– И что он мог?
– Управлять любыми мутантами и вообще… – Лунёв подбросил на ладони металлическое «зеркальце», – полезная была штуковина.
– Вот и этот полезный, – Бибик кивнул. – Но ничего особенного не жди. Он «джокер» потому, что может занять любое место на доске пакалей. Слыхал о такой?
– Я рассказывал вкратце, – хрипло заявил Каспер, выбираясь из своего угла. – Рад, что все живы.
– Настолько рад, что не поможешь подняться? – прошептала последняя из очнувшихся, Шурочка. – Здесь туалет есть? Я так замерзла, что сейчас обос… э-э… ну есть или нет?!
– Посмотри там, – Андрей кивком указал на выход из серой комнаты. – Это вообще-то логово «серого». Не уверен, что им требуются удобства, но все может быть.
– Если это логово «серого», можно и не искать, прямо за дверью присаживайся, – посоветовал Муха. – Так чего у нас тут, «джокер»? Но не такой, как в нашей зоне был, да?
– О чем и говорю, – продолжил Бибик. – Это только в Игре «серых» он реальный «джокер». И на доске может любое место занять. А так… пакаль, как пакаль.
– Зеркальный? – уточнил Муха.
– Ну да.
– Который помогает, если захотеть, и к звездам улететь?
– Что-то вроде того.
– Тогда какой же он «пакаль, как пакаль»? Что ты мозги нам размножаешь? Если зеркальный, он суперпакаль! Андрей, так?
– Ма-альчики! – вдруг послышалось из-за двери. – Здесь нет туалета!
– Я ж сказал… – Муха оборвал реплику и поморщился.
– И за дверью присесть неудобно! – будто бы увидев, как он морщится, добавила Шурочка. – Со всех сторон видно будет.
– Черт, да что там еще?! – Муха метнул недовольный взгляд на Каспера.
– Чего? – парень вопросительно вскинул брови.
– Кто ее кавалер, ты или я? Иди, помогай. Не то застану твою фемину со спущенными штанами, всем будет неловко.
– Тьфу на тебя, чурбан ты бесчувственный, – Каспер «испепелил» Муху взглядом и двинулся к двери.
– Стой, – схватил его за рукав Андрей и чуть повысил голос. – Шурочка! Туалета нет, а что есть?!
– Идите сюда! – послышалось будто бы издалека. – Здесь здорово! Как дома!
– Не нравится мне это, – Муха сплюнул на серый пол.
– Есть варианты? – Бибик окинул взглядом серую комнату и решительно двинулся к двери.
– Никаких, – Муха кивнул и пошел следом.
Каспер проводил их взглядом и обернулся к Андрею.
– Там, похоже, выход в другую зону.
– Все верно, – Лунёв невольно покосился на стену, где недавно была подсказка. – В начале было Слово… Погнали.
– Ну да, – согласился Каспер, – только при чем тут это? И почему ты решил, что слово было «погнали»? Ты вообще о чем?!
– Позже расскажу, идем.
– Постой, – теперь Каспер придержал Андрея. – Ты видел Мастера, пока мы были в отключке, да? Он дал новую подсказку? Игра продолжается?
– И ты этому рад? – Лунёв удивленно посмотрел на парня.
– Конечно, рад! – Каспер всплеснул руками. – Опупенно рад! В этом есть смысл!
– В Игре? – Андрей покачал головой. – Чем дольше мы играем, тем сильнее у меня подозрение, что в ней вообще нет смысла. Это Игра ради игры. Не более того.
– Но для нас-то смысл есть! Как же ты не понимаешь?! Что там хотят выиграть или не выиграть «серые», это их личные проблемы. Мы-то знаем, на что играем, правильно? На собственную жизнь и судьбу нашего мира! Разве не круто?
– Ну, так… – Андрей неопределенно помахал рукой. – Если отбросить пафос… то «семь-восемь».
– Ты просто действительно Старый! – безапелляционно заявил Каспер. – Даже древний. Как пирамида. Нет, древнее! Динозавр. Рухлядь!
– Э-э, студент, поаккуратнее на виражах, – Андрей усмехнулся. – Допустим, с динозавром согласен. И что с того?
– Ты успокоился! Жизнь прожита, можно не напрягаться и курить трубку, пока корабль идет на дно! Встряхнись! Смысл в Игре есть! Для нас – есть!
– Я понял твою мысль, – Андрей остановил Каспера жестом. – И вовсе не собирался успокаиваться. Даже наоборот – я подписал нашу группу на новое дело. Втрое круче предыдущих раундов Игры.
– Это как?
– В этот раз Мастер и впрямь сделал крупную ставку. Он предложил нам поймать «серого» Претендента. Или уничтожить его. Как получится.
– Или Претендент уничтожит нас?
– Да.
– И вероятность нашего успеха процентов… десять?
– Один. От силы.
– Действительно крутая ставка, – после недолгой паузы признал обескураженный Каспер. – Все на «зеро». И ты подписался?
– Сказал же.
– Ну, то есть без колебаний?
– А ты считаешь, был выбор?
– Не было, – вздохнув, согласился Каспер. – И это круто! Погнали?
– Не вопрос, – Андрей усмехнулся и толкнул дверь.
За ней раскинулось зеленое поле, а чуть дальше, через сотню метров сонно шелестел листвой перелесок. В синем небе сияло жаркое солнце, жужжали мелкие насекомые, где-то неподалеку журчала вода. Пахло травой, цветами, пылью и много-много чем еще. В общем, вокруг был разгар настоящего лета в Северном полушарии, где-то между пятидесятой и шестидесятой широтой. Примерно посередке.
Андрей не стал загружаться версиями, как Мастеру Игры удалось «пристегнуть» эту местность к странной «серой» зоне в Антарктиде. Удалось и ладно, спасибо ему. Тем более что созданный пространственный переход был вовсе не жестом доброй воли, а техническим тоннелем для переброски игроков из одной локации Игры в другую. Не кланяются же горожане в пояс строителям каждый раз, когда спускаются в метро.
Лунёв выдохнул, шагнул за дверь и сделал медленный глубокий вдох. Это была не иллюзия. Все было по-настоящему. То есть предсказанная Мастером «иллюзия» была еще впереди.
«Что ж, значит, вперед, – Андрей догнал свою группу, которая уже перебралась в тень перелеска и расположилась на травке. – На поиски Края Века, раненых гранитных Истуканов и счастливой Лягушки. Чем бы все это ни было на самом деле».
Глава 2
У границы Зоны 55 (Омск). За шестнадцать часов до дня «Д»
Наблюдательный пункт может быть любым. Из названия не следует ничего определенного. Это может быть обычная лежка в зарослях, или небольшое строение на возвышенности, а может быть, и нечто вроде сторожевой башни. Все зависит от обстоятельств. Наблюдательный пункт Омской первичной координационной базы ЦИК расположился на последнем этаже жилой в недавнем прошлом шестнадцатиэтажки. Дюжина обращенных в сторону зоны больших окон в покинутых жильцами квартирах обеспечивала отличный вид на подступы к разлому.
Оптимальный путь к разлому Зоны 55 пролегал по Новосибирскому тракту, но военные оставляли его запасным и предпочитали въезжать в зону по Черлакскому, так им было привычнее. В этом случае следовало двигаться по прямой до границы аномалии, а затем, сразу после военного поселка Светлый, сворачивать налево и ехать мимо многочисленных тренировочных площадок до большого шоссе. Ну, а там прямиком в центр зоны.
Хоть так, хоть этак, путь получался неблизкий, но и не дальний. Километров пятнадцать по асфальту и всего пять, уже на подступах к разлому, по грунтовкам. И почти весь он легко отслеживался с высоты шестнадцатого этажа.
А если подняться на плоскую крышу, то с помощью хорошей оптики можно было увидеть и перелесок в форме подковы, который окружал саму кляксу разлома. Жаль, что нельзя было заглянуть внутрь перелеска. Его подкова была открыта к северу, а НП располагался на юго-западе. Но эту проблему легко решали спутники. Координаторы на НП получали картинку в реальном времени. Ну, а подробности докладывала разведка.
Военные, полностью перекрывшие все подступы к разлому, конечно, маскировали свою технику и экспериментальную площадку вблизи разлома, но абсолютной секретности не добились. Будь в распоряжении ЦИК только спутники и наблюдатели в пограничной полосе, маскировка была бы достаточной мерой предосторожности. Но ведь у квестеров имелись еще и разведчики. И работали они весьма эффективно.
Главный координатор омской базы Владимир Бернштейн обвел взглядом видимые из окна окрестности, вернулся к столу и разложил на нем свежие отчеты. Переводить бумагу на распечатки того, что без проблем выводилось на экраны, было вроде бы нерационально, да и выглядело архаично. Многие сотрудники НП косились на стол начальника, заваленный ворохом бумаг, с иронией. Но Владимир не обращал внимания на их косые взгляды. Он точно знал, что в условиях тотальной нестабильности подстраховка лишней не бывает. Да еще на границе аномальной зоны.
Вот вырубится электричество, и что тогда? Понятно, что простейший перебой с энергоснабжением дело нестрашное. Источники бесперебойного питания помогут сохранить все данные на первом этапе, а дальше либо подсуетятся электрики, либо заработает резервная система питания. Но ведь рядом была зона! От нее можно ожидать любой гадости, вплоть до электромагнитного импульса, который не только вырубит питание, но и основательно попортит компьютеры. И вот это будет уже совсем другая песня. Тогда и станет ясно, кому ухмыляться, а кому рвать волосы, где имеются.
Разложив отчеты в правильном порядке, Бернштейн уселся в кресло и включил компьютер. Неспешно, как привык. Он вообще привык никуда не торопиться, даже если все вокруг суетились и летали, как ракеты. И, что интересно, успевал сделать гораздо больше других. Вот и сегодня он уже полчаса, как получил свежие разведданные от лучших полевых агентов своей группы, но только сейчас, хорошенько изучив рапорты разведчиков, принял решение доложить об изменении обстановки в ЦИК.
Разведчики, которые все полчаса, пока Владимир обдумывал детали предстоящего доклада и распечатывал рапорт, сидели на диване у двери и откровенно скучали, почувствовали, что их мучениям приходит конец, и заметно оживились.
– Так я что говорю… – подал голос Алексей Юрьев, разведчик со стажем, начинавший, как квестер-стрелок, но по совету начальника службы боевой подготовки и психологов ЦИК переведенный в разведку. – Завтра и не позже. Скорее всего, на рассвете.
– Я понял, – спокойно отреагировал Бернштейн.
– Ученые на ушах стоят, – добавил Митя Уланов, совсем юный, но подающий большие надежды стажер Юрьева. – А военные все деловые такие, серьезные, куда деваться. Но все равно видно, что приказ уже получили. Еле сдерживаются, чтобы не улыбнуться. Эйфория, короче. Только для солидности тщательно скрываемая.
– От кого они ее скрывают? – Бернштейн добродушно усмехнулся. Митя, наверное, самый юный в разведке ЦИК, тоже хотел выглядеть солидно и старался докладывать этак «взросло», вворачивая умные словечки и делая выводы.
– От зрителей? – Митя пожал плечами.
– От каких зрителей? Там засекречено все на сто рядов.
– Военным и зеркало зритель, – вместо стажера ответил Юрьев. – Кстати, два десятка официальных журналистов там все-таки аккредитованы. Сидят в пресс-центре, где и были, в километре к западу от точки. Чем не зрители?
– Не подпустят их ближе, – Бернштейн покачал головой. – Так и просидят в своей палатке до пресс-конференции «по итогам». Ладно, разведка, теперь тихо. Выхожу на связь с ЦИК. С самим!
– Ух, ты! – вырвалось у Мити. – А можно будет… заглянуть? Ну, посмотреть, как он выглядит? Я только на секундочку!
– На секундочку можно, – Владимир вновь усмехнулся и развернулся к компьютеру.
Юрьев загадочно покосился на стажера и усмехнулся тоже. Почему они так себя повели, Уланов понял почти сразу. Владимир Бернштейн был настолько крупным дядькой, что заслонил весь экран. Митя поерзал, но увидел только левый нижний краешек монитора. Картинки там не было, лишь служебная информация известной программы сетевой видеосвязи.
Бернштейн не часто пользовался кодом экстренной связи с «самим». Кирилл Константинович Кирсанов, известный миллиардер, медиамагнат, владелец множества компаний, а теперь в первую очередь глава Центра изучения катастроф, пожалуй, единственной глобальной структуры, способной понять и, возможно, остановить Сезон Катастроф, был и оставался очень занятым человеком. Беспокоить его по пустякам Владимиру не позволяла совесть. Да, если честно, Бернштейн и без подсказок из центра отлично справлялся со своими обязанностями. Омская зона была уже третьей в его практике. Группа Владимира занималась тем, что прибывала на место образования новой зоны, с помощью квестеров и силами своих разведчиков проводила рекогносцировку – то есть устанавливала, какие зона имеет границы, ее очевидные особенности и так далее – а затем, в течение примерно месяца, координировала действия научных и квест-групп.
По счастью, Кирсанову удалось найти на должности координаторов мобильных «первичек» нескольких весьма толковых, грамотных и ответственных сотрудников, так что идея выносных комиссий ЦИК себя оправдывала. Кстати сказать, Кирсанов и сам не засиживался в ЦИК, постоянно где-то пропадал и зачастую неожиданно появлялся в расположении «первичек». И пока вроде бы не имел ни к одной претензий.
Если за первый месяц зона не исчезала или хотя бы не меняла своих начальных параметров, координатор «первички», в данном случае основательный Бернштейн, ставил на «профайле» новой аномалии штамп с порядковым номером и передавал дела постоянным координаторам-наблюдателям. А сам вместе со своей «группой аномального реагирования» перебирался в новую точку нестабильности.
Раньше всеми этими делами занимались только квест-группы, которые докладывали о результатах, возвращаясь в ЦИК. Но, во-первых, скоро стало ясно, что квестерам хватает и полевой работы. Ворохи бумаг, которые они составляли, возвращаясь в ЦИК, только отнимали время и сбивали квестеров с нужного настроя. Во-вторых, и сама процедура возвращения отнимала немало времени. Если бы в зоне интересов ЦИК находились несколько аномалий на относительно небольшой территории, дело другое. Но ведь разломы были разбросаны по всему миру, со связью теперь очень часто возникали серьезные перебои, поэтому квестерам зачастую приходилось добираться через половину земного шара, чтобы рассказать об увиденном.
Нет, понятно, что доставить образцы чужеродной флоры и фауны, артефакты, а главное – пакали электронной почтой невозможно, надо везти. Но почему этим должны заниматься квестеры? Им гораздо удобнее было выйти, сдать все координаторам – и образцы, и рапорты – и спокойно работать дальше.
Третьим минусом прежней системы оставалось то, что координаторы и аналитики ЦИК зачастую с трудом понимали, о чем им докладывают квестеры. Видеозаписи, иногда даже объемные, не передавали всех нюансов. То есть циковские координаторы не могли прочувствовать ситуацию, а с воображением не у всех все было хорошо.
Ну, а четвертым отрицательным моментом в последнее время стала невообразимая загруженность ЦИК. Квестеры, персонал, члены семей, дети в спецсекторах, множество ученых… ЦИК все больше походил на муравейник. Кроме того, что толкучка мешала нормально работать, как ни старайся «поставить» службу, организовать и распределить «потоки», она становилась элементарно опасной.
В одном комплексе зданий, помещений и бункеров собирались не только данные о Сезоне, но и образцы «потусторонних» предметов и обитателей, проникших в наш мир. Виварий на специальном уровне ЦИК, по разнообразию обитающих в нем видов, уже мог дать сто очков вперед любому зоопарку. В какой-то момент это могло обернуться крупными неприятностями.
Да, ЦИК выстроили с учетом всех мыслимых осложнений. Но ведь аномальные зоны были способны и на нечто немыслимое. И если это «нечто» умудрится накрыть ЦИК сразу одним медным тазом, не помогут никакие ухищрения, никакая защита и продуманная система жизнеобеспечения. И кто тогда будет продолжать работу в зонах разломов?
Имелся еще и пятый негативный момент. Секретный. С некоторых пор у Кирсанова и доверенных лиц возникло подозрение, что в ЦИК завелся крот или даже небольшая, но зловредная стайка кротов. И предсказать, когда служба безопасности вычислит шпионов, было нереально, как вычислить место образования очередной зоны разлома. Так что своеобразные полевые филиалы ЦИК позволяли частично решать и проблему утечки информации. О том, что говорилось на совещаниях в «первичках», конкуренты и другая «широкая общественность» узнавали гораздо реже, чем о разговорах в главном здании ЦИК.