– Ваш муж был очень неосторожным человеком, – осуждающе покачал головой Степан. – Вот так связаться с первым встречным-поперечным! Но, может быть, он выглядел так солидно, что поневоле внушал доверие?
– Да что вы? – отмахнулась она, но особой уверенности в ее голосе не прозвучало.
– А-а-а, так вы его видели, – сделал вид, что обрадовался, Степан. – Опишите его, пожалуйста.
Дора Михайловна замялась, и Степан взялся за тихо и безмолвно сидевшего Лазаря:
– Значит, это вы его видели?
Оглянувшись на мать, тот сказал:
– Да нет, солидно он не выглядел, а был одет просто и дешево. Шляпа такая, знаете, нелепая. В возрасте. Бородка неаккуратная. Ростом с вас. Не бомж, конечно, но где-то очень близко к нему.
– Представляю себе состояние вашего отца! – воскликнул Степан.
– Вряд ли! Мой муж, уважаемый человек, известный на всю Москву ювелир с золотыми руками… – начала было Дора Михайловна, но под взглядом Степана замолчала, а вот Лазарь продолжил:
– Знаете, папа в первый момент даже онемел, а потом спросил, не ошибся ли этот человек адресом, но тот уверенно заявил, что ему нужен именно ювелир Исаак Соломонович Кох. А уж когда он сказал, что хочет заказать копию колье княгини Шеловской, мы сначала чуть со стульев не попадали, а потом не выдержали и рассмеялись. Папа спросил у него, представляет ли он, сколько это будет стоить, а тот… – Мужчина помолчал, видимо, вспоминая тот момент, а потом задумчиво произнес: – Знаете, он как-то так, – выделил он, – улыбнулся… В общем, нам уже стало не до смеха. Я вообще чуть язык не прикусил. Да что там я? Даже папа вдруг почувствовал себя очень неуютно, а он знаете, каких людей восвояси отправлял? А тут вдруг ничего сказать не смог. Какой-то не такой это был человек.
– Может быть, это был уголовник? – осторожно предположил Степан.
– Мой муж и уголовники? – возмутилась Дора Михайловна. – Да что вы себе позволяете? Подобное даже предположить нельзя!
– Нет, – покачал головой Лазарь, дождавшись, когда возмущение его матери поутихнет. – Что, я их не видел, что ли? Те из них, кто теперь легальным бизнесом занимается, часто к нам приходили, чтобы что-то заказать для себя или для своих женщин. Так папа с ними не церемонился. Если это был интересный заказ, то брал, а если не хотел делать, то говорил, что за ширпотребом пусть в ювелирный за угол идут.
– Да, странная история, – покачивая головой, задумчиво сказал Степан.
– Очень странная! – согласился Лазарь. – Но когда этот человек сказал, что копия должна быть сделана не из золота и драгоценных камней, а из самого простого желтого металла и обычного стекла, папа все-таки возмутился и закричал: «Вы надо мной издеваетесь?» А тот совершенно невозмутимо ответил: «Вопрос цены. Сколько вы хотите за такую работу?» Папа тогда сказал, что не возьмется за нее ни за какие деньги, даже за… – Тут Лазарь внезапно замолчал, а потом продолжил: – Ну, в общем, за очень большие. У этого человека таких быть не могло просто по определению. А он вдруг сказал: «Вы назвали цену. Я с ней согласен. Половина сейчас в качестве задатка, а вторая половина – при получении заказа. Сколько времени вам нужно на работу? Месяца хватит?» Тут он достал деньги, отсчитал сколько надо и положил их перед папой.
– Да уж, в нелегкое положение вы с ним попали! – произнес Степан.
– Еще бы! И тут этот человек добавил, что идеальное качество не требуется, главное, чтобы на первый взгляд было похоже. Ну, мы… – Лазарь замялся.
– Ах, как я вас понимаю! – поддержал его Степан. – Получить весьма неплохие деньги за относительно несложную работу. Кто бы отказался? Лично я – никогда! Главное, чтобы деньги были настоящие.
– Знаете, это было настолько невероятно, что… Словом, папа извинился перед этим человеком и сказал, что деньги нужно проверить, а тот на это просто кивнул и все. У нас есть такой аппарат, потому что…
– Не надо мне ничего объяснять, – успокоил Лазаря Степан. – Я все понимаю! Ваши клиенты могли быть самыми честными людьми, но кто в наше время гарантирован от того, что ему не подсунут фальшивую купюру, а то и целую упаковку. Сами знаете, такие случаи, к сожалению, были.
Лазарь взглянул на собеседника благодарно и сказал:
– Фальшивых там не было.
– И когда этот человек окончательно рассчитывался, тоже? – спросил Степан, и тот кивнул. – Не понимаю, – пожал плечами он. – Если человек может выложить кругленькую сумму за копию, то почему бы не сделать ее из настоящего золота и камней? Ну пусть не совсем драгоценных, так полу? Есть же такие.
– Подобрать, конечно, можно было, да и огранить, но раз клиент не захотел…
– А он всегда прав! – согласился Степан. – Но тут, я так понимаю, уже он рисковал. Приходит к известному человеку со стороны, оставляет немалую сумму и уходит в надежде, что все будет именно так, как он сказал. Нет, я нимало не сомневаюсь в честности вашего покойного папы и вашей лично, но согласитесь, что это странно. Или он взял расписку?
– Нет, расписку он не взял, – ответил Лазарь, честно глядя Степану в глаза.
– Значит, он подстраховался как-то иначе, – правильно оценив этот взгляд, заметил Савельев. – Как?
Лазарь продолжал все так же честно на него смотреть, и тут вмешалась Дора Михайловна:
– Леньчик! Скажи этому молодому человеку правду! Пожалей свою бедную больную маму! Она уже больше не может кушать тот дрек, который продается на базаре под видом нормальных продуктов! Леньчик! Ты хочешь застрять в России на веки вечные? Ты хочешь меня здесь похоронить? Твоему папе это уже ничем не повредит, а этому молодому человеку может помочь!
– Понимаете, – не выдержал этого напора Лазарь. – Перед тем как уйти, он сказал папе: «Не разочаруйте меня! Вот этот человек отзывался о вас только в превосходной степени, мне бы не хотелось его огорчить». Тут он папе что-то показал и ушел.
– Что это было? – вцепился в Лазаря Степан. – Вещь? Визитка?
– Это было что-то очень маленькое, а я сидел в стороне и просто не успел это увидеть, – ответил Лазарь.
– Так ты этого действительно не видел? – воскликнула Дора Михайловна, и сын кивнул. – Вы знаете, когда Леньчик мне все рассказал, я целую неделю допытывалась у мужа, кто это приходил, от кого и почему нельзя было ему отказать. Поймите, если бы кто-нибудь узнал, что Исаак работает с таким материалом, то количество ювелиров в Москве резко сократилось бы – они бы просто умерли от смеха, а репутация моего мужа была бы подорвана безвозвратно. Но он мне ничего не сказал, а когда я пригрозила, что умру от любопытства, то ответил, что лучше уж так, чем по другой, гораздо более неприятной причине. И вы знаете? Его ответ меня устроил!
– Папа только что не плевался, когда делал эту копию, – добавил Лазарь. – С его-то руками и заниматься такой ерундой! Но за месяц мы справились. Когда этот человек позвонил, папа ему сказал, что все готово. Тот пришел через несколько дней, расплатился, забрал заказ и ушел. Все, больше он у нас никогда не появлялся. Это все, что я знаю.
– Нет, не все. Вы же наверняка неплохой художник, нарисуйте мне его портрет, хотя бы приблизительно, – попросил Степан.
– Художник из меня как раз неважный. Тем более что прошло много лет, шляпа у него была надвинута на глаза, эта бородка… – неуверенно сказал Лазарь. – Но я попробую.
С трудом найдя в этом кавардаке лист бумаги, Лазарь по памяти набросал портрет незнакомца, но это больше походило на детские каракули, и Степан, посмотрев на него, пробормотал:
– Да, негусто, но зато вам теперь не о чем беспокоиться. Собирайтесь спокойно и улетайте в Израиль. Пусть у вас там все сложится хорошо.
Стоя у окна, мать и сын проводили Савельева взглядом, а потом Дора Михайловна спросила:
– Леньчик! Ты действительно все рассказал этому молодому человеку?
– А что я должен был ему сказать?! – взорвался сын. – Что папа весь этот месяц так крыл дядю Яшу последними словами, что стены краснели?
– Какого дядю Яшу? Моего покойного брата? – уточнила она.
– Вот именно! Который сидел за изготовление фальшивых золотых червонцев! А делал он их из того золота, что потихоньку покупал папа! – добавил Лазарь. – Счастье великое, что у него хватило ума не приплести к своему делу еще и его!
– Ха! Кто бы тогда оплачивал его адвоката! – воскликнула женщина.
– О, наш любимый дядя Яша! – язвительно сказал Лазарь. – Это был такой великий гешефтмахер, что мог с легкостью завалить даже самое надежное дело!
– Не смей говорить о Яше плохо! Человек давно уже в могиле! А о мертвых либо хорошо, либо ничего! – прикрикнула на сына мать.