– Ваши ловушки нас не тронут. – Алн и в самом деле выехал вперед, но через несколько минут придержал лошадку. – Даг, а еда у тебя есть?
– Конечно, – заторопился Змей, начиная понимать, вовсе неспроста полукровка выглядит сейчас бледным и усталым, – мясо, хлеб, сыр, орехи, чего ты хочешь?
– Всего, только положи в миску или туесок. Я должен смотреть дорогу, здесь слишком много камня, слои совсем тонкие, – непонятно пожаловался Алн и смолк, полузакрыв глаза.
Лошадка полукровки неторопливо потрусила вперед по знакомой Змею тропе в сторону гор, и он невольно вспомнил, как они вчера ехали тут с Эстой, привязанные позади бандитов. И как тихоня тараторила всякую ерунду, отвлекая и развлекая плотоядно поглядывавших на нее мужиков. Внезапно острая злость на негодяев, вылавливающих на дороге одиноких путников, удушливой волной окатила Дагорда, и он крепче сжал кулаки, начиная понимать, сегодня Эсте уже не удалось бы удержать его от драки. Какая-то новая грань открылась в душе Змея, и он, никогда ранее не ревновавший своих подруг и никогда не вспоминавший о вчерашних приключениях, особенно если они закончились в постели, сегодня готов был убить тех бандитов за жадные взгляды, какими они так нагло ощупывали его глупышку.
– Это хорошо, – тихо забормотал полукровка, – что ты ее вспомнил, подумай еще немного, так легче искать.
– А о чем подумать? – неожиданно даже для себя стушевался Змей, – и кого ты ищешь?
– Эсту, конечно, – невозмутимо отозвался тот и снова прикрыл глаза.
– То есть… – начал понимать граф, – ты специально сюда пришел?
– Даг! – жалобно воззвал тот. – Ты думай про нее, а то они по скалам едут, там слои едва заметные!
– А можно я буду думать? – предложил Маст. – Она мне сестра. Младшая. И единственная.
– Думать ты можешь, – отстраненно сообщил снова прикрывший глаза полуэльв, – но мне это не поможет. Нужна истинная любовь.
– Вот как, – озадаченно проворчал Арвельд, с новым интересом разглядывая Змея, это что же, выходит, у этого кумира придворных дам к Лэни истинная любовь? Вроде он слышал или где-то читал, будто такую только эльвы способны отличить?
А Змей, невидящим взором уставившись на поднимавшиеся перед ними отроги Западного хребта, освещенные заходящим солнцем, горько усмехнулся своей несообразительности. Ведь говорил же нечто такое полукровка и раньше, и он сам знал про эту особенность эльвов лечить собственные беды и разочарования ярким светом истинной любви. Но вот почему-то не сложил вместе все эти сведения, не догадался, отчего полукровка так упорно стремился все время держаться рядом с ним.
И в этот момент Дагорду вдруг четко припомнилось, как Алн сказал о своем намерении пойти туда же, куда отправится она. Сердце неожиданно замерло и сразу же забилось горячо и сильно.
Демон! Так ведь получается, этот белобрысый гад еще там, во дворце, почувствовал любовь глупышки к нему, Змею!
Сто раз демон! И столько же раз кретин он сам, если не сообразил этого сразу же. Хорошо хоть хватило ума вечером предложить ей свое кольцо… и руку, иначе сейчас у него не было бы никакого права отрывать головы наглым похитителям чужих женщин.
– Нет, сейчас мне их не достать, – сказал вдруг Алн и, взяв из миски хлебец, жадно откусил, – но завтра с утра они должны дойти до широкого слоя. А сегодня мы можем дальше не идти, заночевать здесь. Мне нужно отдохнуть.
– Хорошо, – согласился Змей, посмотрев на голубые тени, залегшие вокруг глаз полуэльва, – тут через полмили речка, там есть удобное для стоянки место.
Спорить с ним никто не стал, и вскоре они уже устраивались на ночлег. Маст занялся лошадьми, а Даг костром, радуясь своему решению приоткрыть свое инкогнито Наерсу. Потому-то прижимистый дознаватель и не поскупился ни на магические зажигательные палочки, ни на тонкий и легкий походный шатер, пропитанный не пропускающими воду смолами.
Однако, разведя огонь и поставив на него котелок, Змей обнаружил, что полукровка и не подумал лезть в благородно предложенное ему укрытие. Он вообще устроился так, как не додумался бы ни один знакомый Дагу гвардеец или опытный обозник. Наскоро сжевав все содержимое своей миски, выбрал недалеко от костра самый густой куст, каким-то образом раздвинул его ветви и влез в середину, замотавшись, как в кокон, в свой рыжеватый плащ. И теперь просвечивал сквозь полуоблетевшие ветви этой рыжиной, словно невиданных размеров тыква.
– Чего это он? – показав глазами на куст, тихо спросил вернувшийся напарник, бросая рядом с костром охапку сухих сучьев.
– Не знаю, – пожал плечами Змей, мелко нарезавший копченое мясо, раз встали на ночевку чуть раньше, можно сварить похлебку, – он всегда действует только так, как считает нужным.
– Счастливый, – подумав, вздохнул Маст, – а вот я почти девять лет действовал по приказам и жил не своей жизнью.
– Ну, тогда тебе еще повезло, некоторые жили чужой жизнью все четырнадцать лет. Даже если не были лишены памяти, – вспомнив Эсту, добавил граф.
– Я решил… вернее, должен тебе кое-что рассказать. – Арвельд закончил ломать сучья и присел на свой брошенный плащ. – И попросить извинения.
– Уже интересно, – насторожился Даг, ссыпал мясо в закипающую воду и взялся за лук, – и хотелось бы подробнее про извинения. Мы ведь никогда раньше не встречались.
– Встречались, – невесело усмехнулся Арвельд, – только я хорошо умею прятаться, вот и делал все, чтобы не попасться тебе на глаза. Это я жил с друзьями в потайных комнатах замка Адер, и это меня прятал Лаутр. Потому Эста и увела меня в монастырь, а знакомый тебе целитель снял со щек шрамы.
– Демон, – всплыло перед глазами Змея видение крепко обнимавшей незнакомца глупышки, и из его сердца выпала острая заноза, про которую он не мог забыть, как ни хотел, – спасибо за откровенность. Я рад… что мне больше не нужно тебя убивать.
– Ого, – присвистнул Арвельд, и глаза его озорно блеснули. – Ну тогда я рад еще больше. Жаль, нельзя как следует отпраздновать эту радость… хотя у меня есть фляжка вина.
– Не стоит, – предостерегающе поднял руку Дагорд, – в этих местах бродит дозор бандитов, которые поймали нас с Эстой.
– И это тоже нужно объяснить, – сразу помрачнел герцог. – они вовсе не бандиты, а такие же беглецы, как я. Хотя и есть среди них несколько случайных людей, примкнувших по личным причинам, но в основном все подчиняются приказам и стараются вести себя по-человечески.
– Ловить девушек на дороге и пытаться сразу затащить в кусты очень человечно, – едко зашипел Змей, – если бы она мне не запретила на них нападать, сейчас не была бы в плену.
– Может, Эста и хотела попасть в плен? – осторожно предположил Арвельд.
– Как ты догадался? – язвительно ухмыльнулся граф, помешивая похлебку. – Конечно, хотела. Почему-то подозревала бывшую жену Олтерна в причастности ко всем этим событиям.
– И была права, – нехотя произнес Арвельд. – А почему Зоралда бывшая жена?
– С недавнего времени она считается покойной. – В глазах Змея мелькнул мстительный огонек. – Документ, подтверждающий это, подписан почти дюжиной надежных свидетелей, мне доподлинно известно.
– Вот как. – Герцог начал понимать, что планы его давних освободителей трещат, как утлая лодчонка в шторм, и не мог этому не радоваться, потому как больше не испытывал ни прежней горячей благодарности, ни желания исполнять данные клятвы.
Хотя и нарушить их не имел никакой возможности, чтобы не упасть в собственных глазах до статуса презренного и неблагодарного клятвоотступника.
Спать напарники договорились по очереди, но, когда доварилась похлебка, из куста вылез Алн, подставил свою миску и, торопливо вычерпав варево, небрежно заявил, что они могут спокойно ложиться отдыхать и не переживать, он принял меры.
Не поверить хоть и нечистокровному, но потомку древнейшего народа не решился ни один из мужчин. Поэтому оба чувствовали себя полными сил и отдохнувшими, когда на рассвете над шатром раздался мелодичный голос полуэльва, распевающий что-то проникновенно-торжественное.
– Варить еду будем на месте, – едва напарники выбрались из шатра, сообщил он загадочно, – они уже собираются в путь. Я видел большой караван.
– Как мы их догоним? – торопливо собирая вещи, осторожно осведомился Дагорд и получил в ответ снисходительную улыбку.
– У тебя хорошие сны… я полон сил.
– Интересно, – задумчиво произнес себе под нос Маст, – какие такие сны?
– Нормальные сны, – возмутился Змей и в первый раз за много последних лет почувствовал, как у него, словно у подростка, полыхнули огнем уши.
Он отчетливо помнил свой сон, и в нем действительно не было ничего такого… но рассказывать всем его все равно не хотелось. В этом сне Эста сидела за столом напротив него и подкладывала ему на тарелку жареное мясо, как когда-то утром в имении Росалины. А у Змея было так хорошо и тепло на душе, ведь это был Их дом и Их собственная кухня…
– Давайте мне поводья и держитесь крепче, – скомандовал Алн, усевшись на лошадь, и Дагорд беспрекословно выполнил все его указания.
Полукровка далеко не болтун и пустослов и зря ничего говорить не стал бы.
– Можете закрыть глаза, – отстраненно предложил эльв, направив свою лошадь в гущу кустов, – чтобы не тошнило.
Змей и это указание выполнил беспрекословно, успев заметить краем глаза испытующий взгляд напарника. Хотел еще сказать тому, что напрасно он не верит полукровке, но не успел. Все вдруг закружилось вокруг, словно на сумасшедшей ярмарочной карусели, а потом она сорвалась с места и начала стремительно падать, все ускоряя свое бешеное вращение.
Глава 6
– А-а-ах! – сам сорвался с губ отчаянный вскрик, но под ногами уже была твердая, каменистая земля, а меж чахлых кустов, изредка торчавших вокруг ошалело трясущихся коней, скользили плотные клубы холодного тумана.
– Нужно покушать, – тихо прошептал полукровка и мешком свалился с лошади.
– Демон, – емко сообщил свое отношение к такому способу перехода Арвельд и, торопливо спрыгнув на землю, принялся отвязывать от седла вязанку толстых сучьев, прихваченных по совету Ална.
Даг спрыгнул следом, расстелил шатер и одеяла, перенес на них полуэльва, сунул ему в руки хлеб и сыр и достал флягу с вином.
– Налить?
– Лучше воды с медом.
– Сейчас.
Через некоторое время, когда под прикрытием большущего валуна разгорелся костер и начала закипать вода, настороженно оглядывавшийся герцог сообщил, что уходит осмотреть окрестности.
– Не ходи, – слабым голосом остановил его беловолосый, – мы в трехстах шагах от ледника. И Эста уже едет… часа через два будет на той стороне.
– От какого ледника? – ничего не понял Змей, бросил в котелок мясо, накрыл крышкой и поднял взгляд на покорно присевшего напротив напарника. – Ты что-то знаешь?
– Жил здесь, – мрачно признался тот, – когда внезапно возвращается память, для большинства людей это оказывается огромным ударом. У одних появляется желание всех убить, и правых, и виноватых, другим самим жить не хочется. Особенно тем, у кого была невеста или молодая жена.
– У тебя была невеста?
– Милосердные духи миловали. Отец с матушкой уговаривали меня подарить свое кольцо одной девице, но она меня невыносимо раздражала своим высокомерием и умными высказываниями. И хорошо, что не решился на помолвку, сейчас она уже давно и прочно замужем, а мне никого не хочется убивать. Но мы говорили про это место. Если я правильно понимаю, Эсту везут в крепость. Она стоит в долине, за той горой, но была давно заброшена. А теперь там все восстановлено, мастера работали из Торема. И деревня есть, скот разводят, пчел.
– Я правильно понимаю, там хозяйкой – бывшая герцогиня Зоралда? – не выдержал Змей.
– Нет, хозяйка там госпожа Ниди. А про герцогиню я точно не знаю, но однажды подслушал разговор… случайно, разумеется. Так вот, она вроде писала письма Ниди, как я понял, с указаниями. Но вскоре сюда прибыли новички, а нас, тех, кому было где укрыться, отпустили в королевство. Лаутр к тому времени уже работал в замке у Геверта… и он провел нас в закрытую половину.
– Мог бы мне сказать, неужели думал, будто я пойду вас сдавать?
– Прости… но именно так и подумал. Тут есть и твой родственник, он адъютант у госпожи Ниди, и вот он нам сказал, что ты всегда был очень преданным воином. Да мы и сами понимали, если бы Олтерн тебе не доверял, то не отправил бы пасти Герта.
– Вот оно что! И кто же этот родич?!
– Здесь его зовут Кэнк. И мой тебе совет, придумай себе другое имя. Сейчас тебя трудно узнать, а я за тебя поручусь. Скажу, что ты такой же, как мы, только успел вовремя сбежать в Торем. Признаться никогда не поздно, но так безопаснее. И Эсте так легче будет помочь. И о нашем родстве я тоже никому не скажу.
– Хорошо. – Змей пока не думал, как они будут спасать глупышку. А зачем зря тратить время, если ничего не известно?! Ни сколько рядом с ней бандитов, ни что именно она задумала сама? – Зови меня Тао. Это имя легко запомнить, и здесь его не может знать никто.
Через час, поев и спрятав лошадей за грудой камней возле тощих кустиков, маленький отряд обогнул стороной тропу и вышел к леднику.
– И как они собираются его преодолевать?! – скептически осмотрев со склона гладкое, как зеркало, ледяное поле, слегка наклоненное в их сторону, осведомился Змей. – Вряд ли тут можно пройти напрямик!
– А они пройдут, – опроверг его предположение Арвельд, – сначала двое или трое посыпают дорожку песком с золой, а с тропы их держат веревками. А потом осторожно проводят лошадей, и последними идут люди. Обычно все проходит удачно, хотя иногда бывали и несчастные случаи. К вечеру должны переправиться все. Мы останемся ждать здесь? Если стоять в тени камней, то с той стороны нас не заметят.
– Я буду ждать тут, а ты иди, отдохни, – твердо объявил Змей, и Арвельд покосился на будущего зятя с возросшим уважением.
За последние годы он многое повидал и знал теперь жизнь с такой стороны, с какой никогда бы не столкнулся, если бы остался в замке, занимался хозяйственными делами и учился управлять герцогством. И уже давно осознал, значительная часть людей вовсе не думает того, что говорит вслух, и уж тем более никогда так не поступает. Потому и остаются всего лишь громкими словами призывы к благородству, честности, самопожертвованию и состраданию. И тем приятнее найти в мужчине, который скоро станет родственником, редкого человека, у которого обещания не расходятся с поступками.
– Я останусь с тобой. – Герцог постелил на высохшую кочку плащ, сел и задумался.
Как-то раньше он не загадывал, чем будет заниматься, когда рассчитается с долгами чести за возвращенную память. Крутилось в мозгу несколько смутных планов, очаровать состоятельную вдовушку из провинции или уйти в Торем, один знакомый бей звал его управляющим. И разумеется, он даже не мечтал вернуться в замок официальным владельцем, зная, что эта дорога для него закрыта навсегда. Теперь правящим, аш-герцогом, чьи дети будут носить этот титул и иметь право осуществлять власть в Адерском герцогстве, был Геверт, и выкинуть брата с законного и выстраданного места Арвельд считал подлостью. Хотя сам Герт, похоже, был бы искренне рад такому повороту в судьбе. И Эста, кажется, тоже считает правильным, если старший брат вернется. Разумеется, никто из них не потеряет права всегда жить в Адере и называться герцогами без приставки – «аш», которая положена только старшему в роду. А если женятся или выйдут замуж и захотят уйти – то получат один из городских домов и пожизненную ренту или небольшое поместье, каких, как правило, у каждого герцога не одно и не два. Вот только у их семьи переворот отнял большую часть пастбищ и почти все городские дома. Преданным королевским солдатам полагалось вознаграждение, а взимал его король, как обычно, с виновников мятежа и их пособников.