– Да, конечно, – ответил Стрэнд.
– Поцелуй всех от меня, – сказала Элеонор. – Увидимся в пятницу вечером.
Стрэнд повесил трубку и долго стоял, уставившись на телефон. От ПД… Он содрогнулся. Чувство вины… Должно быть, это непосильная ноша. И еще – прекрасный повод порассуждать о нигилизме, присущем молодежи, об ответственности перед новым поколением, о помощи Ромеро. И поболтать, прогуливаясь по парку с молоденькой симпатичной спортсменкой. Все эти клубы, эти советы директоров, куча денег, а твой сын умирал в своей комнате целых два дня, и никто его не «беспокоил»…
Стрэнд вышел в коридор и остановился перед дверью в комнату Джимми. Долго смотрел на нее, потом попробовал повернуть ручку. Створка приоткрылась. Поколебавшись секунду-другую, Стрэнд плотно притворил ее.
Обедали они в тот день на кухне. За столом были только Стрэнд, Лесли и Кэролайн. Джимми редко являлся к вечерним трапезам, но никогда не забывал предупредить мать, чтобы его не ждали. Стрэнд не стал сразу говорить Лесли о приглашении Хейзена и все время чувствовал на себе умоляющий взгляд Кэролайн.
– Сейчас, папа, – попросила она наконец громким театральным шепотом.
– Что сейчас? – спросил он, хотя прекрасно понимал, что имеет в виду дочь.
– Ну, ты знаешь. Об уик-энде!..
Лесли вопросительно уставилась на них. Вернувшись домой, она занялась приготовлением обеда, а Стрэнд составлял расписание выпускных экзаменов и успел обменяться с женой лишь поцелуем да парой ничего не значащих слов. Он не стал рассказывать ей ни о детективе, ни о Ромеро, ни о молодом человеке, погибшем от передозировки.
– О каком уик-энде? – спросила Лесли.
– Так получилось, что мистер Хейзен проходил мимо кортов и проводил Кэролайн до дома, – сказал Стрэнд.
– Очень мило с его стороны.
– Очень, – согласился Стрэнд. – Ну, и выяснилось, что у него есть дом в Ист-Хэмптоне…
– С теннисным кортом и бассейном! – подхватила Кэролайн. – С подогревом. Бассейн, я имею в виду. И стоит этот домик на берегу океана.
– На кой шут нужен людям бассейн, когда прямо под носом у них целый Атлантический океан? – задала Лесли резонный вопрос.
– Ой, мама!.. – отмахнулась Кэролайн. – Ну а если погода плохая? И потом вода в океане всегда холодная!
– Что ж, – заметила Лесли, – его деньги, так что и решать ему… Но что-то я не пойму, какое отношение к нам имеет этот дом, бассейн, океан и все прочее?
– Он пригласил нас к себе на уик-энд, – ответил Стрэнд. – Через Кэролайн.
– Всех нас, – уточнила Кэролайн.
– Что-то он слишком далеко зашел в стремлении отблагодарить за тарелку супа, вам не кажется? – заметила Лесли. Потом взглянула на мужа: – Что скажешь?
Стрэнд пожал плечами:
– А ты как считаешь?
– Он заедет за нами на машине в пятницу вечером, – затараторила Кэролайн, – и сам отвезет домой в воскресенье вечером.
– Но утром в субботу у меня ученики, – засомневалась Лесли.
– Эти малолетние преступники и воображалы! – воскликнула девочка. – Да они будут просто счастливы. Они изберут тебя «Женщиной года», если ты отпустишь их души на покаяние хотя бы на одну субботу!
– Да тише ты, Кэролайн! – шикнула на нее Лесли. – Не мешай думать.
– Что-то в нашем доме слишком много думают, – не унималась Кэролайн. – Скоро додумаетесь до того, что вообще перестанете выходить из дома!
– Ты можешь помолчать хотя бы минутку, дочка?! – сердито воскликнул Стрэнд.
– Он такой одинокий и старый!.. – продолжала гнуть свое Кэролайн. – Составить ему компанию, немного развеселить – неужели это так трудно? В доме у него целых шестнадцать спален, так он сказал. Кому это понравится – торчать в одиночестве каждый уик-энд в этих шестнадцати спальнях? Ведь и ты, и мама всегда учили меня прислушиваться к нуждам и чаяниям других. Так вот, позвольте мне заметить: мистер Хейзен как раз и принадлежит к числу этих других.
– Послушай, мисс Защитница, – сердито заметила Лесли, – если ты умолкнешь хотя бы на секунду, может, нам удастся наконец обсудить эту проблему.
– Тут и обсуждать-то нечего! – воскликнула Кэролайн.
Лесли дотронулась до ее руки.
– Ну ладно, все! – Кэролайн откинулась на спинку стула, вздохнула и скрестила руки на груди. – Я заткнулась! На моих губах печать молчания.
– А ты уверена, что он приглашал всех? – спросила Лесли. – И Джимми, и Элеонор тоже?
– Конечно, – ответила Кэролайн.
– Он прямо так и сказал? – спросил Стрэнд.
– Да нет, поименно он нас не перечислял, – созналась Кэролайн. – Но это само собой подразумевалось.
– Аллен, – заметила Лесли, – ты последнее время неважно выглядишь. Думаю, глоток морского воздуха тебе не повредил бы.
– Ну вот! – обрадовалась Кэролайн. – Наконец появились проблески здравого смысла.
– Думаю, что смогла бы перенести уроки, – задумчиво пробормотала Лесли. – Но надо поговорить с Джимми и Элеонор, узнать, какие у них планы…
– Пусть только попробуют подвести меня! – угрожающе воскликнула Кэролайн. – Клянусь, вообще не буду разговаривать с такими эгоистами, никогда и ни за что!
– Ну что ты как маленькая, ей-богу, – заметила Лесли. – Я же сказала: мы все обсудим.
Зазвонил телефон, и Стрэнд поднялся из-за стола.
– Я подойду, – сказал он. – Наверняка одинокий адвокат, собственной персоной.
И действительно, это звонил Хейзен.
– Надеюсь, не оторвал вас от обеда? – осведомился он.
– О нет, – ответил Стрэнд, – мы как раз заканчивали.
– Ну, как Берлиоз?
– Очень понравилось. Просто великолепно. Еще раз огромное спасибо.
– Не за что. И помните, как только захотите пойти еще, просто дайте мне знать. Мне часто присылают билеты на самые разные концерты. А я, к сожалению, не каждый вечер свободен.
– Кэролайн говорила, вы проводили ее домой, – сказал Стрэнд, а сам подумал: на что это похоже, когда тебе присылают билеты практически на все концерты?.. – Очень любезно с вашей стороны.
– О, она просто прелестное дитя, – откликнулся Хейзен. – И такая умница. Так она рассказала вам о нашей милой маленькой беседе?..
– Да, – подтвердил Стрэнд. И не смог удержаться от мысли: интересно, как бы Хейзен охарактеризовал собственные беседы с сыном до того, как пришлось взламывать дверь в его комнату? – У меня днем тоже состоялась беседа с одним молодым человеком, – добавил он. – Тем мальчиком, о котором я вам говорил, Ромеро. К сожалению, никак не могу назвать ее милой или хоть сколько-нибудь обнадеживающей.
– А что именно он ответил?
– Обещал подумать.
– Может, мне самому поговорить с ним?
– Не думаю, что это поможет.
– Ну, вам лучше знать. Кэролайн сказала, что я приглашаю всех вас на остров в ближайшие выходные?
– О да, – ответил Стрэнд. – На протяжении всего обеда выколачивала из нас с матерью согласие.
– Так вы едете? – настороженно спросил Хейзен.
Шестнадцать спален и бассейн с подогревом – и всем этим пользуется он один…
– Все еще никак не можем решить, получится ли.
– Ваша старшая дочь и сын тоже, разумеется, приглашены…
– Да, Кэролайн говорила. Но я еще точно не знаю, какие у нас планы на этот уик-энд. Скажите, я могу вам позвонить, ну, скажем, в среду или четверг?
– В любое время, – торопливо согласился Хейзен. – Есть под рукой карандаш? Я дам вам номер своего рабочего телефона.
– Слушаю. – И Стрэнд записал номер, который продиктовал ему Хейзен. – Кстати, дочка сказала, вы до сих пор выглядите неважно…
– О, сущие пустяки, – поспешно отозвался Хейзен. – Если не смотреть в зеркало и не слышать, как начинают верещать при виде меня младенцы в колясках, то я уже, можно считать, забыл о том происшествии.
– А еще Кэролайн говорила что-то насчет полиции. – Стрэнд понизил голос, чтобы его не слышали в кухне.
– Да. Чистой воды формальность. Совершенно, насколько я понимаю, бесполезная. Но один из моих партнеров работает в комиссии по делам несовершеннолетних и утверждает, что самое сложное – это собрать достоверные статистические данные. Он просто умолял меня сделать это, сказал, что будет крайне обязан и все такое прочее. Ну и я… Вы ведь не возражаете, мистер Стрэнд?
– Полагаю, что нет. – Стрэнд сам заметил, как неуверенно прозвучал его ответ.
– Что ж, в таком случае до встречи. Очень надеюсь, что вы выкроите время, – сказал Хейзен. – Буду ждать вашего звонка.
Они попрощались. Стрэнд повесил трубку и вернулся на кухню.
– Ну что? – Кэролайн сгорала от нетерпения.
– Должно быть, это действительно проблема – заполнить пустующие спальни людьми, – иронически заметил Стрэнд, садясь за стол.
– Ты мне не ответил, папа! – взмолилась девочка.
– Я сказал ему, что мы решим это позже и я перезвоню, – ответил Стрэнд. – А теперь дайте спокойно доесть десерт.
Глава 5
Забудь их, забудь людей, падших…
В пятницу днем за ними заехал не кто иной, как Конрой, – в длинном черном «мерседесе» с откидными сиденьями. Мистер Хейзен просил передать извинения, объяснил Конрой, ему неожиданно пришлось задержаться на работе, но он обязательно приедет сегодня, только попозже, вечером.
Стрэнд уселся на переднее сиденье рядом с Конроем; Лесли, Элеонор, Кэролайн и Джимми разместились сзади. Стрэнд был немного удивлен тем, что старшая дочь согласилась поехать с ними. Она заявила, что ей очень нравится Хэмптон, особенно во внесезонье, и что у нее там полно приятелей, с которыми хотелось бы повидаться. Еще одна подробность из жизни Элеонор, которая прежде была ему не известна, подумал Стрэнд, опуская телефонную трубку на рычаг, – оказывается, она бывала в Хэмптоне и у нее там друзья. Интересно, какие еще новости приберегла старшая дочь и захотят ли поделиться с ним своими Лесли, Джимми и Кэролайн, которые о чем-то болтали на заднем сиденье?..
– Кстати, – заметил Конрой, – там, в гараже, стоит небольшой пикап. Можете воспользоваться им и осмотреть окрестности.
– Я не вожу машину, – ответил Стрэнд. – И моя жена тоже. Но у Элеонор есть права. – За два года до окончания колледжа девушка приобрела видавший виды «форд». Он обернулся и спросил: – Ты слышала, что сказал мистер Конрой, Элеонор? Там в гараже есть машина, и ею можно пользоваться.
– Это и ко мне относится? – спросил Джимми.
– Разумеется, почему нет? – отозвался Конрой.
– Не знал, что у тебя есть права, Джимми, – заметил Стрэнд.
– Да один друг одалживал мне пару раз свою тачку, – сказал Джимми. – Ну, и я маленько научился водить и сдал на права.
Стрэнд лишь покачал головой. Еще одна подробность из жизни семьи, которая была ему не известна.
Конрой спросил, не включить ли радио, чтобы послушать музыку. Но Лесли не одобрила эту идею.
– Мы вечно спорим, какую именно музыку слушать, – мягко сказала она. – И я не хочу, чтобы мой выбор испортил поездку Джимми, Кэролайн или Элеонор, – что делать, если наши вкусы не совпадают.
Стрэнд наслаждался дорогой. Воздух был теплым и ароматным, солнце еще не зашло. Конрой оказался прекрасным водителем, и когда они выехали из Куинса и машин стало поменьше, огромный «мерседес» так и полетел по дороге, обсаженной деревьями, сжирая милю за милей. Стрэнд даже рад был тому обстоятельству, что Хейзен задержался в офисе. Иначе пришлось бы поддерживать с ним беседу, а он, Стрэнд, предпочитал ехать молча. Конрой не разговаривал, а к оживленной болтовне на заднем сиденье Стрэнд старался не прислушиваться. Теперь он радовался, что удалось вырваться на выходные за город, и еще ему не терпелось увидеть дом Хейзена. Ведь по жилищу можно многое сказать о человеке. Адвокат был для Стрэнда представителем новой, неведомой породы и все больше и больше интересовал его. Вообще по характеру своему Стрэнд был довольно осторожен в оценках и еще не решил, как ему относиться к этому человеку. Ведь познакомились они при необычных обстоятельствах. И Стрэнд вдруг осознал, что Хейзен немало узнал об их семье, но при этом почти ничего не сказал о себе. Ну, разве только то, что его предки оказались в Нью-Йорке в 1706 году и что он никогда не бывал в Огайо. К примеру, о своей теперешней семье он не проронил ни слова, – а это уже выходило за рамки обычной сдержанности. И если не считать признания в том, что он по профессии адвокат и ходит на симфонические концерты, говорил исключительно на абстрактные темы. Из статьи, напечатанной в «Кто есть кто», можно было составить довольно полное представление об общественной жизни Хейзена, частная же оставалась скрытой от посторонних глаз.
Пока они дома ждали, когда за ними заедет машина Хейзена, Элеонор вдруг заявила:
– Этому человеку что-то от нас надо.
– С чего ты взяла? – спросил Стрэнд.
– Таким, как он, всегда что-нибудь надо, – ответила Элеонор.
Отец счел это высказывание циничным и даже немного рассердился. Согласно его жизненным принципам, не следовало принимать приглашения от человека, которого подозреваешь в чем-либо нехорошем, пусть даже эти подозрения весьма смутны.
Лесли же, которая испытывала почти собственнические чувства к человеку, чьи раны лечила, и восхищенная стоицизмом, с каким он все это переносил, вдруг яростно набросилась на дочь, что было в общем-то для нее не характерно.
– Если ты так считаешь, почему бы тебе не отправиться на уик-энд куда-нибудь еще?
– Извини, – сказала Элеонор. – Я почему-то думала, мы живем в Америке. Свобода слова. Гарантирована конституцией, как и прочие права.
– Да хватит вам цапаться, – примирительно произнес Стрэнд. – Сегодня у нас каникулы.
Джимми лишь усмехался, довольный тем, что раз в кои-то веки досталось не ему, а старшей сестре. Кэролайн не обращала ни малейшего внимания на перепалку, лишь мечтательно мурлыкала что-то себе под нос, укладывая новенькую ракетку в сумку.
Глядя на быстро проносившиеся мимо весенние поля и леса, Стрэнд вспомнил о пикировке между женой и дочерью, а потом задумался о том, была ли в словах Элеонор доля истины. И в конце концов решил, что слова эти были продиктованы ревностью или же неприязнью, которые испытывала дочь по отношению к людям, занимающим более высокое положение. К людям, чьим приказам она была вынуждена подчиняться на работе и к числу которых она справедливо или же, напротив, необоснованно отнесла богатого адвоката. Для себя Стрэнд решил, что будет принимать Хейзена таким, каков он есть. А каков он есть, следовало признать, было ему не очень понятно, однако он не улавливал ни в манерах, ни во внешности Хейзена ни злобы, ни стремления выказать свое превосходство. Напротив… А узнав о страшной судьбе его сына, Стрэнд даже пожалел Хейзена. И если этому человеку нужна их семья, чтоб хотя бы на время оградиться от одиночества, это вряд ли можно назвать бесчестным манипулированием людьми. Стрэнд вспомнил о своих подозрениях, связанных с Кэролайн, и улыбнулся. Вряд ли Хейзен пригласил бы их в свой дом en masse[13], если бы замышлял утолить низменные инстинкты с семнадцатилетней девушкой.
Стрэнд задремал, мерное покачивание машины убаюкало его. И проснулся, лишь когда «мерседес» замедлил ход и свернул с шоссе на узкую дорожку, которая вела к каменным воротам. За воротами виднелась длинная аллея, обсаженная деревьями. Обрывалась она у моря. Даже здесь слышался отдаленный шум прибоя.
Конрой затормозил на площадке, усыпанной мелким гравием, и надавил на клаксон.
– Ну, вот мы и прибыли, – сказал он.
Все вышли из машины. Уже начало смеркаться, и на фоне ясного темнеющего неба вырисовывался громадный и бестолковый белый деревянный дом.
– Господи! – присвистнул Джимми. – Ничего себе образчик архитектуры!..
– Построен еще дедом мистера Хейзена, – сообщил Конрой. – В те времена люди мыслили крупными категориями.
Типично американский стиль, подумал Стрэнд; простота и незамысловатость во всем, и так на протяжении трех поколений… Нет, это вряд ли можно было отнести к семейству Хейзенов – дед наверняка гордился бы своим внуком.
Конрой снова дал сигнал. Из дома торопливо вышли мужчина и женщина.