Молли Мун останавливает время - Елена Токарева

Джорджия Бинг

Молли Мун останавливает время

MOLLY MOON STOPS THE WORLD

Georgia Byng

Книга издана с согласия автора и при содействии литературного агентства «Синопсис».

First published 2003 by Macmillan Children’s Books

Все права защищены. Любое воспроизведение, полное или частичное, в том числе на интернет-ресурсах, а также запись в электронной форме для частного или публичного использования возможны только с разрешения правообладателя.

© Georgia Byng 2003

© Антонина Лопатина, иллюстрация на обложке, 2022

© Антонина Лопатина, иллюстрации в книге, 2022

© Е. Токарева, перевод на русский язык, 2021

© Издание, оформление. Popcorn Books, 2022

* * *

Посвящается Тигру –

он будто яркий солнечный лучик

Глава первая

Дивина Наттель сидела в собственном лимузине, за спиной у личного шофёра, и читала статью о себе в глянцевом журнале. Со страницы ей улыбалось её же круглое лицо, окружённое рекламными плакатами всех фильмов и концертов, в которых она участвовала.

«Девочка-суперзвезда Дивина Наттель, – гласила статья, – вернулась на Бродвей и снова выступает в прославленном шоу “Звёзды на Марсе”. После неожиданного ухода таинственной незнакомки Молли Мун, которая покинула Нью-Йорк, мисс Наттель стала несомненной претенденткой на главную роль».

Дивина вскипела. Ей до смерти надоело, что имя Молли Мун без конца повторяют рядом с её собственным.

– Остановитесь у кафе-мороженого на Мэдисон! – рявкнула она шофёру.

Он кивнул и осторожно повёл машину поперёк четырёх полос шумной нью-йоркской улицы.

Сегодня Дивина была сама не своя. И спасти её может только большое вкусное мороженое. День не задался с самого утра, когда она, как обычно, приехала в бродвейский театр репетировать новую песню к «Звёздам на Марсе». Во-первых, разболелось горло и она никак не могла взять самые высокие ноты. Потом её окончательно вывело из себя то ужасное происшествие. Дивина сердито царапала ногтем кремово-белую кожаную обивку сиденья. С родителями она виделась не часто, но сегодня была рада, что они наконец-то дома и можно пожаловаться им на невзгоды.

Как посмел тот чокнутый бизнесмен ворваться без приглашения в её гардеробную? Как он сумел незамеченным пробраться мимо охраны? И какая наглость – предлагать ей рекламировать свою вшивую линию одежды «Домашняя мода»! Неужели он не знает, что сначала нужно говорить с её агентом? И до чего же бесславно ей пришлось покинуть театр! Дивина поспешно выбежала из служебного входа и плюхнулась в поджидавший лимузин, даже не успев наложить на лицо специальный макияж для поездки домой!

Дивина никак не могла выкинуть из головы этого жуткого мистера Клетса. При одной мысли о нём по спине пробегал холодок. Его глаза въелись ей в самый мозг – как солнце, если долго смотреть на него, оставляет свой отпечаток на всём, что видишь. Стоило зажмуриться, и перед глазами снова вставали эти безумные зрачки. Дивина вспомнила, с какой силой он схватил её за руку и заставил смотреть на него. Она и взглянула, но только на миг. Потом вырвалась и убежала.

Чтобы успокоиться, Дивина принялась любоваться фотографией в журнале. До чего же яркие и улыбчивые у неё глаза! Такие синие, такие красивые – не то что глаза другой девчонки, которые запомнились Дивине очень хорошо. Близко посаженные, тёмно-зелёные глаза Молли Мун. Так почему же при одном её имени она, Дивина, скрипит зубами от зависти? Молли Мун – всего лишь жалкая посредственность: глаза навыкате, нос картошкой, тощая, чумазая. «Что же в ней все находят?» – недоумевала Дивина. Она знала только одно: Молли Мун украла у неё роль, заграбастала тысячи долларов, которые по праву принадлежали Дивине, и свела с ума весь Нью-Йорк. Даже сейчас, хоть Молли Мун и уехала из города, её до сих пор называли «Звездой двадцать первого века» – титулом, который тоже должен был достаться Дивине.

Лимузин остановился возле её любимого кафе-мороженого на Мэдисон-авеню. Дивина застегнула чёрную соболью шубку и надела подобранные в цвет меховые перчатки. Вечер был холодный. Она вышла из машины и снисходительно махнула шофёру: мол, домой пойду пешком. С наслаждением прислушиваясь к цокоту каблучков по мостовой, девочка направилась к кафе.

Она заказала фирменное блюдо. Оно называлось «Понедельнично-вторнично-средо-четвергово-пятнично-субботний воскресный десерт». Решительно выкинув из головы все мысли о Молли Мун, Дивина достала позолоченную авторучку и принялась отрабатывать автограф на бумажной салфетке. Как лучше – сохранить подпись с завитушками или изменить стиль?

Когда принесли десерт, она съела огромную порцию до последней крошки.

Через двадцать минут она, совершенно больная, шла домой. Всё-таки холодный мартовский вечер – не самое подходящее время для громадной порции мороженого.

Дивина задумалась о том, чем она займётся, придя домой. Позвонить подругам? Но подруг у неё не было. Она не желала их заводить. Не хотелось даже думать о том, чтобы делиться с кем-то своими красивыми нарядами. К тому же Дивина не терпела, когда ей возражают.

Вдалеке показался её дом, огромный, многоквартирный. Странно, подумала Дивина: обычно его силуэт был обведён гирляндой зелёных огоньков. Они что, перегорели? Тёмное здание высилось посреди улицы мрачной громадой. Надо будет пожаловаться швейцару. А вот и он: стоит у парадной двери со светящимся жезлом, которым подзывают такси.

Дивина пересекла широкую улицу. До парадного входа оставалось рукой подать – всего сотня метров, но они были полны темнотой, свет пробивался лишь в одном месте, там, где уличный фонарь отбрасывал на тротуар круглую оранжевую лужицу. Дивина пошла к фонарю. Она любила купаться в лучах прожекторов.

На тротуаре в лужице света белел какой-то мятый прямоугольник – мусор, наверное. Ещё один повод нажаловаться швейцару. Однако, подойдя поближе, Дивина увидела, что белый прямоугольник – не мусор, а конверт. И – странное дело – на этом конверте написано её имя.

Очередное письмо от поклонника? Дивина зажмурилась от удовольствия.

Она сняла перчатки, подняла конверт и достала листок. Письмо гласило:

«Дорогая Дивина!

Прости, но ты слишком много знаешь».

Вдруг Дивину схватила за плечо тяжёлая рука. Она подняла глаза – на неё, улыбаясь, смотрело сверху вниз знакомое лицо. Девочка оцепенела от страха. Лютый зимний холод сковал всё тело. Уши словно ватой заложило. Она больше не слышала привычного нью-йоркского шума. Машины и такси, сирены и сигналы – всё куда-то исчезло. Дивина слышала только собственный голос: она отчаянно визжала, отбиваясь от сильных рук, тащивших её к припаркованной рядом машине. В последней надежде девочка бросила взгляд на швейцара в униформе – тот стоял вдалеке, подняв светящийся жезл. Она закричала ещё громче:

– Помогите! Помогите!

Но швейцар не шелохнулся. Он стоял и смотрел в другую сторону. Железные руки швырнули отбивающуюся Дивину в «Роллс-Ройс» – бесцеремонно, точно бродячего щенка в фургон. И увезли в непроглядную ночь.

Глава вторая

Молли Мун весело подкинула в воздух огромный пакет медовых пшеничных хлопьев. Тот перекувырнулся в воздухе над узким проходом между рядами полок в супермаркете, и толстая картонная пчела на нём совершила свой первый и последний в жизни настоящий полёт. Потом пакет с хрустом приземлился в тележку для покупок.

– В яблочко! Двадцать очков в мою пользу, – удовлетворённо воскликнула Молли. Из-за стеллажа с кукурузными хлопьями на неё посыпался дождь разноцветных коробочек с жевательной резинкой «Отпад».

– Ну как Руби умудряется съедать столько жвачки? – спросил из соседнего прохода хрипловатый мальчишеский голос. – Ей всего-то пять лет.

– Она ею картинки приклеивает, – ответила Молли, толкая металлическую тележку к рыбным консервам. – А мне хотелось бы узнать: как Роджер поедает столько сардин? Холодными, прямо из банки. Ужасная гадость. И картинки сардинами приклеивать нельзя.

– Десять очков за эти жвачки, зеленоглазая, и удвой счёт, потому что я кидал их с другой стороны стеллажа. – Позади высоченного штабеля из банок с фасолью показался мальчишка. Его кудрявую шевелюру над тёмно-коричневым лицом венчала белая шапка с опущенными ушами. Он положил в тележку большую бутыль концентрированного апельсинового сока.

– Спасибо, Рокки, – отозвалась Молли. Она обожала концентрированный апельсиновый сок. Любила пить его, не разбавляя.

Покопавшись в спутанных волосах, Молли достала из-за уха ручку и записала итоги в потрёпанный блокнот.

«Молли

45 100 140 175 210

Рокки

40 90 133 183 228

– Ладно, умник. На этой неделе ты выиграл. Но до Пасхи я тебя одолею.

Потом Молли заглянула в список покупок. В нём говорилось:

Счастливым Приютом назывался сиротский дом, где жили Молли и Рокки. Когда Молли была совсем маленькой, её подкинули к дверям приюта в коробке из-под зефира в шоколаде кондитерской фабрики «Мун». Так она и получила свою фамилию. До недавних пор детский дом назывался Хардвикским приютом, а в доме с таким резким названием, как легко догадаться, и жизнь нелегка. Но незадолго до Рождества девочке-подкидышу выпала несказанная удача. В библиотеке близлежащего городка Брайерсвилля она нашла старую книгу в потрёпанном кожаном переплёте. Написал её доктор Логан, и называлась она «Гипнотизм». Эта книга переменила всю жизнь Молли. Выучив описанные в ней секреты, девочка обнаружила, что обладает мощными гипнотическими способностями. Тогда Молли ушла из Хардвика, прихватив с собой приютского мопсика Петулу, и отправилась в Нью-Йорк. Там она с помощью гипноза получила главную роль в бродвейском мюзикле под названием «Звёзды на Марсе». Молли одурачила и подчинила своей воле сотни людей, заработала кучу денег. Но её секрет раскрыл мошенник, называвший себя профессором Нокманом. Он похитил Петулу и вынудил Молли ограбить для него банк.

Жизнь Молли превратилась в кошмар, но тут, на счастье, появился её друг Рокки. Он помог подруге справиться с Нокманом. Молли покинула Нью-Йорк, увозя с собой заработанные деньги и большой бриллиант, который попал к ней в день ограбления банка. Дела в Хардвикском приюте наконец-то пошли на лад. Молли отправила подальше жуткую старую ведьму – приютскую директрису, переименовала дом в Счастливый. Помогать по хозяйству вызвалась добрая, хоть и простодушная вдовушка по имени миссис Тринкелбери, которая и раньше нередко работала в приюте. Теперь она поселилась здесь насовсем. Молли рассказала ей, что деньги, привезённые из Америки, передал богатый благотворитель, желающий помочь детскому дому. Кроме того, Молли загипнотизировала грабителя банков Саймона Нокмана и привезла его с собой – в помощь трудолюбивой миссис Тринкелбери. Нокман стал для неё чем-то вроде подопытного кролика. Молли под гипнозом внушила ему, что он должен делать только хорошие дела, и надеялась, что рядом с такой доброй женщиной, как миссис Тринкелбери, он и сам исправится, станет по-настоящему добрым человеком. До сих пор эксперимент проходил успешно.

Молли ещё раз заглянула в список. Почти всё куплено.

Вся здоровая пища, овощи и фрукты, которые заказывала миссис Тринкелбери, была уложена на самом дне тележки под бутылками с молоком и газировкой. Поверх других покупок лежали подарки, которые Молли купила для шестерых детей, на время уехавших из приюта.

Гордон Бойлз и Синтия Редмон проходили курс адаптации к самостоятельной жизни, и Гордон, чтобы выглядеть злее, побрил голову. Молли купила ему пену для бритья и лезвия, а для Синтии – шоколадку.

Гизела Хеккерсли и Крейг Редмон, брат-близнец Синтии, занимались на курсах бальных танцев, поэтому Молли послала им блеск для губ и отбеливатель для зубов.

Джинкс и Руби, двое пятилетних малышей, жили на свиноферме у добрейшей сестры миссис Тринкелбери. Молли приготовила для них посылку с попкорном и жевательной резинкой.

Молли почесала голову, беспокоясь, не подцепила ли она опять вшей.

– Осталось только купить подарки для тех, кто ждёт нас в приюте. Роджеру нужны грехи… то есть орехи.

– Бедняга Роджер. Мозги у него стали как орехи, – заметил Рокки, бросив в тележку пакетик с кешью. Роджер и впрямь немного подвинулся рассудком. С самого Рождества мозги у него всё больше и больше съезжали набекрень, и сейчас он целыми днями сидел на большом дубе во дворе приюта.

– М-да, – согласилась Молли. – Кетчуп для меня и корм для попугайчиков мистеру Нокману… купили. Шербет для Джеммы и крекер с сыром для Джерри… вот они. Осталось только взять конфет и журналы для миссис Тринкелбери.

Молли покатила тяжело нагруженную тележку к выходу из магазина и по дороге подхватила с полок пачку ирисок, пакет леденцов и большую коробку зефира в шоколаде.

Со стеллажа с журналами Рокки извлёк «Клуб знаменитостей» и «Добро пожаловать в мой мир: в гостях у звёзд».

«Похищена малышка Наттель» – возвещала большими чёрными буквами «Брайерсвилльская вечерняя хроника», но Рокки не взглянул на газеты. Вместе с Молли он выложил покупки на чёрную ленту конвейера перед кассой. Красивая девушка с пышными волосами и изящными руками принялась быстро выстукивать цены на кассовом аппарате. Молли взглянула на её розовощёкое деревенское лицо и нейлоновый фартук. Эта девушка так сильно отличалась от красавцев на глянцевых обложках журналов, разложенных перед ней, словно принадлежала к другому биологическому виду.

«“Оскар”! Специальный выпуск!» – трубили заголовки в «Клубе знаменитостей», а под ними красовалось снятое крупным планом лицо золотоволосой блондинки с улыбкой такой широкой, что Молли подумала: уж не вживили ли ей дополнительные зубы? Губы у неё были похожи на блестящих розовых червяков, а глаза – как у леопарда. Молли хорошо знала это лицо. Да и все знали.

«Сьюли Шампань, номинантка на “Оскар”, демонстрирует свою коллекцию туфель».

Миссис Тринкелбери будет рада. Близилось её любимое время года – пора присуждения наград Американской киноакадемии, когда Голливуд вручает самым талантливым деятелям кино свою главную премию – «Оскар». Обычно в эти дни добрая старушка ни о чём другом не говорила.

«Добро пожаловать в мой мир» поместил фотографию мужчины, больше похожего на божество, чем на человека. Кожа у него была черна, как уголь, и он был завёрнут в саронг наподобие Тарзана. Он стоял над морем, на вершине утёса, и длинные чёрные кудри красиво развевались на ветру.

– Если одеть меня в такую тогу, я буду выглядеть точь-в-точь как он, – ухмыльнулся Рокки. – Надо только волосы отрастить подлиннее.

– И мускулов добавить, – бросила Молли.

«Геркулес Стоун приглашает нас на свою виллу в Малибу», – возвещали слова возле блестящего живота звезды.