Два констебля, обнаружившие труп, на месте констатировали смерть Слут, после чего передали дело в участок «Грин-Пойнт». В 11.35 на место преступления приехали Томми Нкхеси и сержант Вернон Апрель. Они же вызвали экспертов-криминалистов и патологоанатома.
* * *
В протоколе осмотра места происшествия глаз зацепился лишь за две странности. Во-первых, судя по всему, ручки входной двери тщательно вытерли как изнутри, так и снаружи. Во-вторых, в душевой кабине обнаружили мужской лобковый волос – по мнению эксперта, он принадлежал белому мужчине. И все же одного волоска недостаточно для анализа ДНК.
В квартире обнаружили десять комплектов отпечатков пальцев, принадлежащих разным людям… «Скорее всего, отпечатки оставили грузчики, которые 3 января перевозили мебель и картонные коробки», – сообщалось в протоколе. Шесть отпечатков принадлежали соответственно Ханнеке Слут, смотрителю дома, который неделю назад приходил чинить кран, и четырем грузчикам из компании по перевозкам. Их удалось найти. Отпечатки на ноутбуке и на бокале в спальне принадлежали жертве.
«Анализ брызг крови показал, что жертве нанесли смертельную рану примерно в 3,8 м от входной двери и в 0,6 м от того места, где обнаружили ее тело».
И все. Ни частиц пыли или почвы, ни следов. Не было и отпечатков губ, остатков пищи, химических веществ, следов ДНК, которые можно было подвергнуть анализу.
Эксперты открыли личную страницу Слут на «Фейсбуке». Проверили ее электронную переписку в компьютере и в мобильном телефоне, но все безрезультатно. Почти все письма, звонки и текстовые сообщения 18 января имели отношение к работе. Исключение составляла ее переписка с двумя подругами. Кроме того, ей звонили из «Магазина на диване», но она почти сразу нажала отбой. За десять месяцев до гибели Ханнеке Слут разорвала отношения со своим тогдашним спутником, неким Эганом Рохом. Это подтверждали и показания самого Роха: «С тех пор как мы расстались, прошел почти год. В то время мы практически не общались».
Гриссел начал понимать, почему следствие зашло в тупик. Все опрошенные дружно пели одну и ту же песню: мы не представляем, кто мог желать ей смерти.
Он перешел к показаниям ее коллег, решил посмотреть, как складывались ее отношения на работе. Перед тем как Ханнеке Слут убили, она занималась подготовкой сделки, по которой компания «Ингцебо ресорсез лимитед» должна была приобрести пакет акций в холдинге «Гарьеп минералз лимитед». Юридическая проверка шла целых тринадцать месяцев. Со стороны «Силберстейн Ламарк», помимо Слут, сделку готовили еще шесть сотрудников; кроме того, заинтересованными сторонами являлись организатор сделок, четыре банка, компания-гарант и еще две юридические фирмы.
«Наша юридическая фирма представляет интересы Торгового банка ЮАР, – прочел Гриссел в показаниях мистера Ханнеса Прёйса, директора «Силберстейн Ламарк». – В числе прочего, наши клиенты консультируют стороны по общим вопросам, а также выступают одними из гарантов. В нашу задачу входила, по сути, оценка рисков – работа сложная, кропотливая, монотонная. Речь идет в основном о договорном и административном праве. Ханнеке была одним из шести партнеров с нашей стороны».
Гриссел решил, что подготовка сделки – дело нудное, без каких-либо тайн и острых ощущений.
Судя по состоянию банковского счета, Слут прилично зарабатывала и прилично тратила. Ее финансовое положение оставалось достаточно стабильным. С этой стороны также ничто не выглядело странным.
В двадцать минут третьего Гриссел понял, что больше не в состоянии прочесть ни слова. Он аккуратно сложил документы в папку. Подошел к двери Алексы и прислушался. Она спала.
При гостевой спальне тоже имелась ванная комната. Он сходил в туалет, умылся. Потом вернулся в комнату, разделся, поставил будильник на мобильном телефоне на семь утра и лег в постель, придавленный усталостью. Длинный день!
Голова никак не желала отключаться.
Что-то в деле Слут не давало ему покоя. Это не была какая-то явная погрешность, всего лишь смутное впечатление. Он представил себе следователя, который вел дело. Он осмотрел все, что нужно, задал все необходимые вопросы. Действовал тщательно, аккуратно, по инструкции. Как будто запрещал себе включать интуицию, чутье. Гриссел прекрасно помнил, как ведется предварительное следствие. Методика отработана давно. Опросы начинают с ближайших родственников и знакомых жертвы; если ничего не удается выяснить, расширяют круг поисков. И наконец наталкиваются на противоречие, несоответствие – на какую-нибудь фальшивую ноту. И роют в подозрительном месте, сосредотачиваются на нем, надавливают сильнее. В девяти раз из десяти подозрения подтверждаются.
Вдохновение… чутье.
Ничего подобного он не обнаружил в деле Слут. Конечно, сейчас неправильно учат сотрудников уголовного розыска, которые работают «на земле», на участках. Акцент в подготовке делается на данные экспертизы и достижения техники, а это неправильно. Главное – интуиция! Ну и, конечно, сказывается недостаток опыта. В участки приходят совсем молодые детективы, им приходится притираться к коллегам, представителям разных культурных и языковых групп, и они подвергаются давлению со всех сторон. Они стараются как могут, но…
Об ограблении речь не идет. Ноутбук и сотовый телефон остались в спальне, на письменном столе… Хотя никто не может сказать, пропало ли что-то из квартиры, скорее всего, мотив – не кража.
А умерла она все же не у самой двери. Тело лежало почти в четырех метрах от входа, а судя по анализу брызг, удар нанесли не менее чем в трех метрах от двери. Спереди. Жертва не пыталась развернуться или убежать – она смотрела на нападавшего, но не защищалась. Не боролась за жизнь. В силу привычки Гриссел механически воспроизвел в голове сцену нападения. Вот она открывает дверь. Видит, кто пришел. Отступает…
Но почему она не защищается?
Ручки входной двери вытерли снаружи и изнутри.
До прихода убийцы Ханнеке Слут работала наверху, у себя в спальне. Там стоял бокал вина, компьютер, лежали папки.
Что-то не сходится.
И еще снимки… Слут специально заказала их профессиональному фотографу. Очень специфические снимки. Особенно тот, в стиле ню.
С другой стороны, в прошлом году у нее не было ни с кем серьезных отношений. Странно… Вот что не давало покоя Бенни.
Может быть, для романов у нее просто не было времени? Каждый день она выходила из дому в шесть утра и ехала в фитнес-клуб, оттуда – на работу. Домой возвращалась часов в восемь вечера. В прошлом году, до переезда в Кейптаун, она еще каждый день ездила в Стелленбош, то есть возвращалась еще позже.
Все это очень хорошо. Но тогда зачем делать такие снимки? Зачем нужно было тратить столько усилий?
Надо не забыть спросить Томми Нкхеси, где он нашел фотографии. Где она их держала?
Гриссел упорно заставлял себя думать о деле, потому что иначе в голову лезли мысли о его недавнем фиаско. И все же, засыпая, он не без удовольствия вспомнил, что его по ошибке приняли за Пола Эйлерса.
Значит, все-таки не такой уж он урод!
7
Ему снилась Лизе Бекман. Они гуляли по оживленной улице, и он все пытался ей объяснить, почему при ней так нелепо повел себя. Но Лизе Бекман не обращала на него внимания. Потом она исчезла, растаяла в толпе, и прохожие смотрели на него с большим неодобрением.
Разбудил его звонок будильника на мобильном телефоне; он сел на кровати, не сразу сообразив, где он.
Он увидел на туалетном столике папку с делом, и в голове постепенно всплыло все, что было вчера. Он потер глаза. Медленно встал, оделся, зашел в ванную, где сходил в туалет и умылся. Потом осторожно заглянул в спальню Алексы.
Она еще спала.
Гриссел задумался. Что делать дальше? Надо поехать домой, принять душ, побриться, почистить зубы и позавтракать – вчера вечером он ни крошки не съел. А потом встретиться с Томми Нкхеси у дома Слут. Но не хочется оставлять Алексу в таком состоянии…
Решившись, он отнес дело в машину, нашарил в бардачке блокнот и ручку. Утро было ясное и прохладное, но безветренное; лишь мрачно нависала над городом Столовая гора. Бенни позволил себе ненадолго задержаться у машины и полюбоваться видом. Вернувшись в дом, он присел за туалетный стол во второй спальне и написал ей записку.
«Алекса!
Пожалуйста, прости меня за вчерашнее. Во всем виноват я. Позвони, когда проснешься. Мне очень нужно с тобой поговорить.
Бенни».
Вырвал страницу, на цыпочках зашел к ней в комнату и положил записку на тумбочку, где она непременно ее увидит.
Номер 36 на Роуз-стрит оказался новеньким пятиэтажным домом, построенным в стиле старого Бо-Капа, но с современной «начинкой». Нижние этажи раскрашены ярко, броско, как соседние домики.
Нкхеси ждал его у входа. Он оказался одного роста с Грисселом, но шире в плечах и слегка кривоногим. Из-за очков в черной оправе и коричневого твидового пиджака он показался Бенни похожим на учителя. Поздоровался он вполне дружелюбно и тут же сказал с акцентом обитателя тауншипа[1]:
– Ключи у меня есть, но все равно подниматься на этаж придется с охранником.
Он предупредительно распахнул перед Грисселом дверь.
– Томми, извините, что так вышло, – произнес Гриссел, входя.
– Ничего страшного, капитан. Так я и знал, что делом займутся «Ястребы».
Подъезд сиял чистотой и красивой отделкой. За стойкой сидели мужчина и женщина в форменных куртках. Нкхеси показал Грисселу камеру на стене:
– Камеру видеонаблюдения и ключи-карточки для лифтов должны были ввести в действие еще в конце декабря, а подключили только в конце января. 18 января подъезд охраняли только сотрудники частного охранного предприятия. Но любой незваный гость мог спокойно проникнуть в дом через подземный гараж – там нет поста охраны.
Он предъявил удостоверение ЮАПС женщине-охраннице и заговорил с ней на языке коса. Та велела им расписаться в журнале, хотя Гриссел никогда не видел смысла в подобных мерах предосторожности. В журнале можно написать абсолютно что угодно!
Охранница повела их к лифту.
– Для того чтобы вызвать лифт, жильцы вставляют вот сюда магнитную карту. – Нкхеси показал слот над кнопкой вызова. – В кабине они нажимают кнопку своего этажа. Подняться можно только на тот этаж, который запрограммирован в вашей карте. На другой лифт не поедет. Вниз, правда, спуститься можно без проблем.
– Но 18 января система еще не работала.
– Да. Ее подключили через два дня после убийства. – Нкхеси покачал головой.
Охранница нахмурилась. Нкхеси поправил очки.
– Убийство очень плохо сказалось на репутации дома, половина квартир еще не раскуплена.
У двери, вставив ключ в замок, Нкхеси сообщил:
– Все оставили в точности как было, потому что дело не раскрыто. Сейчас на муниципалитет давят юристы. Они торопят нас, хотят поскорее закрыть квартиру. Наследники Слут – ее родители. Они пенсионеры и живут в Джеффрис-Бэй.
Он толкнул дверь и посторонился, пропуская Гриссела вперед.
Гриссел убедился, что в дверь врезан смотровой глазок, что цепочка и задвижка не повреждены. Переступив порог, он остановился. Ему захотелось вначале «почувствовать обстановку».
Помещение оказалось меньше, чем он представлял по фотографиям, но все-таки квартира у Ханнеке Слут была просторной, приятной и современной. Утреннее солнце весело светило в большие окна; из окна, выходящего на юг, виднелась часть Сигнальной горы. Слева от окна находилась колонна, за ней – открытая в плане кухня. Тихо жужжал дорогой двустворчатый холодильник. Диван и кресла располагались посередине, в зоне отдыха, между колонной и окнами. Картина висела на стене справа, над стереосистемой. В оригинале она понравилась ему больше, чем на фотографии. У окна стоял белый телескоп на треноге.
Гриссел оглянулся, заметил, что Нкхеси внимательно наблюдает за ним.
– Томми, можно взглянуть на ключ?
Детектив-коса протянул ему связку ключей.
– Вот этот от парадной двери. – Он показал ему серебристый ключ от американского замка. – Этот от машины, другой – от шкафчиков. – Ключи висели на металлическом колечке.
– Где хранятся запасные ключи?
– Запасные есть только от шкафчиков и машины. Она держала их в тумбочке у кровати.
– Может, на работе?
Нкхеси покачал головой.
– А у охранников нет ключа от ее квартиры?
– Нет. Главный ключ есть только у смотрителя, но у него нет карточки от лифта. Наверх его поднимают охранники, но только с согласия жильца.
– Где ее машина?
– На своем месте, в подземном гараже. «Мини-купер» с откидным верхом. Эксперты осмотрели ее. Ничего.
– Спасибо, – кивнул Гриссел, возвращая ключи.
Он посмотрел на кровь.
Одно бурое пятно выделялось на красивых серых мраморных плитках в трех шагах от входа. Эксперты обвели его черным. Примерно в метре от него находилась вторая лужа, побольше. Там лежала жертва.
Гриссел осторожно вернулся к порогу, сделал два шага вперед. Видимо, убийца стоял здесь. Именно здесь жертве нанесли смертельный удар. Она попятилась назад, возможно пошатнувшись от сильного удара. Потом рухнула на пол.
Гриссел нагнулся, осмотрел первое, небольшое кровяное пятно. Сохранилось идеально: не смазано, отпечатков пальцев нет.
Он вышел на кухню. В раковине пусто. Рабочие поверхности чистые, как на снимках.
– Томми, в раковине ничего не было?
Нкхеси подошел к нему и встал рядом.
– Ничего. Она поела на работе. Примерно в шесть сорок пять заказала доставку из тайского ресторанчика. Курьер приехал в пять минут восьмого и оставил ее заказ в приемной, на стойке администратора «Силберстейн». Из приемной ей позвонили, и она спустилась за едой. Коробки бросила в мусорное ведро. Вот почему патологоанатом был так уверен насчет времени смерти. По его словам, процесс пищеварения был в самом разгаре, пищевой комок только начал проникать в двенадцатиперстную кишку. Так как она поужинала около семи, смерть наступила в районе десяти вечера.
– Томми, вы хороший детектив, – задумчиво проговорил Гриссел.
– Стараюсь…
– Когда я… Поверьте, я не раз оказывался на вашем месте. Мои дела тоже передавали другим. Поэтому я прекрасно понимаю, что вы сейчас чувствуете.
– Ничего страшного, капитан! – Томми снова принялся поправлять очки.
– Мне гораздо легче, чем вам. Я ведь только читаю материалы дела. Все самое трудное сделали вы.
– Это не важно. Давайте вместе поймаем того, кто это сделал!
От Гриссела не укрылась серьезность Нкхеси.
– Спасибо, Томми! – Он показал пальцем в сторону лестницы: – Там, наверху… На столе рядом с ее ноутбуком стоял бокал с вином. А бутылки не было…
Нкхеси тут же открыл дверцу отдельно стоящего кухонного шкафчика:
– Бутылка стояла здесь. Ее забрали эксперты. Откупоренная бутылка красного, там оставалась примерно половина.
Должно быть, Слут налила себе вина, а бутылку поставила на место.
– Она была аккуратисткой.
– Вы полюбуйтесь на ее шкафчики. Идеальный порядок, как в магазине!
– Где у нее хранятся ножи?
Нкхеси показал ему ящики:
– Столовые приборы в верхнем, кухонная утварь в третьем сверху.
Гриссел выдвинул верхний ящик. Столовое серебро, вилки, ножи, столовые ложки, чайные ложки. Ничто даже отдаленно не подходит под описание орудия убийства.
– В третьем ящике лежат три кухонных ножа, – заметил Нкхеси. – Похожего и близко ничего нет.
Бенни выдвинул третий ящик. Он был заполнен не доверху. Пара сервировочных ложек и ложек для перемешивания салата, скромный набор кухонной утвари. И три ножа с черными ручками, разного размера. Самый длинный – для мяса, но его размеры все же были слишком скромными для того, чтобы он мог стать орудием убийства.