При ближайшем рассмотрении оказалось, что все трое одеты в одинаковые шорты и белые майки. На ногах сандалии. И если бы это было на Земле, он бы с уверенностью заявил, что туземцам лет по десять-двенадцать, не больше. Два брюнета и рыжий, ростом пониже, но с явным озорством на физиономии. На взрослых или карликов они никак не походили. Телосложение, лица – все вполне нормальное. Для подростков.
Никита с облегчением понял, что и атака была вовсе не атака: просто ребята бежали к причалу, не иначе как купаться, и его встретить не ожидали. Вот сейчас они заорут и резво понесутся назад, а страшного педофила в его лице начнет энергично ловить вся округа.
– Привет, – расплывшись в улыбке так, что рот стал до ушей, а веснушки, заляпавшие лицо, разъехались в стороны, сказал рыжий.
– Здравствуйте, – ответил Никита, стараясь сделать как можно более добродушное лицо.
– А что это ты здесь делаешь?
– Да вот, гуляю, – очень умно ответил Никита.
В голове у него что-то щелкнуло, и он с изумлением осознал, что беседуют они отнюдь не на иностранных языках, которых он вовсе не знал, если не считать позабывшегося школьного английского, а на нормальном, с детства известном русском.
«Ну, папа, – подумал со злорадством, – вот тебе и дальние планеты. Вернусь домой, придушу за это бесплатное путешествие в обнаженном виде по лесу. Нашел себе нудиста!»
– Без одежды? – прыснул пацан.
– Понимаете, – соображая, как объяснить ситуацию и при этом не спугнуть, начал выкручиваться Никита, не рассказывать же про то, что одежду унесло течением или про дурацкий телепортатор, – приятели – придурки. Мы поспорили, что сегодня можно из любого места добраться домой без проблем. Хоть в голом виде, – тут его понесло, уже без тормозов, – и даже никого не прося о помощи, разве что сами предложат. Ну, трепанул, как бывает, когда лишнее выпьешь. А они захотели приколоться. Раз сам сказал, в голом виде, так все и должно быть взаправду. А чтоб я не возникал, подсыпали чего-то снотворного. Просыпаюсь в лесу вот так… – Он хотел развести руками, но спохватился и опять прикрыл пах. – Рядом записка издевательская, и без понятия, где нахожусь. Вот и иду. А где это мы?
– Тут рядом интернат.
– «Северное сияние», – подал голос один из брюнетов. Нос у него был типично кавказский, да и лицо соответствующее, но говорил без малейшего акцента. – А если пойти по тропинке, там дальше поворот направо и через пять километров поселок.
– «Березки» называется, – подтвердил рыжий. – Только там обычно никого не бывает. И, – он со смешком осмотрел Никиту с головы до ног, – наверное, неудобно так идти.
– Ага, – охотно согласился тот, – но уже легче. Теперь знаю, куда направляться. Очень неприятно, если не понимаешь, где находишься. Или тебе неделю по лесу идти, или за поворотом уже Москва.
– Ну, до нее далеко, – махнул рукой рыжий. – Километров триста. Никита в душе себе зааплодировал. Не разведчик, но кое-что могем.
Прямо не спросил, мало ли как среагируют, может, они возле Владивостока находятся, но теперь уже и сомнений нет. Приключения практически закончились. Поймать попутку, и к вечеру дома. Первооткрыватель, блин. Гагарин! Был бы кто другой, а не отец, душу бы вытряс за такие штучки.
– Меня Ник зовут, – представился он. – На самом деле Никита, но друзья Ником кличут. А вам, ребята, спасибо.
– Я Серега, это Антон, – ткнув пальцем в кавказца, пояснил рыжий, – а этот, – про молчаливого, – Стен. Подожди, – он что-то пошептал своим товарищам, и те, послушно кивнув, сорвались с места. – Сейчас принесут что-нибудь, – подмигнув Никите, объяснил он. – Обувь по размеру найти не удастся, но штаны, мы знаем, где достать. Не будешь же ходить в таком виде. И не волнуйся, все честно. Ты нас не просил, мы сами предложили. На что хоть спорили?
– На желание, – стыдливо засмущался Никита, садясь на теплые доски. Мальчишка пристроился рядом. – Так интереснее. А у вас не будет проблем с вещами? – Рыжий небрежно отмахнулся. – Нет, я серьезно. Слышал я про порядки в таких детских домах. Вам же, наверное, и шляться здесь не положено, а уж брать чужое… Приду домой, вышлю обратно. Адрес какой точно?
– Да все нормально. Это вроде спецодежды, как что надо грязное делать, никто и не заметит. А адрес, – он взглянул с недоумением, – обычный. Интернат «Северное сияние». Не надо присылать, тогда как раз и всплывет пропажа. А так… никому нет дела. Это ж не выходная одежда. Где грань проходит, мы прекрасно знаем, неприятности никому не нужны.
– Ну, как скажешь.
– А ты, – заинтересованно спросил рыжий, – из вольных будешь?
– Нет, – замотал головой Никита. Уточнять не хотелось, фиг его знает, что мальчишка имел в виду, а врать уже надоело.
– Просто когда ты сказал про выпили…
– Ну, бывает иногда, но не часто. Заехал к папе…
– И часто заходишь? – напряженным голосом спросил Серега.
– Когда раз в неделю, когда чаще, а что?
– Да так. Ничего.
Никита не поверил. Он не понимал, что его настораживает в поведении парнишки, но тот как-то странно реагировал на слова об отце. Уставился прямо в глаза и аж взъерошился. Хотя да, это ж детдомовские. Каждый мечтает про папу-космонавта, а сам прекрасно знает, что папаша сбежал, а мать – алкоголичка и была счастлива избавиться от ребенка. Все равно хотят нормальную семью и выдумывают кто во что горазд. А тут еще и на отшибе, посторонних видят раз в год. Вон и в поселке жителей почти не осталось. А и были бы… Великое счастье любоваться на очередных поддатых механизаторов и полуживых деда с бабкой. Молодые мотают в города. Там и выжить легче, и надежда заработать.
– А мать? – спросил рыжий.
– Так я с ней живу. Иногда как раз хочется свободы. Я уже давно не маленький, а ей все хочется меня контролировать. Куда пошел, когда вернешься? – Тут он понял, что его опять куда-то не туда понесло, уж очень задумчивая была физиономия у Сереги. – Ну, так всегда бывает, – неловко закончил, – что имеешь, не ценишь. – И попытался перевести разговор: – А как у вас жизнь?
– Нормально. Как везде.
– Э… – мучительно стараясь подобрать слова, чтобы не обидеть, замычал Никита.
– Почему нас трое, а не четверо? – «догадался» Серега. – Перевели Жорку в другое место. По тестам у него очень хорошие способности к математике подтвердились, а там специализированный.
Никита сообразил, что в комнате живут четверо. Вот с чего рыжий взял, что это всем известно, до него не дошло. Чем дальше, тем больше походило на то, что он чего-то серьезно не понимает.
– А воспитатели?
– У нас хороший Учитель, – с вызовом сказал пацан. – Если уж принял решение, то никогда не ошибается.
– Вряд ли он советовал одним бегать по лесу, – подколол собеседника Никита.
– Это лес? – возмутился мальчишка. – Практически парк, да и вернуться бегом – пять минут. Все сюда ходят. Старшие еще и по ночам. Думаешь, не знают? Ага, – он постучал кулаком по доскам пристани, – не первое поколение тайком бегает. Иногда учителя делают вид, что о чем-то не осведомлены, – с видом доверяющего страшную тайну пояснил он, – а сами всегда в курсе. Мальков моментально отлавливают. А нам как бы и можно. Только чтобы не видели. Психология!
Никита уважительно покивал, признавая правоту собеседника, и несколько минут они сидели молча, причем Серега непринужденно привалился к его боку. Странный все-таки пацан, в первый раз видит, а такое доверие. Не дурак же, должен соображать, что люди разные бывают.
С бодрым топотом прискакали добытчики и гордо вручили Никите серую рубаху с короткими рукавами в пятнах краски и обрезанные до колен, не менее старые брюки. Бывший владелец был, вероятно, толстым, и в них могли влезть полтора человека. Тем не менее, Никита рассыпался в благодарностях, торопливо натягивая на себя одежку. В дополнение ему вручили обрывок веревки, которым он с облегчением подпоясался. Уже не придется поддерживать руками спадающие штаны. Вот обуви не было, но и так прекрасно. Одевшись, он почувствовал, как мир заиграл новыми веселыми красками. Переться к людям с голым задом и не менее открытым передом не хотелось. Никто и не остановится подобрать странного типа. Был бы он симпатичной девушкой – другое дело. А то здоровый бугай.
– Кушать хочешь? – спросил кавказец.
Третий пацан все так же упорно молчал. Только хихикнул, когда Никита, повернувшись задом, натягивал брюки. Что смешного в голой жопе, Никита не знал и спрашивать не стал. Пусть себе веселится, будет вместо гонорара за труды.
– А есть? – обрадовался Никита. В животе призывно заурчало. – Руки вроде пустые.
– У нас все есть, – снова расплываясь в улыбке до ушей, заявил рыжий. Они одновременно с чернявым полезли в карманы и извлекли оттуда тюбики с зубной пастой. У Сереги был один и у брюнета – два.
Никита открыл было рот, чтобы выразить глубокое недоумение этой странной шуткой, и тут же захлопнул его снова. Рыжий постелил прямо на доски сорванный лист лопуха, отвинтил колпачок и начал выдавливать из тюбика желтую массу. Она зашипела, собираясь в комок. Через пару мгновений там лежала вполне нормальная сдобная булочка. Другой мальчик выдавил рядом свою пасту, потом добавил в месиво из второго тюбика. Никита ошеломленно моргнул. Перед ним лежал среднего размера кусок хорошо прожаренного мяса, и запах от него шел соответствующий, никаких фокусов.
Внутри Никиты что-то оборвалось. Его бросило в жар, так что моментально выступил пот, потом в холод. Перед мысленным взором промелькнула машина, издевательски хлопающая ржавыми дверями, и показывающий средний палец водила. Автомобиль пронесся мимо него, одиноко стоящего у обочины с поднятой рукой, и удалился в неизвестную даль. Туда, где мерцают звезды и темный вакуум. Если и есть здесь Москва, то явно не та. Ни о чем подобном он не слышал и не читал. Это тебе не саморазогревающиеся консервы и даже не пища для космонавтов. Это хрен знает что!
– Ты чего? – с недоумением спросил Сергей.
– Я просто в восхищении, – осторожно взяв угощение, пояснил Никита. – Запах изумительный… Целый день без еды. Не так чтобы сильно оголодал, но завтрак и обед уже прошли мимо.
На вид булочка была как булочка. И на вкус тоже. Немного не такой, имелся привкус, но хлеб, без сомнения. А вот мясо очень даже ничего.
– Большое вам спасибо, – сказал он, жуя и прислушиваясь к ощущениям. Желудок не возмущался, благосклонно принимая угощение. – Для себя брали?
– Ага, – подтвердил чернявый. – Нас хорошо кормят, но иногда хочется не по звонку. А ты голодный…
Никита благодарно закивал и продолжил есть, тщательно пережевывая, чтобы потянуть время на размышления. Он не сомневался, что отравить его не хотели. Слишком глупо. Но, получается, типа обычная пища со стола? Пацан же не сказал, купили или сперли – взяли. Интересные дела. В какой занимательной книге надо было бы срочно выяснять технологию производства, но если бумаги с собой протащить домой на родную Землю нельзя и запомнить кучу формул он не в состоянии, то какой смысл суетиться? Он и не сомневался, что ни черта не поймет даже в нормальных пояснениях. Пока что это любопытно, но совершенно не дело первой необходимости. Это получается, не другие миры за тридевять парсеков, а параллельные? Язык русский, но жизнь совершенно другая. Если пища из тюбиков, то точно не родная страна с ее консервами «Тушеное мясо» и «Килька в томатном соусе». Что-то он такое читал. Азимов или Ефремов… Нет, вроде кто-то из америкосов. С какого-то момента жизнь идет по- другому. Сталин помер раньше, или Николая японский городовой насмерть приголубил. Мир разделяется, и незаметно один для другого начинают существовать уже два несходных варианта. Неплохо. Есть шанс разобраться, что происходит.
«Хорош бы я был, если бы вокруг был сплошной Китай. И объясниться никак, и рожа за километр видна. А так пока ничего особенного не видел. Хотя я вообще пока ничего не видел. Вывод? Один уже понятен. Совершенно спокойная реакция на голого мужика объясняется отсутствием педофилов в природе. И этих… эксбиционистов. Или как там правильно называются придурки, что демонстрируют свои прелести и от этого кайф ловят. Или всех излечили, или посадили. Это приятно. Не то чтобы когда попадались, но сама мысль о подобных типах вызывала брезгливость.
А что еще отсутствует или присутствует? Милиция с большими бластерами наперевес, истребляющая антисоциальных типов направо и налево пачками, имеется? Как бы не нарваться, по недоразумению. Задавать вопросы пацанам не хочется. Дети мигом почуют неладное. Может, у них Павлики Морозовы в цене? Так… Что я говорил? Вроде ничего особенного. Что-то там неладное с родителями, но пронесло. По второму разу нарываться не стоит. Что ж делать-то дальше? А! Они говорили про поселок пустой. Вот и схожу на экскурсию. Все лучше, чем наобум переться в подозрительную Москву. Вот так и сделаю, – вытирая рот и вставая, подумал Никита. – А если что, всегда смогу вернуться и подождать старых знакомых. Ну, рисковый идиот, играем дальше!»
Глава 3. Успешное вживание
Поселок оказался вовсе не деревней и очень походил на дачи для не бедных людей. Домики, совсем не маленькие, построены в псевдорусском стиле. Бревна даже не очень почерневшие от времени. Резные оконные наличники, крылечки, как в фильмах про кулаков. Заборы вот подкачали. Они хоть и присутствовали, но ничего внутри не скрывали. Штакетины метра в полтора высотой, и широкие щели. Никаких хозяйственных построек, только почему-то отдельно стоящий на отшибе, хорошо знакомый российскому гражданину деревенский туалет. В остальных дворах этого необходимого строения не наблюдалось.
Никита долго выжидал, но никакого шевеления не обнаружил. Полное отсутствие собак, бродящих без присмотра свиней и курей. Странно это выглядело со стороны: будто бы построили два десятка домов, посмотрели и ушли по своим делам. Следов от машин, между прочим, тоже не было, а вот асфальт, причем не разбитый, на улице имелся. Для чего и почему, Никита не понял. Начинался у околицы и обрывался у небольшого озера. Там тоже имелся причал и в дополнение две лодки с веслами. Если и были хозяева, спрятать инвентарь они не удосужились.
Уже не таясь, Никита направился к ближайшему дому. Окна стеклянные, выдавить не проблема. Будет база какая-никакая, а заодно и осмотрится. Сигнализации быть не должно. Пацаны прекрасно знают, что это, но очень удивились подобному предположению про поселок. Воров у них, видимо, тоже не бывает. Странный мир. Как бы всех подозрительных типов моментально в расход не пускали…
А полазить по домам, безусловно, все равно стоит. Даже на дачах есть куча вещей, по которым что-то можно понять. Люди бросают старые шмотки, газеты, книги и забывают про них. В озере, очень похоже, водится рыба, а на приличной даче бывает погреб с разносолами. Будем надеяться, прокормиться удастся. Не хотелось бы без веской причины беспокоить детдомовских. И так они прощались очень нервно. Неладно что-то в этом коллективе, где им вроде бы прекрасно живется, если первый попавшийся парень моментально чуть в лучшего друга не превратился.
Плохо не в смысле мордобоя или еще каких ужасов, этого как раз нет. На осторожные вопросы они только удивлялись и пожимали плечами. Просто ощущение, что им не хватает внимания. Кормят, поят, учат и правильно воспитывают, но по обязанности и инструкции. От сих до сих. Положено столько-то килокалорий, часов занятий… Сменить порванные сандалии – сменят. Нет – сам виноват. А кто не сдает эти самые тесты физические или интеллектуальные, может запросто загреметь в другой интернат. Не в зону, упаси бог, но что-то там связанное с взрослой жизнью. Потом труднее пробиваться. Толком он не разобрался, а углубляться опасался, чтобы не показать полное непонимание общепринятых правил.
Асфальт оказался вовсе и не асфальтом. Очень странное покрытие, ничего Никите не говорящее. Темный цвет, шершавая поверхность, но больше смахивает на пластик. Ковырять образец он не стал, все равно химической лаборатории под рукой не имеется. Так и потопал по теплой пыли к ближайшему дому. Тоже странное дело – ни мусора, ни грязи, во дворах с виду все в полном порядке, никаких дворников, мусорных баков не наблюдается. Вообще, каким местом они с отцом думали, когда рассчитывали что-то интересное обнаружить? Спалился бы он мгновенно при встрече с аборигенами. Тут с нормальным русским языком ни фига не поймешь. А если бы вместо всеобщего безлюдья оказался в городском парке? М-да… Папе надо в другой раз предложить выпить предварительно успокоительного и хорошо выспаться.