Силия медленно пробиралась сквозь лес маленьких детских ручек, хватающих ее за платье, вуаль и перчатки. Яркие цвета ее завораживали, а неустанно слепящее солнце только усиливало впечатление, подчеркивая необычные расцветки и формы. А еще окутывали запахи. Смесь сладких душистых ароматов, щекотавших нос специй и ладана, засушливый запах пустыни и кисловатая вонь ослов и верблюдов – все вместе они составляли непередаваемую экзотичность, всеобъемлющее ощущение таинственной заморской страны, так непохожей на привычную Англию.
А ведь именно она и есть здесь иностранка заморской страны, внезапно поняла Силия и остановилась, пытаясь отыскать в толпе своего мужа и их багаж. Но ничего не вышло. Он что, забыл про нее? Испытав прилив паники и раздражения, Силия инстинктивно откинула с лица вуаль, чтобы лучше видеть.
Вокруг возник шокированный шепот. Дети отвернулись, закрывая глаза руками. Силия дрожащими руками заколола вуаль шляпной булавкой. Она заволновалась по-настоящему. Куда же подевался Джордж?
В поисках мужа она нервно оглядывала толпу. Портовые доки располагались в тени низких скал: множество загонов для животных и складов были встроены прямо в сами скалы. Силия невольно подняла взгляд и увидела на вершине недалекого холма одинокого всадника на великолепном белом коне. Он был в традиционной арабской одежде и производил очень сильное впечатление.
В своих ослепительно-белых одеждах на фоне сверкающей лазури неба он казался божеством, взирающим с небес на простых смертных. Какая-то аура властности, грозный взгляд и мужественная красота завораживали и одновременно вызывали желание прикоснуться, чтобы убедиться в его реальности. Он казался неотвратимым, как золотые статуи фараонов, виденные ею в Каире. И, словно рабы на фресках храмов в тот день, когда ей все-таки удалось убедить Джорджа устроить им экскурсию, Силия испытала совершенно абсурдное желание броситься к ногам этого незнакомца.
Да откуда это взялось, господи? Силия мысленно заставила себя встряхнуться. Это просто мужчина. Да, поразительной внешности, но такой же смертный, как и все остальные.
Он был во всем белом, не считая золотой каймы по краям бишта – легкой накидки поверх длинной свободной туники. Кроме того, в его укале[1] тоже блестели золотые нити. Ослепительно-белая гутра трепетала на легком ветру. «Судя по мягким складкам, она скорее шелковая, чем хлопковая», – мелькнуло в голове Силии. Волевое, решительное лицо производило неизгладимое впечатление. Кожа сияла, словно отполированная солнцем. Четкие линии щек, носа и подбородка резко контрастировали с нежным абрисом чувственных губ.
Глаза с тяжелыми веками слегка напоминали ее собственные, хотя она не могла видеть, какого они цвета. Внезапно Силия ощутила, что пронизывающий взгляд мужчины направлен прямо на нее. А ее лицо даже не полностью закрыто вуалью. Он не должен был смотреть на нее, но незнакомец даже не отвел взгляд. Силия почувствовала, как внутри, откуда-то снизу, поднялась горячая волна жара. Должно быть, это от солнца! Ей вдруг стало так непривычно не по себе.
– Леди?
Силия обернулась и увидела перед собой человека, который занимался их багажом. Он стоял, уважительно сложив у груди ладони.
Тут Силия вспомнила, что надо прикрыть лицо вуалью. Она наконец оторвала взгляд от всадника на белом коне и вежливо поклонилась.
– Я Бакри, – произнес мужчина. – Мой повелитель, его высочество принц А-Кадиза, послал меня сопроводить вас во дворец. Должен попросить вашего прощения. Мы не ожидали приезда женщины.
– Мой муж не слишком хорошо переносит путешествия и нуждается в моей заботе.
Бакри поднял бровь, но сдержался и произнес:
– Пойдемте! Мы должны отправиться в путь до наступления сумерек.
Шейх Рамиз аль-Муханна, принц А-Кадиза, нахмурив брови, смотрел вслед удаляющейся женщине. Может, этот мужчина с безвольным лицом всего лишь английский дипломат, но о чем он думал, когда взял сюда женщину? Жену? Или любовницу? Да как он посмел!
Шейх смотрел на молодую женщину, которая подошла к ожидающему ее англичанину. При нем было столько верблюдов и мулов с их багажом, что хватило бы на небольшой караван. Высокая гибкая женщина. Ее вряд ли сочли бы привлекательной на Востоке. Здесь эталоном красоты считаются пышные женские формы, но Рамиз имел на этот счет другое мнение. Большую часть взрослой жизни он провел на Западе в больших городах. Там же он получил прекрасное образование и стал официальным представителем своего отца. Молодая женщина двигалась с грацией балерины. В своем бледно-зеленом платье, с лицом, полузакрытым вуалью, она напоминала Гвиневру из легенды о короле Артуре. Элегантная, утонченная, заманчиво недоступная. «Нет, она определенно не любовница, – решил он. – Но и держится не как жена».
Рамиз с отвращением смотрел, как муж что-то ей выговаривает. Этот идиот-англичанин принадлежал к тому типу мужчин, которые всегда винят за свои промахи кого угодно, но только не себя. Он не должен был выпускать ее из виду. Женщина ничего не отвечала на обвинения, но Рамиз видел, как она напряглась и выпрямилась. Бледность ее лица резко контрастировала с пламенеющими волосами. Должно быть, в гневе она великолепна. И соблазнительна. Рамиз ясно понял: несмотря на статус замужней леди, истинная страсть в ней еще спала. Интересно, что могло бы пробудить ее к жизни?
«Похоже, ее муж не просто идиот – он вообще ни на что не годится. Уму непостижимо, как эти англичане холодны в искусстве любви. Вот и неудивительно, что их женщины часто выглядят такими чопорно-напряженными. Они напоминают цветочные бутоны, застывшие на морозе или просто увядшие от нехватки солнца», – подумал он. В это время англичанин неуклюже пытался взобраться на верблюда, его жена следила за погрузкой поклажи. Затем она умело очутилась в седле на верблюде, с прирожденным изяществом поправила юбки, словно всю жизнь ездила на верблюдах. В отличие от своего мужа, который нервно хватался за луку седла, отчего животное начинало опасно перебирать ногами, женщина сидела в седле совершенно прямо, чуть приподнималась в такт движений верблюда и отлично держала поводья.
Рамиз тихо выругался. Какого черта он так внимательно разглядывает чужую жену? Честь запрещает ему подобное, даже если этот муж и беспросветный идиот. Англичанин, в конце концов, гость и прибыл по его личному приглашению.
Впрочем, он не питал иллюзий. Англичане, как и французы, стервятниками сидели в Каире и выжидали удобного момента. Султан некогда великой Османской империи пока еще бился за свою власть над торговыми путями страны, но безжалостный Мехмет-Али-паша уже захватил Египет. А-Кадиз же с его выходом к Красному морю открывал прямую дорогу к богатствам Индии. В данной ситуации Рамиз отлично понимал все выгоды и все опасности для его страны. А еще европейцы отчаянно стремились заполучить древние сокровища А-Кадиза. О нет, он – правитель А-Кадиза – не позволит им умыкнуть из страны и потом выставлять великие ценности в частных музеях жадных аристократов, не понимающих ни происхождения этих редких вещей, ни культурной ценности. Как не позволит он забрать власть над своей страной какому-то империалисту-завоевателю. Он – принц аль-Муханна, и его род древен и могуч, не чета всем этим лордам и герцогам.
«Важны не слова, а дела того, кто их произносит». Совет отца мудр, как всегда. Все-таки сейчас надо отнестись к англичанину непредвзято. Рамиз слегка усмехнулся и развернул коня. Его дворец находился в Балирме, древнем столичном городе А-Кадиза. Добираться туда предстояло три дня. Достаточно, чтобы все обдумать и составить планы.
Путешественники покинули порт А-Кадиза, обогнули холм и стали углубляться в пустыню. Шесть верблюдов и четыре мула образовали небольшой караван. Помимо возглавлявшего караван Бакри, принц нанял еще троих человек для охраны. Это были угрюмые мужчины, вооруженные кривыми мечами и тонкими длинными кинжалами. Они почти с отвращением смотрели на Силию и что-то мрачно бормотали. Их присутствие Силию скорее тревожило, чем успокаивало. Джорджу, похоже, тоже было от них не по себе, и он старался держаться поближе к Бакри.
Эта часть пустыни оказалась значительно грубее, чем ожидала Силия, – под ногами был не песок, а что-то вроде сухой затвердевшей грязи с мелкими острыми камнями и пылью – и сама местность тоже была неровной. Путники уже удалились от порта на довольно большое расстояние, а дорога по-прежнему продолжала идти все время вверх. Силия видела вдалеке высокие скалистые горы, почти оранжевые на фоне ярко-голубого неба, которое постепенно темнело, а с наступлением сумерек превратилось в синий бархат. Бескрайность пустыни поражала воображение и немного пугала. Сейчас Силия чувствовала себя песчинкой. Ее охватило благоговение. На какое-то время все страхи отступили на второй план, осталась только какая-то загадочная тайна этой земли.
Впрочем, понемногу Силия начала привыкать к окружающему ландшафту и размеренному движению верблюда, у нее постепенно улучшилось настроение. Она развлекалась тем, что живо представляла лицо Кэсси, читающей ее отчет о путешествии на «корабле пустыни». Это подстегнуло ее оптимизм, и она напомнила себе, что Джордж пользуется большим уважением среди дипломатов. Когда он преуспеет в своей миссии, то перестанет опасаться за свою карьеру и больше начнет заниматься вопросами их семьи, чтобы преуспеть и в этом тоже. У него все получится, она не сомневается!
Караван остановился на ночлег под сенью каменного откоса. На скале цвета терракота виднелись поблескивающие вкрапления агата. Небо покрывал необычный звездный ковер, словно гроздья переливающегося света.
– Так и хочется протянуть руку и к ним прикоснуться, – сказала Силия Джорджу.
Они стояли и ждали, когда же слуги установят для них шатер.
– А мне очень хочется оказаться в моей кровати под балдахином, – с сарказмом ответил Джордж. – Удобства просто «роскошные», не находишь?
По правде говоря, шатер действительно скорее напоминал навес, чем дом, ибо имел всего три стены. Занавес делил его посередине на две части. Потрогав грубую ткань, Силия подумала, что он, должно быть, соткан из какой-то шерсти.
– Наверное, это козья шерсть. Вряд ли здесь много овец. Не сомневаюсь, что и на ужин мы тоже получим козлятину, – произнесла она и добавила: – Козлятина очень вкусна, Джордж, тебе стоит ее отведать, только есть придется без ложек и вилок.
– Есть руками – это манера варваров. Ты меня удивляешь.
– Это их обычаи, – терпеливо сказала Силия. – Вместо ложек используется хлеб. И тебе придется, если не хочешь остаться голодным. Где мне положить ковер для тебя?
– Я не могу спать, когда рядом храпят стражники, – проворчал Джордж, но позволил Силии очистить от камней некоторое пространство и расстелить ковер. После чего сразу растянулся на нем и спокойно уснул.
Силия еще долго сидела перед шатром и смотрела на звезды. Ей совсем не хотелось спать. Какая же большая эта пустыня! И при всей ее бесплодности такая красивая. Когда пошел дождь, Бакри назвал ее разноцветным ковром. Силия подумала о крошечных семенах, которые дремлют у самой поверхности, в любой момент готовые взойти к жизни. «Облако – это обещание, а дождь – его исполнение», – сказал Бакри.
Ей предстояло спать рядом с Джорджем, но непереносимо было сознавать, что это их первая ночь вместе. Пусть ее муж и оставался полностью одетым и вообще уже спал. Силия развернула свой собственный ковер и устроилась неподалеку, в тихом местечке за большим валуном. «Облако – это обещание, а дождь – его исполнение», – пробормотала она про себя. Наверное, стоит так думать и о своем браке. Он не бесплодный, просто ждет дождь. Она постепенно засыпала, размышляя, что же сможет принести им дождь. А когда все же дождь прольется: хватит ли его на то, чтобы все исправить? Кое-что казалось теперь невозможным.
Рамиз сидел неподвижно и еще долго смотрел со своего возвышения на спящую англичанку, которая не смогла заставить себя ночевать в шатре со своим мужем. Повеяла ночная прохлада, и он вернулся к собственной стоянке неподалеку.
Глава 2
Напали на них перед самым рассветом. Силия проснулась от топота верблюжьих копыт. Она рывком села и выглянула из-за своего валуна. К ним стремительно приближалось облако пыли, внутри его поблескивала сталь клинков. Кто бы ни были эти люди, они скакали определенно с недружественными намерениями.
Но у путников еще оставалось немного времени. Чуть-чуть, всего несколько минут… Надо предупредить стражников! Спасти Джорджа! Она вскочила, но не успела сделать и шагу, как чья-то большая рука зажала ей рот, а другая крепко обхватила ее талию. Силия попыталась вырваться, но хватка только окрепла.
– Молчите и не шевелитесь, – услышала она негромкий, но повелительный голос.
Силия немедленно повиновалась. Она так испугалась, что даже не осознала, что с ней говорят по-английски.
Вдруг ее рот оказался свободен. Силия каким-то чудом извернулась и посмотрела в лицо человеку, который удерживал ее в тесном кольце рук.
– Вы! – изумленно воскликнула она, узнав вчерашнего всадника.
– Быстро за камень! И сидите смирно. И что бы ни происходило, не выходите, пока я вас не позову. Вы меня поняли?
– Но мой муж…
– То, что они могут с ним сделать, – ничто по сравнению с тем, как пострадаете вы, если вас обнаружат. Делайте, что вам сказано.
И, не дожидаясь ответа, он потащил ее за валун к ковру, на котором она спала прошедшей ночью. Силия слышала за спиной чьи-то крики.
– Прошу вас! Помогите ему! Спасите моего мужа!
Рамиз мрачно кивнул. Одной рукой он выхватил из ножен на поясе блестящий ятаган, другой выдернул из серебряного чехла острый кинжал и одним львиным прыжком преодолел оставшееся до шатра расстояние, одновременно призывая на помощь своих стражников.
Но тех и след простыл. Английского дипломата, трусливо жавшегося в дальнем углу палатки, от смерти отделял один лишь Бакри. Рамиз яростно выругался и быстро приказал слуге глянуть, есть ли у англичанина оружие. Он мгновенно оценил обстановку и понял: предстоит сразиться с четверкой бандитов.
Рамиз неистово ринулся в бой. Он умело описывал круги ятаганом, одновременно защищая себя ханджаром[2]. Один против четверых, он оказался в западне и сражался, как лев. Ранив одного бандита в плечо, он стремительно развернулся и зарубил ятаганом другого, да с такой силой, что по руке прошла болезненная отдача.
Двое готовы. Еще двое остались. Пот и пыль застилали глаза, но Рамиз в пылу боя все же услышал из угла чей-то крик. Обернувшись, он увидел, как один из нанятых стражников заносит над Бакри кинжал.
– Помогите ему! Да помогите же! – крикнул принц испуганному англичанину.
Но все случилось очень быстро. Англичанин зашевелился, но вместо того, чтобы броситься на помощь Бакри, он проскользнул к выходу. Бакри упал, сжимая рукоятку кинжала, всаженного глубоко в сердце. Рамиз бросил попытки сразить оставшихся бандитов и ринулся к нему. Англичанин бежал. Рамиз от отвращения даже замедлил шаги. В его голове пронеслась мысль: этот трус-чужестранец – почетный гость. В этот момент один из бандитов с силой вонзил свой ятаган в живот англичанину.
Пронзительный крик взрезал воздух. Силия выскочила из своего убежища и побежала к ним, привлекая всеобщее внимание. «Они убьют ее! Они же пришли убивать! – осознал Рамиз. – Это люди Малика – правителя соседнего княжества! Им нужна жизнь англичанина! Напали так вероломно!» Ярость охватила Рамиза. А бандиты уже схватили женщину за волосы и приставили к горлу смертоносный кинжал. Но через миг от точного удара один из бандитов рухнул на землю, а его кинжал отлетел прочь. Увидев искаженное яростью лицо принца и занесенный ятаган, второй бандит бросился ему в ноги.