А с этими учеными-интеллигентами вечно какая-нибудь незадача. Не нравится тебе советская власть – так и борись с ней самой! Пиши прокламации, листовки про «фашистский режим» в стране, что душит интеллигентов. Но зачем гадить своей стране (если она, конечно, своя, а не «эта»)? Зачем подрывать ее обороноспособность, срывать разработку важных для экономики и промышленности разработки других ученых?
Но когда в НКВД пришел Берия, он нашел способ использовать таких вот Лландау с пользой для страны. Раз уж они так любят писать друг на друга доносы, когда их самих за их грешки берут за одно место, то лучше определять этот контингент в «шарашки». И пусть, пока идет разбирательство, кто и как кому из них нагадил друг дружке и стране, работают на пользу стране под чутким присмотром «кровавой гэбни»… В их же конструкторских бюро.
Есть такая замечательная страшилка у современных борцов со сталинизмом – «кровавый тиран» так ненавидел всех ученых или конструкторов, что загонял их в «шарашки», если не получалось сгноить их в лагерях ГУЛАГа. И для убедительности обязательно приведут историю КБ Туполева, пытаясь убедить зрителя, слушателя или читателя, что в «шарашках» сидели ВСЕ конструкторы или ученые СССР. Поголовно… Кстати, слово «шарашка» – «шарашкина контора», насколько помню из детских впечатлений, данное выражение почему-то связывалось с кучей бездельников.
При этом были такие конструкторы, как Яковлев, нарком авиастроения перед войной, Лавочкин, Ильюшин, Микоян не сидели при Сталине. Хотя Микоян – отдельная песня. Ему отдали по блату новую разработку Поликарпова с практически всеми сотрудниками КБ Поликарпова – МиГ-1, и был он братом наркома А.И. Микояна. Но также не сидели ни одного дня конструкторы танков, кораблей, пушек, стрелкового оружия и прочие Курчатовы.
Еще в конце 1980-х, на пике разоблачений сталинизма и призывов построить социализм с человечьим лицом в одном из технических журналов довелось почитать воспоминания одного из заместителей Туполева в конце 30-х Л.Л. Кербера о том, как они все сидели в «шарашке» и как туда попали. (Кербер Л.Л. «А дело шло к войне», журнал «Изобретатель и рационализатор», 1988, № 3–9).
Сам Кербер Леонид Львович (1903–1993 гг.) до ареста в 1938 году работал в системе РККА, занимался системами связи для различных родов войск и видов военной техники, в том числе и для авиации. В 1930-е годы занимался аппаратурой радионавигации для туполевских бомбардировщиков ТБ-3 и рекордного АНТ-25 в плане подготовки перелета в США через Северный полюс. С 1939 года Кербер оказался в ОТБ НКВД («шарашке» под началом Туполева), где работал над самолетом «100» (прототип Пе-2), «102» (ДВБ-102, М-2) и у А.Н. Туполева по «103» (прототип Ту-2). Кербер – автор многих научно-технических и научно-мемуарных книг («Ту – человек и самолет», «Туполевская шарага» и т. д.), из-за издания последней книги за рубежом ему пришлось в 70-е годы покинуть ОКБ.
Кербер в книге «А дело шло к войне» описывает интересные подробности: как Туполев пересажал сотни своих сотрудников, помощников и прочих работников своего КБ. Точнее, он писал примерно так: когда Туполева посадили «ни за что», то ему предложили назвать всех его подельников, и тот, чтобы не обидеть никого (чтобы не ошибиться и зря кого не оклеветать) написал пару сотен фамилий – всех, кого знал по своему КБ, и не только. Как оказалось, все эти люди уже сидели по лагерям ГУЛАГа. Благодаря Туполеву их собрали в Москву из тех страшных лагерей и, поставив решетки на окнах КБ и авиазавода Туполева, вместе с Туполевым дали задание создавать новые самолеты. Все эти Мясищевы-Петляковы до ареста у него были сотрудниками КБ.
Как назвал их сам Кербер – «находим: А.Н. Туполева, В.М. Петлякова, В.М. Мясищева, И.Г. Немана, С.П. Королева, А.И. Путилова, В.А. Чижевского, А.М. Черемухина, Д.С. Маркова, Н.И. Базенкова – одним словом, весь цвет русской национальной авиационной мысли. Сотни дружеских глаз смотрят в нашу сторону, как бы успокаивая, теперь все будет хорошо. А меня берет оторопь – значит, это правда, значит, все они арестованы. Но ведь это катастрофа!»
Видимо, Яковлевы, Ильюшины и прочие Лавочкины «цветом национальной авиационной мысли» не являются…
Туполев, когда сам уже был во главе своего закрытого на решетки КБ, подавал списки на конструкторов, которые ему были нужны…
«А.Н. Туполев рассказывает: уже много времени, как мы вас включаем в списки специалистов, нужных нам для работы над проектом 103, но все безрезультатно: главное управление лагерей НКВД, ГУЛАГ тщетно разыскивало вас в своих кладовых от Минска и до Колымы, от Джезказгана и до Норильска. «Слава Аллаху, что нашли живыми, могло быть и иначе, – с грустью говорит Старик, – ведь многих, ох, очень многих так и не нашли»…»
Данное КБ Туполева было переименовано в ЦКБ-29, состоящего их трех «самостоятельных бюро: В.М. Петлякова, которое проектирует высотный истребитель – проект 100, В.М. Мясищева, конструирующее дальний высотный бомбардировщик – проект 102, и Туполева, разрабатывающее пикирующий бомбардировщик – 103. Кроме того, в стадии формирования четвертое бюро – Д.Л. Томашевича, которое будет работать над истребителем 110».
Когда Кербер и те, кто прибыл с ним, освоились в КБ, к нему пришел сам Туполев и стал рассказывать, как он сам оказался тут…
«А.Н. Туполев, зайдя ко мне вечером, когда я засиделся в пустом зале над решением очередного технического вопроса, рассказал:
«В эмбриональной фазе нас отвезли в Болшево, помнишь ту коммуну из фильма «Путевка в жизнь»? Кого там только не было: корабелы, танкисты, артиллеристы, химики… Так вот, через пару дней после приезда в Болшево меня вызвали к тамошнему начальству, и я получил первое задание – составить список известных мне арестованных авиаспециалистов. Откровенно говоря, я был крайне озадачен. Всех арестованных до меня я знал, а после? Не выйдет ли так, что по моему списку посадят еще Бог знает сколько народу? Поразмыслив, я решил переписать всех, кого знаю, а знал-то я всех. Не может же быть, что пересажали всю авиапромышленность? Такая позиция показалась мне разумной, и я написал список человек на 200. И что же ты думаешь, оказалось, что за редким исключением все они уже за решеткой. Да, знаешь, размах грандиозный!..»
Спрашивается, с чего это сам Туполев рассказывает всем прибывшим, как он писал те списки? Туполев уверяет, что сразу после ареста его отправили в бывшую коммуну для малолетних, в которой и собирали арестованных конструкторов. Туполев уверяет, что там были и другие конструкторы – танковых, корабельных, артиллерии и прочих КБ.
Но, насколько сегодня известно, знаковых фамилий среди конструкторов других профилей в лагерях не сидело. Туполев уверяет вновь прибывшего, что его заставили писать списки на всех «известных мне арестованных авиаспециалистов». Но не рассказывает зачем. По сюжету – для того чтобы Туполев с ними начал работать в закрытом КБ. В итоге, Туполев пробалтывается, что вписал в эти списки не только арестованных, но и тех, кто, по его информации, должен был быть на свободе. Зачем он так сделал?? Да кто его знает… Туполев тут же уверяет Кербера, что данные люди на этот момент уже были арестованы, но, честно говоря, не совсем понятно – зачем он, Туполев, вообще вписал людей, об аресте которых он еще не знал?!
Зная на сегодня больше подробностей о нашей тогдашней интеллигенции, можно предположить несколько другой сюжет…
Туполева арестовали за его личные прегрешения как ведущего конструктора и определили в коммуну, а не в СИЗО, стали допрашивать по его делу, и там он начал писать списки всех своих «подельников», о которых мог и должен был спрашивать следователь. После чего Туполев, в общем, просто оговорил десятки человек, которые, как он точно знал, не были еще арестованы. Но так как он знал, что будет создано закрытое КБ под его руководством, то ему для работы эти люди просто были нужны – все чертежники, копировальщики и прочие сотрудники его же КБ.
А дальше, когда КБ как ЦКБ-29 было создано (после ареста Туполева им руководил брат Кагановича, которого с должности директора авиазавода перевели командовать авиаКБ), составление списков продолжилось – их писали уже все, кто был в этом ЦКБ. Но начал это дело Туполев, когда, по сути, оговорил десятки невинных людей…