Тут же неподалеку, устроившись в удобных креслах с высокими спинками, спорили на эту же тему гражданские моряки. В отличие от государевых мужей, они рассуждали логически и оперировали не такими приземленными словами, как «деньги», «олигарх». В их коротких речах то и дело затрагивались имидж и репутация России.
– На мой взгляд, это своеобразная акция по дискредитации нашей страны, – заявил седовласый мужчина лет шестидесяти и почесал заскорузлым ногтем кончик носа. – Ведь только так можно объяснить их непонятное поведение. Но тут же возникает вопрос – кому это надо?
– Полностью с вами согласен, – заявил его собеседник. – Особенно если учесть, что близится сочинская Олимпиада. Можно уже сейчас представить, что произойдет, если эти террористы… – но заканчивать свою мысль он не стал, замялся, словно бы боялся накаркать.
Через несколько минут в актовый зал явился тот человек, которого все так долго ждали. Поздоровавшись почти с каждым за руку, контр-адмирал Нагибин поднялся на сцену и занял место за кафедрой. Он постучал пальцем по микрофону, проверяя, работает ли тот, затем взглянул на белое полотно экрана у себя за спиной. После этого контр-адмирал повернулся лицом к аудитории и немного ссутулился, как бы давая собравшимся понять, что будет говорить. Все смолкли.
– Не буду лишний раз упоминать о том, что произошло. Все и так все знают. Давайте лучше почтим минутой молчания память сотрудников МЧС, которые находились на борту вертолета, – раздалось со сцены.
Повисла длинная томительная пауза, во время которой у Виктора Павловича весьма некстати зазвонил мобильный. Извинившись, глядя на призрачно светящийся экран смартфона, он быстро ретировался из зала и тихо прикрыл за собой дверь. Видимо, звонок был настолько важным и неотложным, что у него не хватило сил сбросить вызов.
– Это ему из Москвы. Премьер!.. – еле слышно прошептал заместитель Виктора Павловича, как бы оправдываясь перед присутствующими.
Когда минута молчания закончилась, Федор Ильич прокашлялся в кулак и вновь заговорил в микрофон:
– Нам известно, что танкер, захваченный террористами, под завязку гружен сырой нефтью. Случись на борту судна пожар, взорвись бомба, и произойдет непоправимое! – он тяжко вздохнул. – В Черное море выльются тонны нефти, что причинит колоссальный урон экосистеме. – Контр-адмирал прищурился. – Но, слава богу, этого пока не случилось. Пока! Но может произойти в любой момент. Мы не знаем, кто захватил танкер – обычные пираты или какие-то террористы, напичканные высокими идеями. Но лично я придерживаюсь мнения, что это какие-то фанатики. Иначе они уже давно выдвинули бы свои требования. К тому же до сих пор ни одна из террористических организаций так и не взяла на себя ответственность за содеянное.
– Если это фанатики, то почему они не взорвали танкер сразу? Да и заложники им ни к чему, – послышалось из зала.
– Поясню, – спокойно отреагировал на прозвучавший вопрос Нагибин. – Взорвать танкер они хотят не в открытом море, а вблизи береговой линии Сочи, города, который, как все мы знаем, собирается принять зимние Олимпийские игры. Это, конечно, мое предположение. Но если вы посмотрите на снимки, сделанные спутником…
На большом полотне экрана, посреди которого чернела тень, отбрасываемая Федором Ильичом, появилось изображение. Через десять секунд его сменило другое. Затем были показаны еще несколько фотоснимков. На первый взгляд они ничем не отличались друг от друга. Темно-синий фон, а на нем – редкие белые пятна.
– Все, достаточно. Остановимся на этой фотографии, – проговорил Нагибин.
Слайд-шоу тут же закончилось.
Контр-адмирал подошел к экрану и продолжил:
– Как мы видим по этому снимку, буря уже прошла. Море спокойное. Присутствует небольшая облачность. – Он достал из кармана обыкновенный карандаш и ткнул им в небольшое пятнышко, чернеющее на темно-синем фоне. – Если вы заприметили эту точку и внимательно следили за ней на протяжении всего слайд-шоу, то должны были подметить одну тенденцию. Как только буря прошла, точка пришла в движение, взяла курс на Сочи. Конечно, это еще ни о чем не говорит, так как в любой момент она может сменить свою траекторию или не сделать этого…
– Как я понимаю, черная точка – это танкер? – вновь раздался голос из зала.
– Правильно понимаете, – немного раздраженно бросил Нагибин, который не любил, когда его перебивали. – Итак, на данный момент танкер, груженный нефтью, плывет по направлению к Сочи. На его борту удерживаются сорок человек заложников. Я думаю, что террористы будут прикрываться этим живым щитом до тех пор, пока не окажутся в пункте назначения. То есть у берегов Сочи. Оказавшись там, они сразу же взорвут танкер вместе с заложниками. Таким образом, мы получим сорок человек убитыми, экологическую катастрофу небывалого масштаба и сорванные Олимпийские игры, – обрисовал он мрачную перспективу. – Но всего этого можно избежать, если мы нанесем упреждающий удар. Безусловно, и здесь не обойтись без жертв. Но их будет несопоставимо меньше, нежели в том случае, если мы решим сидеть сложа руки и играть по правилам террористов, заранее зная, чем все закончится. В общем, я предлагаю напасть на террористов в течение ближайших двадцати четырех часов. Так нам удастся спасти хоть кого-нибудь из членов экипажа, возможно, и всех! К тому же мы остановим танкер в открытом море. Даже если террористы и успеют его взорвать, мы сможем локализовать нефтяное пятно, прежде чем оно достигнет берега. Повторюсь, на все про все у нас есть ровно сутки. Если затянем дело, то экологической катастрофы уже не избежать! – На этой не слишком оптимистичной ноте Нагибин поставил точку в своей длинной речи и вернулся в зал.
После непродолжительного, но бурного и эмоционального совещания было решено сделать все возможное, чтобы информация о захвате российского танкера неизвестной террористической группой не просочилась в средства массовой информации. Нельзя было сеять панику среди жителей и гостей Сочи, а также иностранных моряков, пользующихся услугами здешнего порта.
Более того, предложение Федора Ильича нанести по террористам упреждающий удар было поддержано единогласно. Теперь дело оставалось за малым – найти людей, способных провести столь дерзкую спецоперацию. Благо Нагибин таковыми располагал. Оставалось только вовремя выдернуть эти козырные карты из адмиральского рукава.
А вот с этим были небольшие проблемки. Ведь мобильная группа начальника ГРУ Балтийского флота на данный момент находилась за тысячу километров от Новороссийска, на тропическом острове. Там не работала мобильная связь, и туда, конечно же, не летали пассажирские самолеты.
Глава 2
Ярко-оранжевый гидросамолет, на брюхе которого блестела свежей краской заманчивая надпись на английском: «Welcome to Paradise», мерно гудел в лазурном небе. Внизу золотилось море, отражающее солнечные лучи. Белели барашки волн. То тут, то там желтели крохотными кочками необитаемые острова.
Небольшой, но уютный салон был оснащен DVD-проигрывателем и мини-баром. В мягких кремовых креслах расположились трое: женщина, загорелая до бронзового оттенка, и двое мужчин. На бледных, опухших лицах этих джентльменов не читалось и намека на прикосновение к ним солнечных лучей.
Крепко сбитый и коротко стриженный шатен в отличие от своих спутников в иллюминатор не поглядывал. На откидном столике перед ним стояла видавшая виды компактная шахматная доска с магнитными фигурками. Она была произведена еще в Советском Союзе. Об этом свидетельствовал старорежимный значок Госстандарта в виде выпуклой звездочки, выгравированный на ней.
Шатен задумчиво морщил лоб и щелкал пальцами над расставленными фигурами, колеблясь, какой же ход сделать. Хотя точнее будет сказать не «какой», а «чем»: конем или же турой.
Брюнет, расположившийся рядом с ним, пробормотал себе под нос что-то нечленораздельное, отвернулся от иллюминатора и хрипло спросил:
– Может, ну их, эти шахматы? – Его рука потянулась к бару. – Маханем по чуть-чуть, заодно здоровье поправим.
– Нагибин тебе маханет так, что мало не покажется! – с ухмылкой заявила женщина. – А вообще, ребятки, вы уже на год вперед намахались.
– Во-первых, Катя, мы в отпуске были. А во-вторых, ты тоже этим делом баловалась. Так что не надо тут из себя трезвого ангела строить. – Брюнет икнул, но в самый последний момент все же отдернул руку от бара, внял-таки замечанию.
– Так я же, Коля, иногда и по чуть-чуть. А вы целыми ночами не просыхали, а потом днем отсыпались. Да что тут говорить. Достаточно посмотреть на ваши лица. Такое ощущение, что вы не на тропическом острове были, а в самой настоящей тундре. – Женщина достала из косметички зеркальце и с нескрываемым восторгом посмотрела на свое отражение. – А вот я – совсем другое дело!
Шахматист был настолько увлечен игрой, что даже не пытался бросить какую-нибудь реплику, тем самым напомнить о своем присутствии. И вообще, при взгляде на его отрешенное лицо складывалось впечатление, что в самолете летели только он и пилот.
– Боцман! Боцман!.. – едва ли не закричали в один голос Коля с Катей.
Шахматист часто заморгал, резко вскинул голову, зыркнул сначала на женщину, затем на брюнета, а после этого раздраженно заявил:
– Чего вам? Не видите – я в шахматы играю!
Слово «боцман» всегда вызывает богатый ассоциативный ряд: суровый мореман с серебряной дудкой на цепочке, крик: «Свистать всех наверх!», страх и трепет команды. Капитан-лейтенант спецназа Балтийского флота Виталий Саблин имел в своей богатой военно-морской родословной несколько боцманов, но никак не соответствовал типажу заматеревшего палубного диктатора. Интеллигентный любитель шахмат, начитанный и скромный. Разве такой человек похож на диктатора?
Кличку Боцман он получил еще в юности, будучи нахимовцем. Саблин вместе с друзьями проходил плавпрактику на барке, где сразу обратил на себя внимание любовью к порядку и требовательностью к его исполнению. Именно благодаря этим качествам Виталик и попал в элитную спецшколу подводных пловцов на Балтике, завоевал авторитет у командования и товарищей по оружию.
Было у Саблина качество, весьма нечастое среди офицеров спецназа. Этот страстный любитель шахмат все свое свободное время тратил на изучение классических поединков. Достаточно было назвать любую знаковую партию, чтобы Боцман немедленно провел ее анализ, указал на ошибки гроссмейстеров.
Служба в военно-морском спецназе была не из легких. В последние годы боевые пловцы оказались на редкость востребованными, притом в тех операциях, о которых обычно не сообщают в программах теленовостей. Рутинные тренировки, ежемесячные сдачи нормативов и допусков, бесконечные авиаперелеты, скрытные боевые акции в разных морях и океанах!..
Вот уже два с половиной года Саблин возглавлял небольшую мобильную группу. В ее состав кроме него самого входили грек из Новороссийска Коля Зиганиди, виртуозный специалист по минно-взрывному делу, и уроженка Петербурга Катя Сабурова, один из лучших боевых пловцов Балтийского флота.
Мобильная группа напрямую подчинялась контр-адмиралу Федору Ильичу Нагибину, начальнику ГРУ Балтийского флота. Адмирал Нагибин счастливо сочетал уважение начальства и любовь подчиненных. Первые ценили его за обстоятельность и профессионализм, вторые уважали за умение отстаивать интересы флота и демократичность в общении.
Выслушав своих товарищей, Саблин покачал головой, отодвинул шахматную доску в сторону, откинулся на спинку кресла и проговорил:
– Все-то вы подметите, шпионы хреновы! – На его губах заиграла еле заметная улыбка.
– Я сразу заподозрила, что у тебя кто-то появился, когда ты сказал, что спутниковый телефон с собой на остров возьмешь. – Катя прищурилась.
– Если бы я его не взял, то Федор Ильич до нас не дозвонился бы. А задание, между прочим, государственной важности, – парировал Виталий и тут же добавил: – Хотя нашему волшебнику Нагибину и телефон не нужен. Помнится мне, он до нас и в пустыне добрался, когда кроме верблюдов и…
– Было дело, – перебил его Коля. – Но мне почему-то кажется, что кто-то тему сменить хочет.
– И я так думаю! – Катя покосилась на Виталия.
Поняв, что отвертеться не получится, Саблин решил во всем сознаться.
– Ладно-ладно, расскажу, – капитулировал он. – Я взял на остров спутниковый телефон, чтобы общаться со своей новой подругой. Я с ней буквально две недели назад познакомился. В обувном дискаунтере продавцом четвертого разряда работает. Инной зовут.
– За новыми ластами заходил? – не удержалась и подколола его Сабурова.
– Можно и так сказать. – Виталий даже не улыбнулся. – В общем, вот такие дела.
– Ну, наконец-то, – порадовался за товарища Зиганиди. – Женишься, детки появятся.
– Все, разговорчики!.. – Саблин вскинул руку, давая тем самым понять, что не намерен развивать поднятую тему. – Короче, как бы оно там ни было, но спутниковый телефон я взял не зря. Федор Ильич сказал, что у нас в запасе только сутки. Задача, поставленная перед нами, архисложная. Практически невыполнимая.
– Других дел Нагибин нам и не поручает, – справедливо заметила Катя и деловито забросила ногу на ногу. – Что ж, давай излагай. Мы с Колей все во внимании.
Остаток полета Саблин посвящал своих товарищей в нюансы предстоящей спецоперации. Он слово в слово передал им то, что сообщил ему по спутниковому телефону Федор Ильич Нагибин. При этом капитан-лейтенант называл вещи своими именами, не шифровался в присутствии чернокожего пилота. Ведь тот ни слова не понимал по-русски.
Гидросамолет доставил морских бойцов на континент. Оттуда они отправились на родину спецрейсом, который организовал для них начальник ГРУ Балтийского флота.
Предложение Нагибина о нападении на захваченный танкер в течение ближайших двадцати четырех часов было одобрено на самом верху. Однако в высших эшелонах власти нашелся амбициозный адмирал, который посчитал, что Федор Ильич уж слишком сгущает краски, и решил организовать свою спецоперацию. Одним словом, этот чин захотел выслужиться перед начальством.
Он уверил своих партайгеноссе в том, что план начальника ГРУ Балтийского флота уж слишком мудреный и затратный. Дескать, я меньшими силами и средствами достигну того же результата в куда более короткие сроки. Его партайгеноссе в свою очередь убедили в этом вышестоящее руководство страны.
При этом отменять спецоперацию Нагибина никто не стал. Что ж, оно и неудивительно. Наверху сидят далеко не самые глупые люди, которые прекрасно понимают, что всегда нужно иметь запасной вариант. Мол, не получится у одного, так обязательно выйдет у другого.
Вот этим-то другим и стал Федор Ильич. Самого его, конечно же, об этом никто не известил. Действительно, зачем? Ведь если так случится, что амбициозный адмирал с треском провалит свою спецоперацию, то можно сделать безвинное лицо и сообщить начальнику ГРУ Балтфлота, что, мол, мы ни при чем. Сами не в курсах были. Спасайте, пожалуйста, ситуацию. Да, лицемерно, некрасиво. Это еще мягко сказано. Но, к сожалению, политики по-другому вести дела и не умеют.
В безоблачном небе ярко светило солнце. Дул слабый ветер. Густо-синее море чуть-чуть рябило. Идеальная погода для морской прогулки или рыбалки.