как говорила Петра, всем понемногу.
– Сколько у них детей?
– Только Петра, но мне кажется, она не дочь Андреаса.
– Но фамилия у них одна. Удочерил?
– Нет, кажется, Петра говорила, что Андреас взял фамилию Аники, ее первого мужа, у него самого какая-то неблагозвучная.
– Вот глупости! – фыркнула Линн. – Будто фамилия может изменить человека.
– Мало ли какие у него были причины. Расскажи, что знаешь о финансах семьи.
– Ничего, – пожала плечами Бритт, устраиваясь с ногами на диване в своей излюбленной позе. Таких у нее было две – вот так с ногами под себя или ноги на столик рядом. Обе ненормальные, но подруги терпели, Бритт не переделаешь, а если это произойдет, то Бритт будет уже не Бритт. Тем более носки у нее всегда чистые…
Некоторое время Бритт напрягала память, пытаясь выудить еще что-нибудь, но о семье Петры она действительно знала немногое. Каждый жил сам по себе, Аника чаще всего отсутствовала, Андреас активно наставлял жене рога (наверное, взаимно), Петра тоже не считала себя крепко привязанной к семье и обремененной семейными ценностями.
– Я уже больше года с ней почти не встречалась, только созванивались, но не думаю, чтобы что-то изменилось. Это стиль жизни семьи – не мешать жить друг другу и получать удовольствие от того, что тебе нравится больше.
– Секс?
– И это в том числе…
– Почему же тогда приходилось прикрывать Петру, лгав, что она у тебя?
– Был какой-то парень, которого от матери следовало скрывать, что-то не нравилось.
– Почему Петра подозревает, что это не несчастный случай?
– А ты сама подумай: Аника врач, в жизни у нее все прекрасно, она успешна, с мужем проблем нет, деньги водятся… К чему принимать смертельный препарат? Да если и покончить жизнь самоубийством, то у Аники была тысяча возможностей сделать это иначе. И что амоксициллин для нее опасен, тоже не могла забыть.
– Нужно проверить, была ли у нее какая-то инфекция, чтобы срочно принимать антибиотики. Может, просто перепутала? Не думаю, чтобы следователи пропустили такой момент, – вздохнула Фрида, подумав, что стоило бы позвонить Оке Винтеру и проконсультироваться. Но как это сделать, если они даже не знакомы, видно, Оке пришел в Управление после ее ухода?
– Как-то все бессмысленно, – вздохнула Линн.
– С убийствами всегда так! – авторитетно изрекла подруга.
Фрида в ответ помотала головой:
– Неправда, люди не убивают друг друга просто так, мимоходом. В любом убийстве есть смысл, убивают из ревности, любви, обиды, денег, политики…
– А маньяки, они убивают просто так!
– Из-за тараканов в голове. Но маньяк не стал бы подливать амоксициллин в питье, скорее прирезал или проколол шины.
Они еще какое-то время обсуждали поведение возможных маньяков, потом Фрида покачала головой:
– Нет, если это и убийство, то классическое, такое, которое совершил кто-то, кому выгодна смерть Аники Флинт. Потому будем искать выгоду, если вообще будем.
– То есть? – Бровь Бритт приподнялась, выражая недоумение.
– Бритт, Флинт еще не поручил нам расследовать смерть его жены, не забывай об этом. А лезть самим в то, что нас не касается, не просто не стоит, но и противозаконно. Есть такое понятие – частная жизнь. Никогда не слышала?
– Поручит.
– Вот когда поручит, тогда и будем решать эту загадку.
Линн пора, она заехала на часок, а пробыла уже три. Дома ждал Ларс и… Об этом «и» постоянно напоминали переваливающиеся шарики внутри.
Подходя к дому (снова отправилась на метро вместо того, чтобы взять такси, как требовал муж), Линн размышляла о том, как сказать о своем твердом желании работать.
Она пыталась отвоевывать свое жизненное пространство, доказать, что на что-то способна сама. Работа у Фриды лучший способ сделать это. До сих пор Линн в агентстве только числилась, изредка заезжая в офис или в квартиру к подругам, устраиваясь со своим большим животиком и попросту мешая им.
Но дочка родилась, ей уже три месяца, самое время попробовать свои силы не только в болтовне или дома в сексуальных утехах.
В квартире вкусно пахло, у Ларса готов ужин. Помогая Линн снять плащ, он дурашливо ворчал:
– Вот моя участь – ждать жену со свидания, держа ужин горячим…
Ужиная, потом загружая посуду в посудомоечную машину, убирая на кухне, она все никак не могла решиться.
Оставалось только принять душ и отправиться в постель, где подобным разговорам будет не место. Наконец Линн почти твердо заявила:
– Ларс, я хотела бы поработать вместе с Фридой и Бритт. Надоело сидеть дома. У них новое дело…
– Чем вы намерены заняться?
Линн внимательно прислушивалась к интонации мужа, пытаясь понять, нет ли в ней насмешливых ноток. Не услышала, но все равно подозрительно поинтересовалась: