Мимо окна промчался рыжий Питкар. Я инстинктивно отступила на шаг и упёрлась спиной в преграду. Миг на осознание: я в пустом зале, без колонн и…
Закричать не успела – чужая, невероятно горячая ладонь накрыла рот. Дёрнуться тоже не смогла – вторая рука обвила талию. Я оказалась прижата к крепкому мужскому телу. По ощущениям, тот, кто держал, был на голову выше и гораздо сильней.
– Тихо, – шепнули в самое ухо. – Не бойся. Это я. Кир.
Кир? Кто такой… О Всевышний!
– Кирстен, – словно почувствовав моё замешательство, повторил маг. Но не выпустил, держал по-прежнему и по-прежнему зажимал рот.
Ещё миг, и я услышала перестук каблучков. В оконном проёме мелькнуло нечто зелёное.
– Тут нет, – ровным голосом сообщила Даяна, а я не сразу сообразила, что магичка… она не меня ищет. Девушка разыскивает Кира.
А он? Он что же, прячется? Лучший боевой маг академии скрывается от… Быть такого не может!
– Кричать будешь? – прошептал боевик.
Я помотала головой, а когда Кир убрал ладонь, сделала всё, чтобы сдержать шумный вздох. Сердце, норовившее пробить рёбра, резко успокоилось, но колени дрожали по-прежнему. А вторая рука синеглазого Кирстена всё так же лежала на моей талии, да и он отстраняться не спешил. И во всём этом было нечто столь… умиротворяющее.
– Секреты хранить умеешь? – Его дыхание снова щекотнуло ухо, а я снова кивнула. – Хорошо.
Боевик отступил, и я смогла повернуться.
Кирстен выглядел безупречно, впрочем, как и всегда. Правильные черты лица, ровный нос, забранные в хвост волосы и лёгкая щетина, которая не портит, а добавляет какой-то особый, едва уловимый шарм. Тёмный камзол сидит идеально, но больше подходит столичному щёголю, нежели магу.
Брюнет приложил палец к губам, потом взял за руку и неспешно повёл вглубь замка.
Я не спорила, не сопротивлялась и ни о чём не спрашивала. Меня совершенно не интересовало, куда ведёт Кир, потому что… я ему поверила. Просто поверила, и всё. Полностью, безоговорочно, безоглядно. И повод для такой веры был самый что ни на есть веский.
Мы миновали ещё один зал, после свернули в полуразрушенный коридор. На выходе из коридора Кир замер, мне тоже пришлось остановиться. Тут царил настоящий сумрак, поэтому промчавшуюся мимо девицу не разглядела. Спустя минуту мы продолжили путь – пересекли ещё один зал и свернули в новый коридор.
Боевик снова замер, а я затаила дыхание. Я была убеждена, что вновь услышу перестук каблучков, но оказалось, дело в другом. Мы пришли.
Кир выпустил мою руку, прислонил ладони к камням и прошептал слова заклинания. Стена медленно отодвинулась, являя взору непроглядную, вязкую, как дёготь, тьму.
Боевик отстранился, предлагая ступить во мрак первой. Вот тут моя смелость пошла на попятную, сердце пропустило удар. Но я всё равно сделала этот шаг.
– Осторожнее, там ступеньки, – шепнул Кир.
Очень вовремя предупредил. Жаль, не сказал, что лестница ведёт вверх, а не вниз.
Я умудрилась не споткнуться и сделать три шага, когда тьма стала абсолютной. Стена вернулась на место столь же бесшумно, будто ничего и не было. А снаружи, как ни удивительно, донеслось:
– Мелкая! Мелкая, ну сколько можно?! Выходи!
Сзади тихо хмыкнул Кирстен. Сказал едва различимым шёпотом:
– Иди, я за тобой.
Я покорно подтянула юбки повыше и, стараясь не греметь каблуками, двинулась вперёд, вверх по узкой, но, благо, прямой лестнице. В голове в этот миг царствовала лишь одна мысль – только бы Кир на подол не наступил.
Спустя дюжину ступенек рядом вспыхнул магический светлячок. Ослепил на миг, зато помог заметить дверь, в которую бы непременно врезалась.
– Сюда? – на всякий случай спросила я.
– Да.
Я толкнула деревянную створку и переступила порог. Сотворённый Киром светлячок пробрался следом, тут же взмыл под потолок, осветив древние, растрескавшиеся балки.
– Это что? – спросила тихо-тихо.
– Можешь не шептать, – ответил боевик. – А это… ну… моя берлога, если хочешь.
Ещё с десяток светлячков, и я едва не взвизгнула – очень ярко и крайне неожиданно. Зато теперь не только балки видно.
Помещение оказалось совершенно круглым и небольшим. Тем не менее тут обнаружились камин, диван с остатками позолоты на резной спинке, низкий столик и кресло. Напротив камина, у стены, возвышался винный стеллаж, рядом с ним мраморное изваяние гоблина в натуральную величину.
Единственное окно было закрыто деревянной ставней. В комнате витал лёгкий запах сырости, от стен веяло холодом. Но я всё равно была счастлива. Почти так же, как в тот день, когда Центрус рыкнул на моего отца и заявил, что я принята в академию магии и что это не обсуждается.
– Присаживайся, – сказал Кирстен, прикрывая дверь.
А я вдруг поняла: три шага до дивана – это всё, на что я сейчас способна. Несколько часов догонялок и пряток вымотали ужасно. А туфли… О Богиня! Как ты позволила людям изобрести столь изощрённое орудие пыток? Ведь ты, если верить сказителям и священникам, против насилия!
Снять злосчастные туфли я не постеснялась, забраться на диван с ногами – тоже. И блаженного стона, как ни старалась, не сдержала.
– Да ладно, – улыбнулся Кирстен. – Расслабься.
Я вопросительно изогнула бровь, но вместо ответа на вопрос получила камзол с дорогой вышивкой по канту.
– А ты? – вслух удивилась я.
– Эмелис, ну что ты в самом деле?..
Спорить не стала, послушно накинула камзол на плечи. Сразу стало теплей, пусть и не намного. Аромат незнакомого грубоватого парфюма щекотнул нос.
Кир тем временем подошёл к винному стеллажу, выудил бутылку.
– Извини, – сказал он. – Гостей не вожу, поэтому бокал один…
Тот самый бокал – хрусталь с серебром, причём из таких, за которые любой коллекционер антиквариата удавится, стоял на столике. Маг ловко выбил пробку, подхватил и наполнил бокал. После шепнул незнакомое заклинание и приблизился.
Жажда… мучила, конечно, но после недавних событий от одной только мысли о хмеле корёжило.
– Тебе нужно выпить горячего, – сообщил Кир, опускаясь на корточки и касаясь щеки. – Ты совсем замёрзла.
И никаких намёков, никакого подтекста! Ни во взгляде, ни в тоне, ни в прикосновении.
– Спасибо.
Делая первый глоток подогретого вина, я искренне жалела, что в отличие от того же Кирстена не обладаю ни толикой дара к универсальной магии. Даже банальный светлячок вызвать не могу, а помагичить над вином и подавно.
– Ну как? – спросил синеглазый.
Я одобрительно кивнула.
Кирстен поднялся и, подхватив бутылку, направился к креслу. В движениях моего внезапного компаньона причудливо сочетались грация опасного хищника и чопорность аристократа. Интересно, кто он? Наследник какого-нибудь графства или кто повыше?
У Кира, как выяснилось, тоже вопросы имелись.
– Как тебе удалось поступить в верилийскую академию? – усаживаясь в кресло и небрежно закидывая ноги на низкий столик, вопросил боевик.
Речь, разумеется, не о магическом даре шла.
– Со скандалом… – Я сделала ещё один глоток, а брюнет отсалютовал бутылкой и хлебнул прямо из горла. – Пришлось из дома сбегать.
Собеседник удивлённо изогнул бровь, а я не удержалась от улыбки. Да, в той среде, к которой мы оба принадлежим, подобное поведение не принято. И не прощается, кстати.
– Сбежала, а дальше?
– Мы на тот момент в столице жили, – пояснила я. – Так что… наняла экипаж, добралась до резиденции Ордена, а потом… пробралась в кабинет архимага и устроила показательное выступление.
– Щит слепила?
Я помотала головой, отпила из бокала.
– Истерику устроила. Со слезами, криками и всем остальным.
Боевик расплылся в улыбке. Не издевательской, а какой-то… очень тёплой, очень понимающей.
– Неужели сработало?
– Как видишь, – усмехнулась я.
Тот день был тяжёлым и знаковым. Я действительно рыдала в кабинете архимага Центруса, а глава Ордена рассеянно подавал салфетки и даже не пытался успокоить. Зато когда в кабинет ворвался отец – это через час или два случилось. – такой разнос моему родителю устроил, что вспомнить страшно.
Господин Форан, первый министр Верилии, краснел и, кажется, впервые не знал что ответить.
Правда, в академию отдал вовсе не потому, что испугался отповеди. Просто Центрус доходчиво объяснил: иначе не выживу. Магический дар моего уровня может быть опасен, если не приручить, если не научить меня им управлять.
Мне тогда восемь было…
– Но дорога в Орден тебе заказана, – заключил Кир. – Разве что снова сбежишь.
Я лукавить не стала, скрытничать тоже.
– Не сбегу. После академии я буду жить как положено, ни шага в сторону не сделаю.
– То есть жених действительно есть? – спросил боевик.
– Конечно.
Кир сделал большой глоток, сказал:
– Непросто тебе.
– А тебе легко? – это не вопрос был, вернее… вопрос риторический.
– Что, неужели заметно?
Я промолчала.
В среде магов не принято кичиться титулами, здесь имеет значение только уровень дара и мастерство. Мы даже имя рода называть не обязаны. Здесь аристократы и простолюдины на равных, хотя первым учиться всё-таки легче – иной уровень воспитания, изначальных знаний, достатка.
Зато вторые не обязаны уходить со службы только потому, что того требует долг перед семьёй. Вторых не принуждают работать на тайную канцелярию и куда реже приписывают к государственным ведомствам и министерствам. Вторые свободны, а первые… надёжны, что ли. Надёжны с точки зрения власти, разумеется.
Не знаю, как другие, а я печать долга на лице Кирстена увидела сразу. И поверила ему потому, что синеглазый боевик – ягодка с того же поля, что и я.
– По окончании академии я буду вынужден заниматься делами семьи, – признался Кир, делая новый глоток. – Это последний год моей свободы.
И снова не могу сдержать улыбку. Конечно, это не моё дело, но…
– Ты как-то странно этой свободой пользуешься.
Боевик глянул вопросительно, а я не постеснялась пояснить:
– Даяна, Лим, Карас. И они точно не единственные, кто в твою сторону смотрит.
Кирстен шумно вздохнул и закатил глаза.
– И ты туда же? – делано возмутился парень. – Эмелис, я тебя умоляю…
Мольбы мольбами, но всё равно интересно. А тёплое вино тут ни при чём – клянусь.
– Кир, почему ты ни с кем не встречаешься?
– А смысл?
Я торопить не стала, задавать наводящие вопросы – тоже. Терпеливо молчала, ожидая, когда синеглазый собеседник соизволит пояснить.
– Эмелис, ты же понимаешь, чего хотят девчонки. Тем более защитницы. Тем более когда речь идёт об отношениях с боевиком.
Тот факт, что с темы особо одарённого трио Кирстен соскочил, ничего не значил. Я это по тону поняла, по взгляду.
– А я не могу жениться на магине, – продолжал парень. – Семья не позволит.
– Готовят к политическому браку?
– Нет. Не совсем. Вернее, пока нет, но в том, что брак будет политическим, не сомневаюсь.
Кир снова хлебнул вина, я тоже пригубила. Потом отставила бокал, плотней запахнула пожертвованный синеглазым камзол. Я уже почти согрелась, но дело не в вине и не в камзоле было. Просто впервые за последние дни чувствовала себя комфортно, в безопасности.
– Но дело не только в долге. Я прекрасно осознаю, что магиня не сможет вписаться в мою среду. Это будет проблемой, причём не столько для меня, сколько для неё, понимаешь?
Ну да, понимаю.
В среде магов совершенно иные отношения, нежели в свете, – у магов всё проще. Не нужно уметь жеманничать, держать лицо, соблюдать троллью тонну приличий. Никто не осудит, если выйдешь в люди в мужском костюме или обрежешь косу. Если ответишь на вызов мужчины – тоже кривиться не станут, даже наоборот.
И всё бы хорошо, но к этой вседозволенности привыкаешь настолько быстро, что… нет, дороги назад не существует. Даже себя не могу представить в роли степенной хозяйки замка, не то что какую-нибудь Дирру или Жез. И это при том, что в меня манеры при каждом удобном случае вколачивали, да и сама старалась держаться, помнить, кто я и какая судьба меня ждёт.
– С защитницами понятно, а остальные?
Кир понял вопрос правильно и юлить, как и прежде, не стал.
– Мне не нужна любовница. Не хочу.
Я не могла не удивиться. По академии, конечно, ходили сплетни, дескать, у Кира даже там, «на воле», никого нет, но… но я была убеждена, что именно сплетни. Такие, как он, не бывают одиноки.
– Я вдоволь насмотрелся на любовниц и фавориток. Большинство из них… – Кир снова к бутылке приложился, но морщился явно не от вкуса вина. – Редкая женщина согласится на такую роль… безвозмездно. И проблема вовсе не в побрякушках и землях. Побрякушки приедаются рано или поздно, на смену приходит другой интерес, другая жажда – власть. И однажды ты понимаешь, что пригрел на груди змею, потому что там, где жажда власти, всегда интриги, измены, и… яд в бокале тоже возможен. Всё возможно.
В голосе Кира не было той боли, которая сочится из уст тех, кто пережил то, о чём он рассказывает. Моего синеглазого собеседника не предавали, но он действительно видел.
– Лучше одному, чем так, – заключил боевик.
И я не могла не признать, что в его словах есть огромная доля истины.
Глава 4
Я не заметила, как уснула, а проснулась от лёгкого прикосновения к щеке и насмешливого шёпота:
– Мелкая… Мелкая, хватит храпеть…
Что?! Кто храпит?! Я?..
Я аж подпрыгнула и чуть не впечаталась лбом в подбородок Кира.
Моя прыть, равная попытке покушения, удостоилась тихого смешка.
– Просыпайся, – повторил боевик. – Нужно вернуться в академию до того, как твои поклонники запаникуют и пойдут к преподам.
Я не сразу сообразила, что к чему, и место, которое Кир позволил называть своей берлогой, вспомнила не сразу. Тут по-прежнему пахло сыростью, но свет был приглушён, будто кое-кто… ждал, пока высплюсь.
– Который час? – голос прозвучал хрипло.
– Не знаю, но полночь миновала точно, – отозвался Кирстен. Протянул руку, хотя помочь выбраться из вороха юбок точно не мог.
Я с великой неохотой впихнула ноги в туфли, стянула камзол.
– Оставь, – велел синеглазый.
Замерла, окинула благодетеля пристальным взглядом. Отдав камзол, боевик остался в тонкой шёлковой рубашке. Ворот был расстёгнут, чёрный цвет ткани подчёркивал белизну кожи. Такая только у северян бывает, ну и… у благородных верилийских девиц, которых всё лето заставляют купаться в молоке и берегут от солнца.
– Эмелис, я не сахарный, – угадав ход моих мыслей, заявил Кир. – Не растаю. А ты замёрзнешь и простудишься.
Не хотела, но как-то так вышло, что хлюпнула носом.
– Что, уже? – возмущение в голосе боевика было наигранным, но почему-то приятным.
Пришлось снова накинуть камзол на плечи и отдать ладошку на откуп этому странному брюнету, который…
– Кир, ты умеешь видеть ауры?
До меня только сейчас дошло. Ведь нам удалось скрыться именно потому, что Кир видел, чувствовал преследователей. Но дара менталиста у него быть не может. Он боевик, с долей способности к универсальной магии. Боевикам, равно как и защитникам, видеть ауры не дано, а универсалам это очень-очень сложно.
– У меня есть амулет, – признался парень.
Я шумно выдохнула. Не то чтобы я против менталистов, но… их никто не любит. Они слишком много знают, слишком много видят.
– Расслабься, – сказал Кир, помогая подняться на ноги.
И я действительно расслабилась. Тот, кто сам под завязку набит секретами, чужие тайны трогать не станет. А Кирстен далеко не прост. Один только амулет чего стоит. Ведь секрет изготовления и настройки подобных пару тысячелетий считается утерянным…
– Ты в родстве с Тердоном из рода Дерс? – догадалась я. Знаю, что вопрос некорректный, но всё-таки.
– В очень дальнем.
Вот теперь ясно. И про амулет, и про то, как Киру удалось найти потайной вход в башню, – мы ведь в одной из двух сохранившихся башен, это очевидно.
– Эмелис, не дрожи, – сказал боевик. – Всё хорошо.
И я поверила. Просто не могла не поверить.
Ночной лес казался не только зловещим, но и бесконечным. Стоило представить, как пробираюсь тут одна, по коже побежал мороз. Или дело всё-таки в погоде? Ведь действительно холодно, даже пар изо рта идёт.