Из этого отрывка видно, насколько болезненно относился Солженицын к утечке информации о своей болезни, поэтому все последующие измышления журналистов о его недуге явно не соответствуют действительности.
Журналистская версия о раке желудка у писателя
Итак, рак желудка у Солженицына определили, когда ему было 33 года.
«Зимой 1952 года у Александра Солженицына на тридцать четвертом году жизни обнаружили опухоль желудка и 12 февраля прооперировали в лагере, где он уже отбыл семь лет из восьми, присужденных за критические высказывания в письме к другу в адрес Сталина», – пишет безымянный журналист в Интернете.
Александр Солженицын родился 11 декабря 1918 года. Рак у писателя обнаружили в декабре 1952 года, когда ему уже исполнилось 34 года, и рассуждения некоторых журналистов о «возрасте Христа и чудесном исцелении» для нас вряд ли представляют интерес.
Обратился к врачам он уже с сильными ноющими болями, а это означает, что рак был запущенным, однозначно III–IV стадия, то есть до этого заболевание развивалось не менее трех лет со стертыми симптомами.
«12 февраля прооперировали в лагере…» – и спустя абзац журналист пишет, что рак был «неоперабелен». Несоответствие? Не совсем. Абсолютная чепуха.
Не знаю, каким образом может быть проведена операция – сложнейшая, онкологическая – в лагерном медпункте, но если допустить, что это произошло, – операция была напрасной. Как говорят пациенты: «разрезали и зашили». То есть хирург убедился в том, что опухоль убрать невозможно даже частично – она проросла основательно, раскинув метастазы в печень и лимфоузлы. Иными словами, подтверждена III–IV стадия рака желудка.
Если же хирург все-таки решил частично удалить опухоль, то метастазы в печени и загрудинных лимфоузлах все равно остались бы.
Как онколог могу сказать однозначно: в условиях медпункта одного из лагерей ГУЛАГа за такую операцию не взялся бы ни один хирург. Условия не те.
Даже если рассматривать самую оптимистичную версию – опухоль только образовалась, метастазов не было – хирург убрал опухоль, осуществив частичную резекцию желудка. (Все это в лагере? С трудом верится, но все же…)
Затем после операции Солженицына держат в лагере и после окончания отбывания наказания 13 февраля 1953 года его отправляют на вечное поселение в Джамбульскую область Казахстана в село Берлик, где он работает после освобождения учителем физики и математики в средней школе.
То есть через год после операции Солженицын был в силах работать в школе в течение года…
Журналист пишет: «Его злокачественная опухоль не была операбельна, и медики предложили пройти курс лучевой терапии в городе Ташкенте, где применялись новые методики лечения больных раком»
Что же писатель делал, вернее, что он принимал эти два года, чтобы рак не прогрессировал? Во время нахождения в лагере – скорее всего, ничего, ведь не было возможности ни переписки, ни передачи откуда-либо каких-нибудь природных средств. Как известно, пока Солженицын находился в лагере и в ссылке в Казахстане, его жена вышла замуж за другого и судьбой писателя мало интересовалась. Это уже потом, когда он приехал в Рязань вполне здоровым и достаточно успешным, Решетовская быстро развелась с новым мужем и вернулась к Солженицыну.
А пока, попав в казахский поселок и устроившись на работу учителем, Солженицын чувствует себя крайне плохо и хватается за соломинку. Узнав о целителе, который лечит больных раком настойкой аконита по ступенчатой (капельной) схеме, он на свой страх и риск (ссыльным запрещено отлучаться с места проживания) едет туда и покупает эту настойку.
Данный факт подтверждает и журналист: «Случайно Александр Солженицын узнал, что за сто пятьдесят километров от села, в горах, один старенький знахарь настаивает ядовитый иссык-кульский корень и лечит раковых больных, назначая дозы по ступенчатой схеме. Велика была жажда жизни, и он поехал к нему, зная, что рискует получить двадцать лет лагерей и закончить свои дни в клоаке заключения»
Еще год Солженицын сдерживает развитие рака этой настойкой. И соглашается на облучение.
Журналист продолжает: «В январе 1954 года Александр Солженицын приехал в Ташкент с направлением, и после мытарств его положили в раковый корпус. Здесь он прошел курс лучевой терапии, продолжая пить ядовитую настойку по рецепту знахаря, познакомился с удивительными врачами, самоотверженно боровшимися за продление жизни безнадежных больных, и поверил в свое возможное выздоровление»
И опять неточность, которую и развеял словами своего героя Оглоеда Солженицын. Он перестает пить настойку, потому что онколог Вега (по совместительству больничная любовь Оглоеда-Солженицына) крайне против ненаучных методов.
В тексте книги: «Слепая вера Веги в науку наталкивается на уверенность Олега в силы природы, человека, в свои силы. И оба они идут на уступки: Вера Корнильевна просит, и Олег выливает настой корня, соглашается на переливание крови, на укол синэстрола…»
Следовательно, в диспансере Солженицын прошел курс и химиотерапии и облучения – без вспомогательных средств (без настойки аконита и настоя чаги).
Но уже в самом онкодиспансере он узнает о докторе Масленникове и его способе лечения рака чагой. Понимая, что настойка аконита уже оказала целебное действие – задержала развитие опухоли и метастазов, писатель осознает: это – надежда
По словам журналиста, Солженицына «выписали в марте 1954 года “со значительным улучшением”, и год спустя он задумал написать повесть “Раковый корпус” о своем чудесном исцелении»
Собственно, во всех источниках упоминается именно рак желудка последней стадии. И совершенно бездоказательно. Потому что никто и никогда не подтверждал и не опровергал эту теорию. На самом деле это не так, хотя заболевание, несомненно, было злокачественное и крайне серьезное. И надежды на излечение было невероятно мало. Но это был не рак желудка, а липосаркома.
История болезни Солженицына в воспоминаниях первой жены Н. Решетовской
«…Небольшая опухоль (она была у Сани и раньше, но не привлекала внимания) начала в январе очень быстро, со дня на день, расти. Ничего другого не оставалось, как ее удалить.
Всякий человек перед операцией волнуется. Сане тоже неспокойно. Да еще не на воле! Не выберешь, к какому доктору обратиться, в какую больницу лечь… На что надеяться?.. На что положиться?.. На судьбу?..
В последних числах января Саня лег в больницу. Оперировали его 12 февраля, под местной анестезией. Врачи разъяснили ему, что “опухоль не имела спаек с окружающими тканями, сохраняла до самого момента операции подвижность и капсуловидную замкнутость и поэтому не могла дать метастазов”. Так писал сам Саня. “Поэтому оснований для дальнейших беспокойств, как уверяют врачи, нет”».
Что такое липосаркома
Липосаркома – злокачественная опухоль, клетками которой являются измененные жировые клетки – липобласты.
Распространенность липосаркомы составляет около 10 % от всех злокачественных опухолей мягких тканей.
Липосаркомы развиваются из доброкачественных жировых образований – липом на фоне других доброкачественных образований – нейрофибром.
Липосаркомы могут быть множественными и встречаться в различных областях тела, однако замечено, что излюбленной локализацией высокодифференцированной липосаркомы является забрюшинная клетчатка, миксоматозной липосаркомы – межмышечная жировая ткань бедра и голени.
Опухоль обычно безболезненна, мягкоэластической консистенции, нередко имеет дольчатое строение. Рост липосаркомы происходит быстрее, чем липомы, образование может достигать 20–25 см в диаметре.
На ранних стадиях липосаркому бывает довольно сложно отличить от липомы. Подозрительны в плане злокачественности образования, исходящие из глубоких слоев мягких тканей, ограничение подвижности имеющейся ранее опухоли, предшествующая травма в месте появления образования.
Липосаркома чаще метастазирует в легкие, кости, печень, редко – в лимфоузлы.
Лечение оперативное или комбинированное (удаление липосаркомы в сочетании с лучевой терапией).
Прогноз чаще неблагоприятный, после операции наступают рецидивы.
Проводится послеоперационная лучевая терапия, которая применяется также для лечения метастазов и при местных рецидивах.
По показаниям может быть назначена химиотерапия.
История болезни глазами онколога
Итак, была небольшая опухоль (липома), которая начала быстро расти, болей при таком росте обычно не бывает – иногда при пальпации есть легкая болезненность. Поэтому, скорее всего, писатель обратил внимание на рост опухоли и обратился к врачам.
(Описывая ужасы отбывания наказания в сталинских лагерях и невыносимой жизни политзаключенных, писатели-диссиденты так и не смогли или не захотели ответить на вопрос: почему же медицинская помощь в исправительных учреждениях оказывалась достаточно квалифицированно? Операция была сделана под местным наркозом, своевременно и аккуратно. Вероятно, была проведена и гистология, потому что врачи обратили внимание на то, что отдаленных метастазов не было.)
Но при липосаркоме неизбежны рецидивы, то есть метастазы.
Итак, 12 февраля 1953 года Солженицыну сделали операцию и после этого отправили на поселение в Джамбульскую область. Журналист и здесь несколько исказил действительность: писатель был выслан сразу же, а не по окончании срока заключения.
Когда он обустроился на новом месте, к июню 1953 года состояние здоровья резко ухудшилось, начался рецидив липосаркомы. Жена описывает это так:
«…И почти тотчас же к Сане пришла болезнь. Перебегающие боли в области желудка. Аппетита нет. Все больше худеет. То ли гастрит, то ли язва. Николай Иванович (врач, тоже ссыльный в этом маленьком поселочке) пытается его лечить, но все бесполезно. Нужны анализы, нужны врачи-специалисты.
Ему разрешают выехать в Джамбул, областной центр, для консультации с врачами.
Настроение у Сани подавленное. И он пишет одной моей подруге, тогда одинокой, с которой некоторое время до этого начал переписываться. Он горячо просит ее в случае его смерти приехать сюда, в Кок-Терек, и распорядиться остатками его имущества. (Под “имуществом” он подразумевал свои произведения.)
В Джамбуле Саня прошел все анализы. Сделан ему рентген. Нет, это – не язва и вообще не желудочное заболевание. Это – опухоль величиной с большой кулак, которая выросла из задней стенки брюшной полости. Она давит на желудок и вызывает боли. Очень может быть, что опухоль эта, увы… злокачественная.
Связана ли она с той, которую ему удалили в Экибастузе? Но та опухоль до последнего момента еще сохраняла подвижность, и врачи были уверены, что она не дала метастазов. А может быть, все-таки… дала?..
Одни врачи склонны думать, что это метастаз старой опухоли: совпадает и период роста опухоли и лимфатические пути распространения метастаза. Другие считают, что эта опухоль – самостоятельная, малорастущая, даже застарелая и вовсе не злокачественная. Кому же верить? Во всяком случае, надо быть готовым к худшему!»
На обследование в Джамбул Солженицын поехал в ноябре 1953 года, то есть после операции прошло полгода. Этого вполне достаточно, чтобы метастаз (вторичная опухоль) настолько увеличился.
В Джамбуле писатель услышал об иссык-кульском корне (аконите). Ему удалось его немного достать. Он пробует его принимать…
«Первые дни после возвращения из Джамбула, в начале декабря, Саня чувствует себя хорошо. Вернулся аппетит. Но он не тешит себя иллюзиями. Смерть кажется ему почти что неизбежной. Утешение он видит в том, что не верит в полноту нашей смерти: “какая-то духовная субстанция остается”.
В Джамбуле ему дали направление в Ташкентский онкологический диспансер. Пожалуй, придется съездить туда на зимние каникулы! Но на что соглашаться: на операцию ли, на рентгено– или радиотерапию? Или, вернее… иссык-кульский корешок?..»
Настойку аконита писатель принимает один месяц – с начала декабря 1953 года до начала января 1954 года. Именно тогда его положили на лечение в 13-й корпус Ташкентского онкодиспансера.
Свидетельство Н. Решетовской
«Ташкент. На следующий день – на приеме в онкодиспансере. Врач считает, что это – метастаз. Операция – маловероятна. Нужна рентгенотерапия. И она дает направление в “лучевое” отделение клиники.
На следующий день, 4 января, Саню положили в клинику – больница ТашМИ[1], 13-й корпус.
Уже через день расчертили Сане живот на четыре квадрата и стали их по очереди облучать. Через день, а потом и каждый день. Одновременно ему стали давать какие-то таблетки.
Заведующая лучевым отделением Лидия Александровна Дунаева, лечащий врач Ирина Емельяновна Мейке уверяют Солженицына, что рентгеном разрушат ему опухоль, а таблетки – в помощь!..»
Таблетки эти были – синэстрол, обычно назначаемые при таком заболевании.
«…Полтора месяца пробыл Саня в онкодиспансере. 55 сеансов рентгена. 12 000 эр. Опухоль, хоть и не до конца, но в значительной степени разрушена. Ему велено приехать сюда снова к 1-му июня. Это уже неплохой признак, иным велят явиться через месяц и даже через две недели. А все-таки не оставляет сомнение: возвращена ему жизнь или только поманили ею? Отпраздновал свой выход из 13-го корпуса походом в театр на балет Дриго “Эсмеральда”».
В середине февраля Солженицын выписывается из онкодиспансера – опухоль разрушена частично. Но обычно после проведенного облучения клетки липосаркомы начинают усиленно делиться, да и высок риск появления метастазов в печени и костной ткани.
Писатель прекрасно это понимает – и подстраховывается. У него есть два адреса, которые передают из рук в руки онкобольные – казахского целителя Кременцова, собирающего корни аконита для настойки против рака, и врача Масленникова из Александрова, высылающего рецепт использования березовой чаги и саму чагу.
«…Съездив в горы, к старику Кременцову, за иссык-кульским корнем и получив его пригоршню, Саня возвращается в свой Кок-Терек совсем в другом настроении, чем уезжал. Тогда была маленькая надежда, а сейчас он ощущает возврат к жизни. Совсем ничего не болит. Вот счастье-то! Надолго ли?.. Корень тем временем настаивается. Скоро начнет его пить. Рентген рентгеном, а корень – корнем».
В это же время Александр Исаевич списывается с доктором Масленниковым и получает чагу для лечения. В течение четырех месяцев до следующих сеансов облучения он пьет настойку аконита и чаги большими порциями.
«21 июня он уже снова в 13-м корпусе. Приняли Солженицына в онкодиспансере очень ласково. Нашли, что он изменился неузнаваемо. Но, тем не менее, еще до всякого серьезного осмотра, сказали, что кладут его на месяц.
Пробыть в онкодиспансере пришлось почти два месяца. Когда лейкоциты слишком падали, рентген приостанавливали.
Но вот пришел конец лечению. Теперь Солженицын приедет сюда лишь через 10 лет, весной 64-го года. Приедет не для консультации, не для лечения. Приедет потому, что задумает писать повесть об этом “раковом” корпусе…»
Повторный курс облучения опухоль до конца, конечно же, не разрушил. Но сдвиги были – она опять уменьшилась. И это благодаря постоянному приему аконита и чаги, хотя в онкодиспансере писатель их не принимает – врачи категорически против. И переубедить их невозможно. Но сразу же после выписки писатель опять начинает прием аконита и чаги – он видит реальные результаты. И его в этом поддерживает доктор Масленников, с которым у него завязалась переписка.