Все трое разом посмотрели на меня – вопросительно. Я решила заговорить первой:
– Я – Иванова Татьяна. Судя по всему, я – к вам? – повернувшись к лейтенанту, спросила я.
Двое в штатском, переглянувшись, улыбнулись, а лейтенант покраснел. Я мгновенно оценила ситуацию. Молоденький лейтенантик, видимо, в чем-то здорово отличился, и ему поручили первое в его жизни серьезное расследование. Великолепно! Как раз то, что нужно для достижения моей цели. А цель моего визита заключалась в том, чтобы выудить как можно больше информации из оперативника. Хотя он, естественно, об этом даже и не догадывался.
– Гражданка Иванова Татьяна Петровна? – подал наконец голос лейтенант.
– Мой отец звался Александром, – скромно поправила я оперативника. – Хотя имя Петр мне тоже нравится.
Я решила, что будет неплохо в самом начале разговора как-то смутить лейтенанта. А уж потом я изображу искреннее желание помочь следствию. Лейтенант сверился с бумагами, лежавшими на его столе, и покраснел еще сильнее:
– Простите, Татьяна Александровна… Проходите, присаживайтесь.
– Ничего страшного, каждый может ошибиться, – сказала я, подошла к его столу и уселась на стул. – Я, например, вообще не запомнила вашего имени-отчества.
Услышав мои слова, мужчины в штатском хмыкнули. Им эта ситуация явно казалась забавной.
– Оперуполномоченный Петров Иван Андреевич, лейтенант, – неуклюже представился оперативник.
– Что вы – лейтенант, я вижу по погонам, – продолжала ерничать я. – Скажите, как мне к вам обращаться? Товарищ оперуполномоченный или же – господин Петров?
Коллеги Петрова в открытую рассмеялись. Смущенный донельзя Петров никак не мог найти нужный ответ.
– Гражданка Иванова, – произнес он как можно строже. – Вы приглашены в отделение для дачи показаний! Будьте добры, предъявите паспорт и говорите только по существу дела.
– Так вы же еще ни о чем меня не спросили. – Я изобразила недоумение. – А паспорт – вот, пожалуйста.
Я достала из сумочки паспорт и протянула его лейтенанту. Несколько минут он придирчиво его рассматривал, листал страницы, вглядывался в мою фотографию. Было очевидно, что несчастный Петров просто не знает, с чего начать допрос. И, по всей видимости, паренька жутко смущает присутствие в кабинете его старших коллег. Я тоже не спешила ему на помощь.
Петров переписал мои данные в блокнот и вернул мне паспорт. После этого он, кашлянув пару раз, наконец заговорил:
– Гражданка Иванова, вы предупреждаетесь о даче ложных показаний и о последствиях, следующих за таковыми действиями. Прочитайте протокол и подпишите его. После этого мы сможем начать допрос.
– Вы будете меня допрашивать?! – Я разыграла испуг.
– Татьяна Александровна, давайте сбережем мое и ваше время и приступим к главному, – видимо, лейтенант уже начал злиться.
Сердить оперативника – это не входило в мои планы. Поэтому я сменила тактику и заверила его, что все понимаю и постараюсь ответить на все вопросы как можно подробнее. Лейтенант слегка приободрился и начал допрос.
Вначале последовали стандартные вопросы: где я живу, сколько мне лет, семейное положение, где и кем я работаю и тому подобная дребедень. Я отвечала на все вопросы, добавляя глупые комментарии: «Не принято интересоваться возрастом дамы!», или на вопрос о семейном положении: «Это место вакантно». Петров терпеливо заносил мои показания в протокол. Комментарии эти он не стал записывать. Затем пошли вопросы по существу.
– Гражданка Иванова, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с погибшей – Алисой Харьковой.
Я решила отвечать как можно осторожнее, чтобы не выложить ему раньше времени лишнюю информацию.
– Алиса обратилась ко мне с просьбой разобраться в делах, касающихся ее лично.
– Она звонила вам по телефону?
– Нет. Просьба была изложена ею во время нашей встречи.
– Как она узнала о вас? Я имею в виду ваши профессиональные обязанности.
– Я довольно-таки хорошо известный частный детектив в нашем городе. Вы разве до сегодняшнего дня не слышали обо мне?
– Ответьте на вопрос, пожалуйста.
– Она не сказала мне об этом, а я не имею привычки выпытывать подробности такого рода у своих клиентов.
– Хорошо, продолжим. Что конкретно Харькова просила вас сделать?
– Лейтенант, даже вы должны знать, что я не имею права разглашать сведения о заказчике. – Я изобразила негодование по поводу того, что от меня потребовали раскрыть тайну клиента.
– Однако вам тоже должно быть известно, что… цитирую: «В соответствии с действующим законом частным детективам запрещается скрывать от правоохранительных органов ставшие им известными факты готовящихся, совершаемых или совершенных преступлений», – победоносно провозгласил лейтенант.
– Один – один! – прокомментировал наш разговор пожилой оперативник.
После его реплики Петров вдруг заявил:
– Предлагаю сделать перерыв. Вы курите? – Я кивнула. – Пойдемте, я провожу вас к месту для курения.
Петров решительно встал, взял меня под локоток и буквально выволок из кабинета.
Дотащив меня до лестницы, лейтенант немного ослабил хватку. По лестнице я поднялась уже самостоятельно. Лестничный пролет, судя по количеству окурков, скопившихся в пепельнице, служил местом для курения всем работникам отделения. Лейтенант достал пачку сигарет и протянул ее мне. Я вежливо отказалась. Пожав плечами, Петров вытянул сигарету, вынул зажигалку и прикурил. Сигарета в его руках слегка дрожала. Несколько раз затянувшись, Петров заговорил:
– Татьяна Александровна, давайте начистоту! Как вы правильно подметили, я в этих стенах – человек новый. Мои коллеги отнюдь не в восторге от перспективы работы бок о бок с «зеленым» оперативником. Однако я считаю, что слова «молодой» и «глупый» не являются синонимами. Все когда-то начинали… Так вот, по существу дела: мне нужна ваша помощь! Мы можем договориться. Я поведаю вам о том, чем на данный момент располагает следствие, а вы, в свою очередь, подробно рассказываете мне все, что знаете об этом деле. Так сказать, взаимовыгодное предложение. Согласны?
Я помолчала, обдумывая неожиданный поворот событий, и спросила:
– Обмен информацией будет проходить в том порядке, который вы назвали? – оперативник кивнул. – Тогда – договорились. Предлагаю продолжить беседу в более уютном месте. Как насчет кафе? Я не позавтракала – не успела.
– Сейчас я уйти не смогу, а вот в час дня начнется обеденный перерыв. Сможете подождать до этого времени?
– Хорошо. Жду вас в час, в кафе напротив. Хотя нет. Лучше мы встретимся подальше от отделения. Ваши коллеги наверняка обедают в этом кафе. Раз наша встреча должна происходить как бы инкогнито, лучшего места, чем «Макдоналдс», не придумаешь. Подходите в кафе, что на проспекте. Я буду ждать до половины второго.
– А сейчас нам необходимо вернуться в кабинет и закончить с формальностями.
– И ввести в заблуждение ваших опытных коллег? – Я улыбнулась, и Петров подмигнул мне.
Вернувшись в кабинет, Петров задал мне еще пару-тройку ничего не значащих вопросов. Я дала ему такие же – ничего не значившие – ответы. После этого он попросил меня расписаться в протоколе, подписал мой пропуск, и я ушла.
Спешить мне было некуда, и очень хотелось есть. Питаться фастфудом я не собиралась, поэтому решила проехать несколько кварталов вперед и перекусить в кафе «Шоколадница». Судя по рекламе, там меня ожидали «Ароматный кофе, неповторимые десерты, аппетитные салаты и горячие блюда». Неплохой выбор для голодного человека! В кафе было немноголюдно. Выбрав столик, я сделала заказ. Еда оказалась действительно неплохой: и салат аппетитный, и десерт неповторимый, и, что самое удивительное, кофе был действительно ароматным и вкусным. Поглощая эти вкусности, я обдумывала предстоящую встречу с опером. В первую очередь нужно решить: что именно из известных мне фактов допустимо сообщить лейтенанту? О моей приятельнице – Ленке – даже заикаться ни в коем случае нельзя! Ленка, учитывая ее болтливость, – это настоящая находка для шпиона. Пригласит он ее на допрос – и она наболтает столько, что на несколько уголовных дел хватит. Расскажет и о том, что было, и о том, чего не было. Короче говоря, если я не хочу заработать сильную головную боль, о Ленке мне лучше умолчать. Следовательно, вопрос о том, каким образом Алиса оказалась в моей квартире, надо как-то обойти. А вот сведения, полученные мною от Алисы, пожалуй, выложить оперативнику стоит. В разумных пределах. И вообще, прежде чем делиться информацией, необходимо выяснить, кто из опрошенных свидетелей назвал Петрову мое имя! Это очень важно! Тогда и станет ясно – рассказала Алиса кому-то о встрече со мной или нет.
Пока я рассуждала и анализировала, стрелки часов совершили полный оборот. До назначенного лейтенантом часа оставалось десять минут, до места встречи мне предстояло проехать два квартала. Пришло время покинуть уютное кафе.
Погода вновь изменилась. Дождя не было, но небо затянули серые тяжелые тучи. С северо-востока подул холодный, порывистый ветер. Все сразу стало хмурым и промозглым. Для пеших прогулок – погода не самая благоприятная. Я порадовалась, что мне не придется мерзнуть на ветру, села в машину и поехала на встречу. Как и рассчитывала, на месте я оказалась первой. Войдя в «Макдоналдс», я огляделась. Кафе было битком набито подростками, мамашами с детьми, студентами из ближайших вузов. Количество народа, мечтавшего полакомиться деликатесами от предприимчивого американца с шотландской фамилией, впечатляло. Я усомнилась в том, что найду хоть один незанятый столик. На мое счастье, в самом конце зала отыскался столик, полностью заваленный подносами с остатками пищи, но зато никем не занятый. Подозвав служителя кафе, я вежливо попросила его освободить для меня пространство. Парень посмотрел на меня не очень-то дружелюбно, но просьбу выполнил. Итак, я оказалась единоличным обладателем чистого столика. Я села на высокий стульчик и приготовилась ждать.
Мой визави опоздал на двадцать минут. Видимо, ему пришлось идти пешком, выглядел он запыхавшимся и промерзшим. Бросив плащ на спинку стула, лейтенант первым делом направился за вожделенной для любого подростка «котлетой в булке», спросив, не хочу ли и я что-нибудь заказать. От еды я отказалась, согласившись выпить стакан кока-колы. Еще какое-то время лейтенант утолял голод. Говорить с набитым ртом ему было бы неловко. Наконец он насытился, и мы перешли к главному.
В агентство «Фибиус» полицию вызвал именно Лисицкий, после того, как прибыла бригада «Скорой помощи» и врачи констатировали смерть девушки. На место выехала следственная бригада. Пообщавшись с врачами, оперативники выяснили, что смерть Алисы наступила в результате отравления. Осмотр места происшествия особых результатов не дал. Отпечатков пальцев было сколько угодно, но на личных вещах девушки, в том числе на чайнике, чашке и на других чайных приборах, присутствовали лишь отпечатки, принадлежавшие пострадавшей. Чтобы разобраться с содержимым чашки, эксперту-криминалисту даже лабораторных исследований не понадобилось. Ягоды, бывшие в чашке, своим внешним видом говорили сами за себя. Единственное, что слегка смутило криминалиста, – такое быстрое воздействие яда на организм девушки. Как выяснилось позже, у Алисы имелась сильнейшая аллергическая реакция на все растения семейства паслёновых. При других обстоятельствах ее можно было бы спасти, но – в совокупности с аллергической реакцией – шансов у нее не осталось никаких. Даже в том случае, если бы «Скорая» приехала сразу же после того, как она выпила смертоносный напиток. В ходе опроса свидетелей выяснилось, что девушка жила на съемной квартире: она снимала комнату на окраине города. Все в агентстве относились к Алисе с симпатией. По их мнению, девушка вела здоровый образ жизни. Не пила, не курила, с дурными компаниями не водилась. И еще, Алиса была отзывчивым человеком. Всем помогала, если ее об этом просили, одалживала коллегам деньги, прикрывала их перед начальством. И так далее, и тому подобное. Директор агентства также отзывался о Харьковой как о добросовестном сотруднике. Не опаздывала, работу выполняла в срок. Шеф был ее работой доволен. На вопрос о возможных неприятностях, касающихся ее личной жизни, ни один из сотрудников, включая шефа, ответить не смог. И вообще, об этом аспекте в агентстве никто ничего вразумительного не вспомнил. Даже на вопрос: сообщили ли родственникам Алисы о ее кончине? – шеф ответил, что не знает, где их можно найти. Алиса никогда не упоминала о своих родителях, подругах или о близком человеке. Вырисовывалась такая картина: проблем нет, денежных затруднений нет, врагов нет, родственников нет, семьи нет, даже недоброжелателей нет, а девушка – мертва!
– Место ее рождения удалось установить?
– Нет.
– Что, вам до сих пор не хватило времени – пробить погибшую по базе данных?
– Не совсем… В базе произошел сбой. Информация восстанавливается.
Я обратила внимание на то, что лейтенант вдруг заговорил более сдержанно, с явной осторожностью выдавая информацию. Так, Татьяна Александровна, будь начеку: лейтенант начал двойную игру! Посмотрим, удастся ли мне его перехитрить. Во мне сразу проснулся азарт. До этого момента я просто сидела и, скрывая скуку, слушала повествование лейтенанта. В основном он сообщил мне то, о чем я и без него уже давно знала. Теперь пришло ему время поделиться по-настоящему важной информацией, и лейтенант заюлил. Ну что же, молодой человек, вызов принят! Как гласит пословица: «На каждого хитреца найдется свой мудрец». Я изобразила невинное лицо и задала очередной вопрос:
– Надо же! И как долго будут восстанавливать базу? Ведь это подумать только – вся страна осталась без базы данных о своих гражданах!
– На самом деле существуют бумажные архивы, но в этом случае работа сильно затягивается, – лейтенант все еще осторожничал и скрытничал.
– А скажите – так, для моего общего развития, – бывает ли такое, что человека вообще нет в архивах?
– Ну, только в том случае, если сведения о нем недостоверные.
– Правда? Недостоверные сведения – это что же значит?
– Если, например, человек свой возраст скрывает или фамилию неверную указал.
Ага, вот ты и попался, голубчик! Лгать-то тебе, видимо, еще учиться и учиться. Ходишь со своим враньем вокруг правды – и сам же себя и выдаешь. Значит, наша незабвенная Алиса – вовсе не Харькова, а может, и не Алиса вовсе! Дамочка-то со скелетом в шкафу! Это уже интересно. Что ж, пойдем дальше.
– Вы бы поинтересовались у ее квартирной хозяйки, может, она в курсе, где следует искать родственников погибшей.
– Квартирную хозяйку мы допросили. Результат – тот же.
– В документах девушки упоминаний о месте ее рождения тоже нет? Свидетельство о рождении, например. Там же должно быть все написано, – и я наивными невинными глазами уставилась на Петрова.
– На самом деле, – пришлось-таки признаться лейтенанту, – во время осмотра в комнате погибшей не обнаружили никаких документов.
– Никаких?! Странно! Должны были сохраниться хоть какие-то документы. Страховой медицинский полис, свидетельство о рождении, свидетельство пенсионного страхования… Да мало ли еще у человека различных документов имеется! Выходит, Алиса хранила все это в каком-то другом месте?
– Выходит, так.
– А у нее на работе – тоже ничего?
– На работе мы искали в первую очередь.
– Да, плохо дело, – весьма лицемерно посочувствовала я ему, – начальство ваше небось рвет и мечет!
– Начальство в ярости, – разоткровенничался Петров, видимо, эта ситуация действительно задела его за живое, – велели все архивы перетряхнуть и через два дня доложить, кем на самом деле является погибшая!..
Тут он осекся, поняв, что выдал себя с головой. Но в мои планы не входило выводить лейтенанта на чистую воду. Пока что. По этой причине я великодушно сделала вид, что ничего не заметила. Очередной вопрос я задала как ни в чем не бывало, будто ничего и не заметила:
– Если ее родственники так и не найдутся, кто будет хоронить девушку?
– Обычно в таких ситуациях все берет на себя государство, но в данном конкретном случае директор агентства изъявил желание организовать похороны за счет фирмы. Власти препятствий ему чинить не стали, так что Алису похоронят, как только будут соблюдены все формальности.