Уже почти две недели прошло с тех пор, когда Виктор вместе с Розой определяли по планам дворца, что здесь может находиться. И не ошиблись в своих предположениях: внутри, под ярким вспыхнувшим светом, находилась точная копия женского «омолодителя», но вот только на здешних рисунках везде виднелся согнутый в позе эмбриона мужчина. Причём само устройство оказалось идеально целёхоньким и благодаря ведущейся подаче энергии – готовым к немедленной работе.
Мало того, тот самый основной тумблер, который отсутствовал на женской половине, здесь оставался в полном здравии и с легко читаемыми символами. А рассмотрев их и вчитавшись, Монах Менгарец скривился с презрением:
– Теперь всё понятно! Император Гранлео всегда обновлял тела своих наложниц в режиме «омоложение всего тела и мозга». Только в этом случае тело, не превысившее свой срок жизни в двадцать восемь – тридцать лет, можно содержать молодым и здоровым в течение тысячелетий. Мозг не стареет и не умирает на отрезке в сто пятьдесят лет. Но при «омоложении» мозга вся память стирается полностью, превращая наложниц практически в новорождённых кукол. Как мы и предполагали…
Врач-диониец на это согласно покивал, но никак не мог осознать другой факт:
– Почему же тогда Гранлео здесь сам не омолаживался? Ведь здесь гораздо проще делать подобное в режиме «омоложение только тела».
– По двум причинам, скорее всего, – стал выдвигать свои версии Виктор. – Первое: тот же самый эффект для тела достигается и в Колыбельной. Пусть это и значительно дороже, несколько продолжительней по времени и во много раз показушней из-за пламени. Ну и второе: процесс в этом «омолодителе» следует проводить только под присмотром второго человека. И, как мне кажется, этот человек мог оказаться предателем. Ты себе только представь испуг императора, когда он осознал: простой поворот рукояти, и он через сколько-то там часов превратится в ничего не соображающее растение. Уже за первый месяц «странной болезни» императора узурпатор легко захватит всю власть в государстве. В итоге образует новую династию, а находящегося в младенчестве старого императора просто придушат в тихом уголке. Потом скажут, что сам упал… и больше не поднялся.
Жрец внимательно слушал и не менее внимательно осматривал устройство. А потом покачал головой и спросил:
– Так что, мы можем им хоть сейчас воспользоваться?
– Никакого смысла это делать после Колыбельной, – успокоил его инопланетянин. – Подобное омоложение делается не чаще чем раз в шесть-семь лет. То есть нам троим ещё не скоро. Хотя и вреда не будет при более частом использовании.
– А женщин отныне «правильно» омолаживать можно?
Виктор ещё раз самым внимательным образом присмотрелся к тумблеру:
– Думаю, что мы эту деталь можем перенести на другое устройство и провести правильную перенастройку. – После чего вспомнил о чём-то другом и заулыбался: – А что, есть уже первые кандидатуры? Небось тоже, как и мы с Додюром, жениться собрался?
– Ха! Куда мне, в мои-то годы!..
– Какие годы?! Наверняка и все репродуктивные способности восстановились у тебя. Так что детей ещё два десятка можешь успеть сделать.
– Э-э-э-э… – кажется, неожиданная перспектива стать многодетным отцом даже такого опытного человека, как Фериоль, вогнала в ступор. – Зачем мне столько?
– Как зачем? – продолжал балагурить Менгарец. – Ты ведь сам жаловался, что не успеваешь во всех важных местах дворца подглядывать. А тут сразу два десятка самых верных домочадцев тебе помогать станут.
– М-да! Шуточки у вас, коллега!.. Кстати, если мы тут сейчас делать ничего не будем, не пора ли нам наведаться на проводы покойного и получить от него последнее благословение в виде достойных и самых достоверных подтверждений нашего легального нахождения на континенте Шлём?
– И то правда, заболтались мы тут! Ишь как он жениться вдруг надумал!..
До апартаментов стана покойного Элвиса Парайни добрались без приключений. Хотя по пути многократно просматривали внутренние пространства дворца через окошки наблюдения. Пару раз даже заметили рядом парочку охранников. И, как ни желал расшалившийся Фериоль ещё раз пугнуть Львов Пустыни, Виктор ему категорически запретил:
– Не стоит так усердствовать! – утверждал он сердитым шёпотом. – Разные воины могут попасться, принесут кирки да начнут стены долбить, а нам только этого для полного счастья и не хватает. Пусть слухи сами помаленьку расходятся, это гораздо лучше и безопаснее, чем с шёпотом нарываться.
Семидесятилетний диониец со скрипом согласился, хотя по его виду легко было догадаться, что шутки с запугиванием ему понравились неимоверно.
В спальнях покойного Элвиса Парайни и в самом деле ни души не оказалось. Местные традиции выдерживались сурово и непреклонно, что партизанам было только на руку. Они за три часа не просто оформили для себя местные аналоги паспортов, закрепили их сертификатами на гербовых бумагах с оттиском княжеского перстня, но и запаслись подобными раритетами на всякий непредвиденный случай. Вдруг имена и род занятий придётся поменять? Или название населённого пункта более точное проставить?
С проставлением имён не возникало проблем, у лесных баронов они изобиловали с завидным разнообразием. Кок оставил своё: Додюр Гелиан. Врач-диониец припомнил носимую в детстве фамилию рода и стал Фериолем Вессано. А инопланетянин последовал примеру старшего товарища, разве что чуть укоротив своё настоящее имя. Отныне он должен был откликаться на Вик Палцени. Довольно мило, неброско и благозвучно.
Причём все трое стали отпрысками баронов и получили в бумагах титулы баронетов. На большее, при всём желании потом прикрикнуть на дотошных проверяющих, партизаны не решились. Любого графа, да и тех, кто повыше титулом или рангом, могли знать как в лицо, так и по приметам. Сразу в бумагах указали, что являются демобилизованными из личной армии Элвиса Парайни и могут ехать куда глаза глядят. Понятно, раз в их родном королевстве начиналась междоусобная свара за трон, то им туда возвращаться не следовало, и вполне молодые, здоровые мужики имели полное право после своего медвежьего, дикого лесного угла и мир посмотреть, и себя показать.
Попутно, раз уж выдалась такая оказия, партизаны и казну покойного слегка пощипали. Не сильно, конечно, а то могло бы броситься в глаза, но ведь точное количество золота и серебра знали, скорее всего, те, кто отправился с князем в последний путь после неудобоваримого обеда. Но треть всё-таки взяли. По скромным подсчётам, этого вполне хватит на год, а то и больше безбедного существования. А большего и не требовалось. Менгарец решительно был настроен закончить дела на Шлёме за месяц, максимум за два. Уж слишком он соскучился по Розе Великолепной, да и подначки друзей его лишний раз заставили воскресить в памяти любимый образ.
Вернувшись в штаб, подсчитав и разложив золотишко, измученная троица рухнула на свои матрасы с блаженным стоном. Правда, при этом Виктор простонал вполне отчётливо:
– Вам завтра наблюдать и подслушивать, а я покатаюсь на мотоцикле. Наверняка в конце тоннеля уже за лужей отыщется выход в горы.
– Как же тот бешеный робот? – пробормотал Фериоль Вессано.
– Раз до сих пор нас не отыскал, значит, и в самом деле утонул. А нет, так я свой двуручник прихвачу, порубаю его на стальную стружку…
На том и заснули.
Глава восьмая
Трудные контакты
Видимо, по укоренившейся привычке вставать раньше всех Додюр поднялся на ноги первым и принялся готовить завтрак. А когда товарищи стали протирать глаза и, позёвывая, приподниматься, бросился раскладывать порции по тарелкам и пожаловался при этом:
– Ночью проходили мимо кухни и ничего прихватить не догадались! Чистой воды разгильдяйство!
На что жрец, ведущий жизнь аскета и довольно мало съедающий в последние годы, получивший в руки внушительную миску с прожаренными овощами и яйцом, зачерпнул еду ложкой и, не переставая жевать, принялся наставительно поучать:
– Никогда не следует переедать! Лишняя пища, особенно мясная, – это яд!
Оба его более молодых товарища принялись горячо возражать на такое изречение. Но потом замерли и рассмеялись: Фериоль сам для себя незаметно умял всю порцию быстрей всех и теперь протирал миску куском лепёшки. Поняв причину смеха, всё равно не признал своего поражения в споре:
– Я не виноват, что Додюр так великолепно готовит. Разум отключается…
После чего смеялись уже все вместе.
В общем, настроение у троицы было боевое. И долго засиживаться на месте не стали. Жрец вместе с коком поспешили на самые перспективные места наблюдения, а Менгарец, облачившись в подходящие для лесного барона одежды и прихватив свой огромный двуручник, поспешил к тоннелю, ведущему под горный массив Кряжистый Угол. Да и то, пробираясь по узким переходам, несколько раз пожалел, что прихватил своё оружие: громоздкая железяка жутко мешала во время движения.
Несколько легче стало на однорельсовой магистрали, там меч вполне удачно улёгся на держатели батарей и перестал быть обузой. А мотодрезина с ручной тягой при нагрузке в одного человека разгонялась с места и не требовалось больших усилий при движении. Что вселяло чёткую надежду: при столкновении с роботом-кротом его легко можно протаранить, а потом и уйти в обратном направлении. Да и вообще, про робота Виктор почти забыл, будучи уверенным, что противная железяка канула в глубине и там успокоилась навсегда.
Каково же было его удивление, когда, добравшись до лужи, он заметил плавающие на поверхности четыре ярко-жёлтых понтона из гибкого, сверхпрочного пластика. Оказалось, что проходческий агрегат экипирован наивысшей защитой от внешних факторов! Использовав надувные понтоны, он всплыл! Такой крендель и в магме не утонет. Вроде бы… Хотя сравнение с магмой оказалось чрезмерным: на той стороне лужи исследователю встретилась на первой сотне метров порванная гусеница. При такой поломке вообще стоило поражаться, как устройство смогло двигаться дальше, в сторону своей базы. Видимо, помогало себе с одной стороны манипуляторами, словно костылями. Но это не значило, что следовало расслабляться и списывать окончательно угрозу со счетов. Поэтому скорость пришлось сбавить до благоразумной, а меч положить в более удобное место.
Агрегат геологической разведки стоял на одной гусенице, уткнувшись бурами в первую дверь, свесив обессиленно все свои манипуляторы. Словно смертельно усталый путник, дошедший до родного дома и отдавший богу душу. Могло и так быть. Удар о кромку каменной грани, невидимой из-за вспененной воды, оказался настолько силён, что гусеница лопнула, корпус дал трещину, в батареи стала просачиваться влага. До базы «недоломок» таки добрался, а вот тут его уже замкнуло окончательно. На свет фары он не реагировал, на гул дрезины – тоже. Как показалось вначале – и на шаги человека бездушная железяка даже не дёрнулась.
Но свой меч Виктор прихватил, возложил его на плечи и стал внимательно осматривать более дальние стены резко расширяющегося тоннеля. Вскоре луч фонарика и в самом деле высветил интересное место, до которого можно было взобраться по нескольким валунам и опорным выступам породы. Туда человек и устремился, стараясь и меч держать на подхвате, и светить перед собой, и краем глаза посматривать на замершего в недвижной печали робота.
Перестраховка себя оправдала. Крот резко дёрнулся, вмиг развернулся на одной гусенице, приподнял телеобъективы и бешено замельтешил своими алмазными дисками. Стало понятно, что, находясь возле двери, он просто терпеливо улавливал отголоски доносящейся сквозь породу энергии и подзаряжал собственные батареи. А теперь был готов к отчаянной атаке. Однако человек совершенно не испугался. Ещё и рассмеялся, замерши на валуне метровой высоты. Потом стал издеваться вслух, словно вёл диалог с живым существом:
– Ой, как страшно! Сейчас загнусь от смеха! Ну а дальше что, болванка ты чугунная? Так и будешь на месте колодец под собой копать?
И в следующий момент подавился собственным смехом. Робот манипуляторами приподнял свой корпус израненными катками вверх и, как лихой гонщик авторалли, ринулся вперёд на единственной гусенице. Зрелище было достойно записи в историю сообразительности искусственного разума, но Виктору стало не до исторических сравнений. Он еле успел забросить своё тело в лежачее положение на уступ выше, как по тому валуну, где он только что стоял, стегнули манипуляторы, а буры вгрызлись в камень с душераздирающим визгом. При этом мелкая крошка так и брызнула во все стороны, пытаясь лишить зрения, а то и слуха противным рикошетом.
Как робот умудрялся стоять и дальше на одной гусенице, стало понятно после короткого выглядывания: он цепко держался за валун своими металлическими лапами. Буры он время от времени вытаскивал из углублений и переставлял чуть в сторону, отчего веера каменный крошки опять разлетались в стороны. Причём делал это с завидной регулярностью.
На этом сообразительный человек робота и подловил. Подгадал момент, когда гравий перестал лететь, выбрал хороший упор на своей полке, размахнулся залихватски своим двуручником и остриём двинул по прозрачной, покрытой металлизированным стеклом небольшой окружности. С первого же удара стекло помутнело и пошло трещинами. С третьего – перестало прикрывать основной тумблер-переключатель. Ну а потом пришлось потратить ещё целых пять минут, чтобы деликатно коснуться кончиком тяжеленного меча именно нужной точки. Пот уже залил глаза, и мышцы спины заныли от перенапряжения, когда задуманное действие удалось: робот-крот, предназначенный для работы в самых экстремальных геологических условиях, замер в одно мгновение.
– У-уф! – простонал Виктор, разминая уставшие от неудобного положения члены. – А был бы ты человеком, ни за какую смазку не дал бы мне копаться в твоей голове.
После чего уже почти безбоязненно спустился вниз, потыкал мечом обвисшие манипуляторы и только после этого стал подсвечивать фонарём и разбираться с управлением этого прирождённого автомобильного аса.
Ничего сложного в управлении не оказалось. Мало того, если бы человек знал голосовой пароль, состоящий из названий двух цифр, робот бы сразу остановился и не атаковал всё, что двигается в пределах его телеобъективов. По сути, просчитав всего до сотни, легко пароль отгадать, но легче было аннулировать старый и ввести новый, чем заниматься экспериментами под рёв сервомоторов и визг буровых вертушек. Конечно, могло быть и такое чудо, как вездесущность данного пароля и для отключения боевых роботов за второй дверью, но те никак не могли подчиняться голосовым командам. Только специальными пультами управления их можно было отключить. А раз эти пульты пока не найдены, то и голосом судьбу испытывать не стоит: а вдруг, как во второй раз, дверь расклинить так быстро не удастся? И весь залп достанется…
М-да! Лучше уж не думать, кому именно!
Разобравшись с управлением, введя новый пароль, Виктор опять-таки решил перестраховаться. И включил механического крота, стоя на валуне. Тот деловито мигнул диодом готовности, покрутил своими обзорными линзами и услужливо уставился на человека.