– Не могу знать, ваше величество, – развел руками генерал Гламмер.
– Да вы хоть представляете себе, что из этого может выйти?! – возвысил голос его величество.
– Сообщение получено прямо сейчас. Аналитики его еще не обрабатывали. Буквально через час я смогу подробно доложить вашему величеству, что из всего этого может выйти, а еще через пару – сообщить мнение наших аналитиков относительно того, что следует предпринять в создавшейся ситуации.
– А гвардия? – вопросил его величество. – Этот предатель привел Илгену всю мою гвардию?
– Судя по сообщениям нашего агента, он прибыл один, – ответил генерал Гламмер. – Боюсь, мы не имеем никакого представления, где в данный момент находится наша гвардия. Кстати, ваше величество, почему нас не уведомили, что намечается какая-то тайная войсковая операция? Мне лишь сегодня доложили, что наша конная гвардия не отправилась на учения, как сообщалось ранее, а перешла ирнийскую границу и бесследно после этого исчезла.
– Потому что это и впрямь была тайная операция, – пробурчал король. – Знали лишь двое. Маршал Эрдан и я. Даже его люди узнали тогда, когда он приказал форсировать Орну.
– Вот видите, ваше величество, что получается при несогласованных действиях.
Укоризны в голосе генерала – всего ничего. И все же король взбесился.
– Проклятье! – вскричал он, вскакивая. – Да! Я приказал маршалу Эрдану провести тайный рейд! Но я не приказывал ему предавать меня, если вы на это намекаете! А что касается того, что вашу службу не предупредили, так я не вижу, чем бы вы могли здесь помочь! Я послал с маршалом одного из магов охраны, лично преданного мне человека! И что? А ничего! После одного из докладов он замолчал и, судя по отзывам его товарищей, давно мертв! И точно то же самое случилось бы с любым из ваших агентов, генерал! Я-то надеялся, что мой маг погиб в стычке с ирнийцами… но если маршал Эрдан, как вы говорите, меня предал, то выходит, что моего мага просто свои убрали? Или… уже не свои?
– Но чего вы вообще добивались, посылая одну лишь гвардию? – недоуменно вопросил генерал. – Без разведки, без согласования планов, без подготовки ресурсов… Да мы просто не готовы сейчас к войне, в конце концов, ваше величество.
– Я посылал не просто гвардию, а гвардию с маршалом Эрданом во главе, – поморщился король. – У него был какой-то хитроумный план…
– Похоже, он состоял в том, чтобы перейти на сторону врага, – скривился генерал Гламмер. – Ваше величество, вы хоть понимаете, что натворили? У вас были какие-то основания сомневаться в нашей преданности? Разве служба безопасности хоть когда-нибудь давала к этому повод?
Король мрачно поглядел на генерала и ничего не ответил.
– Ваше величество, я настоятельно прошу… нет, я требую, чтобы впредь вы не предпринимали никаких шагов без согласования с нами, – медленно сказал генерал Гламмер.
– Что?! – оторопел король. – Вы забываетесь, генерал!
– Ни в коей мере, ваше величество, – твердо ответил генерал Гламмер.
– Да как вы смеете требовать от меня такого?!
– Ради безопасности государства я могу потребовать от вас много больше, чем требую ныне.
Король в гневе сжал кулаки.
Кликнуть стражу? Магов? Но кто знает, кто может знать наверняка, не окажется ли среди его телохранителей агентов секретной службы? А что, если все его люди, все… телохранители, маги, слуги… даже слуги – на самом деле люди генерала Гламмера?! И если он прикажет схватить генерала, а генерал – его, кого они будут хватать? Кого бросят в каменный мешок? Навсегда, навеки… бросят и забудут, замуруют… и он умрет там, один… В темноте…
Не приготовил ли генерал Гламмер на такой случай замену его величеству? Быть может, именно для этого все и случилось? Быть может, генерал давно сговорился с маршалом Эрданом? Быть может…
Его величество обвел кабинет затравленным взглядом. Пол и стены угрожающе надвигались на него со всех сторон. Что-то смутное, нехорошее чудилось королю, словно все, что с ним происходило, было нарисовано на тонкой непрочной бумаге и вот сейчас чьи-то руки схватят ее и рванут наискосок, раздирая весь его мир, все его надежды, мечты, все его творческие планы, раздирая его самого.
Он собрался с силами и неслышно выдохнул.
– Хорошо, генерал. Я даю слово впредь ничего не предпринимать без согласования с вашей службой и лично с вами. И я прошу вас оказать мне всю возможную помощь, чтобы моя ошибка и моя излишняя доверчивость не обернулись катастрофой.
– Рад, ваше величество, что вы приняли правильное решение, – поклонился генерал Гламмер. – Обещаю, мы приложим все усилия, дабы разрешить возникшую проблему. Я непременно доложу вам, как только будет хоть какая-нибудь ясность.
Он повернулся и вышел.
* * *
Едва за начальником секретной службы закрылась дверь, как его величество Эттон вскочил и забегал по своему кабинету. Он понимал, что не должен себя так вести. Более того, за ним, вполне возможно, следят люди генерала Гламмера! Даже наверняка следят! Но он просто не мог сдержаться. Не мог заставить себя остаться на месте.
Наемники… наемники… наемники!!! Проклятые наемники с чудовищным, преступным заданием, которых теперь никуда не спрячешь и которых больше не на кого свалить! Маршал Эрдан предал. Сбежал. Теперь никак не удастся обвинить его. Обвинить и отдать в руки ирнийского правосудия. А самому под шумок отхватить хороший такой кусок Ирнии. В процессе оказания помощи. И быть победителем.
А сейчас – что? Гвардейцы маршала Эрдана невесть где. Сам маршал вероломно покинул своего короля и переметнулся на сторону врага. Что теперь помешает королю Илгену передавить наемников, когда те вылезут? Если он уже этого не сделал. А из сдавшихся в плен выудить всю необходимую информацию. А тогда… тогда ему даже войной идти не обязательно. Достаточно будет доказательно изложить совету Архипастырей всю эту историю… и все. Его величество Эттона отлучат от церкви и проклянут во всех четырех храмах. А потом свои же вирдисцы снимут с него корону. Повезет, если не вместе с головой.
Хотя нет. За такое – точно снимут голову заодно с короной.
А собственная служба безопасности? Они ведь еще раньше обо всем узнают! И генерал Гламмер избавится от него, не дожидаясь официальных обвинений. Умер король. Вот просто взял и умер. Споткнулся, упал, плохо стало… бывает, господа… А с мертвого какой спрос? Мертвый, он и есть мертвый. Король умер, да здравствует другой… Возведет кого-нибудь, кого сам захочет… и будет от его имени править. Принесет соседям официальные извинения, все такое прочее… а короля Эттона похоронят. Со всеми почестями.
Король Эттон остановился, тяжело дыша и в бессильной ярости сжимая кулаки. Он почти физически ощущал тяжесть смертных одеяний, задыхался под крышкой незримого гроба, белый свет мерк, и где-то там, в одном из городских храмов, тяжко ворочалось едва слышное погребальное пение.
«Это же не меня, это кого-то другого отпевают! – сам себе сказал король Эттон. – Я же ведь еще живой. Я – здесь, а не в гробу».
Сказал – и сам себе не поверил. Что-то в нем, безо всякого сомнения и жалости, знало – это его, его отпевают в каком-то дальнем городском храме… судя по звукам – на самой окраине.
«Но почему там? Почему в городе, а не здесь, во дворце? – с возмущением подумал Эттон. – Или я не король?!»
«Это пока ты был жив, ты был королем, а ты мертвый… мертвый… – тотчас мелькнула ужасающая мысль. – Ты умер, когда маршал Эрдан предал тебя…»
Усилием воли король Эттон стряхнул наплывающий бред. Он еще жив. Он все еще король. И у него еще есть время что-то предпринять.
«Надо что-то делать. Пока не поздно, надо что-то делать».
Его величество мысленно пересчитал своих сторонников и упрямо насупился. Ничего. Он еще поборется. И первым делом нужно найти того, на кого можно свалить вину. Какую-нибудь подходящую жертву. За кого никто заступаться не станет. Его величество стиснул зубы. Ну почему так выходит? Почему всегда приходится жертвовать самыми верными? Самыми обаятельными? Самыми… Сначала маршал Эрдан… не замышлявший никакой измены маршал…
«Не замышлявший?! А кто это теперь сидит в гостях у ирнийского короля?! Еще как замышлявший! Вот и верь после этого людям!»
…потом бедолага барон Тамб, верный, преданный, на все готовый ради своего короля…
«Вот как?! Кажется, о маршале мы были точно такого же мнения! Нет уж! Предай их, пока они не успели предать тебя!»
Итак, барон Тамб. Если поторопиться и организовать дело так, чтобы все улики указывали на него… это он покупал наемников, он отдавал приказы… он готовился свергнуть своего короля… а его величество в ужасе от всего, что произошло. Он немедля разберется и наведет порядок. Да-да, немедленно!
Может, под шумок удастся и секретную службу прижать? Или лучше просто попросить у них помощи? Одному ведь нипочем не справиться. Кто лучше них сможет все организовать? Подготовить документы и свидетелей, доказывающих несомненную вину барона, равно как и убрать все, что может бросить тень на короля.
Но как им сказать о таком? Не решат ли они, что проще избавиться от такого короля?
Решат. Обязательно решат. Генерал Гламмер – первый.
«Герцог Ренарт и герцог Угерн, конечно, примут мою сторону, – размышлял он далее. – Или не примут? Сочтут, что выгоднее вцепиться мне в глотку? Переговорить с ними? Послать за ними прямо сейчас или дождаться доклада секретной службы? Новостей о маршале Эрдане…»
Маршал Эрдан… Мысли его величества перескочили на новый объект, и король еще яростнее заметался по кабинету.
«Маршал. Он понял, что я собирался с ним сделать. Догадался. Узнал. Вычислил. Быть может, даже поймал какого-нибудь наемника… или разговорил моего мага… он все знает… знает… он обязательно отомстит. Придет, неслышно заберется по стене дворца, как это умеют одни лишь эльфы, обманет часовых, всех, даже магов… Ему не впервой… когда он спасал мне жизнь, никакие маги его не остановили. Теперь, когда он явится, чтобы забрать ее, тем более не остановят. Он придет вот такой же, как сейчас, ночью, он войдет в окно, и его глаза зловеще сверкнут в темноте. Он взмахнет своей шпагой, и…»
Его величество вскрикнул и в ужасе отскочил от окна. Но окно не открылось, ветер не шевельнул шторы, не бросил их в лицо перепуганному королю. Его величество замер, вслушиваясь в тишину, но лишь бешеный стук сердца нарушал ее.
Никого. Ничего. Почудилось.
Король пересилил себя и подошел к окну. Ночь. Звезды. Никто не посмотрел на него с той стороны стекла.
«Кто знает, быть может, он сейчас лезет через стену?»
Король достал из ящика стола пару пистолетов и положил их на стол. Не то чтобы он и в самом деле рассчитывал справиться с маршалом, но… так ему было спокойнее.
Спокойнее? Да он до самого рассвета не мог уснуть. Все ждал, когда…
Так и не дождался.
Уснул, когда мрачная громада ночи сменилась утренней хмарью. Уснул, чтобы пробудиться вскоре от вежливого покашливания слуг. Королевское утро есть королевское утро. Ежедневных королевских обязанностей с его величества Эттона никто не снимал. Напомнив себе, что их обычно снимают вместе с головой, король Эттон сжал зубы и заставил себя подняться. Дел и впрямь хватало. А то, что он больше не может спать от страха, не должно стать предметом обсуждения среди его подданных. Ни в коем случае не должно.
* * *
Принц Ильтар кончиками пальцев коснулся малой эльфийской лютни, и она запела. Музыкальная зала, в которой проходили занятия, мигом наполнилась звуками такой чистоты и нежности, что Карвен даже дыхание задержал. Как тут дышать прикажете, когда такое?…
– Не спешите, ваше высочество, – негромко заметил наставник Джарлин. – Ровней выдерживайте такты.
Лютня смолкла. Карвен выдохнул.
– Опять я в галоп срываюсь, наставник? – виновато поинтересовался Ильтар.
– Есть такое дело, ваше высочество. Не так сильно, как раньше, но… в галоп. А требуется мерная рысь.
Придворный бард перевел взгляд на Карвена.
– Вы, конечно, ни на чем не играете, юноша?
– Почему это не играю, наставник? – обиженно откликнулся Карвен. – Играю, конечно. У нас в деревне почти любой парень хоть на чем-нибудь да играет. Разве что какой уж совсем слухом обиженный. А я на своих ушах медведей не пас, так что…
– Я полагал, что для кузнечного дела и для музыки потребны слишком разные навыки, – пояснил мастер Джарлин. – Опять же грохот молота о наковальню вряд ли положительно сказывается на слухе. Боюсь, это куда страшнее упомянутых медведей. Но если я не прав, покажите мне это, юноша! Буду счастлив услышать что-либо в вашем исполнении.
– А здесь моего инструмента нет, наставник, – оглядев залу, ответил Карвен.
– А каков же ваш инструмент, юноша? – тотчас вопросил мастер Джарлин.
– Многоствольная флейта, – ответил Карвен.
– О! Я мог бы и сам догадаться! – поднял палец эльф. – Ничего, это нетрудно исправить. Прадед нашего короля в молодости играл на такой. Я распоряжусь, чтобы ее немедля доставили.
Мастер Джарлин вызвал слугу, распорядился, и тот ушел. Принц еще что-то играл. На взгляд Карвена, просто прекрасное что-то. Слуга вернулся, неся на бархатной подушке королевскую флейту. Склонился и протянул подушечку с флейтой Карвену.
– Возьмите ее, юноша, – велел мастер Джарлин.
Карвен потрясение смотрел на доставленную ему флейту. Она была… она была сказочной, вот что! Будь она просто украшена золотом, серебром и драгоценностями, Карвен бы не удивился. В конце концов, это ведь королевская флейта, так? Но те тончайшие, нежные переливы узоров, что украшали ее…
– Это гномы сделали, да? – охрипшим голосом поинтересовался Карвен, соображая, что глупость спросил. Гномы работали с металлом и драгоценными камнями, а тут, кроме золота, серебра и камней драгоценных, – дерево. А узоры по дереву – скорей уж эльфийское искусство.
– Нет, – улыбнулся мастер Джарлин. – Не гномы. Люди. Но очень талантливые.
«Вот так. И не эльфы, значит. Люди».
– Давайте, юноша. Смелей.
Смелей? Да такую красоту в руки взять боязно, не то что играть на ней!
Карвен смотрел на королевскую флейту и не мог поверить, что он играл на чем-то похожем. Да разве он сможет на такой? Да разве посмеет взять ее в руки? И все же… когда первый приступ восхищения прошел, он сообразил, что это и впрямь тот же самый инструмент, на котором он когда-то играл. Все те же двадцать четыре трубки. А взять ее в руки…
Он благоговейно коснулся флейты губами, слегка подул, и она отозвалась ему. Легко, весело, немного лукаво… Очарованный прелестной свежестью звучания, он «прошелся по тропинке» – от середины вверх, а потом сверху вниз. Боги, какой непередаваемо чудесный инструмент! Чистый, точный, глубокий…
– Так, – сказал наставник Джарлин, – играем… ну, к примеру, «Тропу королей». Ее и в замках, и в селеньях знают.
– У! – огорчился принц Ильтар. – Я ее не повторял давно… собьюсь обязательно.
– Не беда. – Мастер Джарлин взял в руки большую эльфийскую лютню. – Мы с Карвеном будем играть, а вы, ваше высочество, подыгрывать.
– «Трынцы-брынцы»? – Голос принца прозвучал почти обиженно.
– «Колокольцы», ваше высочество, – кивнул эльф. – А в следующий раз будете лучше готовиться к занятиям.
Ильтар вздохнул.
Большая эльфийская лютня в руках мастера Джарлина внезапно запела. Карвен был так потрясен мощью и силой ее голоса, что едва не пропустил место, где должен был вступить. Впрочем, они так часто играли это с отцом, что он и сам не заметил, как флейта коснулась губ. Невероятная, завораживающая мелодия заполнила зал. Ильтар вздохнул и присоединил к общей мелодии свое негромкое позвякивание. Те самые «колокольцы», или «трынцы-брынцы», без которых «Тропа королей» попросту немыслима.
– Аккуратнее, ваше высочество. Мягче акцентируйте сильные доли.
И ведь негромко же говорит наставник Джарлин, а ты попробуй его не услышать. Голоса такой чистоты и звучности Карвену доводилось слышать нечасто. И при всем при том эльф умудрялся как-то так сказать, что его голос вовсе не мешал мелодии. Казался путником, который брел сквозь мелодию, словно сквозь струи дождя. Идти под дождем ты вполне можешь, а вот помешать ему…